***
Пэтти привезли к сенатору. Причем, самого Карлхайнца не было в зале. Уютные всплески позолоты, огонь расставленных свечей. И роскошная люстра, что все никак не упадет на стол. Пэтти представила грохот и осколки, убивающие всех садистов. Тем временем они преспокойно и торжественно окольцовывали стол. Джефферсон аккуратно провел девушку. Волны кудрей колыхнулись, когда ту посадили на стул, поставленный чуть поодаль от фуршета. Сколько же их здесь… И все враги. Подавленно опуская взгляд, Пэтти осторожно села поудобнее. - Вот и наша дорогая, драгоценная Пэтти, - продекламировал Феликс и плюхнулся на свободное место. Блейдел, не чувствуя за собой вины, все же подняла любопытный взгляд. Реймонд даже не удостоил ее привычной холодной оценкой. Педантично отрезал ростбиф и находился на своей волне. Майкл же с хитрецой насупился. Вытер платком рот, поглядывая на гостью. - Где вторая? – Том. Он делал вид, что занято протирал вилку салфеткой, но на самом деле был готов внимательно выслушать Пэтти. Вцепиться в слово. Вывернуть наизнанку, высказаться так, чтобы Блейдел почувствовала его гнев. Ведь они все были на нее злы. И тот факт, что она играючи рушила мироустройство, порядки Орегона невероятно бесило. Вот только мужчины привыкли к ежедневной фальши, и теперь они являли весьма дружелюбный настрой. Который Пэтти сдавливал, нежели располагал. - Я уже сказала, что ничего не знаю про Дженифер. - Ты поняла, про кого я. Пэтти склонила голову. - Про Стефанию тоже не знаю. Феликс прыснул, помахал рукой перед своим лицом, дабы развеять неуместный смех, и потянулся за коньяком. - Ооо, занятно, - вальяжно вышагивая по огромному залу, показался Риз. Блейдел заторможенно повернула голову. Округлые глаза взглянули умильно, по-щенячьи, жалобно. По крайней мере, блондин воспринимал так, - Ну что, мисс Блейдел, снова мы встретились? Лисья улыбка заискрилась на вытянутом лице. Джефферсон и Киллиан спокойно примостились за стол. Пэтти уставилась в пространство. Том со знанием посмотрел на Риза и девушку. И словно видел, как ее стягивают путы какого-то давнего страха. На губах заиграла жестокая улыбка. Риз положил руку на вычурную спинку стула, а другую – на розовый шелк. Пэтти дернула плечом, отгораживаясь кудрями от мужчины. - Не надо меня трогать. - А что такое? - Неприятно. Хлопок. Резкий, наглый. Риз хлопнул по ее плечу, прислоняя к стулу и поворачивая к себе. Диафрагма сжалась. Пэтти с усилием начала делать вдохи и выдохи, чтобы хоть немного расслабиться. Потому что страх только усугубит любые мучения, которые ей приготовили мерзавцы. - Пэтти, - проворковал Риз. Прилизанные завитки светлых волос, швейцарская улыбка и безупречный костюм. И девушка учуяла сильный аромат розы, - Ну неужели Вы так и не поняли, что с нами надо вести себя вежливо? - Я себя веду предельно вежливо, - грудным, спокойным голосом возразила Пэтти. Лопатки воткнулись в спинку: стало легче. - Но знаете, лучше всего манеры знала Ваша мама, - издевка мелькнула в безумных глазах. Пэтти отвернула голову, ощущая, как тяжелеет ее же взгляд, - Какими только регалиями она меня не наделяла, как только не называла ласково, лишь бы я не сносил голову Вашему отцу. Боль резанула сердцу. Он не ударил, не выстрелил, не воткнул нож. Риз умело терзал словами. Если бы не их совместная предыстория, Пэтти дерзнула бы что-то ответить. Но не сейчас. Убийца слишком часто видел ее в подавленном, никчемном состоянии. Словно к Пэтти прилепилось бессилие в полубезумных глазах блондина. И она подыгрывала. Совсем неосознанно. - Хватит. - Она была само очарование. До тех пор как мои люди не перерезали ей горло, - чужой хохоток ритмично застучал по стенкам сжавшегося сердца. Пэтти слышала мамины безвыходные крики, - Ой, сначала лицо, а потом горло. Ей просто надо было скулы подправить, - Риз абсолютно безнаказанно провел фалангой по щеке Пэтти. Та напряженно на него взглянула. Зубы сжались, - Чтобы Ваши скулы подправить, надо еще постараться. Оскорбил. И это сносилось легче, чем упоминание убийства семьи. - Но Ваш брат настоящее чудо, - с чувством и трогательностью вещал Риз, внимательно наблюдая за изменениями в лице Пэтти. Губы сжались, - Он мне за Вашу маму и папочку предлагал взять свою приставку, представляете? Он так настойчиво ее давал взамен… И тут слезы хлынули из глаз. Пэтти зажмурилась, вновь впадая в пронзающее отчаяние. Оно буквально выжигало ядовитой кислотой. Такое не вытравить даже спустя десятилетия. Уилл чуть ли не молился на приставку: как же он визжал от радости, когда получил дорогой подарок. Пэтти специально покупала ему новые игры. Всё, чтобы маленькие пальцы вставляли диск под трепетное «Да! Ура!», и брат улыбался. Она представляла отравленную, нервную улыбку, прерывающуюся на рев. И как эти маленькие пальцы пихали убийцам приставку, диски. Лишь б ушли и забрали смерть, боль с собой. Боль придалась и Пэтти, закрывая лицо от Риза. - Я ненавижу Вас, - надрывные колебания мешали четкой фразе, но он понял. - Так ненавидите, Пэтти, что даже мне в глаза посмотреть не можете. И ударить. И выстрелить, - голубые глаза меланхолично опустились на ее колени, - Полагаю, что это не ненависть. Она работает не так, иначе Вы бы ее выстрелили тогда, когда всей компашкой явились здесь. Вы просто боитесь, Пэтти. И это чертовски приятно осознавать, - ее стул скрипнул. Риз отошел, поправляя пиджак, - Вот только у Вас ни приставки, ни вежливости, ни папиных денег нет. Ваше жалкое существование даже продлить нечему. Какая жалость… - И тем ни менее она жива, - неодобрительно заметил Реймонд, наконец подав свой отстраненный голос. Голубые глаза претенциозно воззрились на блондина. Руки медленно обтирались об салфетку. - По нашей же вине, прошу заметить. Ах, не будь мы так великодушны… Филипп облокотился на кресло, покачивая в руке виски. И с прищуром изучал вытирающую лицо девушку. Сколько таких здесь плакало… - Пэтти Блейдел. Девушка вытерла мокрые щеки не менее мокрыми руками. Не будет она поворачиваться. - Пэтти Блейдел. Девушка шумно вдохнула носом кислород, успокаиваясь. Спина выпрямилась сама собой. - Пэтти, тебя зовут вообще-то, - возмутился Феликс, изображая пьяное лицо, - Буууэээ. Во время ее вздоха, Филипп позвал девушку еще раз. - Что? – холод. - А сколько у Вас было мужчин? - Ни одного, - тут она была по-своему честна. - Да Вы что? Повисла неприятная пауза. Пока кудрявый шатен смаковал терпкие нотки груши, Пэтти неприязненно и надменно пробежалась взглядом по слушателям. Карие глаза медленно, демонстративно воззрились на Филиппа. Как бы говоря: «Тебе по зубам дать?». Филипп лукаво приподнял бровь, неспешно отпил алкоголь и заключил бархатным тоном: - Тогда нет ничего приятней, чем надругательство над невинностью. - Не хотелось бы быть грубым, но на ней печати некуда ставить, - вставил Риз, резонно качнув головой. Помолчал, - Хотя нет, - губы расплылись в улыбке, - Хотелось бы. Феликс поддерживающе хохотнул, прожевывая тарталетку. Пэтти пропустила комментарий мимо ушей. Красно-блестящий френч внезапно оказался интересным. - За год три паренька сменилось. Ну как так. Неужели никто не завоевал сердце лидера протестантов? – как тщательно следили за личной жизнью. - К чему ее бесполезное сердце, когда есть вполне функциональное тело? – поддакнул Майкл, внося каплю развязной жестокости в их беседу. - Ну, этим овладеть просто. Аж до смешного, хотите проверим? – Филипп, хохотнув, встал с места, откидывая на стол салфетку. Пэтти просчитала удар: кулаком в пах. Сильный невероятно. Поэтому она спокойно ждала, когда мужчина к ней приблизится. Злоба мерцала сквозь хитро опущенные ресницы. Но справедливости не суждено случиться. В зал легкой походкой вошел сенатор. Пэтти заметила это по посерьезневшему взгляду Филиппа, мгновенно передумавшего и севшего на место. И новая встреча осозналась вмиг: девушка застыла. Когда вошел Карлхайнц, все внезапно замолкли. Мужчина прошел мимо Пэтти, взглянув в ее лицо, степенно сел на место у изголовья стола. Подумал. Взял бутылку шампанского и налил из горла в свой бокал светлую жидкость. Напряжение Пэтти лопалось как миллионные пузырьки. - Я сразу заметил пропажу Джен, и предположил, что она поехала к своим незабываемым друзьям. Но… я знал, где вы прячетесь. Обе. Блондинку только не нашли, - пауза, - Должна быть дома, по словам ее подружки из кафе, да, Феликс? - Да, только не нашли, - резво развернулся мужчина, живо поглядывая то на сенатора, то на Пэтти. Сенатор был уверен, что дочь к нему вернется. Прекрасно знал, что Джен вернется, чтобы заступиться. - Но, по большей части, местоположение Стефании меня не интересует. Ты случайно не знаешь, где моя дочь? – невзначай глянув на Пэтти, сенатор складывал салфетку. - Нет, не знаю, - ровным тоном отвечала Пэтти. - А где Стефания? - Извините, но Вас же это не интересует. - И все же? Где она? - Я не знаю. - Вранье. Где ложь про Стешку, там ложь и про Джен, - провозгласил Феликс, упиваясь звездным часом. Достал вещь из кармана пиджака. Он покрутил в руке не свой телефон и помахал им в знак подтверждения, - Стефания писала, что приедет к отелю. - Так чего вы ждете? - Карлхайнц вопросительно оглянул некоторых мужчин, - Она вот-вот там будет. - Мы можем ее подождать там, - предложил Том, легким движением указав на себя и Майкла. - Думаю, будет целесообразнее отправиться в другое место. Куда мы и планировали двинуться до побега Джен. И тут мужчина с взъерошенными волосами встрял, не мог сдержаться: - А еще знаете че она писала? - ехидно улыбаясь, Феликс немо вычитывал из переписки комментарии в адрес сенатора и его коллег. - Нельзя читать чужие переписки, - встряла Пэтти, пока Феликс не усугубил положение. - Ты ротик закрой, - смешливо отрезал мужчина. Поднялся с места, чтобы было свободнее жестикулировать. Палец по-хозяйски листал ленту сообщений, что раздражало девушку еще больше, - О! - Феликс ступил на опорную ногу и с жестом «окей» стал произносить ласковым, нежным голосом, - Слушай, Пэтти. А почему Феликс всегда смеется? - он переступил и стал крутить пальцем воображаемый локон, - Ему просто весело, - принятие роли Стеши, - Нет, почему всегда? - И Феликс молча улыбнулся, после чего без всякого веселья произнес, - Потому что он придурок, - обиделся. Карие глаза уныло обвели круг мужчин. Не сказать, что их происходящее радовало, но что забавляло - определенно точно. Потому что Пэтти ответит за все слова, даже из личных переписок. Что может быть слаще расправы? Благо, она еженедельно удаляла историю чата. - И про Вас, Карлхайнц, она писала весьма нелестно, - открыто врал Феликс. Уповал, надеялся на вспыхнувшую злобу сенатора. Потому что только дипломатичность руководства мешала отсечь Пэтти голову. Карлхайнц о чем-то думал, пребывая глубоко в себе. Пальцы крутили ножку бокала, пока он не сказал: - Майкл, поезжай к отелю. Том, Реймонд, готовьтесь навестить бейсбольный клуб. Пэтти бесконтрольно дернула головой, дабы убедиться, что уста сенатора отдали этот приказ. Тем самым выдала себя. - Там ведь что-то интересное, не так ли? - вопрошание с прищуром и светской улыбкой отсекло желание отвечать. И выдать протестантов, - Мы так или иначе это узнаем, - ладони невесомо хлопнули по кромке стола, - Сейчас бы хотелось обсудить более важные моменты твоей деятельности, которая пустила-таки яд в людские массы. Меня по-прежнему не поддерживают. А казалось, руководители предприятий и семейные люди должны подчиняться моему мировоззрению. Расскажи, - Либерти мягко встал с места, но Пэтти ощутила жесткость в его голосе. Сглотнула, ожидая речь, - Не только мне, а нам. Как ты убедила их всех в том, что Судная ночь - вредительство, а не спасение от бедности и преступности? - Я не убеждала, они все понимали изначально. Просто этим людям надо было найти того, кто бы ими руководил и разделял это мнение, - с напускным спокойствием вещала Пэтти. - Ну и конечно, лучший руководитель — это наглая и смазливая девочка, - иронию почти не было слышно в певучем голосе Либерти, - Не пойми кто, не пойми откуда. Это были явно недалекие люди... - внезапно, Карлхайнц остановился напротив потупившейся Пэтти и сменил темы, - Почему ты ослушалась моего приказа? Сталь болезненно отразилась в девушке. Тело словно сковало холодом. Такая интонация совсем не клеилась с сенатором. - Какого? - сохранять самообладание. Самообладание. - О встречах с Дженифер. Пэтти качнула головой, как бы поняв предмет разговора, и открыла рот, чтобы сказать: - Она сама... Карлхайнц не стал ждать завершения: он хмыкнул и со скоростью врезал девушке. Кулак беспощадно смял хрящики носа, прорвал тонкую кожу, из которой полилась кровь. Раздался восклик - вполне ожидаемый. Сенатор галантно встряхнул рукой. Пэтти закрыла лицо руками. Молча и мучительно справляясь с болью. Она склонилась над коленями. - Можешь не объясняться, - деловито заключил сенатор и отступил на шаг. И к его удивлению, Пэтти отняла пальцы от кровавого носа и заговорила: - Да вам лишь бы повод, чтоб надо мной поиздеваться. - Милая, мы это совершенно не планировали, у тебя даже Иммунитет. Но в виду подозрений о связи с моей дочерью, Иммунитета уже нет, да и повод, согласись, появляется. Все это, - обводит рукой на подбитую губу, чуть касаясь ногтями ее кожи, - в целях раскрытия правды. Пэтти зажала ноздрю пальцами, чтобы кровь остановила бег. Карлхайнц плавно отошел к месту. - Славно Вы поиски дочери ведете, мистер Либерти. - Она сама сюда придет, - миролюбиво ответил он, уже восседая в изголовье стола. Мужчина оглядел свои костяшки и почти любовно провел по ним пальцами, - Давно хотелось это сделать, - внезапно тень озадаченности покрыла привлекательное лицо, - А одному ли мне? Вопросительный прищур на коллег. Первый, кто вызвался - Джефферсон, деликатно сложивший пред собой руки в замочек. - Мне давно хотелось задать нашей гостье вопрос. Именно в такой обстановке. Потому что в иной она вечно отвечает одинаково. - Пожалуйста, - мягко пригласил к действию сенатор. И Джефферсон подошел к девушке, откидывая ее пальцы в сторону. Пэтти понимала, что это измывательство надо просто пережить. И смиренно реагировала на весьма опасного садиста. Его серые глаза впитывали все ее внимание. Так глубоко падать… Девушка безучастно поглядела на его руки. Нахождение этого мужчины рядом тяготило, но очень бережно. Видимо, профдеформация являла «докторскую доброту». - Патриция, Вы за Судную ночь? Или против? Пальцы опасно тронули подбородок, горделиво поднятый кверху. Пэтти послушно остановила взгляд на Джефферсоне. Он мило улыбался, возвышаясь над девушкой. Нос вновь напомнил о себе. Ручеек крови протек по подушечке пальца: щекотно. Переносица невозможно болела. В поверженном, утихомирившемся взгляде мелькнуло сто процентное подчинение. - За Судную ночь, - пока Джефферсон впитывал и упивался необычайной податливостью лидерши, Пэтти улыбнулась краешком губ. И дополнила, - ..те, кому скоро конец, но они необычайно уверены в своих силах и власти. Это так странно, Джефферсон. Не хотите весь штаб проверить на наличие шизофренических расстройств? – Пэтти насмешливо приподняла брови, чувствуя слабость в теле. Но не внутри: ей хотелось перечить, бороться, быть правой. Дух ее не сломать, - Я против Судной ночи. Четкая, жесткая фраза воткнулась всем в слух. Взгляд ожесточился тоже. Карь помрачнела, как бы говоря: не соваться в миропорядок Пэтти, организовавшей целое восстание против сенатора. «Переобуться» ее заставили на публику, но внутри-то не сломали. Карлхайнц злобно скрипнул вилкой по тарели, отодвигая ее. Джефферсон склонил голову. Пэтти заметила, как выделились жилки на сжатом кулаке. Она поняла. Феликс занятно переменил положение ног. - Можете мне делать больно, вымещая свою злость хотя бы только на одном человеке. Зато других не трогать, невинных людей. Но мнения я не изменю никогда. - Спасибо за разрешение, - таинственно протянул Джефф, чтобы потом пальцем оттянуть аскот в обманчиво спокойном маневре. Другая рука быстро нашла загривок, чтобы освободившаяся - впилась костяшками в бок челюсти. Красивый изгиб норовил сломаться: Пэтти воскликнула, сгибаясь на стуле. Джефф небрежно отбросил свои пальцы от ее волос и вальяжной походкой отошел подальше. Видимо, каждый садист планировал подарить ей порцию боли. Пэтти, поддерживая рукой подбородок, ткнула большим пальцем в челюсть. Повела ею. Вроде не сместилась. Неприятные волновые ощущения заставили поморщиться. Лицо отвернулось, демонстрируя им копну золотистых волос. - Ладно. Безразлично, что ты думаешь, - протянул Либерти, надменно оглядывая ножку бокала, - Но сейчас ты нам в полных подробностях расскажешь, как собирала вокруг себя видных людей, - Пэтти разобрал утомленный болезненный выдох. Это не конец, - Как и откуда доставала секретную документацию, без официального разрешения, и, главное, как ее подделывала, - сенатор давил интонациями, накладывая темы для разговора друг на дружку, - Откуда брала оружие. Что планировала сделать в отношении моих коллег и меня самого. Причем, именно это будет очень интересно послушать, - фальшиво увлеченный глубокий тон не сулил ничего хорошего. Пэтти выпрямилась на стуле, проведя зубами по нижней губе. И спокойно выслушивала мужчину, глядя на него пустым взглядом, - И в мельчайших деталях опишешь то, как ты себе это представляла. Любезная официальная улыбка – визитная карточка сенатора. И холодный душ для того, кому она обращена. Затевалась беседа. Даже по физическим ощущениям становилось ясно, что садисты внутри явно потирали кулаки, затачивали ножи и зубы, ждали крови. При этом сидели весьма безмятежно и даже дружелюбно. Раз улыбались, стреляя глазами – значит, добрые. …Понимала ли она, что когда-то будет так сидеть и вести настолько серьезный разговор с сенатором? Да. И что будет очень больно получать за каждое личное решение против Судной ночи? Тоже да. Она не плакала. Хватит слез по семье и беззащитности. Теперь надо терпеть боль. И Пэтти настроилась терпеть ее еще очень долго.***
Белые панели дома словно подсвечивали цель в темноте. Прохлада ночи гладила по лицу, пока кроссовки шуршали по асфальту. Джен бежала, чувствуя, как бьется хвост по спине. И было почти что хорошо. Жаль, что волнительно. Она очень скоро нашла ключ под вазой, по старой памяти отворила дверь и безнаказанно прошла в прихожую. Свист – резкий и наглый – пронесся по пустым комнатам. Джен прислушалась. Никого. Из вредности она прошла дальше, и увидев маму подруги, побежала вперед – из любопытства. Громкие шаги гулко били по стенам, по полу. И в итоге они привели к белой двери. Даже в темноте у Стеши было светло. Джен, не думая, юркнула в комнату, пока не услышала скрип за спиной и грохот упавшей ракетки. Вдруг поймала другую – занесенную. Блондинистый водопад падающей подруги сверкнул в воздухе. Джен выхватила орудие, взмахнув им в сторону. И отбивая легкий напряг. - Ай, ай, - закряхтела Стеша, едва выпрямляясь. Облегченная улыбка расплылась на лице, рождая смех. - Твою налево и направо, Стеша, бесстрашная что ли? – шутливо возмутилась Джен и тотчас смягчилась до хладного замечания, - Ты в курсе, что у тебя медленная скорость нападения и тебя легко перехватить? – Стеша отмахнулась, легонько отсмеиваясь до конца, - И сил маловато. Зато… - достойное молчание, - ты правда незаметная, это преимущество. Нарабатывай скорость и силу удара, будет ажур. Стеша ухмыльнулась. - Спасибо, тренер. - Обращайся. Дженифер без церемоний обняла девушку. И наконец облегченный выдох вырвался из груди: отец Стешу не тронул. Блондинка сжала объятья: - Так долго не виделись. Только Пэтти не хватает… - Где она? - Вообще она меня ждет в отеле. Я ей написала, что не приеду и буду дома, в безопасности. - В безопасности? – Джен иронично приподняла бровь и отстранилась. Прошла вглубь комнаты и села на кровать. Кожаный ремень спал с плеча и из сумки вынулись все кассеты, - На, береги их. Компромат из клуба. Стефания кивнула и аккуратно сложила их в тумбу. - Ну да. Здесь были сенаторские и… Крис, - ресницы поднялись. Стеша временила с рассказом, чувствуя отторжение Джен уже на ранних стадиях. - И он отпустил тебя? – угадала. Быстро и неоднозначно. - Да, но сказал, здесь быть до конца ночи. Что так будет безопасно. - И ты его послушалась? - Да, - Стефания потупила взгляд. - С чего ради Крис стал таким любезным? Реально влюбился что ли? - мстительно хохотнула Джен, и наткнулась на осознающий взгляд подруги. С лица спала усмехающаяся гримаса и осталось лишь опустошение, - Стеша, серьезно? Блондинка тяжело сглотнула и нацепила невозмутимый вид. - Какая разница? Он защитил меня, соврал им, что я реально сбежала, и хватит с него, - незнакомые надменные нотки завозили в нежном голосе. Сквозь щеки словно вырисовался изгиб скул, а голубые глаза стало менее видно за опущенными веками. «Стеша… Только не нацепляй эту нечеловеческую маску»: хотелось молить Джен. Но мольба осталась лишь во взгляде. Шатенка в неопределенности отвернула голову. Тишина. - В общем… я украла папины и чужие деньги на улице. Оружие. И все отдала нашим протестантам. Люди Маркуса обналичат все деньги и купят больше оружия, чтоб наконец атаковать это гадское сборище. Мама-то жива? – внезапно отвлекшись от рассказа, спросила Джен. Стефания примостилась рядом и успокоила подругу: - Да. Она спит. А я вместо запланированной поездки в отель сижу тут. - Я, честно сказать, в шоке, что отцовы друзья играют сегодня в хороших. Надолго ли? - И я рада, что маму не тронули… Девушки сидели, думая о своем. И мысли пересекались на недостающем звене, лидерском, ценном. Какая-то тягость давила на обеих: неопределенность, пустота и тяжелый выбор, который они приняли еще много лет назад. Если бы не ввязались в игры с властями Орегона, то не ставили на кон свою жизнь. А наверняка бы были… - Жертвами. Мы бы ими стали в любом случае, - хладно заметила Джен. Казалось, беседы не существовало, но Стефания понятливо кивнула. Пространное состояние овладело ими двумя, - Судьба такая. Но мы выбрали бороться с этим, а не ждать этих придурков на пороге. Поэтому я ничуть не жалею, что живу такую жизнь. - И я. Помолчали. - Что Пэтти отвечает? Небось, в отеле ест пирожные и принимает ванну с лепестками роз? – любящее хмыканье. - Она не отвечает, - на юном, румяном лице мелькнула секундная меланхоличная тревога, - Там связь не очень. Этот отель на отшибе почти. Ирония оттаяла. Зелень радужек стала твердой. - Может, наберем ей? А то сами сидим спокойно, а у нее проблемы, может. - Она не отвечает мне. - Стеша, звони, а не пиши, - резво настояла Джен. Чувствовала она неладное. Ну не может так благоприятно сложиться Судная ночь. Пока жив сенатор и Пэтти. Пока оба пребывают в Орегоне, рискуя встретиться случайно и специально на этой территории. И что за отель на отшибе? - Сейчас. Пока Стефания искала контакт, Джен суетливо соскочила с постели и забродила по комнате: - Чувствую, что Пэтти схватили. Надо помочь. И как-то собрать наших ребят, чтобы напинать сенаторским вместе, - кулак хлопнул по ладони. - Надеюсь, все также хорошо, как час назад, - шелестела Стеша, прикладывая смартфон к уху. - Час, Стеша, час, - эмоционально выдавила Джен, всплескивая руками и не укладывая в голове отстраненность блондинки. - Спокойно, она вроде подремать хотела… - отрешенно вынимая фразу Блейдел из памяти, Стеша слушала гудки. Джен маячила перед глазами. - Да, подремать, - саркастично протянула шатенка, - Если вы договорились встретиться в отеле и ты не приехала, то, конечно, лучше поспать. Глядишь, и с тобой нормально все станется, и с ней. Сон спасает, - паясничала Джен, вполне себе справедливо втыкая шпильки в логику Стеши. - Чш. Стефания позвонила Пэтти, но безуспешно. - Не берет. - Твою мать, - дернулась Джен, подходя к окну. Нагоняла волну тревоги и сдерживала ее расчетливой прохладой. - Я, конечно, могу и по второму позвонить. Но если сенаторские сейчас отслеживают, поймут, откуда я звоню, что говорю… - Да пошли они нахрен, звони. Стефания исполнительно кивнула и также принялась звонить Пэтти. Спустя долгие гудки внезапно последовал ответ. И вроде от сердца отлегло, но лишь на миг. Потому что вместо нежного, рассудительного голоса раздался прохладно-деловой: - Да? Серые глаза удивленно воззрились на шатенку. «Ее схватили!»: кричали они. Так же бесцеремонно Джен схватила телефон и жестковато ответила: - Где Пэтти? Пауза. - Здравствуй, Дженифер. Весьма удачно, что позвонила именно ты, - по-деловому изъяснялся Реймонд, - А мы вот ведем диалог с твоей подругой. У нас очень живая и теплая беседа, не хочешь присоединиться? Джен словно видела, как колючая голубизна сверлила Пэтти невозмутимым взглядом. И сознание дорисовывало женственному облику подбитое тело, кровь, зреющие синяки. Реймонд по-хозяйски переменил положение ног. - Не трогайте ее, - мороз в приказе эту льдину не сковал. - Боюсь, на расстоянии твое слово мало весит. А если приедешь домой, где и должна была быть, то возможно переменишь ход разговора. Резкий крик Пэтти повис в тишине. Дженифер дернулась всем телом: - Я приеду. Уберите от нее свои руки. - Весит ма-ло-ва-то, - издевательски хладно отчеканил Реймонд. Джен рыкнула и швырнула телефон об стену: он разбился. У Стеши отпала челюсть. Миг. Боль. Опять эти мерзкие лица, натуры. Испещренные садизмом души под обаятельной оболочкой. Словно судьба вновь из покоя бросала к ним на растерзанье. - Я не хочу туда возвращаться, - Дженифер согнулась, словно от невыносимой боли. Взмахнула рукой, отшвыривая все негодование. Но Пэтти… Пэтти. Джен осела на край кровати, меняясь в тускнеющем голосе, - Я ее не могу оставить с ними. Это предательство. Малахит заполнился печальной пустотой. Безысходностью. Блондинка вздохнула: у нее был второй телефон. Имеющий связь с сенаторскими. Вина тотчас вылилась в осознании: - Господи, а что мне сделать можно было? – руки утонули в корнях волос, - Я писала и писала ей… Жаль, что другой телефон Пэтти, не имеющий связи с сенаторскими, остался под подушкой в отеле. Он бесконечно вибрировал и светился в одинокой комнате, полной холода из выбитой двери. Да. Блейдел намеренно писала гадости, зная, что их прочтет кто-то неленивый из этой компашки. Хоть так, но эго убийц задеть надо было, хоть на каплю сдуть. Но если с эго садистов пролилась капля, то ценой потока ее крови. - Час… Боже, я потеряла час… - Не кори себя. Ты не знала, - Джен водрузила ладонь на плечо девушки. Убито глядя перед собой, она проговорила, - А папа Пэтти бы не оставил. Не надо было мне сбегать, давать ему повод. Ну… теперь обратно, значится, - забавно фыркнула шатенка, скрывая печаль под ресницами. Стеша успокоилась. Поддерживающе сжала раскрытую ладонь подруги. - Мне поехать с тобой? – теплая поддержка мерцала в серых глазах. Стеша готова встретиться с убийцами, лишь бы не слышать в голосе боевой протестантки – отчаяние. И Джен вновь видела пред собой родное простодушие. Как ей ответить «Нет?». Но наваждение тотчас рассек похожий взгляд: стеклянно устремленный в небо, горчащий от перенесенной боли и «Верседа». - Нет, даже не мечтай об этом, - выпрямилась девушка, возвращая себе твердокаменный и напористый вид. Чуть выдвинутый вперед подбородок заставил Стешу фыркнуть, - Ах смешно тебе? – актерски провозгласила Джен, уперевшись кулаками в бедра и покрутив головой. Надо ли предупреждение, чтобы защекотать подругу до смерти? Нет, конечно! И Дженифер напала на вконец рассмеявшуюся блондинку. Они поиграли, посмеялись и успокоились. Шатенка спокойно произнесла: - Я отправлюсь домой и выручу Пэтти, даже если мне это будет стоить пожизненного заключения в комнате и ежедневного сопровождения отца на разные встречи, - зубы отпустили на секунду зажатую губу, - И Инициации. Стефания через силу кивнула. Что еще сказать? - А Крис походу твой Ангел-хранитель. Лучше тебе здесь быть, согласна. А насчет него - не знаю… - Джен однозначно и уверенно качнула головой, - Но подвоха я не чувствую. Будто… его можно слушать. - Но тебе не нравится, - ситуация симпатии со стороны врага. - Вообще никак, ты веришь? Стефания поджала губы в неуловимой улыбке. Кристоферу прикажут убить ее – и он вряд ли ослушается. И убивать протестантов – его работа. А Стеша протестует. И против Судной ночи, и против своих чувств. Джекпот. Джен поймала смиренно-удовлетворенное выражение лица Стеши и вздохнула. - Ну клиника. Никогда я не пойму вас. Но что точно знаю, против сенатора он не двинет. Никогда. И Джен была права, умело определяя мотивы и практические цели коллег сенатора. Как бы не было печально, они все одинаковые. Как под копирку. Стеша пусть рисует себе исключения, но, если свершится чудо и Крис выберется из садистских пут, его ждет только одно. Смерть. А не безоблачная жизнь со Стефанией. Сенаторские позаботятся об этом. Блондинка тоже резала теплую связь с Крисом. Резала и резала. А лезвия грубых ножниц скалывались, рассыпались и она брала новые. Связь рассыпалась. Но стоило увидеть знакомую сиену в красивых глазах, как нить заново завязывалась в узелок. И Стеша устало вздыхала, отбрасывая невидимые ножницы в пыльный угол. Бесполезные: прямо как затаенная мечта обняться с Крисом и предложить ему сбежать из Орегона. Прочь от Либерти и Блейдел. Прочь. Поэтому Стефания согласилась: - Как и я не двину против вас с Пэтти. Никогда. Это решено, - игриво-успокоительный голос подчеркнул согласие Стеши. Все она понимала. И несмотря на мягкий характер, ставила не на любовь, а на дело. Килограмм принципов тяжелее какой-то любви. Девушка легко, неслышно хохотнула. А в уголках глаз стояли слезы. Так они и стояли, пока она провожала Джен на молчаливую улицу. И полились по щекам, когда Стеша видела понурые плечи, тоскливо поблескивающий хвост и привычно убранные в карманы ладони. Одинокая фигура несчастно плелась вперед. Как же Джен хотела остаться в покое спустя год унизительных издевок со стороны садистов. Защита в лице ее дерзости – такая пыль в глаза, на самом деле. У шатенки весь год были связаны руки. И мужчины мастерски этим пользовались, выкраивая шанс для едких насмешек и угрозы. Не сказать, что под крылом отца она была счастливой. Но хотя бы была, потому что это крыло и спасало ее от убийц. До определенных событий.