В воздухе сверкнула бабочка

Стефания смотрела кассеты. Ей никогда не давали протестанты, но ей хотелось посмотреть, участвовал ли там Крис. Среди стопки теснились привычные диски. И на экране ноутбука мельтишили кубики, меняя записи. Одна ужаснее другой. Светлые легкие пряди свесились перед округлым освещенным лицом. Хмурь осела на тонких бровях, пока серые глаза зацеплялись за образы садистов. Вечно зализанный Риз с вальяжным взмахом ружья. Вычурно всплёскивающий руками Феликс и хохочущий. Как ненормальный. Затем медленно вышагивающий за спиной жертвы Том. Реймонд целящийся пистолетом и расстреливающий компанию юных парней. Майкл, Джош и Филипп с ружьями устраняющие спокойно сидящих в клубе людей. Фон – Судная ночь. Но диски стали являть дневные кадры. Деловой разговор сенатора и партнеров по бизнесу. Перестрелки. Пытки. Те же садисты не меняли манерности. Все происходило в закрытых помещениях. Только Джефферсон с Киллианом записывали, как хоронят в лесу заживо какую-то девушку. Стефания смогла лишь увидеть, как связанное девичье тело бросают в выкопанную яму. Из динамиков раздавались реплики мужчин и мычания из-под кляпа страдалицы. И в ход пошли лопаты… Тогда раздался приглушенный визг и стук пальца о кнопку «дальше». А дальше хуже. Съемка началась с малинового огненного заката, шума прибоя, и кричащих галок. И камера повернулась к машине с открытой задней дверью. Ритмичные паузы глушили крики. Кто-то из садистов не давал девушке выбраться из машины. Стеша по темпу и по застегивающему ширинку Киллиану поняла, что бедняжку насиловали. И пока брюнет закуривал, Феликс ухмылялся под черными очками и поглядывал внутрь салона. Мерзавцы. - Сильнее, - продекламировал Вольрадо, улыбаясь во все 32. Девушка истошно закричала. Так, словно что-то заставляло поперхнуться. Она захрипела и оператор отвел кадр на песок. Недалеко от представления сидел Крис. Его глубокая задумчивость и отстраненность казались оправданными. Сгорбленный юноша глядел вдаль, и даже издалека Стеша видела его хмурый взгляд. Внезапно изображение дернулось. Филипп, довольно улыбаясь, вытащил за волосы окровавленную обнаженную девушку. Захлопнул машину. И потащил ее подальше. На мягком животе зияли кровавые дыры. И тянулся влажный след… Она почти не реагировала на то, что ее тащат за волосы. Блондинистые, длинные волосы. И последнее, что увидела Стеша – ее несчастные мокрые серые глаза. Сердце тяжелело. И лишь чуть слабла странная тревога. Крис не насиловал, не убивал. Он вечно был на периферии торжества, вне жестоких игр. И все же он был рядом, что бередило душу. Коробило ее. Возник кадр, где Том медленно отпивает коньяк, и указывает оператору на дальний конец комнаты. Стефания насторожилась, глядя на надменного юношу. Как же его высокомерный аристократизм надоедал. Ведь если убрать спесь, он обычный смертный человек. Правда, больной на голову. В окружении безмятежных садистов в креслах, Филипп выбирал острый нож. И кадр затрясся. Стефания затаила дыхание. Мужчина подошел к маленькой девочке. В свои шестнадцать она выглядела совсем малышкой. Серые глаза округлились. Кудряшки лежали на полу беспорядочной массой, пока локти беззащитно втыкались в ламинат. Голубые глаза с ужасом следили за надвигающимся мужчиной. - Что вы хотите? - Всего лишь наказание за пролитое на меня кофе. Надо все-таки глядеть, куда едешь на своих роликах, - снятые они валялись у дивана. - Я случайно, - громко оправдывалась девочка, - Это правда! Правда! Извините, - она долго плакала: лицо опухло от слез. Стеша заметила разорванную юбку. Злость и страх взыграли на нервах. И сковали девушку, вслушивающуюся в обволакивающе-ласковые интонации. Мужчина осторожно опустился вниз. - Я тебя давно простил. Но вот незадача: за любую шалость судьба дарит наказание. И причем вдвое сильное. И сейчас я тебя хочу наказать, чтобы в будущем судьба сама не решила на тебе отыграться. Я тебя спасаю. Девочка старательно вдумывалась в его речь, но явно не понимала. Однако, чувствовала, что Филипп ей не желает добра. Оттого тряслась и принялась отползать. Он резво схватил ее за ногу и притянул к себе. Стефания ахнула и закрыла глаза. - Аааа, не режьте там, пожалуйста-а-а! Нет, не надо! Мамочка! Аааа... И Стеша закрыла рот рукой, заплакала. Рука захлопнула крышку ноутбука. И над сколькими они еще издевались? Девушка в бессилии склонилась над ноутбуком. Однако, кануть в глубину страданий ей не дал звонок. Второй и третий. Каково было удивление блондинки, когда она увидела Пэтти. И серые глаза быстро оглядели пустую улицу. Но была только Пэтти. Кудри усталыми завитками обрамляли улыбающееся лицо. Блейдел чертовски устала, но была счастлива, что добрела до дома подруги. Плечи осторожно опустились, когда подбородок лег на плечо Стеши. Выдох. Свободный и вольный. Словно с ним ушла тяжесть Ночи. Навязчивые мысли о кассетах медленно покидали голову впечатлившейся Стеши. Пэтти была рядом, в их отношении она такого зверства не допустит. С ней безопасно. - Рада видеть, что ты жива. - А я-то как! – с чувством и с силой обнималась Стефания. Ей бегать ныне не приходилось, как и терпеть боль, физически страдать. Но силы словно покидали ее за рассказом Пэтти. Они переместились на кухню, где был подан суетливо чай и песочное печенье. Патриция наконец расслабилась. И лишь устало потирая лоб, объяснила отсутствие Джен. - Карлхайнц за нее вступится. Она решила украсть деньги не только у него, но и у сенатора Невады, прикинь? - Расширила бизнес, - выразилась Дженовской формулировкой Стеша и посмеялась вместе с шатенкой. - За нашу бизнесменшу переживать нечего. Пока она под крылом Либерти, ей не угрожает ни его шайка-лейка, ни невадская. В общем, не боимся, - распорядилась Пэтти, наливая новую чашку чая, - И сидим спокойно здесь, у тебя. - Кассеты, - ответственно встрепенулась Стеша. Ища одобрение в лице главной протестантки, вспомнила, - Дженифер мне принесла их из клуба. Они лежат на втором этаже. Это будет хорошим компроматом на сенатора. - Да ты что? – сосредоточенно изумилась Пэтти. Отломила кусок печенья и положила на язык, прожевывая. Качнув головой, распорядилась, - Мы определенно точно должны в мирное время их отвезти к вашингтонским друзьям. Хватит это терпеть. - Но я помню, что это только часть кассет… - Знаю. Пэтти вдумчиво вглядывалась в одну точку, думая, как добраться до других кассет. Полноту картины бы организовать следствию. Внезапно раздался звонок. Мелодичная трель разорвала притупленную тишину. Пэтти словно ждала чего-то резкого, поэтому ответила на вызов мгновенно, не посмотрев на номер телефона. - Привет, вы где? – мужской голос отвлеченно и нагло поинтересовался, на что автоматически захотелось ответить. Встряхнув кудрявой шевелюрой, Пэтти спросила. - Вы кто? - Папа твой, папка, папочка, - перечисляя лживые наименования, Феликс расхохотался. Тень скепсиса упала на карие глаза вместе с бровями. - Мы в Канзасе. - Не ври давай, отвечай, да не томи там. Чего не говоришь-то? Я ж так спрашиваю. - Вы же убьете нас, - невзначай протянула Пэтти. - Почему? - Ненавидите. И приподняв бровь, Феликс заметил: - Ненавидел тебя Карлхайнц, а не мы, - внезапность фразы тут же разбавилась насмешкой, - Но позабавиться мы, конечно, не против, ничего личного. - До свидания, Феликс, - Пэтти сбросила вызов, - Вот смешной, да? - А они не явятся сюда? – настороженно вжав голову в сложенные руки произнесла Стеша. - Нет, Стеша. Они уже тут были, никого не нашли, - телефон лег под подушку, - А друг другу точно доверяют, пока их связывает одна общая цель. Поэтому еще раз рыскать здесь не захотят, не переживай. Стефания удовлетворенно улыбнулась Пэтти. И они обе погрузились в прежнюю тишину. Готовые ждать утренней сирены. Готовые избежать смерти. - А почему, кстати, Феликс всегда смеется? – ни с того, ни с сего спросила Стеша. - Ему просто весело. - Нет, почему всегда? - Умом тронулся, - палец нервно потер столешницу от невидимой грязи, - Меня все удивляет, почему до сих пор умом, а не зубным составом. Да идиот он, - объяснила Пэтти, облокотившись на локти. - Они все там такие? - Ну, сегодня не выместил на мне патологическую жестокость только Крис. А его и не было. Но возможности бы не упустил явно, - недовольство резануло воздух. Стеша не стала спорить, сочувствующе глядя на намучавшуюся подругу, - Я им не показывала, что мне больно. Не закричала не разу, представляешь, - на изящных губах осела робкая улыбка, - Не захотела радовать. Думала, хоть в последние минуты жизни не принесу должного удовольствия. Мерзавцам этим… - Минуты не последние, - в волнении накрыла пальцами руку Стеша. Пэтти улыбнулась трогательной поддержке Стефании. - Теперь-то да. Но я бы не стала расслабляться, - чуть серьезно добавила Блейдел. Карие глаза расчётливо пробежали по окнам, - Пока надо спокойно дожить до утра, без незваных гостей. А там… и о кассетах подумаем. Думала она уже сейчас. Тем ни менее, девушки отправились в спальню, и Стеша скорее отпихнула ноутбук с покрывала. Пэтти заметила раскрытые кассеты, разбросанные коробки, и пару дисков. Блондинка спешно собирала их. - Смотрела? – не давяще заметила Пэтти. - Да, - руки загребали последние диски в стопку, - Лучше бы не видела всего этого. - И это лишь часть, - отстраненно шепнула Пэтти, вспоминая содержание кассет. Горечь застыла в уголках глаз. Протестанткам не суждено погрузиться в покой, которого они так хотели. Именно поэтому, спустя тридцать минут раздался звонок. Мелодичная трель разъедала идеальную тишину, пока Блейдел все-таки не ответила. Она нарочито выдохнула и закатила глаза: думала, звонит Феликс. - Да? - Вот думаю, тебе рифмануть или нормально ответить? - Пэтти аж поперхнулась и встала с кроватных подушек. Раздался смешок из динамиков, сменяясь на собранные интонации, - Привет, говорю быстро, нет времени. - Джен? Ты как? Стеша вмиг подобралась, с любопытством глядя на Блейдел. Она включила громкую связь. - Не знаю, странно, - голос Брандо, действительно, звучал смешанно. Дерзость разбавлялась внутренним смятением, - Отца убили. Ресницы резко опустились. Нотка ликования мелькнула в темноте шоколадного взора. Карлхайнца Либерти больше нет. Стефания облегченно улыбнулась (незаметно для себя), но мрачная подоплека потревожила жуткую радость. Цель протестантов достигнута. Но… - И теперь за мной охотится невадский сенатор. Причем, не один. Дожили… - Беги к нам, - без промедления распорядилась Пэтти. - Нет, я вас подставлю. - Джен… - Пэтти. Это лишь наполовину радостная новость, - огорченно сопротивлялась Джен. И больше – самой себе, - А плоха она тем, что со смертью Либерти снялись все ограничения, обещания тех придурков в наш адрес. В твой, в Стешин, мой. Их ничего не сдержит от убийства, а они мстительные. Блейдел осеклась от столь правдивой мысли. Вся их жизнь в этом году зависела только и только от сенатора. И теперь что остановит садистов? Ничто. Стеша подавленно опустила плечи. Чему радоваться? И как давно они стали радоваться чужой смерти? Ужас мелькнул в округлых серых глазах. - Нам надо объединиться тогда, - рассудила шатенка. - Чтобы облегчить им задачу? – усмехнулась Джен, - Нет, Пэтти. Прости, но я не буду нести вам проблемы. Потому что я - на прицеле не только у наших лопухов, но и невадских. Это капец. Два в одном. Шампунь, которым намылят мне шею, черт возьми. - И куда ты побежишь, Джен? Где спрячешься? – Пэтти в волнении растирала край просторного рукава. - Не знаю… Может, к берегу Колумбии… Не знаю, - стоя в будке уличных звонков, девушка озиралась, - Но таким количеством отловят только так. - Давай к нам, - настаивала Пэтти, сверля пространство нечитаемым взглядом. Она осознавала, что Джен может ничего не спасти. Предатели всюду. А так, они хотя бы втроем отбиться попытаются. - Нет. Я звоню по делу, - холодно продолжила Джен, наконец отбросив сантименты, - Нам нужны кассеты, так? – пауза. Пэтти горестно поджала губы, словно чувствуя, что теряет связь с подругой. Что может потерять ее насовсем, - Так, вашу мать?! - Так. - Так, - спокойно продолжила Джен. На миг она сжала зубы, оглядев пустой потолок будки. Потому что чувствовала предательские нотки прощания, - Так вышло, что я единственный живой человек, который знает пароль от сейфа. В нем лежат оставшиеся кассеты. Пиши пароль. Блейдел повела рукой, и Стеша тотчас нашарила ручку в комоде. И отдала подруге. - 555. 35. 35, - Пэтти торопливо начиркала цифры на запястье, - Сейф находится в офисе на Каньон-роуд, главный такой, ты поняла, короче… - Да. - И ключ возьми прямо под рекламным щитом. Секретик напротив двери. - Хорошо. Я заберу кассеты. Спасибо, Джен. - Спасибо. Береги себя, Джен, - раздался нежный голос Стефании. - Так, - встрепенулась Брандо, - Пэтти, это на тебе. Стеша, даже не думай лезть. - А она и не поедет, - ласково и легко подтвердила Пэтти, многозначно глядя на блондинку. - Да как же? – обиделась Стеша, развела руками, - Вы рискуете своими жизнями, убегаете, ездите, а я – будто особенная какая-то. - Стефания, у тебя тоже есть важное задание, - успокоила Пэтти, - Охранять эти кассеты, - кивок на стопку, - Потому что если с нами что-то случится, то мы в любом случае победим. Потому что ты отвезешь эти кассеты в главное управление ФБР. - Пожалуйста, не говорите так. С вами будет все в порядке. - Да конечно, елы-палы, - шутливо возникла Джен, прекращая жалобный поток речи. И примкнув к успокоению подруги, - Мы счастливчики по жизни. Хрен-то кто нас нагнет. Утром еще смеяться над этим будем. Как мы их обули, а? Стефания коротко улыбнулась, словно слова Джен заменяли тревогу на бескрайнее спокойствие. И веселое в придачу. - Поэтому не дрейфь раньше времени. Так, и последнее, я тороплюсь. Маркус, - Пэтти выпрямилась, - он подвезет тебя. Сейчас подъедет, жди. Люблю вас. - И мы тебя, - успела сказать Стеша перед чередой гудков. Блейдел запустила пальцы в густую макушку. Помассировав голову, отбросила кудри за плечи. Поправила юбку и встала перед зеркалом. - Ей Богу, будто в пеньюаре, - прошептала Пэтти, вертясь перед зеркалом и рассматривая шелковые оборки юбки. Будуарности добавлял подвязанный корсет. - Да нет... Платье как платье... - Так, ладно. Маркус позвонит, он меня подвезет до офиса сенатора. С ним не страшно. - Это да, - хоть что-то гарантировало безопасность. Блондинка повременила, прислушиваясь к чувствам. Долгий взгляд на голубое скомканное покрывало, ворсинки ковра, ламинат… С губ слетели весомые слова: - Может, лучше поехать после сирены? - Ага, чтобы Феликс и ему подобные добрались до кассет раньше нас? Не, Стеш… Нельзя. Стеша спорить не стала. Но давление в груди неприятно забирало воздух. Что-то сильно бередило душу. Тем временем, Джен быстро набрала нынешнего лидера протестантов и вела с ним разговор. - Маркус, она под твоей ответственностью. - Я понял. Пошлю Елену, мы с ребятами сейчас не… - Нет! - Что? - Кого угодно давай, но не ее. Она в машине Пэтти пристрелит. - Такого не будет, - твердо заверил Маркус. Тон такой, аж спорить не хотелось, - Она привезет Пэтти к офису живой и невредимой. И увезет оттуда к нам, захватит Стешу. Обещаю. - Ладно, - выдохнула Джен, - Но убеди ее в том, что Пэтти не виновата. И тут Джен увидела красную машину Элайджи. Сорвалась и сиганула прочь из будки. Только бордовая трубка тоскливо повисла на спирали, прыгая вверх-вниз. Девушка мчалась вдоль трассы до дорогих редких домов у побережья. Естественно, она запутывала следы и бежала там, где машине проезда нет. - Стоять, - распорядился волевой голос из чужой машины. Джен притормозила, оглядываясь. И наткнулась на открытое окно с жующим жвачку Реймондом. Из-под зеркала на нее уставился Том. - Твою мать, - негодующе процедила шатенка и запнувшись, сменила траекторию. Теперь убегая уже от них, - Пошел ты! Опрометчивый крик предназначался невозмутимому Реймонду. Он включил коробку передач, значимо обведя глазами пустошь перед собой: - Значит, так… - миролюбивый глубокий кивок. И машина неумолимо двинулась с парковки. Шум волн стал трогать слух Дженифер, значит, она близко к пляжу Най. Высотки слева, океан – справа. Ночные огни все больше затухали, давая шанс светить скромным подсветкам ограждений. Девушка позволила себе проходку вместо бега, о чем пожалела. Оборот - а на конце пальмового авеню замерцали огни красного автомобиля. - Твою мать, - чуть ли не свернув шею, Джен сорвалась с места. Ее напрягало безошибочное появление Элайджи на горизонте. Он по запаху ее чуял что ли? Дженифер мчалась неведомо куда: лишь бы удрать от настойчивого Элайджи. Она бежала сквозь ветер, между бетонными перегородками. Миновала поворот, выбежала к частному дому. Стеклянные кубы одиноко отражали круги сифонов. Дом пустовал, судя по застеленным кроватям за прозрачной стеной. А дальше... Бассейн. А за ним - океан. Джен отстукивала кедами ритм, огибая коттеджное здание. И застыла. Яхты. Неужели без охраны? Погони не слышно: девушка обернулась. Веяло покоем. Кислород расслабляюще обволок легкие. И холодный рассудок подсказал: плыть. И едва девушка проскочила все ступени к причалу, острым взглядом ткнулась в нить. Леску. Она пронизывала воздух над мрамором. Джен проследила: конец нити был завязан вокруг колышка в газоне. И внезапно она заметила слабо поблескивающие нити перед причалом. Ну еще бы. Джен усмехнулась. Чтобы хозяева оставили дорогущую яхту на время Судной ночи? Она с ухмылкой воззрилась на козырек стеклянного балкона. Веселый красный огонек то мерк, то улыбался вновь. И Джен вызывающе улыбнулась ответ. После чего продемонстрировала весьма нелестный жест среднего пальца. - Козлы, - резюмировала Джен и активно покинула территорию садистично-дистанционных хозяев. Плеск воды, прохладный ветер, спокойствие. Куда спрятаться? Джен решила выбежать на открытое место. Двухполосное шоссе. Высотки вдали неприветливо отталкивали темными и светлыми окошками. Воздух вобрал в себя ночь. Перебежать дорогу, перелезть через проволочный высокий забор и привет спорткомплекс! Зеленые глаза загорелись идеей. Все было настолько спокойно и слаженно, что Джен не сразу заметила черный автомобиль. Он несся по первой дороге и с визгом шины затормозили, проехав девушку. Это по мою душу. Поняв, что она не успеет элементарно забраться наверх, Джен отбежала в сторону. Адекватно оценив обстановку, сорвалась назад по асфальту. Берег – слишком мягкий для бега. В песке кеды зыбко утопали, а по дороге девушка хотя бы имела шансы убежать. Жаль, что призрачные. Но не потому, что человек машине не гепард, а потому, что на Джен неслась уже другая машина. Прямо в нее. Сердце и желудок сжались: пришлось с криком прыгнуть в сторону. Она едва удержала равновесие, коснувшись пальцами дорожной пыли. Из остановившейся машины выскочили люди. В лицах Джен сразу приметила знакомых садистов. И с новыми силами побежала, да только черная машина вынырнула из-за правой руки и резко завернула налево. Закрыла Джен дорогу блистающей боковиной. Шатенка ошалело отскочила от двери. И обернулась: Филипп сосредоточенно бежал поодаль. А Феликс - с другой стороны дороги. Ее буквально брали в кольцо. Ониксовая дверь открылась. Вышел Том – степенно, и все же жадный, жестокий блеск глаз выдавал нетерпение. Джен посмотрела на темно-серый океан под ночным небом. Хвост хлестнул плечо. Бронхи жгло от горячего солоноватого воздуха. Джен замешкалась не сколько физически, сколько в мыслях. Может, идиоты смешаются в клубок, который начнут распутывать? Подъедет сенатор Невады и возможно, садисты не поделят ее, вследствие чего произойдет перестрелка? Надежда топила все мысли. - Вот и попалась, - декламировал Филипп, становясь в метре от девушки. Том одаривал ее мрачным взглядом, пока Феликс шутливо не отдыхивался у бордюра. - Ну ты и спортсменка. Джен одарила их хмурым, собранным взглядом. Бесстрашным. - Предлагаю сперва поговорить спокойно, - обойдя машину, дипломатично заявил Реймонд. Он явно искал зерно прилежной адекватности в беглянке, но не найдя, добавил, - Бежать напрасно, мы ведь оба это понимаем? Легкий взмах металлической коробочки. Огонь озарил воздух и поджег вынутую сигарету. Реймонд закурил, с прищуром оценивая настрой девушки на переговоры. А она… Она резко сбежала навстречу волнам, прямо по сивому, печальному побережью. Вплоть до мокрого песка. Но телом осталась тут, едва почувствовала мерзлую хватку на дернувшемся плече.

***

Трель. И вновь она. - Алло, Маркус? – нетерпеливые и приветливые нотки взвились в воздухе. - Елена, - жестко оборвала женщина, - Маркус поручил мне доставить тебя к офису сенатора. Выходи, Патриция. Озадаченность словно сковала лицевые мышцы. Блейдел сбросила звонок, хмуро глядя на экран телефона. - Поездка будет интересной… - Не переживай. Пока Маркус главный, а она его слушается, с тобой ничего не произойдет, - мелодично утешала блондинка, - Прошу, возвращайся скорее, - протянула жалобно и заботливо. Пэтти самодовольно ухмыльнулась. Капля неуверенности растворилась в уголках губ. - Стеш, я чувствую, что все пройдет хорошо. Я вернусь, - тепло кофейных радужек грело душу девушки. Протестантки обнялись. И отпуская руки, Стеша предчувствовала утрату. Она отпускала Пэтти в Ночь. В ворох страшных событий и людей, который теперь точно ничто не остановит. Видимо, за годы протестантства она так и не привыкла рисковать. Пэтти бодрым шагом вышла из дома. Как ее остановить? Стефания утомленно оперлась плечом на дверь. Она поняла: если бы Пэтти внемлила чужим опаскам, то никогда бы не стала лидером протестантов. В конце концов, задавив свою тревогу, блондинка лицезрела приветствие вдалеке: - Здравствуйте, Елена. - Здравствуй, Пэтти. Эти отношения испорчены навсегда. Из уст Елены могли литься даже самые теплые речи, но одна презрительная нотка в глазах обнажала отношение. На Блейдел она смотрела так, как на свору сенаторских садистов. Словно на одну из них. Принимая истину, Патриция спокойно кивнула и не глядя больше на женщину, села в машину. Елена тоже не собиралась разговаривать. И они тронулись. Стеша взмахнула ладонью и поймала обнадеживающий взгляд ярких глаз. Ладно… Они скоро вернутся с кассетами. Размеренный шум мотора, ветер, задувающий в окна и молчание. Как на поминках. Черт дернул Пэтти затеять разговор. Образумить Елену. Все-таки она значима, как и Маркус. Но этот холод, немо давящий на плечи, стал невыносим. - Елена, я... - Не объясняйся. - Я не хотела говорить те вещи. Меня заставили, - на одном выдохе протараторила девушка и сжала пальцы на коленях. Надеялась, что достучится до женщины. - Патриция, если бы меня пытали, я бы такого не сказала, - кожа заскрипела на руле, - А тебя даже не пытали, ты сдалась. - Мне едва не перерезали шею, - Пэтти безэмоционально отодвинула волосы, чтобы Елена кратким взглядом увидела шрам. Она фыркнула. И Пэтти это ранило, - Джен пришлось заключить сделку с сенатором – он ее отец. И она защитила нас, но на условиях Либерти. Я вынуждена была произнести ту речь. - Если ты уверена в своей позиции, верна своим людям, то и на смертном одре будешь твердить, что ты против Судной ночи. Слова Елены резали глубже, чем мачете Риза. - Я всегда это им говорила. И их это бесило, даже сегодня. Елена, я была на смертном одре. - О, так ты уже пообщалась с ними, - театральное оживление, - Ну понятно, - значимые кивки. Пэтти насупилась. - Если избиение во время допроса считать за общение… - Пэтти, ты опозорила и предала всех протестантов. То, что за кулисами - не волнует, это все фальшь. А вот то, что ты заявила, трусливо выступив на весь штат – вес, действительно, имеет. Это был удар под дых, - внутренняя сила сочилась в строгом голосе, - Куда было бы героичнее, если бы ты погибла, но таких слов не сказала. Легкие вмиг опустели. Диафрагма сжалась. Пэтти сглотнула - с трудом – и облизнула губы. «Куда было бы героичнее, если бы ты погибла». Что же это? Ее смерти жаждали и садисты, и свои люди? Так нельзя! Крик души остался внутри. Пэтти нацепила на лицо маску безразличия и отстраненно спросила, даже не глядя на Елену – противно: - Тогда почему помогаете мне? - Исполняю приказ Маркуса. Абсолютно ничего личного. Рваные фразы жестко ставили на место Блейдел. Она поджала губы. И ловила зрением пролетающие мимо скверы, машины, дома… И на душе отчего-то стало так тоскливо. Словно от нее отрезало вторую семью.