В воздухе сверкнула бабочка

Стефания, задыхаясь, бежала к офису. Пряди хлопали по плечам, ноги стучали в такт секундам. А они уже истекали. Девушка потерянно пролетела двери, просторные коридоры. Пока не увидела распахнутую дверь перед портретом сенатора. - Пэтти! – воскликнула она, забегая в проем. И первое, что ощутила: невыносимый аромат апельсинов. Пэтти не было. - Что за? – нахмурилась Стефания, проходя внутрь. Пальцы зажали нос. Отвратительная сладость. Взгляд вправо – отворенный сейф. Пустой, ненужный. Значит, уже ушла… Блондинка озадаченно и невидяще оглянула зал. И взгляд зацепился за жидкость, размазанной линией уходящей за стол. Любопытство подстегивало еще ничего не подозревающий разум. Стеша прошла и увидела щель отворенного окна. И рядом с ней лежала Пэтти, облокотив голову на стекло. Стефания испуганно бросилась к ней и раскрыла окно больше. Шатенка в забытьи дернулась: чихнула. Руки слабо затряслись на полу. Стеша еще никогда не видела настолько бледного лица. - Пэтти! Она не откликнулась. - Дыши, Пэтти, пожалуйста, - слезы сквозили в паническом голосе. Стефания в темноте рассмотрела, отчего след. Кровавая лужа тянулась от юбки, пачкая все вокруг. Плечи оголены. Платье разорвано, - Бедная… Пэтти разлепила покрасневшие глаза, слабо поглядев на Стешу. - Мне плохо. Боже, нет. - Чем мне помочь? – растерялась Стеша, гладя то плечо умирающей подруги, то дергаясь в попытке встать и… что? - Уже ничем, - еле выговорила девушка, шмыгнув влажным носом, - Всё. - Кто? – белки защипало. Давя в горле слезы, Стеша спросила, - Кто это сделал? Пэтти зажмурила глаза и покачала головой. Мышцы лица сжало от горестной судороги. Сдавленный писк нашел отражение во всхлипе понявшей Стеши. Шатенка громко вдохнула, словно все эти минуты проводила под водой. Жадные вдохи и быстрые выдохи стали срываться с губ. - Пэтти! – ненавидя себя за бессилие, рыдала Стеша. Девушка осторожными руками облокотила слабое, тяжелое тело Блейдел. Еще живое. Ласково уложила голову на грудь, проводя рукой по мокрым волосам. Пэтти самозабвенно прижалась плотнее к теплым рукам. К единственным, дарящим тепло и любовь, а не всепоглощающее унижение. Утешение среди боли. Страшно умирать. А со Стешей - нестрашно. Пэтти сделала глубокий вдох ртом, чтобы тихо попросить: - Побереги оставшиеся… кассеты. Это единственное, что мы можем сделать против них… - Пэтти, ты многое сделала, ты такая молодец, - слыша боль в голосе подруги, Стефания стала гладить голову, плечо, и говорить то, что девушка желала слышать больше всего. И то, что Стеша старалась уместить в секунды жизни подруги – душой чувствовала их отсчет. Она старалась в них вложить максимум любви и спокойствия, пусть и с трудом – душили слезы. Но надо быть сильнее! – Умница! – слово сладко отозвалось в груди: в последний раз Пэтти хвалили только родители, - Ты смелая, добрая, красивая… Пример для меня, Джен. Мне безумно повезло, что ты моя подруга. И дело протестантов продолжит жить, обещаю, обещаю. Пэтти улыбнулась. Она словно не чувствовала касаний и легких поцелуев в макушку. Взгляд остекленел. Из-под последних сил она сказала, наконец услышав то, что ее успокоило: - Отдай кассеты в суд… Отдай… Береги себя. - Я все сделаю, будь уверена. Может… может сбегать в больницу? Тут недалеко больница, - мгновенно воодушевилась блондинка. Серые глаза округлились, - Прибегу за доктором, и вдруг он нам поможет. Да! Пэтти протяжно выдохнула и застыла. Как и легкая улыбка на губах Стеши. Девушка неверующе потерла прохладное плечо. Потрясла легонько. Пальцы с розовыми кольцами вяло стукнулись о пол. Прислушалась: тишина. Резкая, одинокая тишина. Тело в руках больше не дышало. И из трепетной души словно вырезали надежду. По-гадски отобрали. Чувствуя пустоту, Стеша отчаянно склонилась вниз и заплакала. Тело Блейдел сползло на колени трясущейся девушки. Зал тонул в молчании, изредка содрогаясь от громких всхлипов. Очень редких. Стеша сама забывала дышать. - Я… Я выполню твою просьбу, Пэтти, - боль дрожала в голосе, зажатом в тиски. Руки непослушно обняли девушку с незнакомо слипшимися кудрями, после чего опустили на пол, - О, - заикнулась, - обещаю. Выдыхая, словно кашляя, Стеша поднялась. Голова кружилась. От боли, от цитрусовой вони, от утраты. Качаясь, блондинка расположила тело Патриции перед окном параллельно стеклам. Ночной город мигал фонарями. Где-то под Луной раздавались взрывы, пулеметная дробь. И редкие крики. Стеша не стала закрывать второэтажное окно. Казалось, Пэтти еще может задохнуться. В своем вечном сне. За ней утром придет Маркус, надо будет позвонить ему. И Пэтти похоронят должным образом. Изящные руки легли на грудь, прикрытую тканью. Розовый окровавленный шелк облегал неподвижное тело. Так непривычно, что Пэтти не кружилась в этой легкой юбке, не вела игриво рукой и не откидывала кудри за спину. Стефания присмотрелась к лицу девушки. Идеальные утонченные черты, теперь разглаженные покоем. Под черными ресницами не было улыбки, горестной маски, морщин. Блейдел больше не могла плакать от страданий. Но Стеша тоскливо желала увидеть на этом лице улыбку. Хоть маленькую. Да только напрасно. Теперь голос Пэтти, улыбки, жесты можно увидеть только лишь в своих воспоминаниях. Стефания успокоилась. Закрыла глаза, выдохнула. И с тяжелой душой побежала домой, к кассетам. Выполнять последнее поручение подруги.

***

Небо светлело вдалеке, да Джен это только чувствовала. Поскольку стояла спиной к океану, изнеможденная, с распущенными волосами. Ноги кое-как находили опору в асфальте. Феликс не держал. Убийц слишком много, а Джен бежать явно не могла. Рыжина блестела в длинных раскиданных прядях. И лишь глаза горели зеленым огнем, по лисьи подведенные стрелками. Утомленные, но не сломленные. Пэтти бы гордилась. Билл отстраненно любовался сценой, размышляя о двух часах до утра. Деймон с прищуром стоял рядом и старался разобраться, почему толпа взрослых серьезных мужчин выпытывает что-то у девчонки. Курт же беззаботно курил сигаретку, покачивая сложенной ногой. И единственный, кто отступил от их машины – дипломатичный сенатор Невады. Стройный, легкий на шаг, стремительный. Кивком головы поздоровался с довольными садистами. Джен наказали физически. - Извиняться-то будешь? – продолжил донимать Феликс, сидя у тоннеля. Плевать на костюм, щегольские замашки – он сам от погонь и траты времени устал. Элайджа вмиг оценил обстановку. Девушка подняла тяжелый взгляд, кое-как выравнивая спину. Чтобы показать, что готова выдержать наказание и этих придурков. Рано или поздно это закончится… Элайджа с прищуром заглянул в глаза Джен. Повременил, вдыхая прохладный солоноватый кислород. - Она не извинится. Тихая уверенность словно обволокла всех садистов. Ресницы спрятали упрямую зелень и Джен благодарно выдохнула. От нее отстанут. Реймонд молчаливо согласился, всё поняв еще после первого удара Майкла. Джен не раскается: не тот характер. Но за словесные издевки надо платить. - Интересное совпадение… Хотелось пообщаться с мисс Либерти. Поделитесь, какая у Вас цель разговора с Дженифер? - поинтересовался Элайджа. Реймонд спокойно внес ясность, мягко жестикулируя сигаретой: - Вернуть свое. Деньги и кассеты, на которых записаны наши… дела, - пауза, - И Ваши. Дела, - он искал понимания в глазах другого сенатора. И нашел, после чего малозаметно покивал. - Мы бы хотели вернуть свои деньги. - Я бы с радостью, да я со злостью, - посочувствовала Джен, за что Майкл до крика зажал ее пальцы. Она присела, он отпустил. - Может, не будем так радикальны, господа? - предложил Элайджа. И многозначно ухмыльнутся отступившему Майклу, - Послушай. У тебя есть последний шанс признаться, чтобы тебя отпустили. - Хахах, отпустили. Как же, - улыбнулась встряхивающая рукой Джен. Недоверчиво качала головой. И горечь мелькнула в уголке губ: да, ей захотелось плакать. Мужчина заботливо склонил голову на бок, подмечая перемены в ее эмоциях. - Скажи, где деньги, и все закончится. - Забавно Вы так все постановили, - обвела глазами небо Джен, - Вот так меня возьмут и отпустят на свободу. - Именно так, не сомневайся, - уверенно вещал временный посетитель Орегона. - Да, это Вы - вчетвером. А эти все, думаете, Вас сейчас прекрасно слышат и послушаются? - Думаю, они не глухие. - Но они несогласные, - заметила Джен. Он им никто. - Вы уедете, а цирк останется, - проницательно глядя в разумную карь бездонных глаз, Джен отсекала всех слушателей. Одаривала неуважением их и каплей достоинства – Элайджу. Наверное, потому что глубоко внутри сознавала, что совершила ошибку, случайно украв из машины деньги. Но, судя по кассетам, он-то был мерзавцем хлеще присутствующих. Посему ужимки и манеры не воздействовали на Джен, как нужно. - Опять начинается, мало тебе? – возник Филипп, отлипнув от телефона в машине. Джен одарила его надменно-скептическим взглядом. - Денег нет, - объявила Джен, как вдруг к их собранию подъехала еще одна машина. Так и не закрыв рот, девушка обомлела. Еще одни. Твою мать… - Кассеты-то есть хотя бы, которые планируешь передать следствию? – отвлек Реймонд. - Да, конечно, - легкомысленное пожатие плеч и невидящий взгляд, - Там же сняты все преступления орегонских, невадских и калифорнийских властей. Протестанты хорошо поработали, согласитесь? - Ну, не знаю, про какие кассеты говорите вы, но те, что хранились у Либерти – у нас, - Киллиан бодренькой проходкой вступил в круг и покрутил стопкой кассет. Благосклонно вручил их Майклу. Он принялся изучать названия. И Киллиан внимательно, злобно посмотрел на Джен. - Откуда они? – тихий вопрос. - Из офиса Карлхайнца Либерти, конечно, - в тон ей, ответил Киллиан. В черной ухоженной бороде расплылась улыбка. Не предвещающая ничего доброго. Кровь стала стучать в ушах, очень медленно. Безумно захотелось пить. Джен не верила дальнейшим его словам: - Но мы в офисе были не одни, - это уже Киллиан декламировал и для остальных. Счастливо смаковал происходящее, - За кассетами повадилась лидерша протестантов. И знаете что? – он словил множество пар догадывающихся и хитрых глаз. Кого-кого, а Блейдел ненавидели все, - Мы с Джефферсоном раздели ее и трахали, пока она не потеряла сознание, - синие глаза мстительно вперились в удивленные глаза Джен. Не верила, - Трахали везде и как хотели, и так, как не хотела она, - зачем так жестоко? Зеленые глаза наполнялись слезами, - После чего я взял свой нож и воткнул его внутрь, чтобы она истекла кровью. Ну и изящный штрих был за Джефферсоном. - Я всего лишь разбил цитрусовые духи, чтобы спровоцировать ее аллергию, - театрально недооценивая себя, пожал плечом шатен. - Йуху! – засвистел Феликс, и захлопал. Его поддержал даже Майкл. Филипп. Крис. - Это… потрясающий финал никчемной жизни, - торжественно воспел Риз и деликатно похлопал. - Приятно избавлять общественность от… мешающих, - участливо заметил Элайджа, и Реймонд ему кивнул. Том молча и довольно рассматривал Дженифер, надеясь, что новость ее уколола да побольнее. А она слушала шум. И этом шумном бесновании Джен ощутила себя… подло. Осознала вину, что самолично послала Пэтти на смерть. - Так что, друзья, великой протестантки больше нет! Расстройство одолело, накрыв тяжелой парчой голову Джен. Она подавлено глядела на грязные носки черных кед. Понимала, что подставила подругу одной просьбой. - Один вопрос закрыт. Хотелось бы увидеть понимание в твоих глазах, Джен, - вещал Реймонд. Прохладный, дальний голос и успокаивал, и убивал одновременно, - На кону наша общая свобода, Ночь, спасшая нацию, и, конечно же, деньги. Тебе не принадлежащие. Ты должна с нами сотрудничать, выбора… нет. Как видишь, мы способны ломать даже таких, как Патриция Блейдел. Девушка уже не пряталась за маской бравады: она была разбита. Поэтому Брандо закрылась от мужчин волосами, сложив руки на груди и глядя на прибой. Вредно, нагло, колюче. И печально. - Попала ты, - довольно заметил Феликс, пожав плечами и пожевывая зубами тростинку. Уже поднялся, как и его настроение. И вразвалку приближался, пряча одну ладонь в заднем кармане. - Я не думала, что все так получится. - Нет, ты думала, знала. Но, как всегда, рассчитывала на то, что пронесет, - громогласно добивал Феликс, размашисто ткнув вниз пальцем, - Вот так пронесло! Мужчина приблизился, не досягая метра. И вычурно качался на носках, выжидая ответ Джен. - Меня убьют? - Да. - А если я скажу, где спрятала все деньги и кассеты? - Тогда убьем тебя быстро и немучительно. То есть, смерть грозила стать вечным спутником Дженифер. Она стояла на развилке, выбирала боль или большую боль. Муки выбора горько отражались в дрогнувшей брови, потерянном взгляде. - Я не хочу умирать, - призналась Дженифер, заметно сжимаясь от страха. В зеленых глазах очень правдоподобно замерцала влага. Феликс приблизился шаркающей, легкой походкой. И нагнулся к девушке медленно-медленно: - Но ты заслужила этого. Джен затряслась от беззвучных рыданий, являя миру мимику самого таланливого трагика. И примерно на четвёртом вздрагивании сделала хладнокровный выпад вперед. Из щегольского пиджака торчала рукоять – и теперь она красовалась в крепкой руке Джен. Пистолет вмиг разрезал воздух, направляя дуло точно в лоб Феликса. - Смерти заслужили вы. Позволите исполнить долг, Феликс? – прозаично произнесла девушка, выпрямляясь и отходя от мужчины. На щеках блистали мокрые дорожки, совсем контрастно выглядя на фоне стального взгляда. Расчётливого, хищнического, родного им, - Начнем с вас или с кого-то другого? Терять нечего. «Селяви!» Хаотичное беснование огоньков в зеленых глазах насторожило бы даже хищного зверя. Феликс ухмыльнулся, игриво поднимая руки: - Ты играешь не по правилам, - голос серьезный, собранный. Ну конечно, пистолет-то теперь в чужой руке. - А вы - по правилам? – парировала Джен и препарировала взглядом шутливого донжуана. Она резанула взглядом по некоторым лицам, - Собрались как животные, трусливые гиены. Толпой, - в промозглой тишине ее броские слова казались криком, - Вершители судеб, - саркастично провозгласила Джен, горделиво взмахнув рукой, - Предали сенатора, - все предатели тотчас были одарены презрительный ушатом холода и неприятия, - Ради денег и чего-то еще. Убили столько людей, - восклицание повисло над проводами, - ни за что, - страшно тряхнув пистолетом от накаленных нервов, Джен подпугнула Феликса. Он нервно облизнул улыбчивые губы, старательно не подавая вида поверженного, - Вцепились в свои деньги, которых и так навалом, - шатенка вонзилась осуждающим взором глубоких глаз на сенатора Невады, - Чтобы прикрыться весомой причиной своего скотского поведения. Никогда не идете на мирные переговоры. И прекрасно знаете, что можете задавить любое восстание даже в мирное время, избавляясь от каждого протестанта по одному. Лжете, покрываете незаконные убийства, постоянно лицемерите. Да вы психические, - выпалила Джен, отступая на большой шаг к дороге, - И кто из нас играет не по правилам? Девушка повела головой, пришпоривая Феликса ясным и бескомпромиссным взглядом. На удивление, проповедь не венчалась сторонним смехом. Гиенистых смешков не наблюдалось. Элайджа значимо прищурился, словно находил смысл в словах Джен. И немо разделял это мнение. - Как бы там ни было, мы не играем в игры, - спокойно произнес мужчина. Два одинаковых конца челки свисали с середины лба. Шоколадные глаза в крокодильем выжидательном спокойствии взирали на Джен, - Произошла неприятная ситуация, а именно воровство. Ладно, то, какие проблемы тебя связывают с этими джентльменами, меня не волнует. Ты украла мое. Дженифер разделяла это мнение. И молча глотала его, оставаясь начеку. - И я всего лишь хочу вернуть это себе. Ситуация складывается весьма справедливо, - пауза. Терпкие глаза изучающе пробежались по Дженифер, - И апофеоз справедливости произойдет только в наказании. Потому что воровство наказуемо. Да, черт возьми, ты в чем-то прав, но, черт… Какой же ты сам… неправильный. - Не сможете наказать, - безмятежно пожала плечом Джен, - Ваши инквизиторские меры явно от меня живого места не оставят, а с моим призраком вы вряд ли найдете свое. Да и не успеете, - самодовольный смешок сорвался с губ, когда пистолет направился на Элайджу. Тот вмиг перестал посмеиваться над весьма реалистичной характеристикой наказаний. И окаменело следил за дальнейшими действиями Джен. - Я могу еще забрать кое-что ваше. Жизнь, например. - Власть дурманит голову, скажи же, - елейно пожурил Джефферсон и тут же осекся, когда дуло стало смотреть уже в него. - Вам лучше знать, но голову, как заведено в сказках, надо бы - с плеч, - обыденно похлопала глазами Джен, - За Пэтти вы оба будете гореть в аду, - фраза по букве резала воздух и, как приговор, звонко разбилась об мерзлую землю. - Так чего же не стреляешь? – приглушенно спросил Филипп, с нежнейшей ухмылочкой на свете. Действительно, минуты текли, тратились на слова. Дело важнее слов. И состояло оно в том, что Джен выбирала, кто погибнет первым и последним от ее руки. Единичную пулю не хотел словить никто. А снаряд определенно один – Феликс одним вечером похвастался, что носит с собой, забавы ради, пистолет, заряженный лишь пулей. Так, попугать проходимцев, жертв… Оружие в ход даже пускать не приходилось. Приятели Феликса, и он сам своими руками неплохо со всем справлялся. И эта хвалебная привычка садиста осела в памяти Джен. Ехидный лисий взгляд сверкал напротив: Феликс ответил за нее. - Одной пулей особо не постреляешь. - Ну да. Поэтому выбираю, кого выгоднее убрать первым, - задиристо огрызалась Дженифер. Игривость была перманентной. Каштановые волосы прямым водопадом расплескало по плечам, резинка больно давила на запястье. Но Джен все равно. Риз переместился влево – плавающим изваянием. Заметив передвижку, Джен направила на него пистолет, прижимаясь к столбу. Не бежать – стрелять. Юноша досадливо покривил губой и встал на место. Как гиены хотели окружить. Смерть Элайджи ничтожна. Садисты сорвутся на Джен как цепные псы, поскольку именно сенатор Невады был для них каким-то останавливающим фактором. Важность, деловитость, способность договариваться – все впечатляло, заставляло питать уважение. И даже невольное – Джен. Если убрать приятелей отца, то ее самолюбие потешится. Посмеется Элайджа, поведут бровью Билл и Киллиан, пуще разозлятся знакомые садисты. Но это… Не выход. Прихвостни Элайджи – до фени. Так в кого же? Ветер легонько принес с собой морозец. Осенний бриз охладил щеки и разметал длинные волосы, окончательно и заботливо убирая их за спину. Дженифер смятенно упрятала взгляд в асфальт, размышляя. Секунда, две. Ресницы опустились, веером отсекая жестокий мир. Пэтти мертва. Стеша… прячется. Ее спасать не надо. Кристофер позаботится о выжившей подруге. Больше у Дженифер никого не было. Тогда решение простое. Дивясь облегчению, посетившему ее душу в один этот миг, Дженифер прозрела. И с легкой, совсем незаметной улыбкой подняла голову. Смело и буднично оглядела внимательных убийц. Внутри подрагивала диафрагма от ликования: прекрасное решение! Невероятное решение! Какая-то поволока простоты смягчила черты лица Джен. Черные стрелки стали казаться не воинственными, а обычными – продолжением добрых, раскосых глаз. И она улыбнулась. В куче недоумевающих лиц находились настороженные и даже резко понявшие, что происходит. Но понимание – еще не действие. Поэтому никто не успел дернуться. Джен поднесла дуло к виску. И грохот выбил стекла машинного салона позади убийц. Зазвучал рев множества моторов. Сзади завизжали тормозные пути, и девушка обернулась, в инстинктивном страхе попасть под машину. Хрустали задели Киллиана и Деймона и попадали на землю. Убийцы заозирались из-за поднятой шумихи. Похватались за оружия. Броневые машины стали заезжать на газон, окружая столпище садистов. Элайджа стал отстреливаться: дробь напрасно заударялась об болотистый металл. Пред глазами Джен мелькнула картина: Питер с совершенно безумными глазами жал на газ. Маркус на соседнем сиденье ловко заряжал дробовик. Машина пролетела мимо и сбила Сета. Юноша кувыркнулся в воздухе и отлетел бездыханно на траву. Джона заорал «нет». Мужчины стали передавать указания, и стрелять по стеклам автомобилей, из которых выскакивали знакомые протестанты. Глория, Джордж… Дженифер самозабвенно и счастливо глядела на происходящее. Питер не предатель! Маркус продолжил их дело. Протестантство – не утеряно. И что-то щелкнуло об столб. Джен пригнулась, укрывая голову рукой. Когда Маркус выскочил из машины и махнул ей рукой, она поняла свое задание: убегать. Они ее спасали. Уворачиваясь от пуль, запущенных Ризом, девушка побежала сквозь многоэтажки и темные асфальты. Далеко-далеко от садистов и друзей. Мощные ноги отстукивали ритм, постепенно затихающий. Чем ближе Джен была к дому Стефании, тем сильнее душила вина. Вдруг она подставит вторую оставшуюся подругу? Дженифер остановилась. И внезапно зарыдала, вытирая лицо рукавом водолазки. Слабость заставила опереться плечом о кирпичную стену. Она слишком много на себя взяла. Даже ей было тяжело перенести утрату близкой подруги. Никогда не плакала, ни разу после гибели отца и сестры. А что же сейчас? Разобранный паззл ее разбитости? Разочарование в глазах Стефании? Что? Джен вытерла глаза, пусто взирая перед собой. Если Стефания ее простит, то не станет расковыривать вину, топящую девушку с головой. Стеша слишком великодушна для этого мира и рядом с ней так безмятежно… Дженифер остро почувствовала потребность в эмоциональной разрядке. В прощении (хоть словесное, хоть от кого-то). И еле-еле продолжила путь по темным улочкам. Убегая туда, где безопасно. И где Стефания должна спокойно ждать окончания Ночи.