***
— Бля! — Гониль вскрикивает около монитора, заставляя две озабоченные моськи вылезти из комнаты. — Гониль-хён? — Джисок встревоженно смотрит на старшего, обычно тот был очень спокойным. Взрывные моменты, явно значили какой-то пиздец. — Этот ублюдок поплелся за омегой Хана. Чувствую будет какой-то пиздец. — недовольно заключает Ку, поднимаясь стремительно со своего места. — Этому идиоту конец, если он тронет любовь всей жизни Хана. — Да, блять, почему он такой настырный? — Квак чешет затылок и выходит из комнаты. — Хён, тебе помочь? Мы с Джуёном всегда готовы! — Видимо богатый мальчик не готов прощаться со своими игрушками. — Гониль кивает и кидает Джисоку ключи от машины, единственное, что старший смог купить на отложенные деньги. — И правда ублюдок. — кивает Квак, ловя брошенные ему ключи. — А самому Хану говорить не будем? Джуен, пошли. Джисок кивает на выход, показывая ключи от автомобиля и выглядит на этот раз вновь непривычно серьёзным. — Боже, Джисок уясни уже, Хан Хенджун это тебе не продавец в ближайшей забигаловке, ашщщ… это тот с кем нужно считаться…***
— Ну ты и придурок! — Гониль тычет пальцем в лицо Чонсу, которого отшвырнул секунду назад от Сынмина. Сзади уже подходят вновь Джисок и Джуен, злобно сверля глазами Кима, который хмыкает и покупает магазин. — Хён, омеги сами домой бросились. — доложил Квак, думая что на их месте поступил бы скорее всего также. — Ты такой слизень. Чонсу! — Гониль впечатывает ладонью Кима в прилавок, — мерзкий. Ким. Чонсу. — Ты закончил? — безразлично спрашивает Чонсу, недовольный лишь тем, что его прервали в разборках с бывшим омегой. — Ваши рожи тоже не особо меня радуют, подсосники Хана. Гониль в этот момент думал как же его действительно злит эта мерзкая личность, которая хочет рушить любую счастливую жизнь по своей хотелке. Однако даже так он стремится предупредить, что теперь с него шкуру то снимут и с жизнью он распрощаться может, потому что терпение не у всех железное и смелости хватает на такие действия. Не у него, но именно у альфы, чью омегу тот затронул хватит и сил, и смелости, а Ку просто ему в этом подсобит. Джуен и Джисок переглядываются, они не знают как себя вести, обычно они в легкую начистили бы обидчику рожу, но перед ними Ким Чонсу. Ким Чонсу шишка их района с морем связей и денег. Злого своего старшего они не разу не видали и по указанию Ку, им приходится держать не только язык за зубами, но и руки в карманах, ожидая распоряжения Гониля. А так хотелось начистить это красивое личико, в этом чертовом магазине.***
Через несколько дней в одно утро к Ку наведывается сам Хенджун. Раньше бы он просто спросил с какой целью тот вновь к нему пожаловал, но сейчас он точно знал, что целью был Чонсу. И помочь с этим он явно был не прочь, однако подставляться и подставлять старого друга, не хотел. — Давай не будем решать все на горячую голову, окей? — Гониль старался умерить немного пыл в молодом теле Хана, который сидел теперь напротив него на его кухне. Это он ещё не знает подробности творящегося ранее на этом самом столе, на который Хенджун опирается руками. Да и это сейчас не особо всех волнует, как проблемный Ким. — Ты не представляешь сколько мне понадобилось усилий чтобы не сорваться с места у родителей Сынмина, — цедит сквозь зубы Хан. — теперь надо этому ублюдку преподать урок! И даже не вздумай говорить о горячей голове! Если мы сейчас что-то не решим, то думаю завтра нас найдут где-то в кювете с перерезанной шеей. — Я даже удивлен, что за эти пару дней от него тишина, думаешь он строит план? — Гониль проходиться свой рукой по своему горлу, ему совсем не хочется стать жертвой Кима. Сидящий напротив Хенджун его конечно беспокоит, так как с появлением омеги у этого альфы проявились чувства и он теперь похож на замедленную бомбу, но факт остается фактом. Ким Чонсу главная проблема. — Как думаешь действовать? Сейчас мы о Чонсу знаем немного. Я имею в виду про его планы, потому что как понимаешь нам он их не афиширует. Я смогу узнать что-то только, когда он будет передвигаться своей золотой задницей с телефоном в кармане. — Я хочу убить его. — выдыхает Хан и в комнате резко наступает тишина, кажется даже Джисок с Джуеном совсем затихли. Ку обеспокоенно сглатывает, ибо в таких авантюрах он ещё никогда не участвовал. — Надо узнать его расписание, как обычно и я сам придумаю, как с ним попрощаться. — Стой. Это не хорошая идея. — Гониля пугает тяжёлый взгляд Хенджуна, поэтому он спешит пояснить свои слова. — Имею ввиду, что одному в такое дело лучше не влезать. Мы всегда поможем и не думаешь, что хорошо было бы Хан Джисона в эту мстительную команду? Не забывай кто такой Ким Чонсу. Без хорошей юридической поддержки и плана с этой поддержкой тебя посадят, а теперь подумай о своей омеге, которая узнает, что тебя посадили. Хёнджун поднимает свой взгляд, у Гониля сводит живот от него, упоминание омеги действует на Хана пеленою на глазах. — Пробей, где сейчас Чонсу, за остальное не переживай. — Хенджун встает и направляется на выход. — Джисон уже в курсе дела, стоило мне упоминуть Минхо, эту красивую омегу, — Хан кивает головой, когда старший внепонятках смотрит на него, услышав незнакомое имя. — Джисон сказал, сколько этот ублюдок испоганил жизней, пора ему тоже на тот свет.***
Хенджун стоит за углом, наблюдая за каждым выходящим и заходящим в клуб, не самое интересное занятие даже, когда ты выслеживаешь свою цель. Кто-то кричит пьяный, потому что его вышвырнули за шкирку из клуба, кто-то уже на весело идёт пьяно распевая песни. В какой-то момент Хан от нетерпения начинает топать ногой, отсчитывая что-то в голове, Чонсу все еще не выходил из клуба. — Блять, сколько можно там бухать? — нервно выдыхает альфа, рассматривая ещё пару пьяных рож, которые только вышли из клуба. У него нету точного плана в голове, но он точно знал, Ким Чонсу сегодня не жилец. Вечер становится прохладнее и начавшая изморозь заставляет Хенджуна зарыться в ворот своей кожаной куртки. — Чонин, отъебись… — Хан слышит знакомый голос, из дверь клуба практически выползает пьяный Ким. Похоже новая игрушка не могла никак отвлечь от потери другой, лишь раздражает своим присутствием. — Заебали. Забирают моё без разрешения. Всех порешаю и эту омежью шлюху тоже. Надо было эту пустышку самому пометить. Пьяные бредни Чонсу взбесили Хенджуна до невозможно, хотелось прямо сейчас выскочить и разукрасить это смазливое лицо, однако он решил придержаться возникшего в голове плана. Переулок хорошее место, чтобы незаметно расквитаться. Чонин закатив глаза и махнул рукой и скрылся за дверями клуба, он уже устал слушать одно и тоже, это начинало бесить, хотя между ними были другие договоренности. Похоже он нашел в Чонсу слабую сторону. Хенджун сплевывает на мокрый асфальт, обтирая губы холодными пальцами, пускай Ким докурит свою последнюю сигарету в своей жизни. Чонсу словно чувствует приближающийся конец и растягивает курение, медленно и долго выпуская каждую затяжку, все еще матерясь на всех и все, проклиная за то, что посягнули на его собственность, так ещё помешали наказывать. От фразы с наказанием у Хана тянет внизу от гнева, руки сжимаются в кулаки, Ким обязательно расплатится за распускание своих мерзких рук, особенно в сторону его Сынмина. На лице Хенджуна расплывается хищный оскал, размазать лицо Чонсу об асфальт приносит удовольствие. Пьяный альфа раскачивается, двигаясь вглубь улицы, словно и правда чувствует, что эта последняя ночь в его жизни. Хан начинает двигаться следом за широкой спиной, ожидая когда Ким повернется или остановится. Его дебильную рожу хочется увидеть прежде чем она будет втоптана в асфальт. И Чонсу словно слышит эти мысли Хенджуна, поэтому внезапно останавливается — поблевать. Чрезмерно много вылитый алкоголь напоминает о себе в чужом организме, а Хан смотрит на это с отвращением. Хенджун оглядывается по сторонам, не замечая никого вокруг, запуская руки в карманы штанов, резким движением ноги, сбивает Чонсу с ног, ударом сапога в спину. Ким падает на асфальт, практически рядом с тем что из него вышло, опираясь на ладони: — Какого хуя? — Думаю это должен был быть мой вопрос, Ким Чонсу. — злобно шипит Хан, дьявольски оскаливаясь и давя ногой на спину Чонсу. — Какого хуя ты припёрся к Сынмину? — Ты говорил не говорить о нем при тебе, но кто запрещал мне навещать моего бывшего? — Ким напуган, но дерзить не перестаёт, пытаясь показать что ему не страшно. — Повезло тебе, что эта дрянь ещё не успела под меня лечь тогда. Хенджун вытаскивает руки с кармана, хватая за ворот дорогой кожаной куртки и разворачивает Чонсу лицом к себе, склоняясь к нему отвешивая второй рукой обжигающую пощечину. — Когда ты уже поймешь, что люди не твоя собственность? — Хан бросает Кима на асфальт, ставя сапог тому на грудь. — Дорогой мой друг, — слащаво шипит Чонсу, облизывая губы и мерзко усмехаясь — ты забыл, что миром правят деньги? Люди всегда были и будут моей собственностью, пока я располагаю деньгами. Даже твой Сынмин был со мной и был доволен роскошной жизнью, которую я мог ему предоставить. Скажи, ты сможешь также его порадовать? Не думаю. Признайся, боишься что он вернётся ко мне, когда я скажу что можно. Этот бред лившийся из поганого рта раздражал Хенджуна, поэтому он со всей силой ударил подошвой по лицу Кима заставляя того кричать от боли. Хотелось растереть этого ублюдка об асфальт, потому что как говорилось — горбатого исправит только могила. А итог с могилой Чонсу его устраивает ещё как. Ким сплевывает слюни смешанные с кровью на сапог Хана, обтирая кистью рваную губу. — Ты забыл кто тебя поднял с помойки? И лечил твою чертову бабку? Пелена ненависти и агрессии заполняет разум Хенджуна окончательно. Он снова бьёт по лицу ногой, вновь и вновь, пару раз ударяя с силой грудь, желая сломать ребра, пока не слышит как Чонсу хрипит. Когда тело Кима совсем остаётся обессиленым, а лицо превратилось в кровавое месиво, Хан хватает того за ворот. — Горбатого только могила исправит, да, Ким Чонсу? — Хенджун откидывает того головой на асфальт, слушая как он скулит уже от невыносимой боли и достает пистолет. — Больше твой грязный рот и ты никому не навредишь. Эхом в переулке разносится звук выстрела, который не сразу привлекает, потому что большее количество людей пьяные, а еще музыка из клуба слишком громко играет и это на руку Хану. Он рыскает в карманах Кима, забирая от туда бумажник с картами, телефон, Хан оглядывает Чонсу, решает снять с него и дорогую куртку, пускай это будет похоже на ограбление. Ставит ногу на мертвое тело и стирает сплеваную кровь с сапога рубашкой Кима. Оттаскивает неподвижное тело в темный угол за клубом и скрывается в переулке. Хенджуну приходится долго идти по темным подворотням, пока перед ним не возникает машина Гониля, он садится на пассажирское сиденье рядом со старшим, захлопывая дверь старенькой ауди, оборачиваясь назад туда, где сидела парочка соседей. — Теперь дело за вами. — он протягивает Джуену кожаную куртку и вещи, что лежали в ней. — Что насчет камер? — На удивление этот придурок специально не поставил камеры, видимо для прокручивания своих грязных делишек. Как все прошло? — Гониль оглядывает спокойного Хана. — Как по маслу! — Хенджун улыбается. Машина срывается с места, оставляя после себя клубок дыма.