Невозможность выбора.

— Наверное, нужно уменьшить интенсивность… — Хитклифф пытался разобраться с нужными трубками, которые то и дело выскальзывали из его дрожащих рук. — Что с тобой происходит, Мюррей? Если так продолжится, тебя не выпишут в ближайшее время. Парень смотрел в потолок, делая частые шумные вдохи. Противный холодок все еще окутывал тело, заставляя кожу покрываться мурашками. А игла, вставленная в вену, доставляла куда больше дискомфорта, чем обычно. — Пожалуйста, лучше спи по ночам. — Марк устало взглянул на обессиленного Адама. — Пообещай мне это, ладно? Никакой музыки после отбоя. — Вы не заберете у меня плеер на ночь? — спросил Мюррей, все еще не осознавая происходящего. — Сер, вы ведете себя слишком странно. — Просто беру небольшой перерыв. — он улыбался, параллельно с этим стараясь спрятать дрожащие руки в карманы халата. Он взволнован. Это было очень легко заметить. — Вы уходите надолго? — спросил Мюррей, не скрывая собственного разочарования. — Завтрашнее утро точно будет самым странным за все то время, пока я тут находился. — Я должен восстановиться морально. Знаешь, ответственность за это отделение всерьез утомляет. — Марк пожал плечами, присев на пустующую кровать Джоны. Где носит этого придурка? Его голоса уже давно не слышно в общем коридоре. Несмотря на это, куда важнее сейчас было сосредоточится на собственном состоянии. Покалывания и холод по всему телу, причиняющий неприятные…но на удивление странные и необъяснимые чувства, которые вмиг брали контроль над здравым рассудком, стоило только Адаму немного расслабиться. Надо постоянно держать себя в напряженном состоянии. До боли знакомо. Кроме меня снова есть кто-то еще. Как только найду себя, я убью его. Совмещать контроль над собой и разговор с Марком, который сейчас выглядел как нельзя ужасно, уже не получалось. Но стоит попробовать идти дальше, при этом не теряя бдительности. — Я понимаю вас. Уверен, Джона тоже поддержит ваше решение. — Я все хотел поговорить с тобой кое о чем. — внезапно заговорил Марк, неожиданно перескакивая на другую тему. — Хах, мне достаточно неловко, что я собираюсь говорить об этом с тобой… Все таки, мне уже 31 год и наверно это будет выглядеть попросту смешно. Я наблюдал за новым пациентом какое-то время и он вызывает у меня… очень неоднозначные чувства. Возможно, я простой параноик. Наверное, так и есть. — Мистер Хитклифф, он… вам не нравиться? Боишься, Марк? Он бросил оценивающий взгляд на Адама, словно пытаясь убедить себя в правильности своего выбора начать разговор с ним. Видеть Хитклиффа в таком расположении духа было… очень непривычно. Его образ заботливого и сонного дежурного, который стал для Адама столь привычным в последнее время, очень быстро разбивался на отдельные осколки. — Сэр, я слушаю вас. Не беспокойтесь на этот счет, если это потребуется, я не расскажу о нашем разговоре даже Джоне. Джона. Черт возьми, где он. — Слушай, я видел, как вы с Торресом так мило общались с друг-другом… Что ты думаешь о нем? — Он достаточно общительный и с ним можно поговорить на много разных… тем. Пока что, впечатления о нем все еще остаются неоднозначными, так как я знаю его совсем недолго. Но я уже уверен в том, что он действительно интересный собеседник.— монотонным голосом проговорил Адам, не сводя глаз с Марка. — Просто… Он напоминает мне одного близкого человека в моей жизни, которого уже давно нет в живых. Мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь на тему того, что искать образ близких людей в окружающих — это неправильно, особенно когда этот человек — простой подросток вроде тебя… Ну знаешь, я не люблю заваливать своих коллег собственными проблемами. Сейчас, им куда тяжелее, чем мне с одним отделением. Мне особо не с кем поделиться своими мыслями и я чувствую… огромный груз, который все время давит на меня и не перестает расти. На самом деле, так было и раньше. Но сегодня… Сезар одним своим присутствием, будто добавил несколько канистр бензина в пожар, в котором я продолжаю гореть уже несколько месяцев. Хитклифф старался не поднимать головы, полностью закрывая свое лицо. Однако, Адам чувствовал несвойственную для него искренность, которую излучал дежурный. С тянущей болью в голове смешивались еще и моменты, которые они проводили вместе с Марком. И несомненно, ему доводилось встречать его десятки раз. Но именно сейчас, он впервые мог разглядеть настоящего Хитклиффа. — Сер, вы приняли правильное решение, что решились взять перерыв. — спокойным голосом начал Адам, стараясь действовать максимально осторожно. — Я ценю, что вы говорите мне такие вещи. Однако, я не смогу помочь вам с вашими переживаниями. Я никогда не чувствовал такого раньше. Но я надеюсь, что освобождение от работы, сможет помочь вам… — Ты прав. Мне не стоит вываливать свои болячки на подростка, вроде тебя. — натянуто улыбнулся Марк и с легкостью поднялся с дико скрипящей койки. Хитклифф метнулся к капельнице Адама и вновь начал возиться с ней, но на этот раз уже для того, чтобы убрать ее. В пластиковом пакете оставалось незначительное количество раствора, однако, Марк уже вынимал иглу из его руки. Видимо, ему хотелось скорее покинуть эту несчастную палату. — А где Джона? — внезапно спросил Адам, когда Марк молча втиснул ему кусочек ваты, чтобы им можно было промокнуть кровоточащую рану. Теперь, он вновь ведет себя как прежде. Он чувствует вину. Ему стыдно. — Я видел его, пока он играл с другими детьми. Потом… он куда-то ушел. Я отправил за ним Торреса. — отрезал Хитклифф. — Сейчас поищу их обоих. Тебе нечего беспокоиться. Марк потянул капельницу за собой и поставил ее возле входной двери. Хитклифф потянулся к светильнику возле кровати и щелкнул выключателем, погрузив комнату в темноту. Заметив на себе пристальный взгляд Мюррея, он вопросительно поднял бровь. — Что-то не так? — Мы никогда не выключаем свет в комнате. — медленно проговорил Адам. — Джона боится темноты. Включите свет, пожалуйста. — Если Джоне будет страшно, он сам включит этот светильник. — сделав небольшую паузу, тот продолжил. — Доброй ночи, Мюррей. После сказанных слов, он действительно начал вести себя по-другому. Сегодня, он даже впервые выключил светильник, который тот всегда оставлял включённым на ночь. Из-за собственного стресса и выплеска собственных чувств, ему тут же стало некомфортно. И он сделал все, чтобы расстаться с Мюрреем и хоть как-то выйти из неловкой для него ситуации. Адаму потребовалось какое-то время, чтобы осознать факт полного одиночества. Джоны все еще не было в кровати, а шагов Марка уже давно было не слышно. За стеной все еще были слышались приглушенные голоса маленьких соседей по палатам. Сейчас поищу их обоих. Тебе нечего беспокоиться. После капельницы всегда ощущалась слабость в теле, о которой Марк предупреждал их с самого начала лечения. Но сейчас… ощущения были иными. Адам все еще лежал на кровати, издавая шумные вдохи, в попытках справиться с приливами незнакомых ему ощущений. Мысли все еще занимал лишь Маршалл и его отсутствие в палате во время отбоя. Пойти искать Джону самостоятельно не было уже никакой возможности. Поэтому, единственным вариантов было просто ждать, пока он вернётся. …Я отправил за ним Торреса. Зачем отправлять новоприбывшего пациента, который даже не знает планировку здания, искать Джону? Что, черт возьми, вообще творит Хитклифф? Мистер Хитклифф, он… вам не нравиться?