***
— Это выглядит тупо. — пробурчал Адам, не спуская с Джоны глаз. — Мне спросить еще раз? Или ты наконец расскажешь мне, в чем дело?
— Я слишком устал… Я и так уже получил от Дейва, за то, что пропустил все назначенные процедуры в расписании. Не заставляй меня думать, что я сижу на допросе.
— Это и есть своего рода допрос. Только твой адвокат сидит в соседней палате, а мы к сожалению, остались вдвоем. И я очень надеюсь, что у тебя хватит мозгов понять, что я не отстану, пока ты не расскажешь мне ВСЕ подробности того, где тебя носило весь день. — выпалил Мюррей, наклоняясь ближе.
— Чувак, почему тебе так важно это? Почему ты ведешь себя так странно?
Он продолжил быстро запихивать в себя остывшую еду, игнорируя взгляд Адама, полностью прикованный к нему. Мюррей чувствовал, насколько же сильно тот хочет избежать разговора. Джона старается показать ему, что ему совсем безразлична возникшая ситуация. Однако, сидеть с уверенным видом у него не получалось совсем.
—
Это я веду себя странно? Действительно так думаешь? — Адам вновь почувствовал, как сдерживать очередной прилив злости становиться еще труднее. — Что я должен думать, когда ночью ты буквально рыдаешь из-за Торреса…
— … Это было не из-за него… — вставил Маршалл.
—
Ты опять врешь. И я очень хочу, чтобы ты вспомнил, как мне это не нравиться.
Джона замер с печеньем в руках и замолчал. Адам сумел поймать на себе его взгляд, который наконец был наполнен серьезностью. Глядя на него, успокаивающее облегчение медленно расползлось внутри, слегка ослабив его злость.
— Дейв постоянно спрашивал, где вас с Сезарем носит. — продолжил Адам, намеренно отходя от нужной темы. — Когда зашел, чтобы предупредить о тележке с едой, увидел, как я лежал с открытым окном, но…это не так важно.
Мюррей почувствовал, как по коже противно пробежали мурашки. Странный голос, который разговаривал с ним, все еще возвращался к нему неслышным эхом, постоянно напоминая о себе. Адама передернуло, но он почти тут же попытался продолжить говорить дальше,
будто ничего и не было.
— …Я просил тебя так не делать. — Мюррея снова прервал Джона, делая тяжелый вздох. — В прошлый раз, после такого времяпровождения, у тебя развилась пневмония.
— Я пролежал в таком положении около трех часов, а через пару дней меня положили к тебе в палату. — продолжил Адам с легкой улыбкой. — Ничего не могу с собой поделать. Это слишком удобный способ погружаться в свои мысли на длительное время.
— Тебя хотели выписать в ближайшие две недели. В лучшем случае, твою выписку просто отложат на какое-то время. Но ты и так еле справился с этим всем… Я имею ввиду, что во второй раз, ты так легко не выкарабкаешься.
— То есть, ты беспокоишься за меня?
Адам слегка улыбнулся. Он сделал небольшую паузу, бросив на кивающего Джону оценивающий взгляд. Парень вновь начинает подходить к нужной теме, делая это небольшими шагами. Джона, кажется, еще не успел осознать этого.
— То есть, ты не хочешь, чтобы мне было плохо? Может, ты тогда расскажешь мне, где ты был весь день? — Мюррей выдержал небольшую паузу и наклонился ближе. — Ха-ха, ты заставляешь меня думать о том, что ты больше не доверяешь мне.
— Конечно я доверяю тебе…
—
Так заставь меня думать, что это так.
Между ними повисла напряженная тишина. Джона в очередной раз отвел взгляд, словно признавая свое поражение и осознавая невозможность уйти от ответа. По телу расползались приятные чувства. Среди обилия из разных эмоций, Адам сумел различить пробивающиеся ноты чистого высокомерия.
Джона продолжал молчать, все еще боясь поднять взгляд. Пару раз, он пытался открыть рот, но кроме слов до ушей Мюррея долетало лишь тяжелое дыхание. Глаза Адама на секунду переместились к окну, за которым в очередной раз шел густой снегопад, полностью закрывал какую-либо видимость. Но мысли все еще занимал парень, сидевший напротив него и погруженный в собственные мысли. Должно быть,
из-за тебя он чувствует себя отвратительно.
Почему ты рад?
— …Он просто подошел ко мне и сказал, что хочет навестить Марка. — молчание, длившееся около пары минут, наконец прервал тихий голос Джоны. — Сказал, что волнуется за него и хочет поговорить с ним. Мы немного поболтали и в итоге, он выпалил, что это будет просто отличной возможностью сблизиться. Я действительно подумал, что это может быть так.
— То есть ты согласился?
— Да. Мне показалось это хорошей идеей. Я старался игнорировать внутреннюю тревогу, думая, что через какое-то время это все попросту прекратиться… Я хотел предупредить тебя. Но вспомнил о своем желании только тогда, когда мы пересекли лестницу на третий этаж.
Джона вновь открыл рот, чтобы сказать что-то, но Мюррей уже не услышал. Парень вновь погрузился во внутренний мир, пробыв там около пары мгновений. Парень наконец стал говорить что-то. Но это начало уже не сходится с выводами, к которым Адам так усердно подходил на протяжении всего времени, лежа в ледяной комнате.
Зачем Сезарю навещать Марка? Разве на это была какая-нибудь субъективная причина?
— …Пожалуй, важной вещью является строение корпусов. — Джона наконец поднял взгляд. — Я думаю, мне стоит объяснить, иначе ты не поймешь. Просто твой максимум это пройтись до пятого этажа, где у тебя обычно проходят процедуры…
— Нашел, чем гордится. — недовольно воскликнул Мюррей, замечая ехидную ухмылку на лице друга. — Обойдемся без подкалываний. Это не то, на что я сейчас настроен.
— …Все здание больницы разделено на три корпуса. Но неофициальной четвертой частью здания принято считать общежитие для врачей…
— Общежитие? Я думал, сотрудники работают по сменам. — вновь перебил Мюррей.
— …Хитклифф говорил мне, что с таким объемом работы, график работы полетел к чертям уже очень давно и многие успевают сделать перерыв только на сон. Поэтому, сотрудники просто переместились в общежитие… Оно находиться ближе к реанимационному отделению, то есть примерно на втором этаже. Оба корпуса соединяет между собой большой коридор, который тоже располагается на втором этаже. — Джона стал махать руками в воздухе, стараясь визуализировать объекты. — Изначально, мы планировали пройти без особых препятствий… Но в итоге оказалось, что ко входу туда поставили специальных людей, которые проверяют наличие специальных карточек-пропусков у врачей. Как оказалось, туда пускают только самих сотрудников и их родственников, у которых тоже должна быть специальная гостевая карточка. Я подумал, что раз у нас не получилось, то мы просто пойдем обратно… Но в тот момент, когда я развернулся, Сезар сказал, что знает его сестру, которая может нам с этим помочь.
—
Сестра? — глаза Адама округлились от искренного удивления. — За все время, пока я его знаю, он ни разу не говорил нам о ее существовании.
— Я не придал этому особенного внимания. Но мы действительно пошли искать ту девушку, которую он имел ввиду.
Джона продолжил рассказывать о случившемся, при этом начав сильно вдаваться в подробности, которые он считал нужными. Адам внимательно вслушивался в нескончаемый поток слов, будто становясь недостающей частью всего произошедшего.
У Марка действительно была сестра, о которой знал только Сезар.
Сара Хиттклифф.
Девушка, лежавшая в женском отделении с почечной недостаточностью. И Сезар настоял на том, чтобы зайти к ней.
Очевидно, двух абсолютно незнакомых для смотрительницы парней не пустили в женскую палату. Им пришлось ждать, пока капельница девушки наконец-то закончиться и она сможет выйти к ним в коридор. Джона несколько раз пытался уйти, но Сезар
настаивал на том, чтобы он подождал ее вместо с ним.
И Сара оказалась вполне реальным человеком.
-… Она наша ровесница. Выглядела как-то недружелюбно, но оказалась достаточно приветливой. Наше знакомство прошло достаточно хорошо… Но когда они говорили с Сезарем, она стала выглядеть… Какой-то более обеспокоенной. Он спросил, что произошло. Сара сказала, что он напоминает ей кое-кого из ее жизни. К этой теме мы больше не возвращались…
Просто… Он напоминает мне одного близкого человека в моей жизни, которого уже давно нет в живых.
После небольшого описания Джоны, последовал его длинный и достаточно подробный пересказ всего, через что им пришлось пройти, чтобы наконец попасть в нужное им место. Среди этого огромного потока информации, Адам так и не смог вычерпнуть для себя что-то новое. Необычным показался лишь Сезар и его настойчивое желание посетить Хитклиффа.
По-настоящему интересно стало после момента, как трое пересекли черту. Уже был вечер и все, кроме Торреса уже давно потеряли желание идти куда-либо. Сезар старался подбадривать их как-то можно.
Сара и Джона уже выглядели измотанными, но в Сезаре было не видно ни малейшего намека на какую-либо усталость.
— Если вы и устали, то почему просто не ушли? Разве это вообще того стоило?
— Я надеюсь, что ты не думаешь, что мы все время только и занимались решением вопроса со входом внутрь. Сара оказалась достаточно милой девушкой и мы достаточно быстро разговорились. Мы втроем очень много смеялись и вроде бы… день прошел достаточно хорошо, даже несмотря на то, что нам пришлось сделать слишком много всего, чтобы нас пустили внутрь. Даже с Сезарем…
на удивление, все оказалось куда легче.
Он неуверен в своих словах. Опять врешь, Джона?
-… Сара провела нас к нужной комнате. — продолжал Маршалл. — Изнутри… здание выглядит ужасно. Номера отпадают от дверей, а сами двери выглядят как несколько досок, скрепленных вместе. Сезар сказал, что видел таракана. Хотя, это не так важно. Но когда мы пришли, Хитклифф выглянул на секунду, но стоило ему увидеть Торреса, у него будто снесло крышу.
— В смысле?
— Он… просто захлопнул дверь на все замки и крикнул, что нам нужно уходить. Потом, он стал орать, называть Сару предательницей и просто говорил нам убираться. Сара какое-то время пыталась его успокоить, но он начал орать только сильнее. На его крики прибежал чуть ли не весь этаж… К нему вызвали психолога, и в комнату зашло еще пару врачей, вроде бы психологов. Сара пыталась зайти к нему. Сказала, что сидит в углу комнаты, что-то говорит и никак не реагирует на других. Потом, какой-то придурок спросил, как нас с Сезарем зовут, после чего сказал, что нас ищет Дейв. Сара осталась стоять там… Мы больше не виделись.
Джона замолчал и наконец посмотрел на Адама, заканчивая свой длинный пересказ событий. Какое-то время, Мюррей все еще не издавал звуков, пытаясь осмыслить сказанное, а Маршалл как ни в чем не бывало, вновь продолжил с чавканьем уплетать недоеденную пищу.
— Марк нестабилен. — тихим голосом произнес Адам после пары минут молчания. — Иначе такой реакции на неприятному ему человека просто бы не было, будь у него все нормально.
— Это и понятно. Он вел себя как псих… Но это странно. Большую часть времени, которую он проводил в отделении, он вел себя нормально. Не думаю, что я видел сигналы или намеки на что-то подобное в его поведении.
-… Он почти всегда ведет себя, как обычный и рассудительный человек… — Адам продолжал мысль Джоны, пока тот активно кивал головой. — Людей с проблемами в плане психического здоровья вряд ли возьмут на работу в медицинское учреждение.
— Тут есть два варианта! Либо на момент, когда его брали, то все было в порядке, либо ему удалось это скрыть.
Адам обеспокоенно вздохнул и встал с прогнувшейся кровати, которая издала облегченный скрип, начиная делать медленные шаги, приближаясь к окну. Он чувствовал, как от распирающего его желания знать всю правду, тело словно начинает неприятного сжиматься.
Всматриваясь в свет других окон, горящих в непроглядной зимней тьме, он чувствовал нечто странное. Словно… между ключевыми событиями последних дней и сегодняшним поведением Марка существовала закономерность или же какие-нибудь отношения этих моментов к друг-другу.
Поверхностной связи похоже и нет. Словно ты ищешь нужный ключ в том углу, но не в том сундуке.
Входная дверь внезапно распахнулась, и Мюррей быстро обернулся к отвлекающей от рассуждений причине. В дверях стоял помятый Дейв, который явно не собирался проходить дальше. Свет на этаже уже был выключен, и Мюррею нетрудно было догадаться в чем была причина его визита.
— Завтра дам тебе… — он недовольно покосился на Маршалла, все еще показывая свое недовольство из-за того, что он пропал с его «радаров» почти на день. — … завтрашнее расписание процедур. С Мюрреем, мы обязательно обсудим дату выписки. Уже был отбой, поэтому по кроватям.
— Так отбой был только для детей, сер. — тут же возразил Джона. — Мистер Хитклифф разрешал нам не спать до двенадцати, мы только должны были не так сильно шуметь…
— Но я не мистер Хитклифф. Правила создавались для детского отделения, где вы и находитесь. Я скоро вернусь и проверю палату. Если услышу хоть один звук, кроме вашего дыхания, то вы оба будете отчитываться передо мной, почему вы нагло нарушаете прописанный начальством режим.
Он перевел сердитый взгляд на Мюррея, который все еще продолжал стоять возле окна. Адам виновато опустил глаза в пол, чтобы создать атмосферу того, что ему стыдно, и быстрым шагом направился к койке. Он натянул на себя одеяло, и отвернулся к окну, чтобы просто не видеть перед собой кислое лицо Дейва.
— Добрых снов. — выпалил тот после того, как обитатели палаты окончательно устроились на кроватях и в палате восцарилась неловкая тишина.
Дейв со стуком захлопнул дверь и быстро зашагал по направлению к лестнице. Какое-то время, были лестничных пролетов.
— Марк говорил, что работает в больницах на протяжении шести лет. — тихим голосом продолжил Адам, как только он перестал слышать удаляющиеся шаги Дейва. — Если бы у него наблюдалось такое поведение раньше, то проблемы давно были бы выявлены. Но даже если и так, мы знаем его всего 2 месяца. Разве это достаточный срок, чтобы говорить что-либо?
— Как думаешь, Дейв знает об этом?
— Знает. Сомневаюсь, что он был бы таким кислым сегодня.
Адам стал вглядываться в свое отражения на стекле, в очередной раз утопая в потоке своих мыслей. Сейчас, его не столько волновало самого поведение Марка, сколько причина, послужившая для таких действий.
— В любом случае, к нему подогнали сразу нескольких специалистов. — Джона перевернулся на спину и наконец закрыл глаза. — Ему окажут нужную помощь и возможно, ему станет легче и он вернеться к работе. Я не думаю, что все НАСТОЛЬКО серьезно, ну ты понимаешь. Тебе нечего беспокоится.
Джонна зевнул и перевернулся на другой бок, еще сильнее укутываясь одеялом.
— Слушай, я уже пойду спать. Я так устал сегодня…
— Ты обязан познакомить меня с Сарой, чувак, запомни это. — усмехнулся Адам. — Спокойной ночи, Джона.
Вместо ответа последовало неразборчивое мычание. Адам вздохнул и огляделся по сторонам, понимая, что в очередной раз остался без занятия. Спать все еще не хотелось, но доставать плеер сейчас тоже не хотелось. Может, стоить пойти спать?
Мысли вновь вернулись к Марку и словам Джоны. Может, действительно стоит поверить, в то, что Хитклиффу может стать лучше?
***
Мне не нравится чувство, будто кто-то копошится в моей голове. Прекрати это делать.
У меня нет выбора, Адам. К нашему сожалению, ты опять все усложняешь.
Ты — всего лишь очередная часть моего сна, но на удивление это больно. Словно твое сознание вынимают из головы и начинают раскладывать его на отдельные воспоминания и периоды в моей жизни. И ты можешь осознавать все, что с тобой происходит.
Продолжаешь думать, что я всего лишь плод воображения твоего мозга? Что-же, это забавно. Мне нравится видеть тебя таким наивным и глупым.
Хватит вести себя так высокомерно. Мне больно, я не понимаю, что происходит, а ты действуешь на меня и на мою с болью еще сильнее.
В таком случае, я даже рад. Ты реагируешь на это ровно так же, как я и хотел.
Что ты имеешь ввиду? Черт, хватит вести себя, как придурок.
Придурок? Ха-ха, у меня дежавю, Адам. Разве ты ничего не помнишь?
Тишина. Сопоставление. Осознание.
Ох, я и не понял, что тогда разговаривал с тобой. Хотя это было ожидаемо. Слушай...
Есть еще очень много вещей, которых ты до с тех пор не понимаешь. Хочешь, я открою тебе твои ослепленные фантазией глаза?
Замолчи. Мне трудно говорить. Я все еще сплю, но уже чувствую себя отвратительно. Когда ты открываешь свой поганый рот… Мне становится хуже. Хватит.
Все зависит от тебя. Готов ли ты принять реальность такой, какая она есть? Или ты хочешь остаться жить в своих мечтах до последнего дня, когда это будет невозможно отрицать?
Оставь меня в покое.
…Ты другой, Адам. Ты отличаешься.
ХВАТИТ!
…Ты не сможешь игнорировать это долго. У тебя просто не будет выбора.
ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! ЗАТКНИСЬ, ПРОСТО ИСЧЕЗНИ! МНЕ ТАК БОЛЬНО!
Проснись, Адам. Ему нужна твоя помощь.
ЗАМОЛЧИ!
Проснись, Адам. Ему нужна твоя помощь.
Адам открыл глаза, уставившись в темный потолок палаты. Привычной полусонной медлительности уже не было, и парень прекрасно помнил и осознавал все, что происходило до этого момента. Словно он вовсе и не спал. По телу струились волны энергии и жара, что даже собственное тело начинало казаться тесным и неспособным удерживать в себе все эти ощущения. Адам почувствовал на лбу еле ощущаемые капли холодного пота, которые медленно стекали вниз по вискам.
Тяжёлое дыхание быстро вырывалось из его рта, зрачки глаз быстро бегали по потолку, на который падал привычный желтоватый свет их общей с Джоной лампой. Все выглядело как нельзя обычно... Но настойчивое ощущение какой-то близкой опасности не давало ему успокоиться. Все не так, как кажется. Что-то не так. Что-то изменилось.
Он не может верить собственным глазам.
Проснись, Адам. Ему нужна твоя помощь.
Что, черт возьми, происходит? Он слышит кого-то, но это совсем не схоже с его внутренним голосом. Это был другой человек, будто вошедший в его разум.
Мысли с бешеной скоростью крутились вокруг сна, не оставляя без внимания ни единой детали. Но ничего выжать из себя не получалось. Мысли перебивали друг-друга и думать о чем-то совсем не получалось.
Горло сжимало неприятное ощущение жажды, мешающее дышать. Адам еще раз огляделся по сторонам, стараясь оценить обстановку
еще раз.
Парень слегка приподнимает голову, осторожно осматривая палату. В коридорах на нижних этажах то и дело слышаться чьи-то шаги отдаленные шаги, но в самом отделении все ещё царила тишина.
Парень приподнимается на предательски скрипящей койке, не оставляя попыток заметить что-нибудь необычное в окружающей обстановке.
Его глаза натыкаются на скомканное одеяло Маршалла на его кровати. Но самого Джоны нет.
Вместо этого, есть лишь приоткрытая дверь, все так же горящая лампа и усилившиеся шаги где-то внизу, теперь напоминавшие чей-то бег.
Что происходит.
Дышать становится труднее, и телу становится невыносимо жарко. Адам откидывает тонкое одеяло, стараясь погрузится в свои мысли еще раз. В памяти всплывает вчерашний разговор. И что-то настойчиво подсказывает ему, что в тот день он услышал
не всю правду от встревоженного в тот момент Джоны.
Маршалл боится темноты. Его страх настолько силен, что иногда ему приходилось будить Мюррея, чтобы они могли вместе дойти до кулера и туалета, располагавшихся совсем неподалеку от их палаты. Что могло заставить Маршалла выйти из палаты в темный ночной коридор?
Картинка перед глазами начинала плыть. Поступающий по телу жар размывал контуры предметов, делая это похожим на одну большую пятнистую картинку.
Адам все сильнее начинал понимать, что все оказалось куда серьезнее, чем он предполагал.
Плохое самочувствие в последние дни, Сезар, Джона и странный голос должны быть как-то связаны между собой.
