[11:58]
Начало дня оказалось действительно ужасным. Во всех корпусах больницы с 7 часов утра был введен так называемый «комендантский» час, запрещающий свободно передвигаться по больницам кому-то, кроме персонала. Выходить из палаты без сопровождения дежурного строго запрещалось, а список разрешенных мест для посещения ограничивался лишь уборной комнатой.
Полиция вперемешку с персоналом больницы, которым явно надоедало их присутствие постоянно шныряли по всем коридорам, не оставляя в покое ни единого коридора. Начиная с самого момента пробуждения, до ушей то и дело доносились звуки чьих-то цокающих ботинок и приглушенные разговоры. Множество полицейских проходило этот коридор в поиске каких-либо незамеченных улик раз за разом.
Тот самый коридор, смотрителем которого был умерший 30-летний Марк Хитклифф, скончавшийся сегодня ночью в общей душевой комнате.
Адам до с тех пор помнит этот момент. В глазах все темнеет, одолевающая его слабость всерьез затрудняет движение. Но пересиливая себя, он продолжает спускаться по лестнице, стараясь дотянуть хотя бы до следующего этажа. Из-за поворота на бешено скорости вылетает чей-то знакомый силуэт, который заметив Мюррея в темноте, тут же останавливается.
— Адам! Какого черта ты не спишь! Хитклифф… Он мертв, Адам! Я не сделал ничего такого, честно… Пожалуйста, давай расскажем об этом старшим, пожалуйста… — воскликнул тот, подбегая ближе.
Но Мюррей уж не разбирал его слова. Непонятный шум в ушах напрочь заглушил все то, что тогда успел сказать Маршалл. У Адама не получилось произнести и слова, как вдруг парень почувствовал невесомую легкость в теле, в очередной раз проваливаясь в черную пустоту.
Адам очнулся только в незнакомой палате. В окна уже давно светило нехарактерное для нынешней погоды солнце, намекая на то, что с момента его обморока прошло очень много времени. Рядом сидел Торрес, который быстро подозвал к койке Дейва. Он измерил ему температуру, которая оказалась под 38, запихнул какие-то таблетки и сообщил, что о выписке можно и не мечтать.
Так же быстро объяснив ему действующие правила, Дейв тут же вылетел из палаты, закрыв ее на замок снаружи. По телу расползался слабый жар, а какое-то время Адам продолжал осматривать чужую палату, вызывающую у него чувство некого дежавю.
Палата Сезаря. Но она отличалась от того, что он успел увидеть прошлой ночью.
— Если захочешь выйти, нужно будет постучаться в дверь. Возле двери поставили копа, он откроет дверь, проведет тебя до туалета. Кроме уборной, в другие места выходить запрещено. Особенно нам. — тишину наконец нарушил Сезар, сидящий на соседней койке, о присутствии которого, Адам успел забыть.
— Почему нас закрыли?.. — с трудом прохрипел Адам, с подозрением оглядывая новое для него место.
— Попросили копы. Персонал был против идеи сделать палату следственным изолятором, но их никто не послушал. Кстати, а ты вообще как себя чувствуешь? Мне сказали, что ты потерял сознание этой ночью.
— Намного лучше… — прохрипел Мюррей, слегка приподнимаясь с кровати. — Где Джона?
— Его забрали на допрос. Вашу палату сейчас обыскивают на наличие каких-либо улик, и в ближайшие пару дней, и Дейв сообщил, что вы будете жить вместе со мной. Некоторые вещи должны принести позже, а некоторые могут и не вернуть, посчитав их какими-то уликами. Места… не так много. Но надеюсь, это не станет проблемой?
Сезар дружелюбно улыбнулся, но взгляд Адама в очередной раз перескочил на палату. В голову лезли воспоминания с прошлой ночи и о том, что он успел увидеть, пока его нового соседа тут не было. Тот ужасный запах протухшей еды будто продолжал лезть в нос Адаму, в очередной раз наталкивая его на не самые хорошие мысли.
Комната действительно стала выглядеть куда меньше из-за новых коек. Кровать Джоны стояла возле окна, а койка Адама располагалась почти впритык к кровати Сезаря. Их разделял лишь маленький комод, принадлежащий Торресу.
— Слушай… Джону подозревают в убийстве Хитклиффа? Почему его допрашивают?
— Допрашивать будут тебя в том числе. Дейв наверное пошел сказать о том, что ты очнулся какому-то важному человека. — тон его голоса Сезаря внезапно похолодел, и тот вновь воткнув в него свой пристальный взгляд. — Откуда ты знаешь про убийство? Дейв не говорил тебе про это. И я тоже. Ты был там?
— Прошлой ночью, я проснулся от головной боли и жара. Но я заметил, что Джоны не было в кровати. Прошло около получаса, а потом я услышал выстрел и крики Джоны. Мне захотелось пойти и посмотреть, но я грохнулся без сознания, даже не дойдя до двери…
Придуманное на ходу ответвление от оригинальной истории вполне тянуло на правдивый вариант случившегося ночью. Свою ложь Адам преподносил с совершенно спокойным внешним видом и уверенным голосом.
Слова будто бы полились сами. Мюррей начал рассказывать про альтернативный вариант событий, даже не зная, для чего ему лгать перед тем, от кого так хочется услышать ответы. Но разве Торрес сказал бы правду, если бы Адам и рассказал о том, что видел сегодня.
В перерывах между своими рассказами, Мюррей краем глаза возвращался к общей планировке палаты, сравнивая ее с «ночным» вариантом. Как он успел убрать все за такое короткое время и избавиться от противного запаха, вновь вернув палату в ее прежний вид?
И при этом не привлечь к себе внимание лишних глаз.
— Ох… Просто я слышал, что Джона упоминал тебя в своих показаниях. Он точно говорил что видел тебя рядом с местом его смерти… —
притворно удивленным голосом произнес Торрес, поудобнее устраиваясь на кровати.
— Не знаю, что он там мог сказать. — натянуто улыбнулся Адам. — Я даже не успел выйти из комнаты, а он сумел увидеть меня в каком-то месте…
— Слушай, а почему ты вчера потерял сознание? — Сезар сделал маленький отступ от темы разговора, все еще не поворачиваясь к нему лицом. — Я слышал, что тебя собирались выписывать. А ты то падаешь без сознания, то тебе становиться до ужаса плохо.
Мюррей выдержал в их разговоре паузу, долго думая над тем,
что нужно услышать Сезарю.
— Я даже не знаю. Это начало происходить куда чаще в последнее время… Я попрошу Дейва вновь записать меня на какие-нибудь обследования или типа того. Хочется знать, что со мной происходит.
— Вряд ли, это то, чем он сейчас хочет заниматься.
— Мне
мне все равно мне жаль Хитклиффа и всех его знакомых. Но следить за здоровьем пациентов — теперь прямая обязанность Дейва. И как бы мне не было жаль его, но я обязан сказать о том, как чувствую себя сейчас. — спокойным тоном ответил Мюррей, разглядывая новый для него вид из окна. — Я не собираюсь молчать о своем здоровье ради того, чтобы у их было меньше работы и дел из-за смерти Марка.
— У меня когда-то было что-то такое… Я нахожу это похожим с тем, о чем говоришь ты. Очень многие симптомы совпадают. Слабость в теле, потеря сознания, частые головные боли…
— Я не упоминал головные боли.
— Зато их упомянул я.
Сезар наконец повернулся лицом к Адаму и улыбнулся ему. Однако в этом было нечто странное…
За дверью наконец послышались чьи-то глухие разговоры и шаги нескольких человек. Скорее всего, допрос Джоны уже был окончен.
Адам облегченно выдохнул, желая как можно скорее выйти из душной палаты и наконец зайти в прохладный коридор. Он приподнялся на кровати, с готовностью как можно быстрее вскочить с неё.
— Разве я плохой человек? Почему ты врешь мне?
Шаги в коридоре, становившиеся все громче, в короткие секунды перестали интересовать Мюррея. Его взгляд прилип к Сезарю, продолжавший делать вид, будто сказал что-то совершенно обыкновенное. Их взгляды прилипли к друг другу, а голова закружилась от мыслей о том, что ему следует предпринять.
— О чем ты говоришь?
— Ты прекрасно знае-
Его прервал звук поворачивающегося ключа в замке. Сезар тут же затих, но его взгляд продолжал впиваться в соседа. Его глаза словно кричали о том, что знает и понимает Адама, куда больше, чем он сам.
Дверь со скрипом открылась. В проеме стоял высокий мужчина средних лет в белом медицинском халате, под которым виднелась полицейская форма. Его длинные светлые волосы были собраны в небольшой хвост.
Скорее всего, эта была предосторожности персонала. Его лицо закрывала марлевая маска, однако сильнее всего выделялся уставшие глаза мужчины, которые внимательно всматривались в притихших жильцов комнаты.
— Не смотрите так, я не кусаюсь. — хриплым и еще более измотанным голосом произнес тот. — Тот кто из вас Мюррей, быстро за мной.
Мужчина быстро удалился с поля зрения, прикрыв за собой дверь. Адам быстро вскочил с кровати, стараясь как можно скорее справиться с тапочками, которые предательски не хотели надеваться на отекшие ноги.
Внутреннее желание покинуть компанию из Сезаря в душной палате, и наконец выйти в закрытый для посещения коридор, так и распирало его изнутри, пока он делал медленные, но верные шаги к проему двери.
Коридор на удивление был полон таких-же людей, одетые в нелепо накинутые халаты и с масками, скрывающими половину их лица. Везде стоял легкий шум, состоящий из чьих-то кори. Сейчас, в нем горели абсолютно все лампы, которые Марк не включал в отделении уже слишком долгое время. Свет казался чем-то странным и до ужаса непривычным.
В комнате напротив, которая когда-то принадлежала им с Маршаллом, уже перестала походить на свой прежний вариант. Выходя из новой комнаты, бывшая палата с широко распахнутыми дверьми было первым, что бросилось ему в глаза.
Без коек, палата начала казаться какой-то абсолютно пустой и незнакомой… Шкафы и прикроватные тумбочки с личными вещами были вывернуты наизнанку и от личных вещей не осталось и следа. По комнате ходило около 3 человек, постоянно записывающих что-то, и несовершенно не обращавших внимания на пару лишних глаз, наблюдающих за ними.
Осматривая палату, Мюррей тут же вспомнил о Джоне. Он повертел головой, но нигде не увидел знакомого лица.
Похоже, он ошибся.
— Тебе лучше не видеть процесс работы. — мужчина наконец напомнил о присутствии, потянув Адама за рукав больничной пижамы, отодвигая его от дверного проема и поворачивая его к себе. — Надеюсь, ты понимаешь, что зрелище не для лишних глаз.
Мюррей тут же поднял голову и встретился с тяжелым взглядом полицейского, внимательно изучавшего его внешний вид. Зрительный контакт продолжался около пары секунд, после чего мужчина наконец издал тяжелый вдох, после чего положил свою руку на плечо Адаму и грубо толкнул вперед себя, направляя в сторону остальной толпы.
— Палата 511. Вперед
Мужчина еще раз подтолкнул Адама вперед, давая понять, что ему нужно идти вперед него. Этот человек не выглядел так, будто его стоит доставать расспросами. И поэтому, своё ярое желание вывалить на измотанного мужчину все свои вопросы, оставалось только запихнуть в себя как можно глубже.
Мюррей как можно быстрее зашагал прямо, огибая вставших на пути людей. Он чувствовал, как взгляд полицейского неприятно впивается ему в спину, постоянно наблюдая за ним. Стоило им только дойти до нужной точки, как полицейский, все время идущий сзади, быстро обогнул его, и широко открыл нужную дверь.
Он вновь поймал взгляд Адама,
настаивая пропуская его внутрь первым.
Полицейский был на удивление немногословен.
Палата выглядела максимально обычной, разве была только намного больше стандартной палаты. На полу валялись детские игрушки, намекая на совсем недавнее присутствие здесь ее маленьких обитателей.
— Уж прости, но стола и стула не будет. — полицейский указал ему на вторую по счету идеально заправленную койку, куда ему следовало сесть за считанные секунды.
Мужчина какое-то время стоял на месте, стараясь найти в своих многочисленных карманах какие-то рабочие вещички, негромко ругаясь себе под нос. После того, как в руках он смог уместить около четырех предметов сразу, мужчина со вздохом сел напротив Адама, поудобнее устраиваясь на скрипящей койке.
Наконец, он щелкнул какой-то штукой, и приложил ее ко близко ко рту.
— Меня зовут Тетчер Девис. Я офицер округа Мандела начинаю допрос Адама Джуда Мюррея по делу Марка Хитклиффа. Настоящее время около 12:29 минут. Разговор продлится не больше часа согласно закону, установленным штатом Висконсин о допросе несовершеннолетних подозреваемых, свидетелей и очевидцев об преступлении, совершенном против закона…
Слушая эту речь, Адам все сильнее осознавал, насколько же далеко зашла ситуация с Марком. В голове проносились последние мгновенья, когда он смог увидеть умершего
вживую. Но чувство безразличия этому поводу удивляло его больше всего. Адам чувствовал, как ему хотелось плевать на смерть Марка, не влияющую для него почти ни на что.
Только сейчас, он смог ощутить, как ему было плевать даже на состояние Джоны, которого Адам в последний раз видел со слезам на глазах и кровью на лице и одежде. Осознание некоторых важных вещей приходит в самые нежеланные для этого моменты.
Ты разучился ощущать чувства и показывать на своем наглом лице хоть какие-то эмоции?
— Парень, ты со мной? — спросил Девис, наконец то откладывая штуку к комоду, не выключая ее. — Мы начали.
— Да. Я готов.
