Невозможность выбора.

— Эй! Я не мог найти тебя с утра! — радостно протянул Дейв, вскакивая со своего места, чтобы поприветствовать вошедшего. — Я по горло в работе, чувак… — усмехнулся Тетчер, приветствуя Дейва шуточным ударом кулака в грудь. — Сегодня целый день не вылезал из комнаты с системным управлением… У Адама не было желания говорить ни с кем, начиная с момента его пробуждения. Дейв ни в какую не хотел покидать душную палату, заваливая его нескончаемыми вопросами о самочувствии и произошедшем ранее. Наблюдение за Тетчером, который залетает в палату с обеспокоенным видом, заставило Адама почувствовать, что в ближайшее время его вряд ли оставят в покое. Мюррей с трудом мог отделаться от прилипшего ощущения, что внутри него переставало доставать чего-то важного. Будто во время очередного припадка, Сезар забрал у него что-то, что делало его собой. Словно простым прикосновением его руки к голове, он сделал из Адама кого-то другого.

Адам, ты — это нереальный ты.

Что этот ублюдок имел ввиду, начиная говорить многозначными предложениями? Что он хотел сказать? Явно что-то такое, что не должны были услышать лишние уши. Мюррей никак не мог отделаться от мысли: если бы он сумел остановить Сезаря, пока тот прикладывал руку к его голове — Мюррей бы чувствовал себя собой? — Ты в норме? — хлопок двери и голос Тетчера наконец-то заставили его оторваться от своих мыслей. — Я заканчивал работу, но потом услышал, что вы с Торресом подрались, и когда вас нашли ты уже откинул коньки. — Я … Я не знаю. Не могу сказать. — задумчивым голосом выдал Адам, продолжая смотреть куда-то сквозь стоящего напротив мужчины. —… Так значит, Торреса переложили в другую палату? — Переселили, но не переводи тему. Я спросил, как ты себя чувствуешь. — Хорошо. - произнес Адам, лишь бы скорее отделаться от назойливых вопросов. - Я чувствую себя на удивление нормально. Я даже не ощущаю какой-то слабости из-за температуры. Дейв сказал что она продолжает держаться. — Мне сказали, что когда дежурный вбежал в комнату, ты лежал без сознания, парень. — Тетчер медленно зашагал к стулу, стоящему возле койки. — Вы дрались? — Нет, сер, мы не дрались. — настойчиво повторил Адам. — Я уверен, что помню все, вплоть до момента, когда потерял сознание. А если бы и правда подрались, на теле должны были остаться хоть какие-то следы… Мистер Ли уже осматривал меня. Он ничего не нашел. — Ты сможешь вовсе не помнить момент, когда все началось. Расскажи, что запомнил. — Тетчер нахмурился, видимо чувствуя явные несостыковки в этой и без того странной истории. — Я почувствовал себя плохо. Дейв сказал, что у меня резко понизилась температура… Но внутри было так жарко, что я чувствовал, словно внутри начали плавиться кости. Торрес подошел ко мне и сказал мне что-то, чего я уже не помню…

Постарайся быть тише.

— … Он просто приложил руку к моей голове, слегка надавливая на нее. Но боль за секунду усилилась в тысячи раз. По телу будто пустили разряд равный силе как минимум 10 молниям. Я схватил его за руку, начал орать, а он лишь усилил хватку. Потом… вбежал человек, дежуривший у нашей двери. Он оттолкнул Торреса, начал орать на него, потом попытался привести меня в сознание. Но я толком не мог разобрать некоторые его слова и отключился спустя несколько секунд. Адам поднял взгляд на сосредоточенного Тетчера, который уже в упор смотрел на него, словно до с тех пор пытаясь понять, говорит ли Мюррей на полном серьезе. — Ты хочешь сказать, что он просто приложил к твоей голове руку, и ты потерял сознание из-за острой боли? — Да. — твердо ответил Адам, понимая, как его слова глупо звучали со стороны. — Я повторял это много раз, сэр. Я знаю, что все это звучит странно… — Прости, парень, но я тоже вряд ли смогу в это поверить. — перебил Тетчер с шумным вдохом откидываясь назад. — Так просто не может быть. Человек не может просто потерять сознание из-за прикосновения другого человека. Звучит так, будто ты намеренно хочешь унизить Торреса в моих глазах, делая это самым нелепым способом. — Мистер Девис, все было именно так. — упрямо продолжал настаивать Адам. — Вы знаете, что мне не нравится Торрес. И он все еще выглядит чертовски странно. Но зачем мне выдумывать такую историю, чтобы понизить его авторитет в ваших глазах? Если мне надо было это сделать, я бы явно воспользовался другим способом. Разве не так? — Я не сомневаюсь в том, что ты умен. Но я хочу узнать, какое логическое объяснение всему происходящему сможешь найти ТЫ. Адам наконец-то замолк, чувствуя, что не сможет продолжать дальше. Ведь если задуматься, он сам толком не знает, что произошло пару часов назад. Сезар сделал с ним что-то… что явно находилось за гранью человеческого понимания. Адам перевел взгляд с Тетчера и тупо уставился на свои ноги, чувствуя явное «поражение». — …Кстати, я ведь посмотрел записи с камер, как и обещал. — начал Тетчер спустя несколько минут молчания со стороны обеих сторон. — В конечном счете, я заходил к тебе именно за этим. — Вы заметили что-то подозрительное? — Запись в целом была… очень странной. В коридоре было темно, да и камерам наверное было не менее сотни лет. В 03:46 дверь в комнате Сезаря просто… открывается. Но ничего не происходит. Потом в 04:01 из вашей палаты выходит Маршалл, до 04:04 стоит возле дверей Сезаря, совершенно ничего не делая. В 04:23 из палаты вышел ты. В 04:27 раздались крики и примерно в то же время была зафиксирована смерть Хитклиффа. — Сезаря не было в палате? Это невозможно было понять? — Если бы его не было, я бы сказал. — протянул Тетчер, всем своим видом намекая на то, что он уже устал от разговора. — Пока что, никто не сумел найти улик против Маршалла, значит через пару дней, его должны отпустить. Мы не имеем права держать его больше трое суток без доказательств вины. Тетчер наконец-то встал со стула и поплелся к выходу, громко зевая. — В целом, все идет в твою пользу. И поэтому… — Девис как на зло широко расставил руки и оглянул комнату. — ... Все это будет не нужно. Ты со своим другом спокойно поселишься в старой палате. Ох, и кстати. Вы с… Джоной не знакомы с младшей сестрой Марка? Это было похоже на вопрос с подвохом. Тот раз, когда дежурный передал ему записку от Сары, Тетчер был рядом. Но фамилию Хитклифф никто не упоминал. Девис был похож на трудоголика, однако вовсе и не выглядел человеком, который помнил мелкие и незначительные события… — Да, сер. Мистер Хитклифф упоминал, что у него есть сестра, я как-то разговаривал с ней и она оказалась достаточно крутой. Но Джона не знаком с ней. — уверенным голосом произнес Адам. — Почему вы спрашиваете? — Не думаю, что причина важна. Тетчер выдержал недолгую паузу и буркнув что-то, похожее на пожелание хорошего сна, быстро вышел из палаты. Через пару секунд, послышался характерный щелчок в скважине. Адам наконец-то остался заперт наедине с собой. Осталось попросту подождать ночи. До с тех пор, Мюррей не был уверен, будет ли новый дежурный упорно стоять возле одной несчастной двери большую часть ночи? Но в любом случае… Это не будет являться проблемой. В памяти сохранилось слишком много моментов, когда в очередной раз дурацких игр с Джоной, он запирал его ключом (который по совпадению часто пропадал из карманов Хитклиффа) изнутри палаты, так еще и подпирая дверь собственным телом. Поэтому, Мюррей часто откручивал один и тот же винт возле окна, слегка надавливая на дверь и ковыряя с левой стороны замочного механизма. Каждый раз это занимало куда меньше времени, чем раньше. Хитклифф часто отчитывал обоих за такие забавы. Замок в их палате не работал, как следовало, и часто, чтобы закрыть их в палате, Марку требовалось приложить немало усилий. Только вот сколько времени потребуется на этот раз? Было бы славно, если бы вместо простого приглашения, Сара бы отправила хоть какую-то информацию, как выбраться из комнаты и остаться незамеченным. Рука залезла под подушку и нащупала там ту самую открытку. Адам еще раз повертел ее в руках… Но что-то было не так. Наполнение казалось не таким полным, как раньше. Проверив содержимое еще раз, подозрения явно увеличились. Надежно приклеенная на скотч фотография Марка и Сезаря была грубо вырвана из бумажной подкладки, хотя Адам четко помнил, что не пытался хоть как-то трогать фотографию. И первые подозрения насчет содеянного не заставили себя ждать.

***

Большинство звуков стихло около полуночи. До часа ночи раздавалась тихая ругань Дейва, звуки открывающихся и закрывающихся дверей, звон ключей и дрожащие детские голоса. Никакому из детей не понравиться, когда их внезапно вытесняют из коридора отделения, где они проводят около 70% свободного коридора. В какой же растерянности пребывают маленькие пациенты, когда вместо привычного Марка по палатам ходит врач, до этого известный лишь половине из них… Никто не говорит правду, считая их умы не готовыми к такой суровой реальности. Когда-то, они все поймут, но это случиться явно не скоро.

Никто не говорил тебе правды, но ты все поймешь. И это случиться очень скоро.

На этот раз, он не вызывает никакой неожиданности. Тело всего лишь неконтролируемо дергается, а глаза продолжают смотреть в окно, наблюдая за луной, чей ясный свет заливал палату. Сегодня на удивление ясная ночь для такого гнилого места, как этот округ.

Ты когда-нибудь пробовал общаться не намеками? Я устал жить в собственных сомнениях. Что ты имел ввиду все это время? О чем постоянно говоришь мне? Скажи мне это. Прямо сейчас.

Тишина. Лишь противный шум в ушах, напоминающий помехи радио.

Нет. Наше дело — продолжать вести тебя по нужному пути. Когда ты будешь неисправимо близок к финишу, я возьму дело в свои руки.

Черт. Наше дело? Что ты хотел сказать?

Ровным счетом то, что и сказал.

Я не понимаю.

Мой милый мальчик, я знаю, ты куда сообразительнее. Разве ты не видишь? Разве ты не понимаешь? Я не человек. И никогда им не был. Пока, ваша раса слишком глупа, чтобы знать хоть какие-то способы общаться с друг-другом, так же, как мы сейчас. Очевидно, то что я никогда не получал желаемое в одиночку. Много фальшивых глаз. Ты видишь их. И я вижу тебя. Думаю, нетрудно догадаться того, кто выбивается из ряда нормальных людей.

Ты имеешь ввиду Сезаря?

Не его, Адам. Совсем не его. Сезар мертв уже слишком давно, чтобы представлять из себя хоть какую-то опасность. Тебе помогает всего лишь живой портрет давно утерянной, ценной реликвии.