Заткнись

      Юджи действительно был в шоке. Да это мало сказано, вероятно, его шок тоже был в шоке. Яркий свет, который ослепил его, до сих пор присутствовал где-то на обратной стороне век, из-за чего цветные мушки плавали перед глазами, мешая рассмотреть непрошенного гостя. Гость в свою очередь разминал затекшие плечи и ноги, находясь в полуприсяде, будто заправский спортсмен-легкоатлет. — А, эм, — сощурившись, почесал бритый затылок юноша, — Ты кто? Мужчина повернул голову в сторону Итадори, словно только что заметил его присутствие, и по-птичьи наклонил голову. — А какой сейчас год? — 2023, — даже не задумываясь над глупостью вопроса, ответил Юджи, широко и лучезарно улыбаясь. Мужчина встал, опираясь на левую ногу, а после наклонился и поднял куб, подбрасывая его на ладони. — Ну, я проторчал в этой штуковине почти четыреста лет, если не считать того факта, что оказался в будущем еще на пять лет вперед, — он в последний раз подбросил куб, а после лаконичным движением положил его на полку, как украшение. Юджи неотрывно следил за всеми действиями гостя, рассчитывая факторы риска, но в итоге подрасслабился, плюхаясь на пол. Юноша уперся щекой себе в колено, будто принимая тот факт, что незванный гость просто находится здесь. Здесь. В доме Итадори. Прямиком из куба. — Так, э… — протянул парень, глядя снизу вверх на мужчину. — Годжо Сатору, — перебил он, вальяжно рассаживаясь на диване, практически неприлично расставляя колени в разные стороны.       Дом Итадори действительно был небольшой, с невысокими потолками, так что на диване в гостиной могли поместиться два человека с натяжкой; а когда на диван сел Сатору, так вовсе диван казался просто увеличенным креслом.       Повисла небольшая тишина, в которой было слышно лишь два тихих дыхания, и то, как шестеренки Юджи со скрипом пытались осмыслить произошедшую ситуацию. Он никак не мог понять почему же его совершенно не удивило увиденное, почему он так просто и расслабленно сидит в обществе незваного гостя, который представился именем, красной нитью проходящим в жизни Итадори. И почему, в конце-концов, он верит.       Юджи хотел думать, что это лишь по той причине, будто его детское наивное желание раскрыть тайну куба оказалось выполненным, а не потому, что он уже просто устал проявлять какие-либо эмоции, кроме базовых. В жизни юноши было слишком много стресса, чтобы он мог как-то адекватно реагировать на неоднозначные события. — Так, и ты реально из куба? — изогнув брови в немой мольбе, чтобы это оказалось правдой, поинтересовался он. — А-а-га, — лениво протянул Сатору, водя носом по ветру, в попытке что-то или унюхать, или уловить.       Годжо потянулся ладонью за повязкой, вскоре стянув ее на шею, промаргиваясь. Он наклонил голову, так и сяк пытаясь понять и осознать, но никак не мог привыкнуть к ощущениям. — За ней ни черта не видно, — пожаловался он в сторону Юджи, плаксиво изогнув губы, — Это просто провал! Юджи внимательно следил за его действиями, стараясь не выдавать свое присутсвие, хотя они оба знали, что Юджи здесь, что Юджи смотрит. Юноше думалось, что перед ним слепой котенок, а не великий маг из рассказов дедушки: тот просто ходил по комнате, касаясь всего, восклицал непонятные звуки, растирал пыль между пальцев; словно вновь знакомился с миром, что немудрено, четыре сотни лет проторчать изолированным от мира — так себе развлечение. — Может, чаю? — спохватился Юджи, подрываясь на ноги, и заметил, как плечи мужчины едва различимо дрогнули от резкого возгласа. Будто не действительно забыл, что он не один, будто не видел. — Да-а, — протянул Сатору, стряхивая с пальцев пыль недельной — или месячной — давности, — Пять кубиков сахара! — У меня есть только песок, — извиняющимся тоном и легким смешком сообщил юноша. — Тогда шесть чайных. Юджи покинул мужчину, оставляя того один на один со своими мыслями, а сам поставил чайник на электрическую плиту, потому что никак не мог заставить дедушку просто купить электрический чайник, который был в разы удобнее. Дедушка… Итадори уперся ладонями в мойку, слегка наклонив голову. Ему будет явно не хватать дедушки. Но он тут же улыбнулся своему отражению в хромированном кране, потому что старик не хотел бы, чтобы Юджи горевал за ним. Да, боль никуда не денется, но это жизнь, нужно принимать это как должное, как то, что произойдет с каждым рано или поздно. Чайник противно засвистел, оповещая Итадори, и тот, вытянув с верхней полки пару кружек, налил из заварочного чайника немного чая, следом обильно поливая стенки стакана кипятком. Конечно, он не забыл о просьбе своего гостя, но, поглядев в сахарницу, понял, что шести ложек там не наберется, и кинул всего четыре. Составил на поднос две кружки, и зашел в комнату, слегка пригнувшись в проходе. А потом обратил внимание, что стол-то лежит перевернутым. Юноша кинул извиняющийся взгляд на спину Сатору, - стоявшему, глядя в невысокое окно, а его макушка едва не касалась потолка, - чуть покрутился вокруг себя, не зная куда деть поднос, а потом плюнул и, удерживая одной рукой, словно заправский официант, поднос, другой рукой поднял тяжелый котацу, ставя его на место. Все это происходило под удивленный взгляд Сатору, который не преминул комментировать действия юноши. — А-а-га, чуть левее! Да нет же, правее! Ками, где твой глазомер? Юджи выдохнул через нос, раздувая крылья, и наконец поставил чай на стол, плюхаясь задницей на подушку, оставляя возможность гостю сесть на диван. Когда глаза Сатору скрылись за бортиком чайной кружки, Итадори подумалось, будто тот слишком расслаблен для человека, который очутился в нынешнем времени спустя четыре сотни лет заточения. — Так из какой Вы эпохи? — задал вопрос он, отпивая свой чай. — Из Токио я, — поморщившись на кружку, закатил глаза мужчина, — Из 2018 года. Ками, ты положил туда не шесть ложек, как я просил! — Извините, — улыбнулся Итадори, — Это весь сахар, что у меня был. Юджи на пару секунд задумался, поскреб затылок, пока слушал тираду о том, что сахар неотъемлемая часть жизни Годжо, пропустил половину слов мимо ушей, а после выдал: — Не понял. Сатору тяжело вздохнул и начал объяснять, что долбанные проклятия, которые заточили в его куб, не учли всей его великой силы, — на этом моменте Годжо плеснул на пол немного сладкого чая, — и его выбросило в эдо-дзидай вместе с одним из проклятий, которого в итоге допросили, — Годжо передернуло, — узнали кто находится в кубе, а само проклятие через пару десятков лет исчерпало себя, потому что проклятой энергии в этой вселенной ни йоту не наберется. — Подождите, Годжо-сан, — поднял брови Юджи, отставляя от себя пустую кружку, — В смысле вселенной? Мужчина закинул ногу на ногу, старательно рассматривая собственные ногти, и выдал: — Ну, так получилось? Юджи вздохнул и понял, что по мнению Сатору тот и так взболтнул лишнего, не зная, можно ли самому Юджи доверять, и ответов тот пока не дождется. А время уже приближалось к сумеркам, за окном зажигались фонарные столбы, освещая малочисленную улицу и Юджи предложил Сатору постелить в своей комнате, на что тот лишь лаконично кивнул головой.