Тайны исповеди

Ты не помнила, как ты добралась до своих покоев. Не помнила, как служанки помогли тебе переодеться и лечь в постель. Перед твоим мысленным взором по-прежнему стояли события минувшего дня: покашливание отца Джона за сетчатым окошечком в исповедальне… платочек, который ты чудом не порвала… Твой план… ты прекрасно понимала, что это чистое безумие и после него дорога домой закрыта. Только в монастырь. Ты туда не хотела, но понимала — это была бы меньшая оплеуха твоей гордости, нежели брак с нелюбимым человеком. К тому же, тобой двигало любопытство. За несколько дней пребывания в Лондоне ты успела послушать, как служанки украдкой сплетничают о принце Гарри, том, чем он занимается вне дворца, а также о его мужской силе и привлекательности (и наверняка понимают, чертовки, что будет им, если их услышат королевские уши). Да, это был уже совсем не тот Гарри, которого ты помнила и знала в детстве. Прекрасно понимая, что добропорядочной христианке не видать причастия и мессы за одни лишь мысли об этом очаровательном распутнике, ты все равно не могла ничего с собой сделать. Воображение (не говоря уже о сегодняшней встрече с Хэлом), подогретое придворными пересудами, тоже подкидывало дров в огонь твоей пытливости. Безрассудство молодости и женская нелогичность твердила тебе сдаться, хотя ты не знала, как. Здравый же смысл шептал тебе, что это будет последний мостик, который ты сожжешь между собой и своей семьей. Ты лежала, разглядывая над собой темноту, которая покрывала узорчатый балдахин твоего ложа. Потом села на подушках и вздохнула. Рассвет едва-едва озарил небо и, глядя на эту робкую полоску солнца, ты вдруг решилась. Поправила волосы, заглянув в зеркало. Ты никогда не считала себя дурнушкой, но в этот миг почему-то оробела перед собственным отражением. А на мыслях о том, что тебе предстоит сделать, у тебя задрожали руки. Но, справившись с собой, ты открыла дверь и тихонько выскользнула из своих покоев в коридор. Спряталась за гобеленом, как только мимо, гулко топая по мраморным плитам, прошел стражник. Сердце, казалось, грозилось выскочить через рот. Шаги постепенно стали тише, вскоре растаяв где-то в глубине бесконечного дворцового коридора. Ты воровато оглянулась, прислушалась и снова белой тенью в одном лишь пеньюаре скользнула от одной двери к другой. Потом к третьей… четвертой… Толкнула ее — на удивление, не заперто. Ты аккуратно прикрыла дверь, скользнув в комнату и притихла, оглядываясь по сторонам. На кровати под балдахином кто-то шевельнулся и твое сердце вновь пропустило удар. Почему Хэл остался сегодня во дворце? Почему? Что делать? Твои мысли беспорядочно гудели, словно рой растревоженных пчел, подступала паника. Вопреки своим первоначальным планам и фантазиям, ты просто решила тихонько полюбоваться им, пока он спит, а дальше — будь, что будет. Конечно, леди никогда не станет себя предлагать мужчине без брака — это внезапно пришли на ум материнские наставления, хотя в отведенной тебе опочивальне ты думала иначе около получаса назад. Но в том, что ты немного посмотришь на него спящего, греха не будет. Прикусив губу, ты скользнула к кровати и опустилась перед ней на колени, прямо на расстеленную на полу перед ложем волчью шкуру. Он крепко спал, лежа на спине. Не шевелились пушистые ресницы, разгладились морщинки у глаз, делая его младше собственных лет. Мерно поднималась и опускалась обнаженная широкая грудь, полускрытая одеялом. Показалось тебе, или ты и впрямь разглядела на его груди мелкие завитки волос — но почему-то это тебя не оттолкнуло. А сердце по-прежнему колотилось часто, как когда-то в детстве, когда ты боялась, что мать расскажет о твоих домашних шалостях отцу. Ты отвлеклась на воспоминания, но взгляд внезапно зацепил, как спящий заворочался, повернувшись на живот. Тебе внезапно стало нечем дышать, а с губ слетело непроизвольное «ой!» Хэл мгновенно проснулся. Ты не поняла, как в его руке появился кинжал, вероятно, лежавший рядом, но через мгновение ощутила острое лезвие у своего горла. Боже, ну почему он такой невозможный, что второй уже раз с ним все выходит непонятно как?! — Это я… — робко пробормотала ты, отодвигаясь и трогая шею. Выражение лица принца изменилось, он отбросил кинжал и сел на кровати, прикрываясь одеялом. Ты еще смотрела на него ошарашенно, сглатывая. — Сумасшедший… — обиженно добавила ты и отвернулась. — Прости, сестренка, не ждал тебя здесь увидеть. — принц глубоко вздохнул и подался к тебе. — но что ты, черт побери, тут делаешь? Ты сглотнула. На этом вопросе сердце остановилось — ведь действительно, ты не продумывала, что скажешь ему, если он вдруг застанет тебя на месте преступления. — Как ты знаешь, я вскоре должна выйти замуж. — нашлась наконец ты, по-прежнему не поднимаясь с волчьей шкуры. — Это было очень мило с твоей стороны — зайти и сообщить мне об этом в столь ранний час. — промурлыкал вдруг Хэл, рассматривая тебя и кажется, видя насквозь. Ты чувствовала, как тебя бросало в жар от внимательного мужского взгляда, скользящего по оборкам на твоих плечах, слегка приоткрытой в вырезе пеньюара небольшой, но крепкой груди, потом… — тебя нужно поздравить с этим замечательным событием? Ты внезапно рассердилась и снова закусила губу. — Какое же оно замечательное, когда от одной мысли о нем у меня просто живот сводит? Ты бы видел младшего графа Уишоу… вернее, он старший сын в семье, но младшим его зовут, потому что старшим считается его отец… Хэл молча слушал твое бессвязное признание. Ты забыла про любование, пораженная своим горем, и самозабвенно изливала его своему внезапному слушателю. Подумав, он отодвинулся и похлопал по кровати рядом с собой. — Иди сюда, малышка. На полу сидеть холодно и грустно, тем более, что ты забыла одеться. Ты засопела, но села на край кровати. И тут же оказалась в крепком горячем объятии, уютном, как кубок подогретого на огне вина. Положив голову ему на плечо, ты притихла, уткнувшись в точку между плечом и высокой точеной шеей. До твоего обоняния донесся легкий аромат корицы (а может, и показалось). Сколько женщин вот так прикасались к нему, сколько счастливиц? А вот так? Ты слегка приподняла голову. Твои губы медленно скользнули по его шее снизу вверх, неумело, но с жаждой узнать его ближе. Хэл вздрогнул и его объятия стали слабее. — Хочешь потренироваться на мне в искусстве обольщения будущего супруга? — он легонько встряхнул тебя за плечи. — ты же знаешь, чем это все может кончиться, не правда ли? Куснув губу, ты медленно кивнула и опустила голову. — Гарри, замуж — это последняя вещь, которая мне необходима. Но когда и кто будет слушать желания женщины, ведь на кону богатство? Ты осеклась и зажмурилась. — Прости, я не должна тебе этого говорить. Я не должна здесь быть. Я не должна. — Хватит… — кончики длинных пальцев приподняли твое лицо, а твой рот, с которого готово было сорваться очередное горькое признание, закрыли его тонкие губы. Он целовал тебя осторожно, словно боясь спугнуть напором, но постепенно вошел во вкус. Его язык нежно приоткрыл твои уста, скользя глубже. Ты задрожала от незнакомых, но странно волнующих ощущений, отзеркаливая каждое его действие. Он ненадолго отодвинулся от тебя. — Для первого раза ты таки недурно целуешься… Тренировалась на… помидорах? — Несносный мальчишка… — тихо прошипела ты и подняла руку, чтобы шлепнуть его. Но твоя рука тут же зависла в воздухе и запястье охватило кольцо его длинных пальцев. — Нам не нужен лишний шум. Да, дорогая? — он повернул твою руку ладонью вверх, скользя поцелуями по твоим пальцам к ладони. Ты была готова поклясться — он даже слегка задевал твои пальцы языком, точно играя. И один раз чуть прикусил, что взбодрило тебя, а новая волна жара еще раз окатила тело. Ты ойкнула, на что получила в ответ лишь тихое и довольное «хе-хе». Он снова поцеловал тебя в губы, уже требовательно и страстно. Пеньюар скользил с твоих плеч ниже под его чуткими пальцами… еще ниже… наконец, Хэл мягко провел ладонью по твоей обнаженной груди, продолжая изучать твое тело. От этого не было ни страшно, ни мерзко, как тогда, когда граф Уишоу просто придвигался к тебе. С Гарри это было просто, но жарко и волнительно. Мысли о стыде и чести остались где-то позади, когда длинные чуткие пальцы стали играть с твоими сосками, а к ним присоединился его рот, целующий жадно, сводя с ума, заставляя томиться и жаждать чего-то неясного. Ты не помнила, как оказалась на его постели. Запах корицы все сильнее волновал твое обоняние, также, как волновало твои чувства его сильное и совершенно обнаженное тело, возвышавшееся над твоим. Тело твоего первого и, скорее всего, единственного мужчины. Вот такой большой, горячий и твердый, он накрыл тебя собой, вновь целуя в шею, осыпая прикосновениями и поцелуями плечи. И ты решилась: когда он снова приподнялся над тобой, точно желая запечатлеть тебя взглядом в своей памяти (может, тебе так казалось), ты протянула руку и мягко провела подушечками пальцев по его груди. Твои пальцы наткнулись на пушистые колечки волос. Щекотно. Немного побродив прикосновениями по его груди, ты поднялась к плечу. Хэл замер, рассматривая тебя так, точно видел впервые. — Почему ты так смотришь на меня? — ты чуть шевельнула носом и состроила разочарованную рожицу. — я делаю что-то не так? — Жду, что ты продолжишь свое «не так». — отозвался он. — но не думаю, что в это «не так» ты будешь посвящать исповедника… Шшш… — словно уловив твое настроение, он нежно прижался лбом к твоему лбу и вновь положил твою руку себе на плечо. Ты немного успокоилась. Тут кожа была гладкая, но пальцы наткнулись на уплотнение длинного темного шрама. Пока ты продолжала исследовать его, он смотрел на тебя. Ты не смотрела ему в лицо, но чувствовала, что он улыбается, чувствовала, как играют ямочки на щеках. Странное ощущение, но тебе было спокойно с ним. Как будто ты делаешь все правильно. Как будто так и нужно, хотя ты прекрасно понимала, что с кем и как близко бы он не был, ты все равно не для него, а он — не для тебя. Внезапно он взял твое лицо в ладони и долго-долго поцеловал в губы, одновременно опустившись меж твоих ног. Доверчиво обнимая его, ты ощутила что-то твердое, касавшееся тебя и заставлявшее подрагивать в волнении. Эта твердость была настойчива, отчего стало вдруг горячо, но остро-больно. Ты заметалась под ним, но его объятия стали крепче, поцелуи — настойчивее, точно стремясь забрать боль, пульсирующую где-то внизу твоего живота. Сменить ее на наслаждение с каждым новым движением. Ты крепче сжала пальцами его плечи, повинуясь его напору и всецело растворяясь в нем. Боль постепенно затихала, меняясь на уже знакомый жар и сладость, растворявшуюся по телу, пульсирующую внизу живота, в груди, и даже в висках. Отражая его ласки, точно в зеркале, ты горячо поцеловала его в шею, слегка втягивая губами кожу. Хэл тихо рассмеялся. — Жарко, сестренка, жарко. Для первого раза ты сжигаешь и пепелишь. — и снова подался к тебе, словно пытаясь глубже проникнуть в твое тело, слиться с тобой и раствориться в страсти, делающей вас единым целым…