Бесприданница

Иногда в жизни каждого человека происходит что-то такое, что меняет его навсегда. Бывает, что не с первого раза. Это происходит постепенно, но изменения необратимы. Когда собственными глазами видишь, как закаляется сталь, мало кто остаётся прежним. Пусть даже твой характер не подарок и за твои поступки порой не то что по голове не погладишь, а, скорее наоборот, но это вовсе не означает, что ты хуже других. Характер, безусловно может передаться по наследству, но огромную роль играет та среда, в которой растёт человек и что происходит по мере его взросления или позже. Изменения в человеке происходят зачастую не по собственной воле. Потому что захотеть измениться и сделать это — очень сложно. Только если очень сильно постараться. — Вот так вот, Катька, бабы — ещё хуже мужиков, — закончила свой рассказ Инна. После того, как ей стало лучше, она поднялась к Кате в её комнату отдыха, где девушка обедала. Никаких серьёзных повреждений не было, кроме больших гематом по телу и содранных коленей и ладоней. Ну и на голове в районе макушки была небольшая кровавая залысина, к которой Инна прикладывала ватный тампон с антисептиком. Но по ощущениям казалось, что вырвали половину головы. Ничего, отрастут новые. — Ох, надеюсь, они тот клок волос не забрали порчу навести, — шутливо произнесла Инна выбрасывая тампон в урну, так как не видела уже в нём смысла. — Ой, Инка, я не могу. Вечно с тобой что-то происходит… — вздыхала Катя, отпивая из кружки. — Как Космос сказал, я заноза в заднице. Что поделать… И чëрт меня дëрнул девку поцеловать. А она сама согласилась, мы как-то выпили и я ей говорю, а давай мажоров на прикол возьмём? Ну и она согласилась. А теперь почему она взъелась? Понятное дело, для людей это в новинку, но… Неужели они настолько отмороженные? Что плохого в поцелуе? О, времена! Резать и стрелять людей — это норма, а целоваться — преступление? Катя молчала. Она понятия не имела, что ответить. — Кстати, как постреляли? — прервала она воцарившуюся тишину Катя. — Ой… Я, оказывается, вообще не умею этого делать. Космос немного подсказал, направил куда надо и вроде даже стало получаться. — Понятно, — тихо отвечала Катя. Она встала из-за стола и начала мыть свою кружку в раковине. — А ты чë такая печальная? Мы тебя звали с собой, ты не согласилась. Вся в работе, в делах, да и побоялась ты стрелять… Спокойствие Кати как рукой сняло, она всплеснула руками и швырнула кружку в угол раковины. Та противно зазвенела об её эмалированное покрытие. Она резко повернулась к Инне, даже не выключив воду. — Ты чë, Кать? — округлила глаза Инна, я — же просто спросила… — Что я? — вспылила она, — я вроде вот недавно замуж вышла, фамилию сменила, кольцо на пальце вон ношу, — она в доказательство помахала рукой перед Инной, — а мужа как будто и нет. Нет, он есть, но его нет. Целыми днями и ночами пропадает где-то, по тирам шатается с подругами моими, живу я у себя, он у себя. Почти не видимся после свадьбы. А если и видимся, то недолго, постоянно куда-то ему надо, с какими-то мужиками на чёрных больших тачках разъезжает. Нормально? Сил моих нет. Или он считает, что раз окольцевал, то всё, я никуда не денусь? Зачем я вообще согласилась, господи… Я же его не знаю толком. Что мною двигало? Идиотка! Катя вернулась к мытью кружки. — Ты если ревнуешь, то зря. Он меня не интересует и я его тоже, — наконец произнесла Инна. — Да я не про это… — уже спокойнее ответила Катя, закрывая кран. Она вытерла руки и села обратно за стол. — Мне ещё просто очень больно после ухода Романа Александровича. Такое чувство, что у меня умер папа. Хотя я знаю, что у него есть свои дети и я общалась с его сыновьями, они очень хорошие мужики, у обоих семьи. И что у меня был родной отец я тоже помню. Я каждую ночь реву, у меня подушка вся мокрая, скоро плесень заведётся. Я даже так за Светкой не плакала. Не знаю, правильно ли я поступаю, ставя неродного человека в приоритет родному, но… — Это нормально. Достаточно вспомнить, сколько для тебя сделал родной отец и сколько Роман Александрович. Родственные связи — то ещё поле для манипуляций, но для себя надо понять, что ты не обязана терпеть какого-то дебила, только лишь потому что вы кровно связаны. — Ну, я не знаю… Мне всё равно как-то стыдно… В дверь постучали. — Зайдите! — крикнула Катя. Дверь открылась и в дверном проёме показался Космос собственной персоной. Он медленно зашёл, разглядывая побитую Инну и потом переключился на Катю. — Привет, девочки… — Привет, — ответила Инна и смачно зевнула, — ладно, мне надо идти. Инна поспешно, насколько позволяло больное тело, покинула комнату, понимая, что им надо побыть вдвоём. — Чего молчим, солнце? — спрашивал Космос, садясь на стул, где секунду назад сидела Инна. Он положил руку на руку Кати, которая лежала на столе. Та одëрнула её. — Ты чë? — нахмурил брови Космос, — что с настроением, жена? — Ого, ты вспомнил? Неужели? — вытаращилась Катя, аж подскочив на стуле, — а имя вспомнишь? Космос аж подался назад от таких выкриков. — Ты можешь объяснить? — начал сердиться он. — То есть ты реально не понимаешь? — продолжала злиться Катя, вскакивая с места, — это ты целыми днями и ночами пропадаешь где-то, живём в разных домах, но моих подружек по тирам водить есть время! — Ну, я тебе предлагал с нами поехать, ты отказалась. Я при чëм тут? — Холмогоров, ты реально не понимаешь, да? Катю трясло. — Что я должен понять из твоей глупой истерики сейчас? — спрашивал он, поднимаясь с места, — что ты ревнуешь меня к Инне? Или что я сейчас усердно работаю, а тебе не нравится, что я тебе внимание не уделяю, как маленькому ребёнку? Ты должна была знать, кто я. — Вот именно, должна была. А я тебя совсем не знаю. Космос. Может, зря мы это всё? В комнату отдыха резко открылась дверь и туда влетел разъярëнный Евгений Андреевич, который сходу начал орать, что Катя аж вздрогнула: — Холмогорова, чë сидим, я не понял? Бегом работать! Так, а ты, — он обратился к Космосу и кивнул головой в сторону двери, — давай, на выход. — А ты чë так базаришь с моей женой, я не понял? Ты кто такой? Было заметно, как у него рефлекторно сжались кулаки, а сам он напрягся. — Я? — надменно усмехнулся Евгений Андреевич, — я её новый начальник. — Начальник… Слушай сюда, — Космос встал вплотную к доктору, засунув кулаки в карманы, от греха подальше, — ты потише себя веди, понял? Катя про себя отметила, что они оба были примерно одного роста и она на их фоне просто терялась. — Ты чë, угрожать мне вздумал? Брату моему это очень не понравится. Ты ему и так долг не отдаëшь до сих пор за наркоту… Не прошла и доля секунды, как кулак Космоса взмыл в воздухе и с хрустом влетел врачу прямо в нос, из которого моментально хлынула кровь на его белоснежный халат. От силы удара тело мужчины откинуло назад и он, потеряв равновесие, упал спиной на дверь. Она открылась и он вывалился в коридор. Катя завизжала и попросила Космоса успокоиться. — Ты что наделал? Ты в своём уме? — кричала она на него, бросаясь к упавшему Евгению. Тот, шатаясь, поднялся при помощи Кати и, держась за нос, злобно проговорил: — Ты ответишь ещё за это, урод… Его увели прибежавшие на шум другие медсëстры, а Катя осталась наедине со своим мужем. — Пошёл вон отсюда. Быстро! — рявкнула она, топнув ногой. Лицо Космоса было перекошено от злости, он тяжело дышал, но Катя его больше не боялась. — Я сказала, пошёл отсюда, я тебя больше видеть не хочу! — злобно продолжала она. Тот, трясясь от гнева, послушно ушёл, своей размашистой походкой чуть не зацепив Катю. Он также пролетел мимо Инны, которая медленно шла по коридору, разглядывая медицинские плакаты. — Да ты не Космос, ты магнитная буря! Аккуратнее нельзя ходить? — крикнула она ему вслед, но тот даже не обернулся. Катя теперь чувствовала себя очень виноватой перед Евгением Андреевичем, именно поэтому она старалась целый день не попадаться ему на глаза. Но это не спасло её от разговора с ним у него в кабинете. Катя стояла в дверях, а Евгений сидел с заклеенным носом за столом, за которым ещё совсем недавно сидел Роман Александрович. Катя до сих пор не могла избавиться от этого болезненного воспоминания. Оно мешало сконцентрироваться. — Значит, так, Холмогорова, — начал он, сложив руки перед собой в замок на столе, — ты уволена! Пошла вон. Выражение его лица было таким свирепым, казалось, что он сейчас её просто придушит. — Что… — Собирай манатки свои и вали нахер отсюда. Катя впала в ступор, не в силах пошевелиться. — Пошла нахуй отсюда! — заорал он как бешеный. — Но… Евгений Андреевич… — Я тебе что, хуëво сказал? С этими словами он взял со стола ножницы и швырнул их в девушку, но они проскользнули мимо руки и упали на пол. Этого было достаточно, чтобы Катя с криком пулей вылетела из кабинета. Спустя где-то час Катя уже была у Инны дома. Описать словами состояние Кати было невозможно. Если кратко, то было ощущение, что все самые негативные эмоции сконцентрировались внутри, а деть их было некуда. Девушки молча сидели за столом на кухне, где Инна нервно курила сигарету за сигаретой. Окно было закрыто, потому как за окном был сильный ливень. А Катя, которая не курила и не любила запах дыма в принципе, уже даже не обращала внимания на то, что в комнате дым стоит столбом. Глаза были красными, слëз просто уже не было. Девушка иногда нарушала тишину судорожными вздохами. Её всегда красиво и ровно уложенные волосы торчали в разные стороны из небрежно затянутого хвоста. — Меня это всё уже подзаебало, если честно, — наконец проговорила Инна, потушив сигарету, — мы им блять, кто? Куклы для битья? Поехали к нашим. Надо Максу позвонить… — Ты знаешь, а поехали. Мне есть что сказать кое-кому. — Я сейчас хоть помоюсь и переоденусь, а то как бомжиха с помойки в этих шортах. — Если ты не против, я тоже приму душ… Где-то через час девушки оказались в нужном месте. Каково же было удивление Белого и Космоса, когда к ним в довольно позднее время пожаловали девушки. Они явно их не ждали. Они остались в офисе только вдвоём. Они сидели за столом комнате для совещаний, где на столе лежали пара пакетиков с белым порошком, начатая бутылка водки и пара рюмок. Возле Космоса лежало маленькое белое зеркальце, в котором Катя узнала своё, думая, что просто по глупости потеряла его. На нём была одна аккуратная белая дорожка и рядышком остатки второй. На лице Космоса читалось замешательство, он не ждал, что Катя заявится к ним в офис, да ещё и так поздно. Он вопросительно посмотрел на Инну, мол, какого хрена? Долю секунды длилась немая сцена, прежде чем Катя, трясясь от злобы, начала: — Какой же ты мудак, Холмогоров! — Так, а ну молчать! — гаркнул Белов стукнув по столу, — вы чë пришли сюда? — А ты мне рот не затыкай, понял? — рявкнула в ответ Катя, чем сильно удивила Инну и остальных, ведь все привыкли, что Катя робкая девочка-цветочек, — из-за него меня с работы уволили, а всё потому что он кулаками машет! Ещё врал мне, что завязал… И Катя рванула к столу, хватая своё зеркальце с идеальной дорожкой и швырнула его в стену. — Ты чë, берега попутала, а? — ахнул от злости тот, поднимаясь со стула, — ты чë о себе возомнила? — Подавись ты своим кольцом, идиот, я не хочу быть твоей женой больше ни дня в жизни! — и девушка непослушными пальцами судорожно стянула с безымянного пальца украшение и кинула его в лицо Космосу, что тот аж дëрнулся. Кольцо со звоном покатилось куда-то в угол. — Ты чë? Ты чë? — свирепел он, тяжело дыша. — Кос, сядь, быстро! — приказным тоном произнёс Белов, вставая с места. Но тот его даже не слушал. Он шёл на Катю, а у той перед глазами поплыли флешбеки с той самой ночи, когда он первый раз к ней пришёл такой же обдолбанный. Но сейчас ей не было страшно, у неё внутри клокотала злость. Ну и что, что он двухметровый шкаф. Вообще плевать. — Это ты, сука, сдала меня, да? — рычал он, резко переключаясь на Инну. — Кто тебя сдал? — нервно смеялась Инна, — кому ты нужен? — А ну быстро, блять, угомонились всё! — заорал Белов, расталкивая девушек и отодвигая Космоса. — Сука, какая ты сука! — заорал Космос так, обращаясь непонятно к кому, что его шея аж покраснела и на ней вздулись вены. Катя злобно смотрела на него. Какие же дикие вещи творят с людьми наркотики и алкоголь. Какими противными животными они становятся под их воздействием. — Так, красавицы, дуйте домой, я с другом побеседую, — уже более спокойным тоном обратился к девушкам Белов, — Инна, завтра нам с тобой отдельно надо поговорить наедине. Без опозданий давай завтра. — Вообще это я хотела с тобой поговорить, — заявила Инна, снимая джинсовку, чтобы продемонстрировать свои сине-фиолетовые от синяков плечи. — Вот об этом я и хочу поговорить, я уже в курсе. Давай завтра, родненькая, хорошо? Она кивнула и пошла к выходу. Катя собралась уходить, но Белов её остановил со словами, заглядывая ей в глаза: — Кать, ну а ты бы с такими решениями не горячилась… — Согласна, какая тупость была выходить замуж спустя месяц знакомства, чем я только думала, — гневно ответила она и пошла вслед за Инной. Она закрыла дверь и уже за ней послышался истерический вой Космоса и какой-то грохот.