Шушу

Сюэ Ян боялся людей, хоть этого и не признавал. Мальчик жил несколько лет в насилии и голоде, гадая, когда его жизнь оборвется. Дни текли для него медленно, показывая ребёнку самые тёмные стороны человека, поэтому, когда череда ужасов закончилась и мальчишку уговорили вступить в орден, он растерялся от количества людей, находящихся за белыми высокими стенами. Сюэ Яна словно заперли в клетке с дикими голодными животными, только вместо животных были адепты в расшитых одеяниях. Держась за руку Лань Цижэня, ребёнок шёл, собирая на себе взгляды, которые разнились с невероятной силой. Кто-то смотрел брезгливо на оборванца, еле плетущего за собой ноги, кто-то печально, жалея бедное дите, кто-то усмехаясь от разницы между благородным мужем и диким босяком, которые вместе виделись крайне сюрреалистично. Последние особенно не нравились гордому бродяжке, так как он ненавидел насмешки и не терпел любые улыбки в свою сторону. Хотелось вырвать руку и убежать обратно в ту тихую канаву, из которой его достали. Идущий впереди мужчина видно почувствовал чужое настроение и остановился, поворачиваясь лицом к потерянному ребёнку. И сколько Сюэ Ян не вглядывался в карие омуты напротив, он не мог найти в них чужих эмоций. На него они всегда смотрели с нежностью, странной отчаянной нежностью, которая раньше обходила босяка стороной. — А-Ян. — усаживаясь на корточки и марая красивые дорогие одежды, попаданец положил большую тёплую ладонь на короткие спутанные волосы, заставляя названного вздрогнуть. — Ты теперь часть ордена. — поправляя воротник чужого кланового ханьфу, иномирец улыбался настолько искренне, что впалые щеки на бедном детском лице покрывались румянцем. — И тебе не нужно обращать внимание на несогласных с этим людей. Я выбрал тебя и я привёл тебя. — Я... — отводя взгляд, мальчик боднул своей головой чужую руку, которая всё ещё покровительственно лежала на его макушке, и Цижэнь рассмеялся, вороша локоны, а после поднялся и, игнорируя свои грязные колени, повёл ребёнка дальше знакомиться с новым местом работы и обитания. >>> Вечером к полусонному Сюэ Яну в покои пролез один крайне назойливый человек, который словно не понимал китайского и слов «Больше не приближайся ко мне, Лань Усянь!». — Ну как тебе родной ГуСу? — громко плюхаясь на пол, Вэй Ин тут же подкатился к лежаку мальчишки, сдергивая тёплое одеяло с костлявого тела. — Ну почему ты прилип именно ко мне?! — возводя красные очи на ошибку клана Лань, бывший босяк пытался вернуть свой клочок ткани на законное место. — А к кому же мне липнуть?! Братья по улице должны держаться вместе! Разве я не прав? А? Братик Ян-Ян? Суть слов не сразу дошла до чужого ума, но когда дошла, ребёнок подлетел на месте, удивлённо таращась на улыбчивого паренька, как на восьмое чудо света. — Ты тоже с улицы?! — под быстрый кивок, в прошлом, бродяжка слегка смутился своей реакции. Серые очи Усяня внимательно осмотрели чужую позу, а после юноша выдал: — Ты же хочешь что-то спросить? Давай, не стесняйся. — открывать душу этому неправильному Ланю мало хотелось, поэтому Сюэ Ян задал только самый волнующий его вопрос: — Тебе не страшно? Омуты старшего адепта округлились, а после он почесал затылок, склоняя голову вбок: — А должно быть? В комнате повисло напряжённое молчание. Мальчишка поджал под себя ноги и принял оборонительную стойку, слегка порыкивая: — Конечно! Тут столько людей, пожирающих тебя взглядом! Они вновь замолчали. — Знаешь... — после минутой тишины начал Вэй Ин, прикрывая веки. — Раньше я очень боялся собак, — Сюэ Ян кинул на него косой взгляд, чем вызвал нервный смешок у говорящего. — Они казались мне монстрами, но глава Лань... — после произнесенного титула в моргалках напротив наконец загорелся интерес, — Один раз глава Лань повёл меня и Чжань-гэ с Хуань-гэ в Цайи... Чжань-гэ и Хуань-гэ пошли выбирать одежду, а я с главой отошли в менее людное место. Там я услышал скулеж и чуть не умер прям на руках главы Лань ха-ха... — глядя на заинтересованную мордашку Сюэ Яна, Вэй Ин не сдержался и под громкое «Эй!» растрепал и так непослушные волосы. — В тот день глава Лань достал этого щенка при мне из кустов и тяжело вздохнул... Щенок был весь избит местной детворой и у него была вывернута задняя лапа... Глава посмотрел на напуганного меня и... >>> — Не бойся, солнышко, он сам тебя боится, смотри... — аккуратно поглаживая измученное тельце собачки, Лань Цижэнь с грустью взирал на вывихнутую лапку. — Как больно ему сделали люди... Вэй Ин смотрел... Смотрел внимательно, не отрывая взгляда от каждой царапины на наполовину лысом брюшке. Он всё ещё боялся, но страх перекрывала злость и обида за маленькое существо. — Подойди, А-Ин... — мотая головой мальчик не двигался с места и всё стоял и стоял, дожидаясь, пока мужчина напротив передумает и отпустит исчадье ада обратно... Стало дурно. Вэй Усянь буквально желал бросить неповинное существо. Вновь глядя на щенка и на послушно ожидающего его главу ордена, Вэй Ин подошёл на ватных ногах к парочке и ещё раз ужаснулся состоянию малыша. — Тебя покусали собаки. — чужой голос заставил ребёнка вздрогнуть. — А его побили люди... Солнышко... Сейчас он тоже ищет спасения. Это стало последней каплей. Вэй Усянь заплакал, забирая маленькое тельце с чужих рук. Так у ворот появилась самая настоящая собачья будка, жильца которой подкармливали все в ГуСу, но особенно Ланьская собака любила одного человека, что сиял своей белозубой улыбкой за километр, радостно голося: «Дружок, папа пришёл!» >>> — Ты перестал бояться собак? — с сомнением спросил Сюэ Ян счастливо улыбающегося Вэй Ина, а тот засмеялся: — Нет, я их всё равно боюсь, но не всех. Я не представляю жизнь без Дружка, он такой забавный, знаешь... — Всё-всё, хватит! Я понял. Ты выборочно боишься собак. — и лохматую голову в который раз за вечер потрепали. — Дай людям шанс, А-Ян. Когда чужие белые одежды скрылись за поворотом, Сюэ Ян подумал, что этому человеку он определённо даст тот самый шанс.