Wakamono Jujutsu Kaisen

      Прошёл месяц с той самой неблагополучной миссии на кладбище в пригороде Токио, где Барб близко познакомилась с Двуликим Демоном. Она так никому об этом и не рассказала, и всё мучилась совестью. Не то чтобы там было что-то такое, из-за чего магический мир мог перевернуться, и все же способность Сукуны приходить во снах была явно чем-то новым. Вряд ли об этих способностях тысячелетнего демона знал кто-либо ещё.        Её коллега и приятель Сатору видел, что какие-то изменения с девушкой происходят, но видел также и многочисленные укусы и засосы на шее, тщательно замазанные тональным кремом, а потому списал всё на новые отношения Барбс с кем-нибудь, о ком ему знать не полагается. Не так уж он не был прав, но они были не так близки, чтобы Годзё мог задать ей вопрос об этом в лоб. Помощи и поддержки было неоткуда ждать.        Итадори больше не просил сэнсэя об аудиенции с Королём Проклятий, и ей было немного волнительно из-за этого. Означало ли это, что больше ему ничего не было нужно? Или это значило, что Юдзи каким-то волшебным магическим образом узнал о том, что произошло между ней и Сукуна? Ни на один из вопросов не было ответа, и по прошествии довольно длительного времени Барби решила, что теперь она может, наверное, спать спокойно.        Ровно до того момента, пока её вместе с Юдзи не отправляют вместе на задание в Иокогама. От этого известия у неё бежит мерзкий холодок вдоль позвоночника. Если б не длительная выдержка, у нее, наверное, и вовсе случилась бы паническая атака.       – Все нормально, Барби-сан? – уточняет директор Яга. – Ты побледнела.       – Все хорошо, просто небольшой приступ анемичности, я уже переговорила с Сёко, – быстро отвечает она. – Я могу идти?       – Да. Ваш водитель Идзити-кун, – Масамити махает рукой и продолжает возиться со своими куклами. Барби покидает его кабинет и переводит дыхание.        Задание с Юдзи. Вдвоём. Могла ли ситуация сложиться ещё хуже?        Они едут в машине по шоссе из Токио. По пробкам ехать около часа. Киётака по своему обыкновению молчит, Итадори и Барбс погружены в изучение документации по заданию.        Девушка смотрит в бумаги, и буквы разбегаются перед её глазами. Сконцентрироваться никак не получается. Она думает о том, что Сукуна может её скомпрометировать, вылезти в неподходящий момент, подбросить комментарий, но он молчит. Лучше бы уже вылез, тогда хотя бы напряжение её покинуло.       – Барби-сан, хотите я открою окно? – предлагает Киётака. Она смотрит на него растерянно, и он начинает рассыпаться в нервных объяснениях. – В-вы прос-сто выглядите так, словно вам нужен свежий воздух.       – Спасибо, Идзити-кун, – мягко отвечает Барб. – Действительно не помешает. Я в порядке, просто… укачало немного.       – У меня есть леденцы, хотите? – дружелюбно предлагает Итадори. Достаёт откуда-то из кармана коробку с мятными конфетками и протягивает девушке. Она с благодарностью принимает их. Может, и правда поможет.        В тот момент, когда рука Юдзи протягивается к руки девушки, на его ладони выступает рот Двуликого и игриво касается языком ладони Барби. Она от неожиданности вскрикивает, бьет парня по руке, и все леденцы оказываются разбросанными по салону машины.        Рот Короля Проклятий исчезает, как будто его и не было. Она не знает, заметил ли кто-то этот его жест.       – Прости, Юдзи, – быстро говорит девушка, – прости, Идзити. Мы можем остановиться? Я бы перекурила. Нервы ни к черту.        Молодые люди не понимают, что происходит, и когда это Барбс начала курить, но Киётака безропотно останавливается на ближайшей заправке, а девушка идёт в сторону будки для курения. Трясущимися руками достаёт сигареты, зажигалку и затягивается с наслаждением. Все будет хорошо, все будет хорошо, словно мантру повторяет она. Но будет ли?        Дальнейший путь до Иокогама проходит без сучка, без задоринки.        Они прибывают к детскому магазину, который закрыли из-за нескольких происшествий в нём, а шаманов попросили разобраться, что там такое происходит.       – Итадори-кун, – обращается к нему сэнсэй. – Пожалуйста, ни в коем случае не выпускай наружу Сукуну. Ты меня понимаешь?        Юдзи понимает. Ему не нравится, какие похабные комментарии по поводу Барби-сэнсэй бросает в его голове Демон, как он ворчит в ответ на её слова, и вообще ему кажется, что они не ладят. Это как раз-таки неудивительно, Двуликий вообще ни с кем не ладит, но с ней как-то по-особенному.       – 闇みより出でて闇みより黒くその穢れを禊ぎ祓え, – произносит заклинание Идзити, и на магазин опускается завеса. Барби и Юдзи остаются внутри одни.        Никакого бега по коридорам не случается, проклятие выходит самостоятельно. Итадори достаточно силён, умеет обращаться со своими кулаками, соединяя физическую мощь с проклятой энергией, но смысла в этом малым-мало, когда чудище отправляет Юдзи в полёт, и он целуется спиной со стеной и теряет сознание. Барбс ударяет себя по лбу – ну что за самостоятельный паренек? А как же командная работа?        Придётся разбираться с проклятием самостоятельно. Она призывает своих сикигами – многочисленные белые листочки бумаги катасиро облепляют его с ног до головы. Небесный Скат плавает в воздухе вокруг, и девушка запрыгивает на него: мало ли, сейчас окажется, что чудовище сильнее, чем она думала.        Так, да не совсем. Оказывается, их тут целых двое. Второе проклятие своим мощным хвостом сбивает её со ската. В полёте видит красную куртку Итадори: ура, значит, мальчик очухался.       – Да кто же так с женщинами обращается? – слышит она его голос, и внутри все обрывается. Это не Юдзи.        Ох, принесла же нелегкая.        Форменная куртка парня на Демоне превращается в клочья.        Она приподнимается на локтях и видит, что Сукуна разрезал первое проклятие, видимо, более слабое, своей режущей техникой. Ну хотя бы тут помог, и на том спасибо. Второе чуть сильнее, ловчее, так что Король Проклятий просто начинает с ним танцевать, крутиться, вертеться, и его противник так ни разу его и не задевает.       – Гамбарэ, гамбарэ, – издевается Король, вовсю с ним играясь.        Девушка поднимается на ноги, и Небесный Скат исчезает: пора было его отпустить. Скорее всего, он ей еще пригодится.        Едва лишь Сукуна разделывается со слабачком-проклятьем, Барби использует технику катасиро, и листы бумаги облепляют тело Итадори.       – Я думал, что это будут хотя бы любовные записки, – разочарованным тоном произносит Рёмэн, избавляясь от бумаги. – А листы пустые. Ты что, правда думаешь, что сможешь сражаться со мной на равных?       – Я хочу, чтобы ты ушёл, – твердо произносит шаманка, но её голос дрожит. Выдаёт волнение с потрохами.       – Почему? – искренне удивляется Сукуна. – Я думал, нам было весело вместе. Где ты пропадала целый месяц? Я соскучился.        Соскучился… Она каменеет. Это не предвещает ничего хорошего.        Барбс снова материализует Небесного Ската, и мужчина с интересом наблюдает, как она седлает сикигами.        А лучше бы его.        Но ещё и не вечер.       – Это прелюдия? – интересуется он с усмешкой. – Я думал, тебе немного по-другому нравится.       – Это реальность, кретин, – возвращает ему Барби. Скат вбирает в себя воздух, после чего исторгает изо рта потоки воды и проклятой энергии, закрывая мраком Сукуну.        Стоит воде исчезнуть, как она снова видит его. Стоит, как ни в чем не бывало, руки в карманы засунул. Качает головой неодобрительно.       – Ну давай поиграем, – усмехается он, – лишь бы тебе, дорогая, было хорошо.       – Мне будет хорошо, если ты поменяешься обратно с Юдзи, – предлагает вариант Барби.        Двуликий фыркает.       – Ты в курсе, что пацан девственник? Как тебе может быть с ним хорошо? – спрашивает он.        Девушка решает проигнорировать этот вопрос и снова пользуется катасиро.       Сукуне это не очень нравится. Женщина где-то далеко, нападает на него, разве он так её воспитывал? Стоило только отлучиться на месяц, и вот тебе на, дисциплина хромает.        Он ступает сквозь её бумажки, и они даже не касаются его. Небесный Скат вместе с ней парит в воздухе, и Король смотрит на неё снизу вверх. Раздумывает, как бы её опустить с небес на землю. Хмыкает, делает ловкое движение руками, и ветер сбрасывает девушку с сикигами. Тот исчезает.        Демон ловит её прямо на руки. Стоит довольный.       – Немедленно отпусти меня, – велит она ему.       – Да, да, – отвечает Сукуна, по-блядски ухмыляясь. – Теперь, если я и отпущу тебя, то только на свой член. – Он смотрит ей прямо в глаза. – А я ведь и правда соскучился.        Они снова оказываются в его Гробнице Проклятий. Словно она тут прописалась, ей-богу.        Мужчина преображается. Теперь он снова выглядит как демон: четыре руки, уже два глаза на лице. За прошедший месяц ему скормили ещё несколько пальцев, так что он потихоньку возвращается в демоническую форму. Это пугает Барб.       – У меня есть кое-какой подарок для тебя, раз уж мы так давно не виделись, – хмыкает Сукуна. Девушке это не нравится.        Он проводит когтистым пальцем вдоль её тела, от шеи до живота, и одежда превращается в пыль. На нём же только штаны-хакама, которые, видимо, не так уж сложно снять.        Почему она снова оказывается в этой ситуации?       – Слушай, ты, – возмущенно заявляет Барби, – не знаю, как тебя воспитывали в той глуши, где ты вырос, но если я тебе и правда нравлюсь, то ты должен вести себя по-другому, а не сразу раздевать меня и трахать на сеновале. Понял?        Про сеновал это она, конечно, загнула, трон Короля Проклятий с ним сравнивать. Он удивленно моргает. Девчонка все еще строптива.       – Ты мне? Нравишься? – смеется он хрипло. – Да кем ты себя возомнила, малявка? Я же могу раздавить тебя, как букашку.       – Ну так раздави, – она расставляет руки в жесте, мол, давай, делай, чего впустую угрожаешь.        Он решает пойти на уступку. Маленькую, но уступку.        Закрывает глаза ненадолго, концентрируется, вспоминая давно забытый навык сочинительства, а потом вдруг выдаёт:       – Влюбленное сердце Свирепствует, Словно лев разъяренный, Но нежности райская птица Здесь же, рядом.        Лицо Барби вытягивается. Это, без сомнения, пятистишие танка. Не может того быть. Сукуна – поэт?.. Ей не нужно долго думать, чтобы вспомнить исторический факт: в Хэйан все сочиняли стихи, и если ему тысяча лет, то логично, что он тоже может сложить стихотворение. Но в то время было важно сочинять песни о любви, то есть, если она все правильно поняла, то Сукуна…       – Довольна? – мужчина увлекает её к себе на колени. – Так тебя устроит?       – Ты… что, в любви мне признался? – в лоб спрашивает она.       – Ага, щас, еще что? Может, тебе еще и отлизать? – саркастично спрашивает Сукуна.       – Было бы неплохо, – кивает Барбс. Король Проклятий дарит ей такой взгляд, что она понимает, что вот прямо сейчас лучше заткнуться и не нарываться, иначе… лучше не знать, что может произойти.       – Разговоры окончены, – объявляет он ей на ухо, – не за этим я тебя сюда пригласил. – Его смертельное дыхание опаляет её кожу огнём, и четыре руки уже вовсю вальсируют по женскому телу. Девушка все еще пытается сопротивляться, отстраняется, отворачивается, пока демону это не надоедает. Он утягивает её в долгий страстный поцелуй, напоминая вкус своего языка, его горячность и грубость. Она стонет ему прямо в рот, потому что не хочет снова отдаваться на раз-два, но скоро сдаётся под этим напором, потому что противостоять Двуликому просто невозможно.        Прелюдия получается довольно долгая, Король чуть ли не измывается над её трепещущем в желании теле, заведя с полоборота, а потом ещё и оттягивая момент совокупления, пока она не смотрит ему прямо в глаза своими, в которых читается голод и желание. Так оно вернее, он напоминает ей о дисциплине.        Двуликий внезапно сажает ее саму на свой трон. На этом троне она уже сиживала… но в прошлый раз у него на коленях. Теперь Сукуна сажает её прямо на сидение, рвет трусики и разводит её ноги в стороны. Кушать подано, Ваше Величество, извольте. Впивается ртом в сочащуюся всеми возможными реками Барбс и с наслаждением угощается. Девушка тонет в блаженстве и зарывается руками в его волосы, пытаясь направлять голову мужчины, но он делает, что хочет, так что она просто держится за его шевелюру. Наконец, Сукуна добавляет пальцы, а рук-то у него четыре, и пока две придерживают ей бедра широко, еще две принимаются обрабатывать дырочки. Обе.        Барби широко раскрывает глаза, потому что не ожидала ощутить пальцы там, где их прежде никогда не было, хочет избавиться, скрыться, ускользнуть, но куда уж.       – Пожалуйста, не надо, – молит она Короля, но он неумолим. Все равно ведь делает, что хочет, а как бы ей не было неловко, пальцы в нужных местах в правильных точках заставляют поджать пальчики на ногах и исторгнуть из себя маленькую струйку прямо Сукуне в лицо. Он облизывается прямо-таки по-блядски, доволен произведенным эффектом.        Но если Барб думает, что все закончится здесь и сейчас, то она ошибается, потому что Двуликий избавляет себя от штанов, и выясняется, что у него не только два лица, две пары рук, но и два стоящих члена.       – О, мой бог, – единственное, что может выдать она. Еще не пришла в себя после оргазма, ещё не поняла, что веселье только начинается.       – Согласен с обожествлением, – хмыкает Сукуна, после чего берет девушку подмышки на руки и меняется с ней местами. Теперь он снова на положенном ему месте на троне, а Барби – ей полагается занять места сверху, согласно купленным билетам.       – Это невозможно, – хнычет она, внезапно складывая одно к одному и пальцы его, и это. – Я не смогу.       – Гамбарэ, гамбарэ, – лишь отвечает на это мужчина. Вагина принимает его член, как старого друга, а вот второе отверстие менее податливо, но медленно и верно Сукуна наполняет и его тоже.        Девушка скулит мужчине на ухо. Она чувствует нереальную заполненность со всех сторон, и двигаться просто не представляется возможным. Но ей того и не надо, он будет все делать сам.       – Такая узкая, – вожделенно шепчет ей в ухо Король, – мне даже не понадобится много времени. Кончишь на каждый мой член?        От этого вопроса внизу живота взлетают бабочки. Бог ты мой, конечно, она кончит, внутри пожар и желание быть по-блядски вытраханной. Они вместе начинают неспешно двигаться, Барбс держится за его плечи, они держатся нос к носу, она стонет ему в губы, а Призрак периодически проводит по-собачьи языком влажным по её губам.        Им действительно не надо много времени. Приятная заполненность с обеих сторон вызывает у Барб смешанный оргазм, и в ответ на фрикции и сокращение мышц влагалища Сукуна тоже кончает обоими членами. Внутри теперь горячо и мокро, и бедра трясутся от мышечного напряжения, пока Король не извлекает с пошлым звуком оба влажных члена, которые уменьшаются в размерах. Пока что. Устраивает Барби у себя на коленях более уютно, обнимает всеми четырьмя руками.        Пару минут они дышат, пока не приходят в себя. В голове сразу множество вопросов, но какой задать первым, не понятно. Хочется прервать молчание, которое скоро станет неловким.       – Все ещё хочешь, чтобы я махнулся местами с пацаном? – спокойно интересуется Сукуна.       – Не хочу, – признается Барби, не глядя ему в лицо. Он проводит когтистой рукой по её волосам и гладит.       – Он скоро вернется сам. Но до тех пор побудем вместе. Откуда мне знать, когда ты в следующий раз осчастливишь меня своим появлением.       – Я? – она чувствует себя оскорбленной. – Это ты перестал приходить ко мне во снах.       – Потому что ты перестала думать обо мне перед сном, – невозмутимо пожимает плечами Двуликий.       – Как будто я вообще знала, как это работает! – возмущается девушка. Король морщится: все бабы такие крикливые, нормально же все было, вроде только что кричала от удовольствия, а теперь опять чем-то недовольна.       – Ну, теперь знаешь, – говорит он будничным голосом. – Надеюсь на скорую встречу.