***
Тем временем следствие не стояло на месте. Раньше провести обыск покоев Самодержцев не было возможности из-за ряда вчера произошедших неприятных событий, которые не дали это сделать тайно. Сейчас же, когда запланирован долгий обед, выпала возможность одновременно исследовать каждые покои. У них в запасе максимум целый час, поэтому Джефферсон чуть ли не летал по всему дворцу. Он бы повозмущался, что ему не разрешили выделить на расследование пару опытных сыщиков, но его обязательно перенаправят к Великой Британии, с которым никто не желает спорить. Сейчас детектив находился в покоях Бельгии, где прямо-таки застыл над найденными личными письмами. Теперь-то Джефферсон понимает, насколько таможенная война для бельгийца является важной, а её решение — первоочередным. Для этого, помимо других, важен факт переписки Бельгии с Франсисом, то есть с Французской Империей, и в одном из писем обсуждались те же тарифы и сокращение импорта/экспорта. Возможно, что это письмо тот собрался отправить после прибытия в Брюссель днём ранее. «Votre principale tâche aujourd'hui est de faire profil bas. Il ne faut pas que Franz vous soupçonne d'activités antiétatiques. Nous savons de quoi il s'agit, mais les Républicains le verront d'un tout autre œil». Только те двое и сам Бог знают, какой они сюрприз готовят Франции и с какой целью, но детектив зато узнал, что у бельгийца совсем другой почерк. Его буквы более каллиграфические, и наклонены направо, нежели на телеграмме, где буквы стоят в ровной боевой стойке. Всё же, подозрения насчёт бонапартистских взглядов всё ещё присутствуют, и поэтому придётся только повторно допросить Королевство. В это время в покои постучался и вошёл ранее допрошенный Джейкоб. Детектив на того не сразу обратил внимание, пока тот не подал свой грубоватый от природы голос: — Sire Austria-Hungary fainted right during lunch, — доложил тот. — It is highly likely that the Autocrats will now disperse to their rooms. — Thanks for telling me in time, — поблагодарил следователь, возвращая найденные письма обратно на место. — Where's Mr. Christopher? I haven't seen him since this morning. — He's been dismissed. I'm now the head butler of the Royal Palace, so I'm the one you'll have to deal with. Эти слова были сказаны с необыкновенной гордостью, ибо Джейкоб, как и Кристофер, добивался этого титула многие годы. Но вот Майклу было совсем не до радости, ибо Кристофера, скорее всего, уволили из-за вчерашнего скандала. Очень жаль, что тот закончил свою карьеру из-за личностных обид государей друг на друга. — I hear you, Mr Jacob Frye, — сказал детектив, разложив улики по своих местах. — Like Sire Austria-Hungary? It is not known why he fainted? — Dr Watkins is trying to revive him or identify the poison, so we can only wait. Still, we should postpone the search until after dinner, for… our actions are not entirely legal. — I would say unethical, for I don't recall a law where it was forbidden to conduct a search without the presence of the suspect. — You know best, I won't argue. How can I help the investigation at this point? — As soon as it is confirmed that Sire Austria-Hungary has been dispatched, report to me immediately, but in the meantime, return to your duties, Mr Chief Butler.***
Никто из монархов не собирался возвращаться в свои покои, ибо первый ушедший сразу же будет ложно обвинён в отравлении, которое даже не доказано. Все монархи, как и в случае с Францией, столпились возле покоев, в которые совсем недавно отнесли Австро-Венгрию. В один миг Италия стал союзником австрийца, начав задавать риторические вопросы для драматизации: — Кто так мог в наглую поступить с Австро-Венгрией, так ещё и у всех на глазах?! У кого хватает тупости так открыто позорится перед всеми?! — Не смотрите на меня так, — пробубнил Российская Империя, отдалившись от всей толпы. — Я даже говорить ничего буду, — сказал Испания. — всё ведь и так очевидно. — Только не говори, что это Британия, — закатил глаза Португалия. — Ты сам давно тушёного угря не ел? — раздражённо прошипел испанец. — Тушёный угорь с ядом — традиционное испанское блюдо, — ухмыльнулся тот. Пока за дверью надвигалась новая испано-португальская война мирового масштаба, нависнувшая в покоях обстановка была совсем иной. Свершилось чудо: Австро-Венгрия очень-таки быстро очнулся, но доктору Воткинсу пришлось воспользоваться своей быстрой реакцией, чтобы вовремя подставить под австрийца небольшой таз. И обед, и завтрак вышли из него за несколько секунд, а Германия, как эталон заботливого мужчины, придерживал его волосы. Пока императору дали время прийти в себя, д-р. Воткинс вернулся к изучению тушёного угря. Внешне не было обнаружено каких-либо крупиц яда, а при погружении в воду ничего, кроме рыбьего жира не всплыло. Никаких опасных испарений не было, угорь не имел при себе никаких иных запахов, схожего на метал или на стереотипный миндаль. Лично доктор Воткинс считал, что миндальный запах от цианида — ложь, хотя проверять на себе лично или на ком-то другом он не собирался. По крайней мере, насчёт австрийца можно спокойно выдохнуть, ибо его не отравили, однако, его состояние по-прежнему заставляет желать лучшего. Следовало бы выяснить причину внезапной потери сознания. Только повернувшись обратно к Австро-Венгрии, у того резко схватил живот, за который он сразу же ухватился, будто туда вонзили нож. Одно лишнее движение создавало молниеносные удары по всему телу, и Германия, который прислонился к супругу, сделал ещё хуже. — Your Imperial Highness! — протараторил доктор, подбежав к монарху. — I'm all right! — соврал австриец. — It's not because of the eel. I've had it since this afternoon… for a few days now. — Oh, Gott, Osti, — вздохнул немец, который весь облился горячим потом после одного лишь писка австрийца. — erschrecken Sie mich nicht. — I'm glad you weren't poisoned, but you should still have a course of treatment. You're in a terrible state, — сказал Воткинс, отложив таз далеко в сторону. — How many days have you been in this condition? — I've… — произнёс тот, краем глаз взглянув на Кайзера, который и был причиной всему произошедшему за обедом. — been experiencing stomach cramps for about a week. About vomiting… this is like the third time, but it's probably due to seasickness on the ship. — I see your point… Have you experienced anything else? Unexplained headaches… sudden loss of energy, changes in your body? — Yes, but why do you ask? Хотелось бы напомнить название своей профессии, но весьма любопытного в физиологии Самодержцев доктора Воткинса завлекли больше всего собственные раздумья. Не хочется давать «диагноз» без полной необходимой проверки, но у него нет на это ни законного, ни этического права. Можно получить разве что разрешение от своего государя, который, не выдержав непрекращаемые в коридоре язвительные разговоры, постучался и выглянул из-за двери. Это сыграло на руку врачу, который быстро, но тихо подошёл к Британии. — Go ahead, — приказал монарх, сзади которого мигом затихли все остальные. — His Royal and Apostolic Highness is well: he has not been poisoned, — ответил доктор, замявшись во время небольшой паузы. — However, I have my suspicions that the cause for the loss of consciousness was something interesting. — Is that so important for me to know? — I think you should. Can I get the… midwife in here?***
Предположения Воткинса оказались реальными: Австро-Венгрия был беременным. Германской Империи даже пришлось покинуть покои вместе с доктором, оставив императора наедине с не менее шокированой акушеркой, которая впервые увидела мужскую шейку матки. Но теперь странное поведение венгра стало быть объяснимым, и многие даже расстроились тому, что из-за его «капризов» они пропустили обед. Хотя с «приятной вести» удивились абсолютно все Самодержцы, которые пытались запечатлеть реакцию Германии на эту новость. Жаль, что тот вовремя скрылся в покоях, где ему обо всём сказали прямо в лицо. Для него это был словно резкий удар перчаткой по лицу. Все же понимают, что если рождается на этот свет новое государство, то его родителям светит неминуемый закат. И мало этого факта — немцу пришлось вывести своего супруга на разговор, но тот лишь отвернулся и закрыл свой рот на замок. Австриец осознал то, что Германия грубо обошёлся не просто со своим супругом, а с беременным… человеком. Поэтому вполне естественно то, что Австро-Венгрия надуется быстрее, чем его живот от присутствия новой души под своим сердцем. А может, их там будет целых две. — Osti-i-i — уже как пятый раз протянул Кайзер, пытаясь добиться хотя бы взгляда в свою сторону. — Schweigen hilft Ihnen nicht. — Fogd be a pofád, — ответил тот на венгерском, который, как бы немец не пытался учить, всё равно не понимает. — Мне оно тоже не поможет, — сказал Германия, положив руку тому на пояс, из-за чего та была мгновенно откинута чужой. — Дорогой, ты сейчас ведёшь себя в точности как ребёнок. О ком мне тогда повитуха говорила: о тебе или о сыне? Это должна была быть удачная шутка, но, к сожалению, немец не везде идеален. Это лишь сильнее вывело Австро-Венгрию из себя, но ему мешают встать с постели недавнее обследование, из-за чего любое движение его ног отдаётся острой болью в интимной зоне. Единственное, в чём он мог выразить своё недовольство, так это в бровях и в скривлённых губах. Кажется, что здесь похож на ребёнка не он один. — Дорогой, поверь мне, я не хотел причинять тебе боль. Если бы я только знал, что ты в положении, то в тот момент я сам набил себе высокомерную морду. Хотя я не согласен с тем, что у меня нет такого желания сделать это сейчас. — И всё же сделал по-другому, — пробубнил тот. — Я понимаю, что не должен был это делать даже в ином случае. Когда ты видишь яд в личных вещах своего самого дорого человека, то теряешь здравие ума. Ты не хочешь верить, что он вообще может быть связан с убийством, но найденные улики говорят совсем о другом. То, что ты от меня что-то скрывал, так ещё и необыкновенно важное, глубоко ранит сердце, которое уже ничего не чувствует. И потому я хочу, чтобы ты ответил мне честно: ты отравил Францию? Австро-Венгрия не двигался, но переполняющие чувства в груди прибавили ему немного сил, чтобы повернуть к немцу голову. — Я. Не. Убийца. Слова были произнесены со злобой, но они были искренними. Германская Империя это наконец смог прочувствовать, в тот самый момент, когда его разум не был заполнен необоснованными волнениями и подозрениями. Из его груди смог выйти облегченный вздох, после чего тело испытало новый прилив энергии, которая позволила ему заключить супруга в большие, но лёгкие объятия. Судя по тому, что тот даже руки к его груди не подложил, чтобы оттолкнуть немца, Австро-Венгрия был приятно удивлён. — Я тебе верю, — прошептал Германия, прижимая к себе всего мужа. — Ты… думал, что я от тебя что-то могу скрывать? — промолвил австриец и поднял голову. — А на что это могло быть похоже со стороны? Ты ведь знаешь, что я всегда падаю в крайности. — Но я правда не знал, что там была колба. Я к этому полотенцу никогда не прикасался, оно там изначально стояло нетронутым. — Ости, — перебил немец, приложив к горячей щеке свою холодную руку. — я тебе верю. — Я понимаю… Кстати, почему алоэ стоит на правом краю, если я его поставил на левый, где больше солнца? Ответа на свой вопрос австриец не получит, так как их идиллию после примирения прервали вошедшие монархи. Некоторые из них чувствовали себя неловко, ибо придавали беременности плохой знак для государства, а ведь многие из них не могут заявить себя друзьями для супружеской пары. Говорить о том, почему сюда вошёл даже россиянин, которого австриец прожигал взглядом через герба, не стоит. — Мы решили, что Вас необходимо с этим поздравить, — первым начал Италия, которого другие насильно заставили выступить перед ними первым. — Не смотря на минусы… для любого человека скорое рождения ребёнка — наивысшее счастье. — Главное, чтобы ребёнок не был капризным, а то такое вытворил он с вами сегодня, — добавил бельгиец. — Что мы можем пожелать другого, кроме как того, чтобы будущее государство было расцветом для ваших народов? — сказал Испания. Каждый дал Австро-Венгрии и Германской Империи хотя бы одно доброе словечко, пусть даже сказанное с прикрытым сарказмом. Даже Османская Империя пожелал в первую очередь отцу огромных сил и терпения, которых так всем не хватает. Но последним по очереди оказался Российская Империя, который мог что-то да сказать Германии, но пожелать Австро-Венгрии что-то хорошее язык не поворачивается. У него самого есть сыновья, двое из которых — амбициозные красные двойняшки, которые любят задвигать о скором конце его империи, чтобы построить «справедливое единое государство рабочих и селян» за Карлом Марксом. Не хочется, чтобы он один среди других страдал из-за собственных детей. — Желаю, чтобы Австро-Венгрия осчастливил своего супруга не в последний раз, ибо впереди нас ждёт долгая история. — Спасибо за такие слова, — хитро улыбнулся немец. — В ответ на этот подарок я обязательно скорым временем покажу Австрии летнее Причерноморье. И пока все нашли повод для радости, Османской Империи было совсем не до европейского веселья. Как гром среди неба в покои вошёл Джефферсон, который в уважительной форме попросил Османа вместе с Крымом пройти в их покои для допроса. Это не мог пропустить мимо ушей Россия, который вызвался побыть слушателем допроса, как и Британия. Детектив не мог возразить (хотя хотел).***
Двери захлопнулись. В опочивальне Османской Империи находилось аж четыре монарха вместе со следователем. Оба мусульманина чувствовали себя, словно их запрягли в кандалы перед судом и вынесением наказания. В принципе, для Империи этот допрос выглядит настоящим гневом Аллаха за допущенные ошибки. Теперь над ним вершит судьбу какой-то христианский смертный, который готов вывернуть турка наизнанку, пытаясь добиться некой правды. Крымское Ханство чувствовал себя не лучше, хоть и понимая, что детективу будет не за чем зацепиться за него. Крымчанин волнуется только за своего, так скажем, сюзерена, который представляет миру весь мусульманский мир, и любая его ошибка станет чёрным пятном на всей истории ислама. — So, — начал Джефферсон, за которым возле стены стояли беспристрастный британец и довольно заинтригованный россиянин. — tell us about your relationship with His Royal Highness. — Restricted to one policy, — сказал Осман. — Before coming to Britain we had last seen each other in July 1878 at the Congress in Berlin. After France stood up for the preservation of my empire, I changed my original opinion of him. In short, I became soft on him, for at that time his actions were in favour of mine in the Balkans. — I hardly ever saw François until earlier this week, so I don't even have much to say about him, — сказал Крым. — Oh, so you've become his friend? — подал голос Российская Империя с фальшивой улыбкой. — What about Algeria? Tunisia? Where the Muslims chose to give themselves to the Christian French. — It's occupation and colonisation, you knucklehead, — сузил глаза турок. — Where is your former glory, Mohammed II? — продолжал россиянин. — How could you allow France to so easily violate your non-existent sovereignty and borders, taking your supposed lands in the East piece by piece? And yet you speak so fondly of him, as if such treatment gave you pleasure. — Britain, — обратился Ханство к молчаливому Королевству. — make that viper shut up at least for the duration of the interrogation. — Россия, — с неохотой в голосе сказал Великобритания, повернув голову в сторону царя. — не мешайте мистеру Джефферсону исполнять свои обязанности, если ваши комментарии не помогают расследованию. — Так я просто хотел подвести к сути! — приложил руку на сердце тот. — A few nights ago I protested about your decision to be the neighbour of these Muslims, even though we were separated by a few rooms and a whole corner. But these days I have come to realise that God Himself has allowed me to solve the crime! Пока англичане были в смятении со слов воодушевленного России, Османская Империя был готов чуть ли не разодрать на себе твёрдые ткани парадных брюк. Крымское Ханство не был правителем и не занимал значимые государственные должности в империи, и поэтому его наряд был похож на простой, но качественный чёрный фрак с бабочкой, которую ту от нервов начал поправлять. Было ясно, что он тоже нервничает, раз уж ему приходится ослабить её обхват. Зато на них двоих сидели две красные фески, которые намеревались вот-вот упасть с их накипевших голов. — I had not previously paid much attention to their words that I heard that night, for I had not thought they would be willing to do such a foolish thing, — с интонацией продолжал Империя. — But when I heard Osman's conversation with Germany this morning, I was fully convinced of their collusion. They were talking about some kind of co-operation, and we know what the German's plans really are. Британия с хмурым взглядом повернул голову на турка. Вот тут и действуют стереотипы про кровожадных мусульман, которые присущи даже Джефферсону. И это только из-за религии, ничего более этого. — Yeah, I had a conversation with him, — подтвердил Османская Империя. — Perhaps if you were attentive when you were eavesdropping on us like a rat, you would have heard something that we had not had any conversations before this day. У России дёрнулся глаз. Всё идёт не его плану «А», и он не особо хочет приступать к плану «Б», ибо первый выглядит для Османа более унизительным. Но зная, что под себя подразумевает второй план, карие глаза перевели взгляд на Крымское Ханство. — Maybe my honoured Crimea will tell the truth? Because he is so worried, as if Osman can't lie. — I was never honoured by you, — ушёл от ответа Хан. — It is known that you stopped Delacroix that night for her to bring you soporific, — слегка соврал детектив. — Firstly, I stopped the maid at Valentine's name, and secondly you are right, I asked for some soporific to help me sleep, — ответил тот. — Were you alone in your chambers? — хитро спросил следователь. Тут Ханство замолчал, переведя взгляд на Османскую Империю. Крымчанин так сильно вдохнул, что его грудь стала похожа воздушный шар. — I was with the Ottoman Empire. — Then why did you need sleeping pills if you had the İslam Halifesi Ottoman Empire at that moment? — I... wanted to ask ahead of time so I don't have to wander around looking for servants before I go to bed. — You're not telling me, — воскликнул россиянин. — At about four o'clock I witnessed Osman coming out of your chambers all dishevelled and ungroomed, indicating that he had spent the whole night with you. The two of you must have had a heated discussion that required sleeping pills. I don't know what Osman was doing before he came to the Khanate, for, if memory serves, his half-eaten dinner was taken away in the morning. Было интересно, почему Россия бродил в четыре утра по дворцу, но обвинять его в том, что он общался в это время с Делакруа и речи быть не может. Экспертиза подтвердила, что служанка покончила с собой тем же вечером или ночью. Тогда вопрос к двум мусульманам: — What are you talking abo… — не договорил Джефферсон. — All right, that's enough, — перебил турок, слегка согнувшись над коленями и схватившись за разболевшеюся голову. — I'm ready to confess if this Russian will shut up. Это было слишком быстро, чем ожидал детектив с Британией, но намного позднее, чем ожидал Россия. Великобритания решил встать прямо возле Джефферсона, ибо рефлекторно хотел быть поближе к самому центру событий. В это время царь расплылся в довольной улыбке, как кот, учуяв свежую кошачью мяту. Вероятно, что после этого он будет так же радостно себя вести: кататься на полу и счастливо мяукать. — Me… and Crimea… Язык заплетался на каждом слове, и потому нужно было немного времени, чтобы развязать все следующие. Британии прям не терпелось добиться признания, хоть его всё ещё переполняла злоба за то, что, возможно, спасение во время Крымской войны турка было ошибочным. Схватив Хана за руку, Осман на вздохе произнёс: — love each other. — What?! Этот вопрос произнесли у себя в голове все, но выдал это вслух только Крымское Ханство. Несколько часов назад они договаривались о том, чтобы сказать то, что требует Российская Империя, который сейчас чуть ли голову с плеч не уронил от услышанного. Это ведь должно было выйти обыкновенный шантажом и манипуляцией, а в итоге Османская Империя предпочёл обрести статус содомиста среди мусульман, нежели убийцы среди христиан. — Ahem, well… — неловко промямлил детектив. Хорошо, что он может говорить, ибо Королевство потерял дар речи. Он пропустил мимо себя тот факт, что убийцу нужно продолжать искать, а сосредоточил внимание на двух влюблённых мусульман, у которых гаремы были сотни лет. Насколько у них был плохой ассортимент? — Yes, we were discussing this topic yesterday, because we were so serious, — уже раздражённо сказал турок, но теперь он был немного расслаблен, дав волю своим рукам махаться в разные стороны. — I'm not going to share the details of our personal lives with you, but I will say that from the stress I experienced, my... Crimean Khanate had to find a way to sleep afterwards. Are you fed up now, you European rats? Присутствующие здесь не просто насытились, а даже переели. Британия, неловко кашлянув, отошёл от детектива и направился к окну, чтобы немного освежить помещение после такой пикантной новости, без которой его жизнь казалась намного лучше. Сказанный факт не поможет расследованию, но вряд ли Российская Империя, по его мнению, умолкнет после услышанного. — I apologise, of course… — смущённо проговорил Джефферсон, помяв бумагу в своём блокноте. — The two of us did not cross paths with France in the last days before the assassination, every other adequate state can attest to that, except for that Snow White, — сказал Османская Империя, всё ещё не отпуская руку Крыма. — Okay, we get it… Can you add anything about the events of that day? — Heard of France's quarrel with the German Empire, and also heard the maids' displeasure at Italy's behaviour, — добавил турок. — I might add from myself that Spain and Portugal have been on a downward spiral recently about something, — начал крымчанин. — It was in the morning, a few hours before the murder, you understand. I only heard part of the conversation, but I can assure you I am not taking words out of context. Portugal was accusing Spain of trying to establish relations with Great Britain, which threatened his independence. Spain only laughed it off, joking that he would rather slit both their throats himself than forgive Britain for an assassination attempt during some congress. He also added, again jokingly, that an exhausted Portugal would be prepared to poison its own British ally just to make Spain look bad. Maybe this will help you in some way. — Thank you for your help with our investigation, — всё ещё смущённым голосом сказал детектив, чьи глаза продолжали бегать по всей комнате, но только не на допрашиваемых. — The investigation is so badly delayed that I wouldn't be surprised if France decided to poison himself for attention, — от балды сказал Осман, но быстро умолк, чтобы не наговорить на кулак в лицо. В этом россиянин уж точно его поймёт.***
Что же имеет на руках мистер Джефферсон? Кучу дополнительных вопросов для многих монархов, новость о беременности Австро-Венгрии, факты из постели Османской Империи и Крымского Ханства, домогательства со стороны Королевства Италии к служанкам и Российской Империи к Франции, раскрытие покушение на Испанскую Империю Королевством Португалией почти вековой давности и личную переписку Бельгии с Французской Империей. При этом ничего из этого не может приближать к разгадке самой главной цели убийства — найти заказчика на Францию. Это может быть и Германская Империя с Австро-Венгрией, ибо… давайте признаем, что это довольно ожидаемо, ибо врагом Франции после немца может быть только маленький торчащий волосок после трёхчасовой укладки. Его познания о свойствах цианида не только восхищают, но и настораживают, но тут все наслышаны о таком яде. Единственное, что заставляет зацепиться — это качественно продуманное отравление, когда специально открыли окно в помещении и дали подсыпать яд самому Франции. Угрозы со стороны Германии и неоднозначное поведение во время допроса тоже не успокаивают Джефферсона, хотя подозрения на супружескую пару держаться ещё из-за странного и сдержанного поведения австрийца. Кстати, стоит успокоить некоторых волнующихся за официанта и дегустатора: после экспертизы их освободили и те вернулись к работе, хоть в темнице они вспомнили чуть ли не все свои прожитые годы. Подозрения не спадают с Бельгии, которого подозревают в сотрудничестве с Франсисом. Никто не знает, что сейчас на уме бывшего французского императора, и в любом случае есть подозрения, что бельгиец полностью поддерживает его. Однако Британия не совсем согласен с тем, что Франсис, не смотря на свою жестокость, способен отравить своего брата. Да, у них были разногласия, но никто не собирался свергать друг друга: они следователи за каждым ветром революции. Многие думают, что Французская Империя изгнал своего брата в 1799 году, когда как раз Наполеон стал Первым Сенатором, а Республика решил бежать от тюрьмы и пыток. На деле же, как потом признался Франсуа, он бежал не от брата, а от самого Наполеона Бонапарта, прекрасно понимая, что страна движется к новому перевороту. Также было и после Весны народов в 1848 году, когда Франция не бежал свергать своего брата, а лишь сбежал от Великобритании в самый нужный момент. Про то, почему он решил бежать от своего мужа, всем известно: измены британца и закончившееся терпение француза. Выходит, что Бельгия может сотрудничать с Франсисом, но вряд ли брат Франсуа может так подло поступить с ним. По идее, если всё было в действительности спланировано, то сейчас где-то во Франции должен был случиться переворот или революция, которую французский народ терпит чуть ли не каждые двадцать лет. Но на данный момент всё очень тихо, что и сбывает с толку. Россия и Италия не менее подозрительны, чем ранее упомянутые. Их цель была довольно похожей: заставить Францию забыть события того вечера, чтобы тот не разболтался. Весьма жестокий, но действенный метод, учитывая при этом нескрываемую жестокость россиянина и страх итальянца перед общественностью. Все они оправдываются политикой, но корни нашлись совсем в другом грунте. Испания и Португалия — отдельная история, где они хотят друг друга подставить и обвинить в убийстве. Это случилось из-за ошибки Джефферсона, который помог раскрыть отравление 1812 года, из-за чего теперь оба пытаются отомстить друг другу за прошлое. Больше подозрений падает на Королевство, у которого получилось рассорить Великую Британию и Испанскую Империю на долгие годы, чтобы уберечь своё государство. Испания же, питая ненависть а британцу, мог попытаться отомстить ему иначе: отравить Францию самому и обвинить во всём его мужа, что в конечном счёте привело его к позорному поражению. Но сейчас испанец зацепился за покушение 1812 года, из-за чего любыми способами будет пытаться выставить португальца убийцей, а тот, манипулируя тем же событием, — выставить Империю убийцей. Это замкнутый круг, а то и настоящий крысиный король. Вычеркнуты из списка разве что Османская Империя и Крымское Ханство, но только карандашом, ибо кто знает, что они кроме любви обсуждали. Они меньше всех вызывают подозрения. Но произошло то, что Россия совершенно не предугадывал: Осман, подойдя после допроса к детективу снова, рассказал о его шантаже, что побудило Джефферсона обратиться к Британии. Следуя их логике, если царю удалось на некоторое время сломить Самодержца, то служанка тем более могла бы поддаться его шантажу. Как говорят, страсти накаляются, как и в скором времени будет накаляться Британия, которому уже хочется воспользоваться акупунктурой.***
До конца дня было проведено ещё несколько допросов. Первым в очереди оказался Бельгия. — How do you explain your correspondence with Sire Francis? — спрашивал детектив. — Is that His Royal Highness Franz's brother? Бельгиец хотел взбеситься из-за того, что они обыскали его комнату и прочли личные письма, но сдержался из желания не показаться подозрительным. — Are you caught up in «anti-state activity»? — спросил Королевство. — Did Francis say directly that we were doing it? It only looks that way from the outside because of our past. The era of Napoleon and his family is long gone, but there are still remnants of his followers in France, ready to stage a revolution at any moment. And so it came to pass... The Empire is tired and feels no longer capable of returning to the throne again, for his regime will now be long associated with the German invasion in the seventies. You should read this. Бельгия протянул Джефферсону газету, которая была спрятана в кармане пиджака в шкафу. До неё тот не успел добраться, поэтому принялся на месте изучать улику. Это был экземпляр французской прессы, номер которого был выпущен два месяца назад, когда на Францию было совершено неудачное покушение при помощи подложенной в карету взрывчатки. Совсем недавно Верховный суд обвинил в покушении пятерых «бонапартистов», которые в конце концов признали своё причастие к преступлению. — Do you see how dangerous these elements are? — спросил Бельгия. — I am almost the only friend of the French Empire to whom he can turn for help without fear. France knows what his brother is really up to and with whom he corresponds. However, it's worth remembering my doughnut... France doesn't quite trust me, for she thinks I only care about the welfare of my country alone. Of course, I'm no hero, but foreign policy always affects domestic policy. If he sees his brother under his nose almost every day, he can't control my actions, and it's hard for him to trust someone after numerous wars and betrayals by... close people. So he thinks I'm co-operating with the Napoleons. And that France trusts his brother completely, you can ask him yourself. It's good to see the victim alive, isn't it? — That's true, but you take advantage of my weakness in politics so I can't even imagine such a thing. Why does His Royal Highness Francis care so much about the Republicans? Why does he need your help? — Isn't the answer to the first question obvious? These same people were willing to repeat the second execution of the French Kingdom in order to «get rid of the dark past», so it is no wonder why they accuse Francis of complicity. — Is there a reason? — There is no occasion, but only a coincidence of circumstances, which, by the way, was happening to François. Do you think they were the organisers and leaders of all the revolutions? It was only in the revolution of 1789 that they united and became leaders, and after that everything depended on the people themselves, who made them their own leaders. Francis was in his own country all the time, so he was quietly put in front of the fact that he had to sit on the throne or be removed. François on the other hand, in the revolution of 1848, only escaped Britain at the most opportune moment for personal reasons, and the people made him their «Messiah». In the coup of 1852, François found himself a prisoner of Britain, so Francis had no choice but to accept Napoleon III's offer. In the revolution of 1870, a similar thing happened, except that Francis returned to Paris only because the Germans had victoriously penetrated deep into his country. Even without the intervention of the Republic, the French wanted to throw Napoleon off the throne along with Francis, who was only fulfilling his role. Having told you a short story, I want to conclude with one sentence: Francois and Francis are not enemies, but brothers who are devoted to each other, who do not follow someone else, but accept the challenge of fate and are ready to give way peacefully. — Amazing… Can't even invest in my head. Джефферсон, который чуть ли не с самого детства пропитан действенной британской пропагандой, ошеломлён слышать подобные факты. Он даже на секунду не мог задуматься о настоящих отношениях двух французов, которые ведут себя, как настоящие джентльмены. — France doesn't trust me, but he's willing to rely on his brother. And about the help, it's simple: he asked me for a couple of spies a few letters ago, so that we could gain the confidence of the Bonapartists and give them to the organisation. Naturally, sending my spies into French territory would look too "anti-state", so Francis advised me to proceed carefully. — Can you show me that sheet? — Sure, I'll look it up now. На это ушло десятки минут, но Бельгия смог найти письмо, в конечном итоге подтвердив свои слова. О доверии двух братьев детектив может вскоре удостовериться от надёжного источника, который сейчас учиться говорить по-новой при помощи своих сыновей.***
Повторный допрос Королевства Италии та Российской Империи был намного труднее, чем казался изначально. Они слишком одинаковы: один мотив — заставить Францию замолкнуть, — и одно алиби — они ужинали и в момент убийства находились у себя. В то же время невозможно доказать то, были ли они до подачи ужина в своих покоях. Австро-Венгрия был прав насчёт того, что с Италией очень трудно построить нормальный диалог, если ты не выше Британии или не старше Испании. С детективом он говорил так, будто Джефферсон до этого прямо на коленях умолял Королевство уделить ему жалкие полчаса. Из-за этого любой ответ итальянца был словно жалкой поддачкой. Королевство готов был чуть ли не опрокинуть стол вместе со следователем, ибо с самого начала допроса он был раздражён. То ли ему надоели жалкие попытки детектива хоть за что-то зацепиться, то ли из-за того, что у него ложь вот-вот выветрится наружу. Россия же немного выделился: он даже отказался делать ему те самые поддачки, часть времени напросто прожигая детектива взглядом, будто тот способен после этого испугаться и убежать. Но это была одна часть времени — другую же он тратил на то, чтобы чем-нибудь занять свои руки, к примеру, пытаясь закрутить между пальцев карандаш. Империя так себя вёл неспроста, пытаясь доказать своим видом то, что ему не только глубоко всё равно. Хоть это и было в первую очередь, но в остальную же россиянин пытался показаться спокойным. Однако из-за своей нажитой репутации лгуна и притворщика он не вызывает у Джефферсона доверие, из-за чего допрос состоял из воды. Выбора не остаётся. Придётся нарушить божью заповедь в очередной раз. — Believe me, I am also very tired from the interrogation. His Majesty... wants rather to destroy the Lord of the German Empire, who has become a great threat to him, and first of all he is a danger to his husband. Even if you were the murderer, His Majesty will not care, for he already knows who to blame. I was only given the task of making a sham investigation to give colour to the case. We would have accused Germany today during the search of the rooms, supposedly we found a second flask in their possession, but because of the position of the much-respected gentleman of Austria-Hungary, His Majesty cannot allow me to pass judgement today. We must continue to build up the investigation, and you are suspected immediately after the couple. So tell me honestly: It is you, isn't it? I'm sorry to be cheeky, but I've seen you like this dozens of times. I want to get out of here as soon as possible, so I won't see any monarchs again. Весьма грубовато по отношению к Самодержцам, но следующий ответ может совершить чудо в расследовании. — You've got some bad tricks, Detective, — ответил Российская Империя у себя в покоях. — Much has been cleared up… but I cannot satisfy your curiosity, for it was not I who poisoned Franz, — ответил Королевство Италия тогда на балконе. Что мешало россиянину ответить так же, как и итальянец? Почему он сразу подумал о том, что его хотят надурить, если он якобы не совершал убийство? Его ответ только сильнее прибавлял Джефферсону уверенности в том, что это сделал Россия. — You didn't want trouble from His Majesty, after all, and here he is coming to meet you after you've put the His… — No, — перебил тот, проведя рукой по своим коротким чёрным волосам. — don't try to confuse me. — You're afraid I'll go and tell His Majesty that you did it. But do I have any desire to help him now that he's already sentenced innocent nations? To hell with him! Россиянин был ошеломлён такими высказываниями, которые сопровождались агрессивным размахиванием руками и ударом исписанного дневника об ручку стула. Впервые царю пришлось слышать подобное невежество со стороны простолюдина к своему государю. На деле Джефферсон не сказал бы подобное без ведома Великобритании, который прямо приказал ему так себя вести. — You have no right to speak that way about your sovereign, whether he's right or wrong, — следователь что-то явно задел в груди Империи. — What's in it for me? Will he hear me? Will he blow my head off? It's already long gone after two days of pointless investigation! I should finally find an answer for myself and sit with a cup of coffee in my home office, which is already soaked in this drink. — I wish you well, for besides not being a murderer, I will report your behaviour to your own sovereign. — Oops… Пришлось чуточку дольше пробыть актёром, который еле как отыграл испуг перед Российской Империей, который всё же поверил в его игру и доложил обо всём Британии. Тот был недоволен разве что тем, что никто из них двоих так и не признался и ловко ушёл от манипулятивных вопросов, которые долго пришлось строить из-за отсутствия улик и свидетельств. Даже если кто-то из них реально виновен, то нужно выбрать одного из них, а шансы на верный ответ только пятьдесят на пятьдесят. Если преднамеренно кого-то обвинить, то не только стоит ждать ухудшение отношений между обвиняемым и Великобританией, но и репутации государства перед остальными монархами. Есть мизерный шанс того, что убийца может себя выдать после этого, но теория такая же маловероятная, как и поднятие зарплаты Джефферсону. Но был один интересный момент во время допроса Италии: — Did you leave your chambers before dinner? — No, Detective, I've been reading books and getting caught up in the scandal. — But a maid claims you wandered the corridors. — I'll admit it… I went to the loo. If you'd said that before, you'd have labelled me a murderer. But no, for my presence will be confirmed by Austria-Hungary, who, on the contrary, was coming out of the lavatory and our eyes met… roughly speaking. — Did His Royal and Apostolic Highness Austria-Hungary leave his chambers before dinner?.. — удивлённо произнёс детектив, помня, что Германская Империя утверждал обратное. — I guess so… Wait a minute, it's true… — осенило итальянца. — France's quarters are just after Britain's on the east side, and the lavatory on the south side. I went to the bathroom close to the time dinner was served, so I can guess that Austria-Hungary may have been trying to confuse everyone. — Seems odd… So Austria-Hungary did prepare his speech after all, and not because of his restraint or character. — Huh, maybe Britannia hit not only the bullseye, but the bone itself?***
Если два предыдущих подозреваемых были головной болью для следователя, то Испанская Империя и Королевство Португалия стали болью где-то в заднице. Они либо обвиняют друг друга, либо молчат. Алиби у всех девятерых Самодержцев одно: они ужинали, а вот подтвердить то, что они от конца ссоры между Францией и Германией до начала ужина были в своих покоях, никто подтвердить не может. Монархи словно стали тенью, которую слуги не могли увидеть. Даже после ужина не нашлось особых улик в комнатах монархов. Детектив фактически находится с голыми руками, а подозрения строятся на одних лишь теориях, которые схожи между собой. Остаётся только одно — следить за их поведением в ближайшие дни, хоть очевидным будет то, что все будут в недобром расположении духа из-за задержки в чужой стране. В дело пойдёт обслуживающий персонал, который попытается войти в доверие монархам, в особенности к двум довольно «любвеобильным». — Now, ladies and gentlemen, — обратился к своим доверенным лицам Джейкоб. — the investigation needs our help. When we entered this palace, we swore to serve our Eminence faithfully. We have proven our loyalty to our state, and now we must help it come to the truth! Although the foreign Sovereigns are unwilling to reveal the insidious snake from its lair, Mr Jefferson has managed to learn the character of each of them. — Excuse me, Mr. Fry, I'd like to ask a question: I'm not supposed to spy on Sua Maestà Italy, am I? — подала слегка напуганный голосок Веллингтон. — Sweetie, you should be thanking the Lord God for not stepping into Delacroix's shoes, not complaining about your responsibilities, — возразил Джейкоб. — You've become the object of Italy's fascination, so you're the one I chose. — When will the poor girl be left alone? — проворчала Гринвуд. — Ladies, let's face it, no one cares about your outrage anymore, — сказал Уильям. — Good point, my dear brother, — не смотря на формальности, Джейкоб продолжает с нежностью обращаться к Уильяму. — For all questions on the organisation, contact me, for the Samoyeds, contact Mr. Jefferson. Greenwood, I'm assigning female staff. Wellington, I'm sorry, but you're gonna have to be a charming witch for a while. I'm assigning my brother a small surveillance staff. They're to be on duty day and night if necessary. — I've read that in the novels, — в шутку сказал детектив, который сидел в небольшом уголку прачечной. — You have a particular taste, Mr Jefferson.