Песнь об отрезанном рукаве

Глаза в миг закрылись, а локоны мягко Коснулись подушки, ладони и лба. До вечера он в добрых снах растворился, Боясь верить в то, что... Мила так судьба. Из снов же прекрасных его вывел шорох Полотен да эхо уставших шагов. Пустил императора в комнату сторож... И двери закрыл, пожелав сладких снов. Подумав, что спит ещё юноша-странник, Суюн скинул верх и накинул халат, Затем же устроился рядом в кровати, На лик столь спокойный бросая свой взгляд. Дыхание ветром коснулось ключицы, Что дернул плечом тот, невинно мыча. И, сонные очи раскрыв осторожно... Отпрянул с испугом, почти закричав! Однако ладонь императора быстро Прижалась к губам, обрывая сей крик. — Не нужно кричать, Мотылёк, не обижу... Я ангелов мучить и бить не привык. Сумин же, поправив на теле одежды, Ладонь отстраняет от лика и губ. — Вы видно... Все врете, даёте надежды... Однако любой со мной может быть груб. Я много терпел, не хочу боли снова... И верить в добро... Тоже нет, не хочу. Прошу... Не давайте надежды мне новой. ...Иначе я здесь с крыши вниз полечу... И малый брильянт, оставляя дорожку, От глаз пробегает, блестя при луне... Однако Суюн ловит пальцем ту крошку, Стирая весь след, говорящий о ней. — Расскажешь ли мне, кто обидел так сильно Тебя, что ты дружен с понятием "смерть"?.. Казнить прикажу, кто обидел невинность Твою, и заставлю народ весь смотреть. Сумин улыбнулся, в груди потеплело. — Не выйдет, ведь он... Далеко, господин. — Найду, коль захочешь... Хах, тоже мне дело. — А если во всем виноват я один? В глазах, что напротив, мелькает сомненье — Искрится во тьме да блестит угольком. — То я... Не поверю, — срывается шепот, — Ведь что мог свершить, натворить мотылек? — ...И вряд ли поверите вы в мою правду, Имеет ли смысл мой странный рассказ?.. — Рассказ твой, считай, мне послужит наградой За то, что от монстра укрыл тебя, спас. — Ну что ж, — неуверенно Мин сжал ладони, Обратно в ту жизнь возвращаясь опять. — Рассказ свой начну, что я с мира другого. Вы старше меня на столетий... Шесть-пять... Но в теплых глазах лишь добро, любопытство, И их не сменяют ни злоба, ни шок. — И как же попал ты в Чосон, чудный странник? Чрез мага какого или съев порошок? — Нет-нет, по-иному, — "Так, значит Корея... Империя Ли, государство Чосон! Однако какой же он в списке правитель?.. И сколько здесь править ему суждено?.." Боясь вдруг расстроить ужасным ответом, Сумин поднимает глаза посмотреть... На звёзды, луну, облаков белых нити, И тихо твердит: — Мой помощник в том... Смерть. Я умер в той жизни и здесь оказался: Не смог я стерпеть боли в тысячный раз. ... Суюн, посмотрев с пониманием, лаской, С улыбкой сказал: — Продолжай свой рассказ. — Мой... Суженный часто искрился на сцене, Как Солнце — светило, что ярче всех звёзд. Себя он актером считал столь бесценным, Что... Путь увольненья был очень не прост... За наглость и драку, а также за хамство Его из театра погнали домой. В другой же театр — брать Солнце не стали, Сказав, что цена ему разве что ноль... Он злился так долго, что гордость задета, Что мог до утра распивать алкоголь. А после, проснувшись и на меня глядя... Жестоко спросить: — Для тебя тоже ноль?.. Но я так любил его душу, актерство, Талант и характер, что просто терпел. Порой на работу опаздывал часто... Чтоб знать, что дурак этот... Просто поел. Порой же вообще не ходил на работу, Я... В клубе работал, поэтому боль... Привык выражать я при помощи танцев... Так легче спасти свой душевный покой. И как-то однажды... Когда птицы пели, А я только-только закрыл на ключ дверь. Дурак этот... Пьяный до ужаса в стельку... Сказал: — Хах, дошло до меня все теперь! Меня избегаешь, красавец, и в клубе... Небось, тебя все уж "любили" не раз. И скольких уже целовал ты губами?.. Показывал скольким сияние глаз?.. Изменщик! А я? Твой любимый и нежный? — Замах... И удар. Кулаком прямо в нос. — Не любишь ты что ль, как и раньше? Как прежде? — А следом в живот пять ударов нанес. Он сжал мою шею, душил, пока пальцы... Не стали слабеть... Как и тело его. Его отпихнув, я хотел уж собраться... Уйти, но подумал... "Как... я без него?.." То было ошибкой, я знаю... Ужасно Терпеть это месяц... А может и три. Но ныне я счастлив... Не это ли важно? Я был бы несчастен, коль я не умри... Когда столь печальный рассказ был окончен, От злости ладонь резко сжалась в кулак. — Будь я в твоём мире, его б уничтожил... За то, что убил тебя... Жалкий слабак. Сумин улыбнулся, вздыхая спокойно, Невинно, так робко касаясь щеки. — О светлость, не нужно. Я ныне в покое. И верю... Меня Бог уже защитил. — И как же зовут тебя, мученник-ангел? Не мил ли для смерти? Не слишком ли юн? — Сумин меня звать. Ну, а вас, ваша светлость? — Династии Ли... Император Суюн.