Моя судьба

      Юнги оказался прав. Гук даже не заметил их отсутствия, поскольку был слишком занят. Он находился в центре внимания, шутил и, похоже, великолепно проводил время.       А вот Тэхен явно что-то заподозрил, подозрительно взглянув на Чимина и Юнги, когда те вошли в гостиную. Извинившись перед своими собеседниками, он подошел к ним.       — Куда это вы запропастились? — спросил он. — Вспоминали старые времена?       — Не совсем, — уклончиво ответил Юнги, прежде чем Чимин успел придумать подходящий ответ. — Чимин показывал мне, где купить Гуку пива. Я ведь явился к вам с пустыми руками. Кстати, а ты что подарил брату, Чимин? Помнится, у вас в семье было заведено, что подарки не должны быть дороже тридцати долларов. Главное ведь — внимание. Это еще в ходу?       — Конечно, — подхватил Тэ, оживившись при словах Юнги. Как и Гук, он явно был согласен с мужем, что лишь дружба может связывать Чимина с таким человеком, как Юнги.       Наплевать, с внезапной неистовой решимостью подумал Чимин. Юнги собирался стать его любовником, и какая разница, что думают остальные. Может быть, это продлится всего одну ночь, или выходные, или неделю. Но даже мгновение, прожитое с возлюбленным, будет значить для него больше, чем целая жизнь с другим человеком.       Возможно, Юнги неисправимый бабник, но, кроме внешней привлекательности, у него есть и другие достоинства. В нем таилась какая-то нежность, редко проявлявшаяся, и оттого еще более захватывающая. Да, его легко заводил любой хорошенький омежка — Чимин убедился в этом на собственном опыте, — но, будь это простой похотью, его девственность осталась бы в роскошной машине. Он не отступил бы и, уж конечно, не стал бы придумывать для него какое-то особое посвящение в радости секса. Он добился бы своего, наплевав на его чувства и ощущения.       Может, Юнги и не любит его, но, по крайней мере, заботится о нем. Чимин сейчас ощущал эту заботу более, чем когда-либо, и хранил в сердце это тайное знание.       — Так что ты подарил брату? — спросил Юнги, и Чимин шаловливо улыбнулся.       — Нечто очень полезное.       — Что?       — Светящиеся в темноте спортивные шорты. Со стрелочкой, указывающей на соответствующее место.       Тэхен захихикал.       — Полезная вещь. Мне всегда приходится рисовать твоему брату карту, чтобы он не заблудился…       Чимин чуть не подавился от смеха. Юнги тоже хохотал, когда к ним присоединился сам объект бурного веселья.       — Должно быть, хорошая была шутка, если даже Тэ смеется, — широко улыбнулся Гук, обнимая мужа за плечи. — Очень я его люблю, но вот чувство юмора порой изменяет ему.       — Чимин нам рассказывал о подарке тебе на день рождения, — признался Юнги, ухмыляясь. — Тэхен говорит, ему приходится рисовать тебе карту…       Улыбка застыла на лице Гука. Он быстро взял себя в руки, но Чимину показалось, что его ответ прозвучал как-то кисло.       — Что ж, о тебе, старина, никто такого не скажет. Ты с завязанными глазами проложишь маршрут по омежьему телу.       На несколько мгновений воцарилась гнетущая тишина. Потом Юнги рассмеялся.       — С завязанными глазами, да?.. Вот это мысль! Хотя лично я предпочитаю заниматься любовью с открытыми глазами. — И его взгляд встретился с взглядом Чимина.       — Любовью? — Гук насмехался. — Обычно ты называл это по-другому, старина. Сколько букв было в том слове? Оно, конечно, поцветастее, и куда лучше отражает твою жеребячью природу.       Надо отдать должное Юнги — он промолчал. Он просто улыбнулся, снисходительно и слегка насмешливо. Чимин восхитился его выдержкой. Другой бы на его месте уже надулся.       Тэ, вероятно почувствовав, что атмосфера накаляется, решил, что пришел час заняться именинным пирогом.       Для Чимина это стало долгожданной разрядкой. Он так рассердился на Гука, что с трудом заставил себя поцеловать брата после того, как задули свечи на пироге. Грубость была совсем ему не свойственна, и Чимин не мог понять, почему Гук так себя ведет. Подозревает, что между ним и Юнги что-то есть? Не похоже. Казалось, даже Тэ забыл прежние подозрения, особенно после того как Юнги оставил их вдвоем, чтобы поболтать с каким-то красавчиком, едва скрывавшим удовольствие от общения со столь галантным кавалером.       Чимин же никакой радости и удовольствия не испытывал. Только ревность, сомнения и чувство собственной неполноценности. А вдруг в этот самый момент Юнги решает, что глупо связываться с наивным и совершенно неопытным ребенком. Наверно, он предпочел бы провести отпуск с омегой, который смог бы в постели угодить его, несомненно, утонченным вкусам.       Чимин смотрел, как Юнги разговаривает с блондином, и ему казалось, что его привлекательность меркнет на таком ярком фоне. А когда блондин слегка тронул Юнги за руку и рассмеялся, опасения Чимина усилились. Что-то очень интимное было в этом смехе. И что-то невероятно сексуальное. Может быть, они договаривались о тайном свидании? Пак представил их вдвоем в постели, в каком-нибудь мотеле, нагих, смеющихся, сплетающих тела… блондин длинными ногами обвивал Юнги, а он склонял голову к его шее…       Чимин подавил закипевший гнев и направился к ним через всю комнату. Юнги искренне удивился, когда Чимин, взяв его за руку, сказал, что хочет вернуться домой, и попросил отогнать в сторону машину.       Быстро сообразив, что к чему, он мигом отделался от блондина. Теперь тот вовсе не выглядел довольным.       — Куда это вы собрались?.. — налетел на них Гук, когда они направились к парадной двери.       — Чимин хочет домой, — спокойно объяснил Юнги, — а моя машина загораживает ему проезд.       На лице Гука отразилось облегчение. Чимин подумал, что брат вряд ли одобрит его связь с Юнги. Впрочем, он не собирался сообщать ему об этом.       А может, никакой связи и не будет, раз уж возник этот блондин. Чимин начинал закипать. Хоть бы Гук исчез. Тогда наедине с Юнги он выскажет ему все, что думает на сей счет.       — Спокойной ночи, любовь моя, — сказал Гук, целуя брата в щеку. — Спасибо, что пришел. Не уверен только, должен ли сказать спасибо за твой подарочек. Вот подожди, на твой день рождения я преподнесу тебе такое, что ты покраснеешь как помидор!       Чимин рассмеялся.       — Буду ждать. Пожелай за меня Тэ спокойной ночи, ладно? Мне, правда, надо домой. Опять эта ужасная головная боль…       — У тебя, в самом деле, головная боль? — спросил Юнги, отогнав свою машину и снова подходя к Чимину.       — Да. У нее светлые волосы и шикарная фигура! — огрызнулся тот.       — А, — улыбнулся он, — ты ревнуешь.       — А если и так?       — Если так, милый Чимин, — улыбнулся Юнги, привлекая его к себе, — то это хорошо. Это очень хорошо.       — Ты бы так не сказал, окажись на моем месте. Полагаю, ты никогда не ревнуешь?       — Я мог бы…       — А ты не собираешься переспать с ним сегодня, Юнги? — спросил Чимин с нескрываемой тревогой.       Юнги отшатнулся, словно получил пощечину. Глаза его внезапно потемнели от гнева.       — Черт тебя побери, Чимин, я сыт этим по горло! Что с тобой происходит? Ты считаешь, я настолько собой не владею, что без секса ночи не переживу? Я не какой-нибудь похотливый козел, который бросается на всех подряд! У меня все же есть определенные принципы. Веришь ли, прежде чем тащить парня в постель, я предпочитаю узнать его получше. Мне хочется уважать его. У меня не было случайных связей со времен выпускного вечера в университете.       — Извини меня, Юнги. — Он был смущен столь решительным отпором, но все, же сомневался, что услышал правду.       — Да, тебе стоит извиниться, — проворчал он. — Хватит с меня сегодня затасканных оскорблений от твоего братца. Пора с этим кончать, Чимин. Я не такой, как вы обо мне думаете. Черт возьми, неужели ты согласился на свидание со мной только ради секса?       Чимин совсем запутался. Он дрожал, сомневался и краснел до тех пор, пока Юнги сам все за него не решил.       — Надеюсь, тебе нужен от меня не просто секс? — Юнги внимательно смотрел на парня.       — Нет, конечно, нет, — в замешательстве отнекивался он. — Я тебя… Ты очень нравишься мне. Всегда нравился, ты же знаешь, Юнги.       — А я-то думал, что ты любила меня, Чимин. А это много больше, чем просто нравиться.       — Мне казалось, что люблю, — возразил он. — Ведь я был ребенком.       — Ты в пятнадцать был взрослее, чем мой муж в двадцать четыре!       Чимин вздохнул и удивленно посмотрел на него. Он протянул руки и заключил его лицо в свои ладони. Их губы встретились.       — Ты любил меня, — прошептал он в его полураскрытые губы. — Не отрицай. — Чимин всхлипнул. — Может быть, ты еще любишь?       Он снова всхлипнул и отстранился от него, его зеленые глаза расширились, сердце колотилось.       — Нет! — выдохнул он, вспомнив о гордости.       — Нет? — повторил Юнги, пристально посмотрев на Чимина синими глазами.       — Нет, больше я не люблю тебя, — твердо сказал он, стараясь скрыть разлад в собственной душе. — Ты правильно заметил, я даже не знаю, что ты сегодня собой представляешь.       — Скоро узнаешь, — загадочно произнес он. — Начнем завтра же.       — Толку от таких узнаваний! Переспали и разбежались.       Он выглядел разочарованным.       — Если ты так думаешь, тогда никогда ничего не узнаешь о настоящей любви.       — Я и не претендую на абсолютное знание! — резко сказал он.       — Тогда и не пытайся угадать, что произойдет между нами завтра. Поезжай-ка домой, Чимин. Эти разговоры вывели меня из терпения. Я заеду за тобой завтра в одиннадцать утра.       — Почему так рано?       — Ты занят утром?       — Нет…       — Так будь готов в одиннадцать. — Юнги повернулся, чтобы уйти, когда Чимин окликнул его.       — У тебя ведь нет моего адреса.       — Узнаю у Гука.       Чимин поморщился.       — Но… Я не хочу, чтобы Гук знал…       Ему почему-то стало стыдно от его взгляда.       — Понимаю, — бесстрастно заметил он. — Хорошо, скажи адрес. Будь уверен, я не забуду.       Он назвал адрес, и Мин тут же, не оглядываясь, зашагал прочь, всем своим видом демонстрируя раздражение. Он явно воспринял его последнюю просьбу как очередное оскорбление. Это стало совершенно очевидно, когда он с силой хлопнул дверью.       Чимин удрученно вздохнул. Он ни от кого не стал бы скрывать, что Юнги его любовник. Если бы только он любил его. Если бы была, хоть какая-нибудь гарантия, что завтрашняя ночь станет не пошлым постельным свиданием, а началом настоящих отношений.       Чимин не собирался обманывать себя. Что бы Юнги ни говорил, это не уменьшало завидного списка его любовных побед. Пусть его больше не интересовали случайные связи. Это вовсе не означало, что у него не осталось кучи парней. Неудачный брак возлюбленного — не лучшая рекомендация для омеги, стремящегося к прочным отношениям.       Возможно, решил он, не стоит его одного винить в такой неразборчивости. Богатство и красота, которыми наградил Юнги Господь, сделали его привлекательной мишенью для омег. Совершенно ясно, что они сами бросались к его ногам. Чимин по-прежнему сомневался в том, что Юнги был верным мужем. Он сомневался во многом из того, что Юнги наговорил ему сегодня.       Тяжело вздыхая, Пак сел в машину. Пора ехать домой и попытаться немного поспать.       До утра оставалось не так уж много времени. Фактически, осознал он, взглянув на часы, утро уже наступило.

***

      — Ты мне голову морочишь! — воскликнул Хван.       Было пять минут десятого. Оба парня только что выбрались из постелей и побрели на кухню за бодрящим кофе. Пока чайник не спеша закипал, Чимин рассказывал другу о прошедшем вечере. И о Юнги.       — Если бы это было так, — вздохнул Чимин. Нервное напряжение сжимало его желудок. — Мне кусок в горло не лезет от волнения.       — Давай-ка, объясни все по порядку, — сказал Хван, когда они уселись с кофейными чашками за кухонным столом. — Твой ненаглядный Юнги бросил своего мужа и…       — Это муж его бросил, — поправил друга Чимин.       — И ты знаешь, почему?       — Другой альфа, полагаю. Со слов Юнги ясно, что даже не один.       — Ты считаешь, что муж мистера Совершенство может гулять на стороне? — скептически заметил Хван.       Чимин пожал плечами.       — Может, он потаскуха.       — А может, его муженек-жеребец был слишком занят, обслуживая всех хорошеньких омег подряд, и у него просто не оставалось времени на собственного мужа…       — Он говорит, что был ему верен…       — Ради бога, Чимин, встретив тебя спустя столько лет, он за час или два чуть не уложил тебя на спинку. Неплохая скорость, ты не находишь? Как-то не похоже на страдающего верного супруга.       — Как раз очень похоже, — возразил Чимин, покраснев от досады, поскольку Хван высказал то, чего Чимин сам опасался. В холодном свете утра все выглядело как-то иначе. — Будь он совершенно бессовестным, то не остановился бы, узнав, что я девственник.       Хван с сожалением посмотрел на друга.       — Ты веришь этому не больше, чем я. Он просто пожертвовал секундами удовольствия ради того, чтобы потом трахать тебя всю ночь. Он просто наврал тебе, а ты и купился, дорогой.       Чимин со звоном поставил чашку на блюдце.       — Так ты же сам советовал отдаться первому встречному, помнишь? Вот я и собираюсь. Сегодня вечером. Юнги подвернулся первым.       Хван снова с сожалением посмотрел на друга.       — Ты все еще любишь его, да? Это единственное объяснение причины, по которой ты обрекаешь себя на мучительную пытку.       — Какую пытку? То, как Юнги умеет любить, похоже на волшебный сон. Он кое-что показал мне вчера в машине…       — Может, он и умеет любить как никто другой, но ведь потом начнется кошмар! Черт возьми, Чимин, да ты девять лет сох из-за единственного дурацкого поцелуя. Одному богу известно, что с тобой будет, когда ты проведешь ночь в объятиях столь восхитительного любовника! Поцелуй и настоящий секс идут один к десяти, так что мучиться тебе девяносто лет!       Глаза Чимина наполнились слезами.       — Думаешь, я этого не знаю? — с этими словами он выскочил из-за стола и бросился в спальню, где с рыданиями ничком упал на неубранную постель.       Хван устремился следом.       — Дорогой мой, — вздохнул он, присаживаясь рядом и сочувственно поглаживая по плечу плачущего парня. — Ну, хватит реветь. Ты все глаза выплачешь. Может, ты и Золушка, но нельзя же встречать своего принца с опухшими от слез глазами. Не обращай на меня внимания. Наверно, я просто завидую. Поступай так, как подсказывают тебе чувства. Как знать? Возможно, ты, наконец, выбросишь его из головы. А если не получится, то, может быть, он уже не сможет выбросить из головы тебя и не захочет, чтобы эта ночь кончалась. Усек, к чему я клоню?       Чимин перевернулся на спину, его сердце часто забилось.       — Ты, правда, думаешь, что это возможно?       — Черт возьми, милый, если бы я был альфой, а ты преподнес бы себя мне на блюдечке, я бы постарался удержать тебя на этом блюдечке подольше. Больше, чем на одну прекрасную ночь. Ты само совершенство, а настоящее совершенство сегодня нечасто встречается.       Чимин сел и крепко обнял Хвана.       — Спасибо, спасибо, что ты так говоришь! — взволнованно воскликнул он. — Я так тебе благодарен!       — Ох, ты! Да ты горячий мальчик, если поскрести тебя немножко, — заключил Хван, высвобождаясь из крепких объятий.       Чимин улыбнулся, смахивая слезы.       — Просто в нашей семье обожают обниматься, вот и все.       — Представляет ли дорогой Юнги, как повезет ему сегодня ночью?!       — Что ты имеешь в виду, — смутился Чимин.       — Ничего, — пробормотал Хван. — Что ты собираешься надеть по такому серьезному случаю?       — Даже не знаю. Юнги заедет за мной в одиннадцать.       — Одиннадцать… — Хван почесал нос. — Нет ничего хуже, чем заниматься этим днем. Вся романтика пропадает.       — Ты смешной! — развеселился Пак — Не думаю, что Юнги планирует сразу же лечь со мной в постель. Он что-то задумал, обещал рассказать о себе…       Хван удивленно поднял брови.       — Правда? Звучит многообещающе.       — Я тоже так подумал… Вчера.       — А теперь?       — А теперь я в полном смятении.       — Ты всегда можешь отказаться. Позвони ему и скажи, что передумал.       Чимин энергично замотал головой.       — Я никогда себе не прощу, если так поступлю!       — А простишь, если все это приведет к тому же, что и тот давний поцелуй?       — Мне придется пойти на этот шаг, Хван, отступать некуда. И никаких «передумал». Если я снова его потеряю, я переживу. А вот если не попытаюсь, упущу шанс — буду мучиться всю жизнь.       — Надеюсь, этот опыт поспособствует твоему «профессиональному» росту, — с ироничной улыбкой заметил Хван. — Моя мать всегда говорила, что во всех минусах надо искать плюсы.       — Вряд ли большинство омег записало бы ночь с Юнги в «минусы», — задумчиво ответил Чимин.       — Правда? Я должен взглянуть на это богоподобное создание. Позволь мне открыть дверь, когда он заедет за тобой.       — Буду весьма признателен. У меня к тому времени коленки начнут дрожать.       — Не начнут. Знаю я твою манеру: ты выплывешь отсюда спокойный и холодный, как змея. Или, по крайней мере, будешь казаться таким внешне. — Хван лукаво сверкнул темно-карими глазами. — Хотел бы я стать мухой на стене, когда этот альфа уложит тебя в постель. Если он думает, что ему достался тихий скромный девственник, его ждет шок, и не один. Подозреваю, что под чопорной одеждой, которую ты надеваешь в школу, кроется нечто очень сексуальное.       — Вчера я был одет очень даже смело, — напомнил Чимин.       — И вот смотри, что получилось. Тебя почти изнасиловали на сиденье автомобиля.       — Меня не насиловали. Я всей душой был за, до самой последней секунды.       — Кстати. Выпей вечером пару бокалов шампанского или хорошего вина перед тем, как заняться любовью. Это называется «расслабиться», друг.       — Ладно. Я так и сделаю.       — А я брошу несколько пакетиков сам знаешь чего, в твою сумку на случай, если у твоего избранника случится провал в памяти.       — Да, Учитель.       — Не язви, малыш. Хотел бы я получить совет от понимающего друга перед тем, как сделать это впервые. Но вот беда, — он усмехнулся, — не было у меня такого друга в четырнадцать.       — Четырнадцать!       — Я рано созрел. — Хван пожал плечами. — А теперь поторопись-ка в душ. Время не ждет.       Чимин все еще улыбался, закрывая за собой дверь ванной. Но когда он снял пижаму и увидел себя в зеркале обнаженным, улыбка сошла с его лица.       Чтобы пленить Юнги, мало иметь прекрасное тело. Он видел много прекрасных тел. Даже если он прикинется горячим сексуальным омегой, это не произведет на него впечатления. Несомненно, у него были такие горячие омеги, что под ними простыни дымились.       Нет, сегодня Чимин не видел никакого смысла наряжаться слишком сексуально или пытаться превзойти в постели всех его прежних любовников. В любом случае у него бы и не получилось. Это все равно, что рассчитывать на медаль в незнакомом виде спорта уже после трех дней тренировок.       Но он мог бы подарить Юнги то, чего у него никогда не было. Настоящую любовь. Ночь тепла, нежности и искренней признательности. Потому что он, конечно же, был благодарен ему. Неважно, по какой причине, но он почти исполнил его заветную мечту — ту, которую он когда-то выразил в стихах, что подарил ему девять лет назад.       Чимин все еще хранил ту тайную мечту в сердце, и сегодня вечером наконец малая толика его прежних фантазий может стать реальностью.