Моя судьба

      — Мистер Пак…       Присутствующие оторвались от своих тарелок, когда Юнги заговорил.       До этого, казалось, все были заняты собственными мыслями, поглощая жареных цыплят и чипсы. Чимина ужасно раздражал Гук, время от времени бросавший на них с Юнги хмурые взгляды, которые могли вызвать у отца серьезные вопросы, не будь он так расстроен.       — Да, Юнги? — сказал Пак Хенджин.       — Я о том отпуске, что вы с мужем планировали…       — Да, так что об этом?..       — Я знаю, вы гордый и самостоятельный человек, но мне было бы очень приятно подарить вам этот праздник. Пожалуйста, примите это как благодарность за доброту, которую вы и мужем проявили ко мне тем летом. Это были лучшие каникулы в моей жизни, которые я никогда не забуду.       Гук громко фыркнул. Отец посмотрел на сына с тревогой.       — Ты не считаешь, что мне следует принять предложение Юнги? — озадаченно спросил Хенджин Гука.       Чимин умоляюще посмотрел на брата, и тот смягчился, заметив не слишком вежливо:       — Конечно, соглашайся. Он может себе это позволить — верно, Юнги? — добавил Гук, по-приятельски хлопая Юнги по плечу. — Несколько тысяч для Мина всего лишь капля в океане.       Хенджин покачал головой.       — Не в том дело. Это очень любезно с твоей стороны, Юнги, но я не уверен, что Лиену подобная мысль понравится. Он не любит быть кому-нибудь обязанным. Он ведь терпеть не может дорогих подарков.       Чимин накрыл руку отца своей ладонью.       — Отец, не глупи. Юнги же сказал, что вы с папой когда-то подарили ему праздник, и сейчас он просто делает ответный подарок.       — Полагаю, что так, — вздохнул Хенджин. — Но пусть уж не слишком дорогой, ладно? Где-нибудь здесь, в Корее. Какое-нибудь красивое и спокойное место.       — Я знаю такое, — сказал Юнги. — Остров Джифе. Один из самых северных и самых красивых островов рифа, и в то же время один из самых уединенных.       И один из самых дорогих, подумал Чимин, но промолчал. Гук, слава богу, тоже не проронил ни слова, хотя удивленно приподнял темные брови. Похоже, он знал, во что обходится отдых на этом острове.       — Папа всегда хотел провести отпуск на острове, — задумчиво пробормотал Хенджин.       — Вот и проведет, — твердо сказал Юнги. — Чимин, если я дам тебе деньги, ты организуешь поездку? Думаю, лучше всего весной, в мае. К тому времени твой папа уже окончательно поправится, а в это время года там чудесная погода.       По голосу Юнги Чимин поняла, что тот говорит на основе собственного опыта, и это еще раз напомнило ему о разнице в их образе жизни. Юнги всегда может позволить себе любую прихоть, включая возможность отправиться в самые романтические уголки планеты. Как знать? Может быть, и он лишь его очередная прихоть?..       — В мае было бы неплохо, — согласился Хенджин. — К тому времени я уже уберу урожай. А соседи присмотрели бы за скотиной.       — Тогда договорились, — удовлетворенно сказал Юнги.       Хенджин отодвинул стул и встал.       — Если вы, молодежь, не возражаете, я прогуляюсь вдоль реки, подышу свежим воздухом. Чертовски болит голова. Я не слишком долго.       Чимин с тревогой смотрел на отца, подавленно опустившего плечи. Он толкнул затянутую сеткой дверь и вышел на боковую веранду. Чимин надеялся, что папа на самом деле на пути к полному выздоровлению, ведь без него Пак Хенджин никогда не станет прежним. Они ведь так привязаны друг к другу.       — Должно быть, неплохо, когда можешь купить все, что захочешь, — зло сказал Гук. Его темные глаза светились враждебностью. - Дружба. Согласие. Мой брат! Боже, Чимин, неужели у тебя нет гордости? Разве ты не знаешь, что всего лишь один из сотен? Когда Юнги наскучит заниматься с тобой любовью, он отбросит тебя как использованную салфетку. Ты для него важен лишь как вызов, поскольку ты единственный омега, с которым он не смог переспать, когда захотел. А теперь ты больше не вызов. Просто еще один дурачок, готовый в любой момент снять трусы перед великим Мин Юнги!       — Довольно! — рявкнул Юнги, опираясь руками о край стола и поднимаясь на ноги.       Чимин испугался. Он никогда не видел Юнги таким разъяренным. Он вспомнил, как Гук рассказывал, что в университете Юнги не чурался спорта, в том числе и боевых искусств. С его от природы хоть и неатлетическим сложением он мог, если б захотел, без усилий сделать из Гука котлету.       — Пойдем выйдем, Гук! — выкрикнул Юнги.       — Юнги, нет! — Умоляющий крик заставил его перевести на Чимина пылающий взор. Пожалуйста, не надо, — молил он.       — Я не собираюсь вызывать твоего брата на дуэль, Чимин. Просто хочу кое-что уладить.       — Ты… ты уверен?       — Черт возьми, Чимин! — раздраженно сказал Гук. — Мы взрослые люди, а не дети. К тому же я вполне могу сам о себе позаботиться. Не хватало еще, чтобы младший брат омега приходил мне на помощь. Если Мин Юнги собирается вбить мне зубы в глотку, пусть попробует. Много воды утекло с тех пор, как он был суперчемпионом Сеульского университета. Я давно научился давать отпор наглецам. Я больше не тот впечатлительный деревенский мужлан, который когда-то был счастлив вылизывать ботинки Юнги.       Чимин покачал головой, но ничего не сказал. Если он не замолчит, то наверняка проглотит собственные зубы. Он дрожал от страха, глядя, как брат и возлюбленный выходят во двор, заходят в сарай и закрывают за собой дверь. Он с ужасом ждал, что стены задрожат, и поднимется пыль, как это бывает в старых вестернах, но все оставалось зловеще спокойным добрых двадцать минут.       Альфы вышли одновременно. Гук выглядел слегка ошеломленным, но вовсе не потрепанным. Он побрел в направлении реки, а Юнги резко повернулся и зашагал к дому.       Чимин бросился ему навстречу на переднюю веранду.       — Что случилось? — спросил он. — Что ты ему сказал?       Несколько долгих и мучительно напряженных секунд Юнги смотрел на него. Потом ответил:       — Это наши с Гуком дела, Чимин.       — Но… но…       — Не пытайся расспрашивать его, — грубо прервал он парня. — Послушай, я решил прямо сейчас отправиться домой, Чимин. Чем быстрее я вернусь в Европу, тем лучше. Тогда я смогу приехать сюда к следующим выходным. Каковы твои планы в отношении папы? Как долго ты задержишься здесь?       У Чимина закружилась голова. Он не очень понимал, что происходит.       — Я… Я намеревался побыть здесь, по крайней мере, с неделю…       — Так ты не вернешься в город в следующие выходные?       — Нет. Я рассчитываю уехать ночным поездом в воскресенье. Мне надо быть в школе в последнюю неделю семестра. Юнги, что происходит?       — Ты о чем? О том, что произошло между Гуком и мной?       — Нет, я говорю о тебе и обо мне. Какие у тебя планы, Юнги? На что ты рассчитываешь?       — Ты отказываешься от того, на что согласился в машине по пути сюда? — Он требовал ответа, его синие глаза потемнели.       Чимин вскинул голову, сердце его сжалось.       — Нет.       Его расстроило победоносное выражение его лица.       — Ты знаешь, чего я хочу, Чимин, но я не уверен в том, чего ждать от тебя. Хотя время покажет. Я терпелив.       — Прекрати говорить загадками! — вспыхнул он. — Терпеть этого не могу. Скажи честно. Ты собираешься прилететь в Сеул на эти чертовы выходные? Или рассчитываешь, что я перееду к тебе в Европу? Не мечтай поселить меня в какой-нибудь грязной квартирке! Я против подобных взаимоотношений. Если я и стану твоим… другом, у нас будут равноправные отношения. Я не позволю тебе унижать меня!       Юнги присвистнул.       — Ну, ты даешь! Хорошо, я скажу тебе все, что могу сейчас сказать. Я вовсе не рассчитываю, что ты бросишь работу и переедешь в Европу. Я сам намереваюсь перебраться в Сеул, как только смогу это устроить. Ты можешь жить там же, где живешь, и работать там же… Пока!       Его переполнил восторг. И облегчение. Слезы счастья сверкнули в его глазах.       — Правда? Ах, Юнги, как здорово! У меня прямо камень с души свалился.       Какое-то время он молчал, только изучающее смотрел на омегу. Потом обнял и страстно поцеловал. Трепет пробежал по их телам.       — Скажи, что любишь меня, — прошептал он прямо в его дрожащие губы.       На этот раз Чимин не колебался и не думал защищаться.       — Я люблю тебя, — произнес он с дрожью в голосе.       — И никогда не полюбишь никого другого?       — Никогда не любил и не полюблю.       — Вот и все, что я хотел знать, — улыбнулся Юнги. — Когда ты возвращаешься домой по понедельникам?       — Около половины пятого.       — Я буду ждать, — сказал он и, развернувшись, направился, перескакивая через ступеньки, прямо к своей машине. Он не оглянулся и не произнес больше ни слова.       Лишь когда автомобиль уже скрылся в облаке пыли, Чимин с грустью осознал, что Юнги так и не сказал, что любит его.