Разрушенные идеалы

      Тигнари знал Сумеру как свои пять пальцев. Он мог с завязанными глазами дойти до нужного ему места или выбраться из густых зарослей. Будучи лесным стражем, фенек обладает хорошим слухом, обонянием и осязанием. У него также отлично развиты и другие органы чувств. Однако есть задача, которая даётся ему с трудом: поиск Сайно. Генерал махаматра постоянно в делах и носится по городу или пустыне как угорелый. Он мог быть в Академии, а через минуту оказаться возле пирамид. Мирно попивать сок в кафе, а спустя мгновение сражаться в лесу. Сайно себе на уме и объявляется, только когда сам того желает.       — Опять запропастился! — бубнил себе под нос Тигнари, в сотый раз обойдя весь город. Шаги давались ему всё тяжелее и тяжелее из-за сильной усталости в ногах. — Договорились же встре…       Тут фенек замолчал, наконец увидев вдали Сайно, который на удивление выглядел расслабленно. Он вальяжно разгуливал по Сумеру, никуда не спеша. Видимо, переделал все свои дела и теперь спокойно наслаждался городом и прекрасной погодой. Тигнари же было не до отдыха. Он подбежал к генералу махаматра и нервно проговорил:       — Ты где был? Я тебя обыскался. Мы же договорились встретиться вместе с Кавехом и аль-Хайтамом возле таверны в пять. Они наверняка нас уже ждут.       — Ещё кто кого ждать будет, — ответил Сайно. — Обычно опаздывают они.       Тигнари вздохнул и обречённо помотал головой. Он был пунктуальным и не любил опаздывать, оттого сейчас сильно волновался.       — Пойдём уже, — только и сказал фенек.       Ожидаемо, возле таверны никого не было. Сайно не упустил возможность еще раз напомнить о том, что спешка ни к чему.       — Может, они уже внутри? — предположил Тигнари и зашёл в помещение.       Генерал махаматра последовал за ним. И действительно внутри уже находился аль-Хайтам. Однако он был без своего соседа. Секретарь устроился за дальним столиком и внимательно читал книгу, не обращая внимание на происходящее вокруг. Впрочем, ничего нового.       Тигнари остановил Сайно прежде, чем подойти к столику и попасть в поле зрения аль-Хайтама.       — Что такое? — спросил генерал махаматра.       — Мне кажется, что у аль-Хайтама с Кавехом какие-то особенные отношения, — шёпотом произнёс Тигнари, хотя они стояли в другом конце таверны.       — Особенные — это какие? — не понял Сайно.       — Ну… — протянул фенек и многозначительно глянул на друга.       — Аааа, — догадался генерал махаматра и, нахмурившись, посмотрел на Тигнари. — Может, тебе не стоит так много работать с грибами?       — Да это тут ни причём! — возмутился лесной страж. — Сам посуди. Недавно я видел их в Академии. Они что-то бурно обсуждали, при этом вообще не поссорившись — это раз.       Тигнари разогнул указательный палец. Сайно сложил руки на груди и серьёзно ответил, приподнимая бровь от абсурда, который только что услышал.       — Это ничего не значит.       Тогда фенек продолжил, разогнув второй палец.       — Два — Кавех смог рассмешить Хайтама, представляешь! Не то, чтобы тот хохотал. Слегка улыбнулся, но и это уже сенсация. — Генерал махаматра приподнял одну бровь, всё ещё не веря в услышанное. Наконец, Тигнари разогнул третий палец и сказал продолжил: — Когда они расхаживали по Академии, у Кавеха упало перо с головы. Аль-Хайтам поднял его и вернул на место, поправив волосы. Это три! Если ты думаешь, что это всё проделки галлюциногенных грибов, то со мной рядом была Коллеи. Она может всё подтвердить.       Сайно хмыкнул и задумался. Слова Тигнари звучали настолько нереалистично, что не верилось в сказанное. Даже при всем желании генерал махаматра не мог представить Кавеха мило беседующего с аль-Хайтамом. А уж о том, чтобы поправлять причёску, и речи быть не могло. Только если он не пытался под видом заботы приклеить жвачку!       — Странно это всё, — ответил Сайно.       — Так и я говорю, — подтвердил Тигнари. — Хм… Мы ведь сейчас договорились поиграть вчетвером в карты? Мне кажется, я знаю, как вывести их на чистую воду. Пойдём.       Подойдя к столику, фенек и Сайно поприветствовали аль-Хайтама. Тот поздоровался с ними в ответ, не отрывая взгляд от книги. Друзья давно уже привыкли к такой реакции секретаря, поэтому не придали этому значения.       Тигнари и Сайно уселись за стол и начали болтать. Спустя пару минут лесной страж заметил в дверях таверны Кавеха, прокашлялся и произнёс громче обычного:       — А вот и Кавех!       Он стал интенсивно махать рукой, привлекая внимание архитектора, при этом поглядывал на аль-Хайтама. Тот продолжал читать книгу. И все бы ничего, только вот секретарь после услышанной фразы отодвинул один наушник в сторону. Те, кто хорошо с ним знаком, знают, что он носит гарнитуру для того, чтобы заглушить внешний шум. Ему попросту неинтересно слушать пустой трёп ни о чём. Звукоизолирующие наушники в этом плане помогают. Аль-Хайтам носит их, не снимая, а сейчас вдруг решил уделить больше внимания окружающей его обстановке. Действительно странно.       В это время все нутро Тигнари ликовало. Он нашёл очередное подтверждение своей догадке и покосился на Сайно. Тот ухмыльнулся и прикрыл рот ладонью.       — Всем привет! — задорно проговорил Кавех, подойдя к друзьям, и уселся за стол.       Архитектор был в приподнятом настроении. Аль-Хайтаму не нужно было даже смотреть на соседа, чтобы понять, что он снова выдавливает из себя радость. Когда секретарь выходил из дома, то Кавех предавался не лучшим воспоминаниям, параллельно обвиняя себя во всём. Сейчас же он выглядел довольным, улыбчивым и дружелюбным. Таким, каким его знают все в Сумеру.       — Наконец-то! Все уже заждались, — воскликнул Тигнари, обращаясь к Кавеху. — Ты где пропадал?       — Вносил правки для заказчика, — начал Кавех раздраженно. — От меня будто все Архонты отвернулись и не желают благословлять на работу с адекватными клиентами.       — Зная тебя достаточно долго, могу с уверенностью сказать, что Архонты к тебе никогда и не поворачивались, — выпалил аль-Хайтам, уткнувшись носом в книгу.       — Зато тебя они любят, прямо обожают! - парировал Кавех, размахивая руками.       В следующую минуту Тигнари и Сайно стали свидетелями привычных перепалок Кавеха и аль-Хайтама. К счастью, это длилось недолго. Вскоре официант принесёт выпивку и уже стало не до спора. Друзья начали играть в карты на счёт, параллельно обсуждая насущные темы. Разговор не обходился без традиционных шуток Сайно, от которых у всех голова шла кругом.       Завершая очередную партию, генерал махаматра торжественно произнёс:       — Анекдот номер пять!       Сидящие вокруг вздохнули. Кто-то покачал головой, а кто-то закатил глаза. Кавех же прикрыл глаза руками и ответил:       — Давай. Я ко всему уже готов.       — В деревне Аару, если человек на 80% состоит из воды, то считается, что он из благополучной семьи.       Кавех обречённо вздохнул, а Тигнари дёрнул ушами и опустил голову на руки, желая провалиться сквозь землю. Только аль-Хайтам никак не реагировал. Все давно привыкли видеть его каменное лицо, поэтому не обращали внимания. К тому же, секретарю сейчас вдвойне было не до шуток Сайно. Он задумчиво рассматривал карты, прижав свободную руку к подбородку. Аль-Хайтам понимал: его ход решающий. Да и шансы на победу высокие, учитывая положение Кавеха. Тот выпил столько, что сам не заметил, как начал активно размахивать картами, открывая масти всем присутствующим.       Наконец, секретарь определился с картой и выложил её на стол. Заметив это, у Кавеха чуть глаза на лоб не вылезли. Отбить такую масть ему, конечно же, было нечем. Оставалось только забрать, а это значило, что он в проигрыше.       — Эй, Хайтам! — возмутился архитектор. — Ты что творишь? Выигрываешь меня уже третий раз подряд. Наверняка, жульничаешь!       Аль-Хайтам хмыкнул и гордо приподнял подбородок.       — Я не виноват, что ты палишь масти всем.       — Что? — удивился Кавех и прижал карты к груди, чтобы их точно никто не смог рассмотреть. — Даже если и так, то это не значит, что можно подглядывать. Не считай себя самым умным.       — Как бы то ни было, я тебя в очередной раз выиграл, — с самолюбием в голосе ответил аль-Хайтам и пододвинул только что брошенную карту ближе к Кавеху. Архитектор не смог стерпеть такую наглость, поэтому взорвался пуще прежнего.       — Ах так! Тогда больше я не буду готовить, убираться и делать тебе массаж. Даже не надейся!       После этих слов Кавех встал из-за стола и поспешно покинул таверну. Все это время Тигнари и Сайно молча наблюдали за драматичной сценой, даже не пикнув. Сейчас же они вовсе потеряли дар речи. Два друга переглянулись, а затем посмотрели на аль-Хайтама. Его лицо наконец приобрело хоть какие-то эмоции. Он выглядел растерянным. Не знал, как оправдать такое поведение соседа. Но нужно ли ему вообще это делать? Конечно, нет. Аль-Хайтам быстро понял, что ни к чему объясняться, даже перед теми, с кем часто общается. Секретарь поднялся как ни в чём не бывало и вышел следом за Кавехом.       Нагнать соседа удалось только у входа в дом. И то потому, что он в очередной раз забыл взять с собой ключи. Кавех стоял перед дверью и судорожно хлопал руками по карманам. В этот момент к нему подошёл аль-Хайтам. Став за спиной Кавеха, он взял его ключи с львенком и выставил прямо перед лицом. Секретарь стал звенеть брелоком, тем самым дразня архитектора. Тот хотел было схватить ключи, но не вышло. Аль-Хайтам отдернул их, обошёл Кавеха и стал открывать дверь.       Войдя внутрь, хозяин дома обернулся, подкинул в воздух ключи и тут же словил их.       — Я так понимаю, тебе это больше не нужно?       — Отдай, — с напором проговорил Кавех, закрыв за собой дверь и протянув руку.       — Зачем? — наигранно удивился аль-Хайтам. — Ты же их постоянно забываешь.       — А ты их постоянно забираешь. Отдай!       Кавех бросился на аль-Хайтама в надежде вернуть столь необходимые ключи от единственного жилища, но не смог. Секретарь то и дело отворачивался или отпрыгивал в сторону. Между ними завязалась потасовка. Аль-Хайтам в шутку убегал от Кавеха, пряча за спиной ключи, а тот всё воспринял слишком серьезно. Он то и дело бранился и негодовал. Со стороны такая беготня по дому выглядела, как ребячество. В конце концов Кавех не выдержал и со всем напором накинулся на аль-Хайтама. Тот не смог устоять на ногах и повалился на диван, увлекая за собой соседа. Никто из их двоих не успел понять, что произошло. Оба пришли в себя, когда оказались на диване. При этом Кавех вжал в мягкую перину аль-Хайтама. Архитектор растерянно осмотрел соседа. Его грудь и торс были твёрдыми и накаченными. Кавех почувствовал под собой груду мышц и в очередной раз удивился тому, как этот книжный червь может быть настолько хорошо сложен.       Не только их тела, но и лица оказались близко друг к другу. Кавех застыл в миллиметре от губ аль-Хайтама. Рассмотрев их, он сделал новое открытие: они оказались довольно пухлыми, с приятным розоватым оттенком. Губы слегка поблескивали от остатков слюны. Светоч Кшахревара почувствовал странную и непонятную тягу прикоснуться к ним. Какое-то немыслимое и абсолютно иррациональное желание вновь почувствовать вкус строгого и серьёзного секретаря Академии.       В конце концов любопытство взяло вверх. Кавех прильнул к губам аль-Хайтама. Сначала поцелуй был осторожный, изучающий. Архитектор будто побаивался реакции соседа, но как только тот ответил на поцелуй, стал более напористым. Языки переплелись, с интересом знакомясь друг с другом. По всему телу Кавеха пробежали мурашки, а мысли куда-то улетучились. Никто из них даже не услышал, с каким звоном ключи спали с пальцев аль-Хайтама на пол. Даже если бы за окном начался гром и ураган, наверняка оба не обратили бы на это никакого внимания. Каждый из них думал обо всём и ни о чём одновременно. Восхищение мягкими губами было настолько соблазнительным, что хотелось еще больше податься навстречу, чувствуя томные, разгорячённые выдохи на коже друг друга.       Они не понимали, сколько времени провели за поцелуями. Кавех пришёл в себя только после того, как аль-Хайтам приобнял его за талию и прижал ближе к себе. От такого действия стало приятно, даже слишком. Наверное, именно этого чувства испугался архитектор. Они уже несколько месяцев жили вместе и все это время то и дело спорили или подкалывали друг друга. Чего-то большего Кавех к секретарю не испытывал, не считая того инцидента после массажа. Или ему просто так казалось…       Так или иначе, архитектор испугался своих чувств и внезапных желаний. Это заставило его резко отдёрнуться от аль-Хайтама и усесться на диване. Секретарь сделал то же самое и обеспокоенно посмотрел на соседа.       — Прости, прости, прости… — рассыпался в извинениях Кавех, закрыв от стыда лицо руками.       — Все в порядке, — ответил аль-Хайтам, но архитектор его не слушал, продолжая причитать и корить себя.       — Я не должен был этого делать… Архонты, что со мной не так?       После этих слов Кавех поднялся с дивана и хотел было скрыться в своей комнате, но аль-Хайтам схватил его за руку и вернул на прежнее место. Секретарь вплотную придвинулся к нему. Одной рукой повернул лицо Кавеха к себе, а вторую запустил в его светлые волосы.       — С тобой все так, — спокойно и мягко проговорил аль-Хайтам.       Его голос не был строгим и серьёзным. Он даже не шутил, а говорил искренне. Это замечалось по глазам и выражению лица. Аль-Хайтам стал сам на себя не похож. Такой нежный и добрый, словно подменили.       Его фраза должна была успокоить Кавеха, но тот забеспокоился ещё сильнее. В большинстве своём из-за реакции аль-Хайтама, но слов в ответ не находилось. Архитектор лишь хлопал глазами, с удивлением глядя на рядом сидящего человека.       — Я был совершенно не против, — добавил аль-Хайтам, хитро сощурившись.       У Кавеха точно отвисла бы челюсть, если бы сосед не продолжил придерживать его лицо своей рукой. На удивление она осторожно касалась скул и от подступившей к щекам крови казалась невесомой. Это вызывало кучу смешанных эмоций и ощущений. Кавех чувствовал, как холодок прошёлся по его спине, а мурашки пробежались по длинному позвоночнику. В итоге он не придумал ничего лучше, чем сказать:       — Куда ты дел прежнего аль-Хайтама?       Секретарь слегка улыбнулся.       — Он устал и решил немного отдохнуть.       — Сколько живу с тобой, а никогда такого не было.       — Кавех… ты всегда так много болтаешь.       Не дождавшись ответа, аль-Хайтам начал целовать своего соседа, запустив и вторую руку в его волосы. Всё нутро Кавеха трепетало. Разум призывал остановиться, говорил, что все это неправильно, что никаких чувств к аль-Хайтаму нет и быть не может, но сердце считало иначе. Другая сторона архитектора получала небывалое удовольствие от поцелуев, от трепетных прикосновений и объятий. В конце концов, Кавех сдался в угоду того, что хотело его тело. Разорвав поцелуй, архитектор потянулся к наушникам аль-Хайтама, которые мешали гладить его волосы. Сняв аксессуар, Кавех довольно отметил, что секретарь даже не стал этому противиться.       Некоторое время они просто целовались, изучая губы и рот друг друга. Прикасались к волосам и гладили по спине. В этот момент всё ощущалось каким-то нереальным, сказочным. Чувства обострились и накалились до предела. Оба понимали, что поцелуев уже недостаточно. Хотелось чего-то большего.       Аль-Хайтам скользнул руками под рубашку Кавеха и прикоснулся к его разгорячённой груди. От этого действия тот вздрогнул, но не отстранился. Ему нравилось. До сумасшествия нравилось всё то, что делал сейчас секретарь. От губ аль-Хайтам перешёл к шее. Он покрывал поцелуями и посасывал нежную и такую чувствительную кожу. Ощущал, как горят под ней вены. Испытывал дурманящее желание зацеловать всё тело соседа, не оставив даже крохотного места, обделённого вниманием. Секретарь принялся наспех расстегивать рубашку Кавеха. Когда он покончил с последней пуговицей, то откинул одежду на пол. Краем глаза аль-Хайтам зацепился за подтянутое тело партнера и его рельефный торс, чувствуя, как же сильно желает обладать им.       Вслед за рубашкой полетели штаны и нижнее белье. Кавех оказался абсолютно наг, при этом аль-Хайтам не спешил раздеваться. Архитектор почувствовал себя в уязвлённом положении, но особого дискомфорта не испытывал. Всё происходило слишком быстро. Эмоции и ощущения захватили разум, который больше не мог думать ни о чем, кроме получения удовольствия. Их одолевало обычное природное желание и та самая страсть, когда все уходит на второй план.       Почувствовав прикосновения губ на своей груди, Кавех понял, как же истосковался по этому ощущению. Давно с ним никто так не обращался. Не касался губами возбуждённого тела. Не водил пальцами по телу, затрагивая эрогенные зоны. Он уже почти забыл, насколько это приятно. Каждое прикосновение партнёра отдавалось новой порцией мурашек по коже, а низ живота скручивало от сладкого спазма.       Тем временем аль-Хайтам уже дошёл до бедер Кавеха. Тело архитектора отзывалось легкой дрожью, а сам он быстро хватал ртом воздух. Аль-Хайтам знал, что Кавех по своей натуре чувствительный и ранимый, но чтобы настолько… Его кожа — сплошная эрогенная зона: куда ни прикоснись, везде будет отклик, — поэтому секретарь с особой осторожностью обращался с Кавехом. Не позволял себе резких движений, сильного напора и старался контролировать свой пыл.       Когда тело архитектора начало выгибаться, аль-Хайтам понял, что можно продолжить дальше. Он перегнулся через Кавеха и из тумбочки достал небольшой флакончик с прозрачной жидкостью. Пристроившись между ног партнера, секретарь выдавил немного смазки себе на пальцы и стал растирать её. Руки аль-Хайтама с выступающими венами и четкими движениями завораживали Кавеха настолько, что тот невольно начал любоваться ими. От мысли, что совсем скоро эти же пальцы окажутся внутри него самого, сперло дыхание.       Кавех закусил нижнюю губу в предвкушении. Краем глаза аль-Хайтам заметил такую реакцию соседа и самодовольно ухмыльнулся. Одной рукой он взял член соседа и начал водить вверх-вниз. Другой развёл ягодицы Кавеха, поглаживая мягкую кожу, но не проникая внутрь. Разнеженный архитектор прикрыл глаза и откинул голову назад, тихо постанывая. Руки аль-Хайтама виртуозно справлялись со своей задачей: доводили Кавеха до полного блаженства и одновременно дразнили.       Наконец аль-Хайтам стал постепенно проникать внутрь одним пальцем. Кавех будто вовсе не дышал, стараясь не упустить ощущения. Каждое новое движение отдавалось приятными спазмами. Аль-Хайтам изучал реакцию партнёра, стараясь ничего не упустить. Ему хотелось знать, как именно нравится Кавеху, поэтому он периодически менял движения и темп.       — Ещё, — взмолил архитектор.       Аль-Хайтам осторожно добавил второй палец, после чего Кавех издал совершенно неестественный вопль. Секретарь дёрнулся, боясь, что сделал что-то не так, но, посмотрев на партнёра, успокоился — ему нравилось. Так нравилось, что он готов был поклясться всем Тейватом.       Зрелище, которое видел перед собой аль-Хайтам, впечатляло. Кавех скулил и извивался от каждого движения пальцев. Такая щедрая реакция на действия секретаря не могла не будоражить его собственный разум. Он был на грани. Член давно стоял и жаждал оказаться внутри такого желанного тела. Аль-Хайтам с трудом сдерживался, желая достаточно разогреть Кавеха.       — Ты готов? — спросил секретарь спустя некоторое время.       — Да, — кивнул Кавех.       Услышав положительный ответ, аль-Хайтам быстро разделся и одним рывком перевернул соседа на живот. Причём сделал это так легко и быстро, будто тело Кавеха не было тяжелее пушинки. Секретарь помог партнеру принять коленно-локтевую позу и опереться о спинку дивана. Архитектор прогнулся в пояснице и шире расставил ноги, подставляясь аль-Хайтаму. Тот нервно сглотнул, всё ещё не веря в то, что видит перед собой.       Терять время не хотелось, поэтому секретарь нанёс смазку на свой член и подставил его к отверстию Кавеха, готовый войти в любой момент. Одну руку аль-Хайтам положил на живот соседа, а другой чуть надавил на поясницу, чтобы партнер прогнулся ещё сильнее. Все чувства, мысли и эмоции архитектора перемешались в одну кучу. Он позабыл обо всём: о своих проблемах, тревоге, о том, что гложило его столько лет. Сейчас всё это оказалось неважным. Хотелось только поскорее почувствовать аль-Хайтама внутри и дойти до столь желанной и необходимой разрядки.       Секретарь не стал мучить ни себя, ни Кавеха, а медленно начал входить в него. Сделав несколько движений, аль-Хайтам услышал сдавленные стоны партнера и остановился.       — Ты ещё не готов.       После этих слов аль-Хайтам хотел было выйти, но его запястье схватил Кавех.       — Нет! — воскликнул архитектор и повернул вбок голову. — Прошу, продолжай.       — Я не хочу делать тебе больно.       — Просто… поцелуй мою спину… — начал Кавех, задыхаясь. — И мне не будет больно.       Аль-Хайтам нахмурился, но сделал так, как попросил архитектор. Узнав об этой слабости партнера, секретарь стал довольствоваться собой. Ему хотелось узнать человека перед ним гораздо больше и сильнее. Выведать что-то такое, что будет хранить в своей памяти как трофей. То, что знает только он, наслаждаясь очередной маленькой, но крепкой невидимой нитью, связывающей их больше, чем просто «соседей».       Поцелуи в спину действительно сработали. Спустя время двигаться стало куда проще и приятнее. Кавех вцепился руками в спинку дивана и приподнял голову. Болезненные ощущения сменились приятными. Он чувствовал, как по всему телу разливается удовольствие, будто его ввели внутривенно. Ноги содрогались и казалось, что он вот-вот падёт под аль-Хайтама. Возбуждение возросло настолько, что рука Кавеха сама потянулась к члену. Заметив это, фантазии секретаря дошли до совсем уж развратных. Понимание того, что Кавех доставляет себе удовольствие, сводило с ума. Причём он не делал это, заперевшись в своей комнате, а наслаждался перед аль-Хайтамом. Потому что он рядом. Потому что делает все так, как нравится им двоим.       В гостиной становилось всё жарче и жарче. По лбу стекали капельки пота, а их стоны и возгласы слились воедино. Аль-Хайтама приятно поразило то, с каким рвением Кавех насаживается на его член, как полностью отдаётся ему и растворяется в их внезапном соитии. Кажется, секретарю придётся пересмотреть своё недовольство по поводу высокой эмоциональности и чувствительности соседа. Как оказалось, эти черты характера не всегда мешают жить, а могут даже вскружить голову.       Аль-Хайтам понимал, что долго так не протянет. Ещё немного сексуальных стонов Кавеха, хлопков бёдер о пах, и секретарь кончит, не дождавшись соседа. К тому же, тот, по всей вероятности, тоже близок к финалу. Аль-Хайтам немного замедлился и, склонившись над архитектором, сказал:       — Давай сменим позу? Хочу видеть тебя.       Кавех ничего не ответил, лишь кивнул. Подходящих слов не находилось, да и он не мог ничего проговорить. Архитектор только жадно глотал воздух ртом, стараясь отдышаться.       Аль-Хайтам вышел и быстро стал окидывать взглядом гостиную. Взор пал на стол, к которому секретарь подтолкнул Кавеха. Тот уселся на столешницу, не заметив, как столкнул стоящие рядом стаканы. Они с грохотом упали на пол, но на них никто не обратил внимание. Аль-Хайтам поспешил раздвинуть ноги соседа и, обхватив его бёдра ладонями, подтянул к себе. Секретарь вновь вошёл, но на этот раз без особой осторожности. Кавех давно уже готов был принять его, так что аль-Хайтам вернулся к привычному темпу. Сам же архитектор продолжил водить рукой по своему члену. Возбуждение было настолько сильным, что естественной смазки вполне хватало, чтобы ладонь легко скользила по органу.       Аль-Хайтам приблизился к ушам Кавеха и прошептал, едва касаясь их губами:       — Скажи мне, когда будешь близок.       — Уже… уже скоро… — чуть ли не задыхаясь простонал Кавех.       В глазах всё расплывалось. Сердце бешено колотилось, а тело рисковало вот-вот лопнуть от переизбытка ощущений. Аль-Хайтам увеличил темп, стараясь войти как можно глубже. Он не любил терять контроль над собой и ситуацией, никогда не позволял случиться этому, но Кавех сводил его с ума. Этот человек настолько открыто и без стеснения наслаждается процессом, отдаётся ему полностью, что это затягивает. Сохранять трезвый рассудок рядом с таким страстным и отчаянным архитектором невозможно. Аль-Хайтам нашёл этому очередное подтверждение.       Секретарь слишком задумался над этим вопросом, поэтому только сейчас заметил, как Кавех зажмурил глаза и зашипел сквозь зубы. Он стал ещё быстрее водить рукой по члену, приближаясь к пику.       — Хайтам, сейчас… — быстро проговорил архитектор и с надрывным стоном кончил в свою ладонь.       От наступившего оргазма всё его тело содрогнулось. Он несколько раз провёл рукой по органу, впитывая остатки удовольствия.       Последней каплей для аль-Хайтама стало блаженное лицо Кавеха. Он сам, от кончика носа до пят, возбуждал секретаря так, что напрягалось всё тело. Наступившая разрядка архитектора довела аль-Хайтама до полного исступления. Он прикусил кожу на плече Кавеха, приближаясь к финалу.       — Кави… — прошептал аль-Хайтам у уха Кавеха и сделал несколько завершающих толчков.       Казалось, архитектора ничто не могло привести в чувства сейчас. Ничто, кроме этого имени.       «Кави», — ещё раз бухнуло в голове у Кавеха. Это имя он нежно любил, защищал и оберегал. Оно было чем-то личным и потайным, запертым в сердце на сто замков. Никто не называл его так, кроме матери. И никто не знал о такой вариации имени. Оттого удивительнее стало то, что секретарь произнёс именно это слово. В груди потеплело. Чувства настолько охватили Кавеха, что он прижал содрогающегося аль-Хайтама к себе.       Некоторое время они стояли так, обняв друг друга и пытаясь восстановить дыхание. Затем аль-Хайтам мягко отстранился и без сил свалился на диван. К нему присоединился и Кавех.       — Твою ж мать, — произнёс секретарь, поражённый случившимся.       — Твою ж мать, — повторил за ним Кавех, который был не менее впечатлён. Он смахнул со лба капельки пота и уставился в потолок, пытаясь переварить то, что сейчас произошло.