*****
Маргарет с трудом продрала глаза под звон будильника. Светило было еще высоко. Она посмотрела на горшок с кашей, открывать который побоялась, ведь тот простоял нетронутым несколько дней. Нашла припасенные в ящике под кроватью яблоки, подкрепилась и направилась в бар. Читать не было особого желания. «Лучше потом, после смены». Маргарет не ладила с готовкой, поэтому и не бралась за нее без крайней необходимости. Помнила, как помогала бабушке, но это совсем не то же самое, что делать все самой. Пыталась, конечно, но каждый раз выходили либо угли, либо коричневая жижа. «Быть может, и это у меня из-за ведовства?» — с надеждой подумала она. Бар наполнился очень приятным ароматом. Йон приготовил грибной суп и жаркое с грибами, о чем сразу же известил. Маргарет заглянула в подсобку и увидела грибы всех форм и размеров, нанизанные на веревки словно гирлянды. — Бор послал нам большой урожай в этом году. Чем же мы ему так угодили, интересно? — прокряхтел Йон, пробираясь сквозь свои же заготовки. — Ну, ни у одного дурака не хватило ума забрести в этом году в Лесобор. Быть может, за это и награда? — откликнулся Орк, опускающий последнюю пару стульев. Маргарет подавила смех. Она еще не спрашивала, но уже догадывалась, какое же божество на самом деле обитает в лесу. «Если бы они только знали!» Через полчаса в баре стало очень оживленно. Пришли обе смены, чтобы все успеть. Маргарет не любила пересекаться с Джозуа, которого все называли просто Зу. Он был вторым барменом, ее сменой. Странный мужчина с очень своеобразным юмором не нравился большинству посетителей и работников, но выбора особого не было. Стен взял его только потому, что Маргарет нужны были выходные, а тот давно просился на работу и имел опыт. Дело нашлось для каждого: украшение зала, сервировка столов, помощь на кухне. Маргарет и Зу занимались заготовками. У нее уже практически пар из ушей валил от такого долгого контакта со сменщиком, когда вошли гости. Их было немного, три десятка знакомых из города, так как обручаемые приехали издалека. Кассиопея появилась в нежном белом платье, усеянном ажурными цветами. Она взялась за создание еще в конце лета, а девушки помогали последние несколько дней, чтобы успеть закончить. Луна явился в ослепительно белом костюме. Рубашка с высоким воротником собрана из кружева. Его бабушка кропотливо трудилась над ней все лето, зная о намерениях внука. В тех местах, где родился Луна, было принято обручаться именно в кружеве. Вместе они производили завораживающий эффект. По традиции все были в белом, даже работники, которые вызвались помочь. Маргарет обратила внимание на немного выпирающий живот Кассиопеи и нежный румянец на щеках. Она была очень рада за них, но чувствовала некоторую тревогу и раздраженность. «Мне это все не нужно. Я все равно, рано или поздно, уйду в лес», — успокаивала себя ведьма. Церемония прошла по всем правилам. Все постарались на максимум своих возможностей. Маргарет любила бывать на обручении. В каждом городе были свои правила, но суть оставалась одна: два человека соединяются, чтобы создать семью. В Изгороди обручаемые вставали на колени на разные концы полотенца, лицом друг к другу, держались за руки и произносили клятвы. — Что бы не предстояло пережить нам, я не отпущу твою руку, — сказал в конце своей клятвы Луна, крепко сжимая кисти возлюбленной. — Я не отпущу твою руку до самого последнего вздоха, — ответила Кассиопея. Они одновременно надели на левые руки браслеты из стали — символ обручения. Голова сидел за столом перед ними, свидетельствуя, что обряд проходит по всем правилам города. Внес сведения в журнал, поздравил новую семью и, прихватив свою долю со стола, поспешил удалиться. Девушки платочками вытирали подступающие слезы, а парни шмыгали носами, когда обручаемые произносили клятвы. Альбиносов знал весь город. Первым приехал Луна, а через полгода — Кассиопея. Никто не понял, когда они сблизились, будто были вместе всегда, но пришлось разлучиться на время. Влюбленные не спешили рассказывать об этом. Все, что следовало знать другим — они вместе. Две половинки, что стали одним целым, никогда не показывали чувств прилюдно, но ни у кого не было сомнений в их отношениях. Несмотря на разногласия, Луна пригласил не только Смертников, но и Нежить. Они стояли такие красивые, в белых одеждах, с аккуратно уложенными кислотных цветов волосами. Несколько сердец разбилось в тот день, в нескольких затрепетала любовь. Грибные гирлянды не раз сваливались на парочек в кладовой. Мятая одежда, чужая помада на губах (и не только), взъерошенные волосы, никак не поддающиеся повторной укладке, румянец на щеках — признаков после нападения Любви много. В тот день это можно было определить еще и по стойкому грибному запаху. Хорошей приметой считалось познать любовь в день обручения, никто не смел пренебрегать ей. Йон устало вздохнул, обнаружив под конец вечера растоптанные грибы в кладовой. Запах любви заполнил ее и выветрится теперь не скоро, оставаясь нотками даже после тщательной дезинфекции. Любовь обожал обручения, потому что непременно присутствовал на них. Он сновал между столиками, сталкивал людей, заставлял их касаться и желать. Самые скромные обжимались позади бара, смельчаки использовали кладовую. Вечер был прекрасным, а с наступлением ночи всех ждал сюрприз. Кассиопея нашла музыкантов, которые гастролировали в окрестностях, и пригласила их спеть на обручении. В баре, конечно, были свои, целых два: Пим играл на гитаре, а Менно — на гармонике. Но ей захотелось чего-то нового и более подходящего случаю. Парни немного надулись, но все же уступили место. Новые музыканты опоздали, но явились в итоге как раз вовремя. Все, кто хотел, уже успели предаться любви, хорошо выпили и расслабились. Музыка играла приятная, как и звучавшие голоса. Маргарет пританцовывала за барной стойкой, когда услышала его. Запел новый голос, и дрожь пробежала по ее телу. Изумрудная завороженно направилась сквозь толпу к сцене. Сердце пыталось пробить грудную клетку, ребро жгла пятая метка. Та, о которой она и не догадывалась, закопав поглубже воспоминания о случившемся. Обойдя последнего человека, Маргарет встала прямо перед ним. У-у-у, удали из своих мыслей бывших, детка. Они оставили свой след и так внутри, Смотрю сквозь твою плоть и вижу метки, Для чего ты их хранишь, скажи… Маргарет знала этот голос, его обладателя. Коби был музыкантом, слоняющимся в поисках работы, а она тогда потеряла Боба и бесцельно перебиралась из одного города в другой. В одном постоялом дворе осталась только одна комната: просторная, с кроватями на разных концах, разделенными шторкой. Маргарет и Коби подошли к управляющему одновременно и переглянулись, когда он объяснил. Другого выбора не было, на улице смеркалось. Они посидели за чашкой чая, поговорили. Коби показался Маргарет хорошим парнем, ничего в нем не вызвало настороженности. Договорились разделить комнату. Легли спать без лишних слов, пожелав доброй ночи. Маргарет проснулась от какого-то движения. С нее стягивали белье. Глаза Коби блеснули голубым, освещаемые спутником. Он накрыл ее рот ладонью и прошептал: «Я видел, как ты мысленно раздевала меня, детка, но не решилась. Так что я решил проявить инициативу». Это выбивалось за грань ее понимания мира. Маргарет оцепенела на мгновение, затем вцепилась зубами в его ладонь. Пока он кричал, держа окровавленную руку, она схватила вещи и выбежала на улицу прямо в ночной рубашке. Скрывшись за углом дома, наспех оделась и побежала прочь. На дрожащих ногах добралась до следующего города. Она все бежала и бежала, перебираясь из одного места в другое, пока не оказалась в Изгороди. Вздрагивала от любых шорохов и стала спать очень чутко. Практически убедила себя, что этого не было. Что он — всего лишь дурной сон. Маргарет смотрела в его глаза, а в сознание стали прокрадываться воспоминания. В ушах звучали те его слова, и на каждом «детка» в песне — тело бросало в дрожь. Коби не отводил взгляд, улыбался и пел. После того, как сменилась мелодия, он направился ко второму выходу. Маргарет пошла следом. Отстала на мгновение и, распахнув дверь, никого не увидела. «И это тоже сон?» — успела подумать, пока не услышала, как чиркает кресало о кремень. Дверь захлопнулась. Маргарет обернулась. Коби стоял за ней, прислонившись спиной к стене. — О, я сразу понял твой взгляд, детка. Давай только быстро, — зажав сигарету в зубах, он начал расстегивать ремень. — Ты меня даже не вспомнил? — брови поползли вверх. Коби поднял взгляд и пожал плечами, а затем потянул руку к лицу. Маргарет схватила его за запястье и сильно сдавила. — Я воспользуюсь советом и удалю тебя из своих мыслей, — вывернула руку и показала ладонь со шрамом. — Теперь вспомнил? Глаза Коби округлились. Он оскалился и замахнулся другой рукой, крепче сжимая зубами сигарету. Тело резко прижало к стене. Маргарет ощутила своего светлячка внутри, как никогда прежде. Он разгорался ярким зеленым пламенем. Ярость выжигала грудную клетку. Волосы ведьмы растрепались и взмыли вверх, а стопы крепко вжались в почву. Листья под кленом шелохнулись и змейками поползли к Коби. Облепили его полностью, а последний перекрыл дыхание. Тело забилось в судорогах. Маргарет была вне себя от вскипающей ярости, не проскользнуло даже мысли о том, чтобы остановиться. Все закончилось бы в ту минуту, если бы не скрипнула дверь. Сирена вышла на перекур и нашла Маргарет лежащей на земле без сознания. Позвала на помощь и подбежала. Вышли еще люди и обступили ее. Немного позже кто-то заметил музыканта у стены бара в куче листьев. Любовь был заинтригован и проскользнул на выход со всеми. Он увидел Маргарет. Белое платье было испачкано грязью и прелой листвой, а вокруг — рассыпаны осколки меток. Любовь осторожно собрал их, осмотрел, растер в труху и пустил по ветру. Затем прикоснулся к ребру Маргарет и распустил на нем жасмины, наклонился и подарил свой поцелуй. Он улыбнулся и отправился дальше. По ночам Любви всегда хватало работы.*****
В то же время Корсак, все это время наблюдавший через отверстие на уровне глаз в отхожем месте, отважился выйти и изображая спокойствие прошел через толпу в бар. На пороге он ухватился за своего предводителя так крепко, что тот подумал, что рубашка по швам треснет. – Я лишь хотел… А она сияла! А он… – Корсак был невероятно бледен. Луна стиснул зубы и затащил друга в кладовую. “Я даже с Кассиопеей сюда не заходил!” – возмутился он в мыслях. Одной рукой предводитель закрыл Корсаку глаза, а другую расположил на его затылке и велел молчать. Глаза Луны засияли белым. Он проник в сознание друга и увидел произошедшее его глазами. Корсак обмяк в его руках. Луна переместил руку с его глаз на талию, чтобы удержать и слегка прижал к стене. Он разобрал воспоминание по ниточкам и собрал так, как было нужно. Корсак действительно видел все произошедшее, вот только теперь его память будет говорить лишь о том, что Маргарет вышла из бара, увидела музыканта в листве, испугалась и упала в обморок. Воспользовавшись моментом, Луна поправил еще несколько моментов в сознании друга настолько, чтобы этого хватило для новой должности – предводителя клана. Закончив, он опустил голову на плечо Корсака и прошептал: – Прости. Луна ненавидел это делать, но в этот раз по-другому было нельзя. Он ненавидел ведьм, из-за которых на него обрушилось это проклятье, но был благодарен одной из них, той, что забрали вместо него. Луна уже изменял память Кассиопеи, потому что та застала всплеск силы и испугалась. Он ненавидел себя за это. И еще больше за то, что именно на ней учился это контролировать. Луна проникал в сознание, пока она спала, и менял некоторые воспоминания, убирал из них боль, что испытывала девочка-альбинос, не такая, как все. Предводитель приоткрыл дверь кладовой и, убедившись, что никто не смотрит, выволок друга. Опустил на диван и объяснил зевакам, что тот просто набрался. Затем занесли музыканта и Маргарет. К ней он больше не посмел прикоснуться, хватило того раза в Исповедальне. А вот музыкант… С ним надо было решить вопрос. Луна попросил сыграть что-то, чтобы развеселить народ. Дрыгалка подошла как нельзя лучше. Улучив момент, он подобрался музыканту, сказал сторожившему другу идти веселиться, а он пока присмотрит. Дважды просить было не надо. Луна положил руки на затылок музыканта, наклонил голову и крепко зажмурил глаза. “Только бы светились лишь они. Прошу”, – молил он в мыслях. Сил осталось не так много, так что тело не засияло, лишь глаза, как он и просил. С этим парнем он действовал быстро. Вычленил главное и вырвал из мыслей, заполнив пустотой. Тот теперь должен был помнить, что вышел покурить и отключился. Луна уже хотел убрать руки, когда из воспоминаний всплыла Маргарет. То, что Коби с ней собирался сделать, было отвратительным. А потом еще одна девушка, и еще… Луне понадобилась вся сила воли, чтобы не скрутить ему в тот момент шею. Он выдохнул и изменил сознание. Вначале Луна хотел, чтобы тот больше никогда не смог прикоснуться к женщинам. Затем проник глубже в память и увидел все, что сподвигло его на эти поступки. Он все еще не мог его понять, но решение все же изменил. Теперь в сознании музыканта будет место только одной, той, что он искренне полюбит, с которой все будет взаимно. Он отстранился. Тело мелко трясло. Сияние пропало совсем. – Луна? – окликнул его родной голос, спины коснулись тонкие пальчики. Он повернулся и попытался улыбнуться. – Ты устал? Может нам пора домой? – обеспокоенно спросила Кассиопея, нежно проведя кончиками пальцев по взмокшему лбу и щекам. Луна притянул ее ладонь к губам и подарил невесомый поцелуй. Другая рука коснулась живота супруги. То, что имело значение, было перед ним. Все остальное было не важно. Он вернул долг Маргарет и надеялся, что та больше не допустит глупостей, а сейчас ему надо было затаиться, не попадаться никому на глаза. – Ты тоже устала, – он кивнул и посмотрел в небесно-голубые, до боли родные глаза, что уже сами собой закрывались. – Идем, – и позволил себе оставить легкий поцелуй на губах.*****
Маргарет обрызгали ледяной водой и занесли в бар. Она дышала, но не просыпалась. Сирена не отходила около часа. — Она открыла глаза! Скорее, воды! — крикнула официантка, когда Маргарет заморгала. — М-м-м… — Все хорошо, ты в порядке, — Сирена прикоснулась к ее лбу ладонью и убрала за ухо влажные волосы. — Где он? — просипела Маргарет, стараясь сконцентрировать взгляд на лице подруги. Сирена замерла, не понимая, о ком речь, а потом ответила: — А, этот музыкант! Все с ним хорошо, только мычит что-то, не разберем. Видимо, перебрал. Ты-то как? Выпила на голодный желудок, что ли? Маргарет села и обнаружила, что лежала на диванчике Смертников. Неприятные воспоминания, но не до них сейчас. Празднование завершилось. Работники были увлечены уборкой. — А? Да. Йон подбежал со стаканом воды и закусками на тарелке и поставил те перед ней. — Ох и напугала ты нас, Милая. Маргарет сделала глоток воды и запихнула тарталетку в рот, демонстративно жуя. Орк расхаживал на входе, нервно потирая ладони. Йон подбежал к нему и что-то прошептал, указывая в ее сторону. Вышибала кивнул, сел и вытер лоб. Сирена чмокнула Маргарет в висок и положила руку на спину, мягко поглаживая, успокаивая то ли ее, то ли себя. — Лично буду следить за тем, когда и что ты ешь. — Уж об этом я позабочусь! — горделиво ответил розовощекий Йон, прибежавший назад. Маргарет оглянулась: ни гостей, ни музыкантов. «Если он скажет хоть слово — мне не жить. Как это вообще произошло?» Повернулась к Сирене и крепко обняла. — Спасибо. — Я зайду к тебе завтра, проведаю. — Нет, ты же знаешь, что скряга Крал терпеть не может посторонних. Со мной все хорошо, просто отосплюсь и на смене буду огурцом! — улыбнулась Маргарет и повернулась. — Йон, с тебя рыба. Повар кивнул и побежал на кухню, не дослушав, что нужно не сейчас, а к следующей смене. Маргарет попыталась встать, но Сирена настояла, чтобы та не спешила. Изумрудная улыбалась и делала вид, что все в порядке, но была полностью опустошена внутри. Сил для вертикального положения не было. Она на мгновение закрыла глаза, опустив голову на руки. — Я отведу тебя домой, — послышался знакомый голос откуда-то сверху. — Все хорошо, Берн… Орк. Я и сама… — Маргарет попыталась встать, но все закружилось. Вышибала повернул ее к себе, накинул на плечи пальто, помог просунуть руки в рукава. Слыша бурчание о том, что сама справится, он присел и начал застегивать пуговицы. Ее голова при этом уже покоилась на его плече, а глаза все никак не хотели распахнуться. Погрузившись в сон, Маргарет уткнулась в шею Орка кончиком носа, нарисовала на нежной коже зигзаги, точно зарываясь в подушку, и прижалась губами, продолжая щекотать горячим дыханием. В это время сменились ботинки, а из-за спины вышибалы донеслись сдавленные смешки Сирены, которая и попросила его помочь одеть подругу. Орк никак не отреагировал на провокации. Закончив сборы, обхватил Маргарет за талию и поднял на ноги. Она открыла глаза и осмотрелась: в баре никого, кроме них и Сирены. Вышибала взял со стола бумажный сверток, а другой рукой продолжал придерживать за талию. Внимательно посмотрел на нее, оценивая состояние, и коснулся бедра, чтобы поднять на руки. Маргарет активно замотала головой и напряглась, не давая этого сделать. — Здесь тебя точно нельзя оставлять. Тогда держись крепче, если споткнешься — я уже не буду спрашивать, — строго ответил Орк. Маргарет поджала губы и кивнула. Сирена и не пыталась скрыть самодовольную ухмылку, провожая их взглядом. Вышибала лишь нахмурил брови и покачал головой. На улице Изумрудной стало немного лучше. Холодный воздух хорошо умеет приводить в чувства. Белое платье было испачкано, волосы больше походили на воронье гнездо. Вид такой, будто обручение прошло на ура. Они не спеша дошли до дома Карла. Орк хотел помочь подняться в комнату, но Маргарет сказала, что ей уже лучше и справится сама. — Это тебе Йон собрал, ты только поешь перед сном, — в его глазах читалось беспокойство. Маргарет расплылась в вымученной улыбке и забрала сверток. — Спасибо, что вы есть, ребята! — довольно выдохнув, произнесла она. — Я безмерно благодарна тебе, Берн. Не представляешь, насколько. Чувства так сильно переполняли, что Маргарет приобняла его за плечи и нежно чмокнула в щеку. Берн кивнул и поспешил отойти, пока не начал наливаться краской. Изумрудная проводила его взглядом, все с той же улыбкой на губах. Вдохнула осеннюю прохладу и практически доползла по ступенькам на верхний этаж. Дотянулась до будильника, завела на четыре и рухнула на кровать.