*****
Перевалило значил не только то, что зима близится к концу и в скором времени уступит место весне, новому году, но и то, как мало времени оставалось до посвящения. На утро Кассандра заметила, что Тильда так и не объявилась. Время близилось к обеду, так что Темная решила заняться готовкой. Она принесла из подвала бобовник и принялась чистить. Этот овощ рос глубоко в лесах, прятался под старыми пнями, так что нужно было знать, где искать. Он почти полностью состоял из белка и заменял ведьмам в рационе мясо. Некоторые говорили, что именно из его предка Эта когда-то сотворила все живое. Ведьмы использовали бобовник в пищу, отказываясь убивать лесных обитателей, с которыми проводили время вдали от людей. От животных они брали лишь шерсть, вычесывая во время линьки, молоко от коз, куриные яйца и пчелиный мед. Основной рацион ведьм состоял из того, что можно было вырастить на грядках или отыскать в лесу. Изумрудные изучили практически все растения Лесобора и успешно применяли их в быту. Тильда вернулась домой ближе к обеду. Волосы были испещрены мелкими веточками, вид слегка помятый. Кассандра застыла с котелком в руках и многозначительно вскинула бровь. — Нет, мы были у него дома. Не в лесу! — подчеркнула ведьма. В глазах все еще пылали огоньки. — Мне пришлось дойти по людским следам подальше в лес и долго маневрировать между веток. — Оно того стоило? — ухмыльнулась Кассандра, наполняя миски запеченным бобовником с травами. — Несомненно… — улыбнулась своим мыслям Тильда, усаживаясь за стол. — Знаешь, он очень приятный мужчина. В доме идеальная чистота, готовит шикарно. Это был лучший завтрак в моей жизни, — она окончательно унеслась в мечты, а сестра не посмела прерывать, лишь подвинула миску и всунула вилку в руку. — О! А как твой кавалер? — вернувшись из мыслей, игриво подчеркнула Огненная. Кассандра в то время уже успела убрать посуду, согреть воду и заварить чай. — Это был мой Эрно, — спокойно ответила она, снимая полотенце с остывающего печенья. Тильда замерла с открытым ртом и распахнутыми от удивления глазами. Кассандра кивнула на немой вопрос и поставила чашки на стол. — Но, я не понимаю… — Мой Эрно погиб. Ты же сама привела меня к его… телу, — последнее слово сорвалось шепотом. — Облик Эрно отпечатался в другом человеке, вот и все. Его зовут Карл, у него живет наша Маргарет, — спокойным тоном объяснила Темная, сев напротив и сделав глоток чая. В горле пересохло. — О! — воскликнула Тильда, так и не посмев шевельнуться. — Он — копия моего Эрно, а я — его возлюбленной. Проделки Любви, — фыркнула она, делая еще глоток. — И что было после танцев? — игриво подмигнула Тильда, опомнившись. В голосе словно шипели тлеющие угольки. — Мы поблагодарили друг друга и попрощались, — ни один мускул не дрогнул на лице ведьмы, пока внутри снова разгоралась буря. Эмоции все еще беспокоили Темную, столько лет не чувствовать ничего, а тут столько потрясений за короткий срок. — И вы не… — Тильда теребила в руках чашку, так и не поднеся ко рту. — Нет! — перебила Кассандра, пригрозив зажатым между пальцев печеньем. — Я знаю, что он — не Эрно. — Но вдруг… — Нет! Не хочу об этом говорить! — металлическим тоном поставила точку Темная и отправила настрадавшееся печенье в рот. Ведьма сделала глоток чая и беззвучно выдохнула, сменив тон: — Расскажи лучше, как прошла твоя ночь. Тильда с удовольствием переключилась на эту тему. Прятала улыбку за чашкой, вгоняла сестру в краску на некоторых особо пикантных моментах, о которых не могла умолчать. Заливалась румянцем сама и обмахивалась полотенцем. На словах о завтраке ведьма заметила крохотные огоньки перед глазами. Крикнув: «Быть не может!», ринулась в сад. Кассандра выбежала следом и увидела, что Тильда пылает. Огненная прильнула к яблоне и отдала силы Эте. Юные ведьмы в Равновесие успешно проводили обряд, но к старшим эта возможность так и не вернулась, только к Кассандре и старейшинвм, которые коснулись белого камня в Сердцевине. Ведьмы с непередаваемым удивлением на лицах переглянулись. — Полагаю, я нашла свое равновесие внутри, — сказала Тильда, двигаясь на подкашивающихся ногах в сторону дома. — Поэтому все получилось? Кассандра долго обдумывала случившееся, так и не придя к иному выводу.*****
Маргарет только прилетела. Тильда ушла на утреннюю дойку, а Кассандра решила не медлить. От ее взгляда не ускользнул их танец и обруч, пусть и на другой руке. — Милая, ты же осознаешь, что из этого ничего не выйдет? — спросила Темная. — Но мы лишь друзья! — отрицала Маргарет. — Понимаю, ты считаешь, что все под контролем, — Кассандра крепко сжимала руку преемницы. — Я очень переживаю за тебя. Боюсь, что ты можешь обжечься. Изумрудная сидела молча и прислушивалась к своему сердцебиению. Кассандра завела этот разговор именно сейчас, когда Маргарет решила подарить Берну брошь. Она знала, что Боб одобрил бы ее выбор, и отдавала себе отчет, что будет значить такой жест. Не будь она ведьмой, времени на раздумья бы не теряла. И Маргарет бы поддалась на прошлой смене, но Берн не пришел. Сказал, что срочный заказ в кузнице, не успевает, и отдал Зебу дополнительную смену. Тот давно ушел из Нежити (супруга настояла) и устроился в бар вышибалой, сменяя Берна. Маргарет всю смену теребила звездочку в руках, обдумывая то, насколько правильно она поступает. — Думаю, я была не так мудра, как ты сейчас. Да и времена были другие, — продолжила Кассандра. — Я позволила себе полюбить, и это стоило жизней, — она вздрогнула, отчего преемница испуганно уставилась на нее. — Мой возлюбленный, когда началась война, взял оружие вместе с остальными, — ведьма еще крепче сжала руку, чтобы успокоиться самой. — Как бы я хотела, чтобы у тебя была возможность любить, безо всяких последствий, но не уверена, что время пришло. Маргарет повернулась и обняла наставницу, очень крепко, и почувствовала, как руки той с не меньшей силой прижимают к себе. Провели так пару минут и одновременно выдохнули, отстранившись. Изумрудная кивнула: «Я поняла». — Там, в баре, когда погас свет, это ведь была ты? — спросила Маргарет, выбравшись из глубин своих мыслей. — Да. Любовь вздумал со мной поиграть, а я объяснила, что так нельзя, — Кассандра говорила спокойно, чувствуя как накатившая боль отступает. — Он ведь подарил мне свой поцелуй. А потом я поцеловала Берна, — Маргарет опустила голову на руки и зарылась пальцами в волосы. — Это я все испортила. Ведь раньше мы не чувствовали этого. Кассандра нежно коснулась головы преемницы, перебирая медные пряди. — Милая, не стоит винить себя. Любовь лишь открывает глаза. Он не может заставить любить тех, к кому никогда не было чувств.* * Карл Крал был исключением, одним на миллион. Он просто наклонился к кормовой свекле, а Любовь налетел на него и заставил испытать к ней чувства, как к человеку.*****
Тильда сказала, что это не лучшая идея, но Кассандра настояла. Ведьмы вышли на поляну и начали тренировку. Маргарет делала попытки повелевать растениями, заставить их подчиниться, но из этого ничего не выходило. Тогда она изменила подход, вспомнив, как разговаривает с дубом во время обряда. Расчистила снег, прикоснулась ладонями ко мху и обратилась к каждой его клетке, попросила помочь. Он задрожал под ногами и перенес ведьму на другую сторону поляны, к упавшему дереву. Изумрудная прикоснулась к лианам и попросила убрать препятствие с тропы. Растения, поскрипывая затвердевшей оболочкой, оплели дерево и оттащили в сторону. Изумрудная сделала шаг и заметила шевеление там, где были корни. Хвост змеи, зимовавшей под корнями, оказался придавленным, когда дерево упало. Она из последних сил дернулась в сторону, ища спасения. Маргарет коснулась змеи и сказала, что не обидит. Та замерла. Ведьма аккуратно подняла ее и спрятала под плащ. Поспешила в дом, заметив, как нездорово выглядел кончик хвоста. Тильда дала змее отвар, усыпивший на время, и показала как вправлять позвонки, а затем наложила повязку. Маргарет соорудила место для спячки своей в комнате около печи и осторожно перенесла животное. Часто заглядывала внутрь, чтобы убедиться, что все в порядке, и змея просто спит. Преемница настояла на продолжении тренировок. Что-то получалось, что-то требовало доработки. — Я надеюсь, что тебе никогда не придется использовать эти навыки для побега, но необходимо быть готовым и к такому исходу, — сказала Темная, обучая маневрированию в густом лесу. — В любом случае, для меня это будет полезным. Сейчас, когда много снега, мне приходится летать от домика лесника до самой дороги, тормозя у крайнего дерева. Я стараюсь быть осмотрительной, не хватало еще, чтобы меня нашли с шишкой на лбу и метлой в руке, — Маргарет рассмеялась и взлетела. Кассандра проводила преемницу взглядом, наблюдая, как та осторожно маневрирует, уклоняясь от веток. Когда Изумрудная забралась в более густой лес, одно дерево все же больно стукнуло по лбу снежной лапой. Ведьма едва смогла удержаться на метле. Наставница подлетела, чтобы удостовериться, что все в порядке. Ветка рассекла кожу лба, крови было немного. — Думаю, на сегодня хватит, — сказала Темная, подув на рану и промокнув платком. — Нет. Послезавтра ты улетаешь, у нас мало времени, а мне это необходимо, — ответила Маргарет с легкой тоской в глазах и взяла ее за руку. — Ну, хорошо, — улыбнулась наставница. Они отлетели достаточно далеко от дома, поэтому долго возвращались. Несколько веток зацепили Маргарет за капюшон, рукав, подол платья. Тронуть лицо она больше не позволила. Уже подлетая к дому Изумрудная заметила, что и с деревьями можно договариваться. Ведьма прикрыла глаза и прислушалась к лесу. Он пытался говорить с ней, но по-своему: рассекая ветер упругими молодыми ветвями, скрежеща старой корой, похрустывая погрузившимися в сон лианами. Маргарет попросила и лес прислушался. Она продолжила маневрировать, но ветки, то и дело, отступали сами. Летящая позади наставница обомлела, завороженно наблюдая танец леса, и еле успела уклониться от возвращающейся на место лапы. Маргарет спрыгнула на поляну перед домом. Кассандра опустилась рядом. — Я наблюдала, как ловко уворачивалась Асмодея, когда обучалась у нее. Но так и не смогла овладеть этим навыком, — ведьма не пыталась скрыть удивление. — Я услышала лес и попросила его. Кажется, он был рад собеседнику, — сбившимся от восторга голосом ответила розовощекая преемница. Войдя в дом, они увидели, как Тильда машет рукой, выглядывая из комнаты Маргарет. Ведьмы поспешили к ней. Змея проснулась и, высунув голову из кокона, внимательно осматривалась. Изумрудная осторожно подошла и опустилась на колени. — Все в порядке, ты в безопасности, — ведьма нежно коснулась головы змеи. В мыслях животного промелькнули воспоминания, а после стало спокойно. — Ты нашла своего фамильяра? — с улыбкой на губах спросила Кассандра, оставшись в дверях. — Думаю, да, — восторженным голосом ответила Маргарет, повернув голову в сторону наставниц и поймав их взгляды. Змея погрузилась в сон, а ведьмы, осторожно ступая по дощатому полу, вышли из комнаты. — Как я могу ей помочь? Дать какую-то пищу или лекарство? — Маргарет обеспокоенно потирала ладони. — Успокойся, сейчас она должна находиться в спячке, — Кассандра накрыла ее руки своими и глубоко вдохнула, затем протяжно выдохнула, намекая Маргарет сделать то же. Преемница повторила. — С ней все будет в порядке. Только со знакомством придется повременить до весны. Многие фамильяры впадали на зиму в спячку, как Джо и Джеф, например. Те, кому трудно добывать еду в таких условиях. Расставание с ведьмой на такое длительное время давалось непросто, поэтому они могли проснуться несколько раз, заодно подкрепляясь заготовками.*****
Когда пришло время улетать, прощаться было сложно. Ведьмы понимали, что в следующий раз увидятся только на посвящении. — Осталось совсем немного времени, это и радостно, и в то же время волнительно, — сказала Кассандра, обнимая и нежно поглаживая преемницу по спине. — Я буду стараться, обещаю, — Изумрудная всхлипывала, уткнувшись в плечо наставницы. — Я пройду обряд. Не подведу вас. — В этом я никогда не сомневалась, Милая, — Кассандра чмокнула ее в ухо, прикрытое волосами. Маргарет так не хотела взлетать в этот раз, но пришлось. Она не сводила глаз с наставниц и махала рукой, набирая высоту. А когда их заслонили деревья — заплакала, совсем немного, но почувствовала, что сейчас это необходимо. Необъяснимые эмоции одолевали не только Кассандру. У одной причиной был визит в Сердцевину, у другой — поцелуй Любви, и им не требовалось слов, чтобы понять состояние друг друга. Вот бы еще разобраться в собственном.*****
Войдя в бар первой, ведьма поспешила спрятать метлу и рюкзак. Достала брошь в виде небольшой звездочки и покрутила между пальцами. Маргарет собиралась подарить ее Берну, искала решимость внутри, но сомневалась. Теперь, поговорив с Кассандрой, приняла решение. Закрывая дверь подсобки, она почувствовала, что сзади кто-то стоит, хотя шагов слышно не было. Сердце забилось быстрее, а кожа покрылась мурашками под пристальным взглядом. Ведьма осторожно повернулась, вжав голову в плечи, как нашкодивший щенок. — Привет, — сказал Берн, стоя всего в шаге. Уголки губ приподнялись в улыбке, но тут же опустились, когда он увидел страх в глазах напротив. — О, Милая, извини. Я тебя напугал? — Берн… — выдохнула Маргарет, делая последний оборот ключа и прислоняясь к двери спиной, еле удержавшись на ногах. Мысли о преследователе она старалась подавить, но в такие моменты они всплывали, не спрашивая разрешения. — С тобой все хорошо? Ты такая бледная, — Берн подхватил ее за талию одной рукой, а пальцам другой коснулся щеки. Заметил порез на лбу: — Что случилось? — Все в порядке. Я просто не услышала твоих шагов и испугалась, — Маргарет постаралась улыбнуться и поймала его запястье. — А это я об ветку ударилась. — Будь осторожна, — Берн коснулся губами царапины, и прошептал: — Теперь быстрее заживет. Йон, явившийся, как всегда, вовремя, увидел их и заметался на пороге, не зная, стоит ли войти. Услышав шарканье, Берн и Маргарет обернулись. Повар поставил чайник. Они сели за стол и стали обмениваться новостями. Йон рассказывал о том, какую огромную крепость они построили с детьми. Берн — про интересные заказы в кузнице и почему пропустил прошлую смену. Пока не дошла очередь до Маргарет, она решила немного подышать, чтобы отойти от потрясения. Слишком много событий, слишком разные жизни, и объединить их вряд ли получится. Она встала и направилась ко второму выходу, сказав, что будет скоро. Берн проводил ее взглядом, следя за каждым движением, пока дверь не захлопнулась. — Я чему-то помешал? — не выдержал Йон. — Нет, — уверенно ответил Берн. — Вы вместе? — спросил он, понимая, что времени на разговор немного. — Нет, — вышибала поиграл желваками, постепенно теряя уверенность. — Мне показалось, что вы… — Показалось, — строго ответил Берн. — Мы друзья, вот и все. — Ха! Так и мы друзья. Только меня ты не зажимаешь у кладовой и не целуешь! — Йон демонстративно скрестил руки и ухмыльнулся. — А ты бы хотел, чтобы я это сделал? — брови Берна поползли вверх, а рот начал расплываться в улыбке от воспоминаний. Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. — Я ведь не дурак! — Йон хлопнул ладонью по столу. Их отговорки ему порядком надоели. Каждый раз эти двое отшучивались, а он видел, как их тянет друг к другу. — Вы ведете себя как обрученные. На ее руке твой браслет. И не говори, что это ничего не значит! — Это мой подарок на день рождения, — уверенным тоном парировал Берн, чувствуя, что уже с трудом сдерживает эмоции. — Я не понимаю! — Йон запустил пальцы в волосы и крепко сжал, опустив взгляд в стол. — Вы оба хотите этого! Но упираетесь. По-че-му? Что вам мешает? — на последних словах поднял умоляющий взгляд на друга. — Потому что сейчас не время, — честно ответил Берн, выдохнув. — Надеюсь, что скоро… Маргарет распахнула дверь. Вздрагивая от холода, села рядом с вышибалой. Он повернулся, прижал ее спиной к своей груди, сгребая в объятия. Опустил подбородок на макушку и незаметно вдохнул медный аромат волос, прикрыв глаза. Накрыл ледяные кисти своими, согревая. Маргарет еще недолго вздрагивала. Йон, не в силах сдержать раздражение, встал и ушел на кухню. — Не выбегай без пальто, — Берн коснулся губами макушки, снова прощупывая границы дозволенного. Маргарет кивнула и запрокинула голову, поймав взгляд пары зеленых глаз с песочными вкраплениями. — Что с Йоном? — спросила она, пытаясь найти в них ответ. — Он спрашивал о нас, — Берн прижался губами к холодному носу, стараясь согреть. — И меня… — прошептала она, не отстраняясь. Губы были так близко, что легко было сорваться. Берн знал, что Маргарет нужно время, поэтому оставлял последний шаг за ней. Осторожно прощупывал границы, а она подпускала все ближе, не в силах отказаться от этого. Одно касание губ — и все изменится. И в мыслях Маргарет уже сотню раз поддалась своему порыву, но разум кричал громче желаний, не давая совершить глупость. «А глупость ли?» — все чаще проскальзывало в мыслях. Маргарет провела кончиком носа по его подбородку. Губы почти встретились, когда вошел Йон. Она тут же вжала голову в плечи и выбралась из объятий. Повар поставил кружки, раздраженно стукнув о стол. Берн выдохнул слишком громко, слишком отчаянно, когда Маргарет отстранилась. Все внутри ведьмы сжалось от осознания: она играет не только со своими чувствами, и игры ему порядком надоели. Маргарет достала пирог, и Йон немного оттаял. Но через минуту сердцецвет взорвался от укуса и окрасил губы Берна, начал стекать, устремляясь запачкать подбородок. Маргарет взяла салфетку и осторожно промокнула капли. Они замерли, не в силах оторвать взгляд друг от друга, и смущенно улыбнулись. Йон гневно затолкал в рот второй кусок. «Это уже чересчур! Но, Гало спеки, как вкусно», — и потянулся за третьим, чтобы заесть раздражение и не ляпнуть лишнего. Когда пришли остальные, они уже заняли рабочие места, готовясь к очередной смене. Берн подошел к Маргарет и прошептал на ухо: — Тот особенный заказ в кузнице. Я сделал обруч для Альберта, точнее, для его Лили. — Берн! — воскликнула она, вцепившись в его предплечья, но тут же поспешила прикрыть рот. — Сегодня. Здесь, — вышибала улыбнулся и достал из кармана мешочек. Потянул за завязки и раскрыл. — Какая красота! — Маргарет коснулась тонкого браслета из цельного куска металла, в центре которого была высечена звезда. — Я так рада за них. О, она точно ответит: «Да!», в этом нет сомнений. Берн бросил взгляд на ее правую руку и коснулся браслета. Улыбка начала сползать с лица. Маргарет завернула обруч, вложила в его ладонь и накрыла своей. — Прости. Я не могу, — ведьма нежно коснулась подушечками пальцев его щеки, желая не видеть боли в глазах напротив. — Не сейчас. Берн накрыл ее руку своей, притянул ладонь к губам и поцеловал. Сжал чужой обруч в ладони и поспешил на свое место, кивнув из своих мыслей. Всего полчаса назад она позволила куда больше, чем он ожидал. Подарила надежду и тут же все перечеркнула. Сбоку подкралась Сирена и проводила его взглядом. — Ну и? — протянула она, оказавшись перед Маргарет. Подруга продолжала язвить каждый раз, когда эти двое оказывались рядом или просто встречались взглядом. Бармен вздохнула. — Альберт сегодня вручит обруч Лили, — спокойно произнесла она. Сирена схватила ее за плечи и затрясла, едва сдерживая подкатывающий писк. — Скажи Йону, чтобы все было в лучшем виде, и поставь бронь на их столик, — продолжила Маргарет, не меняясь в лице. Сирена кивнула, резко развернулась и убежала, заполняя помещение цокотом каблуков. Маргарет бросила взгляд на Берна. Он водил пальцем по ткани, в которую был завернут обруч, с очень серьезным выражением лица, превращающим в Орка. «Хорошая игра, в которой я — главный кукловод. Заставляю мечтать о будущем, которого у нас не будет. Я знаю, что его не будет! И все равно продолжаю играть. Наивно полагала, что страдаю только я, не замечая, насколько тяжело ему. Это очень жестоко. Истязаю обоих самым изощренным способом. А если поддамся, то не смогу скрывать другую жизнь вечно. Если он узнает, то отвернется, возненавидит меня. Черту нельзя переступать, а мы к ней слишком близки. Я могу навлечь беду на ведьм, а это куда важнее моих чувств, того, что я так желаю», — признание самой себе, прозвучало впервые. Даже это далось сложно, а как сказать обо всем ему? Маргарет заметила маленькие изумрудные огоньки и поспешила к курчавнику. Убедившись, что никто не смотрит, она стряхнула всплеск силы и постаралась привести мысли в порядок.*****
Вечер плавно близился к полуночи, когда вошла Лили с несколькими ребятами из Винтиков. Альберт сиял без каких-либо ведьмовских сил. Он то и дело смачивал пересохшее горло молоком и перечитывал то, что хочет сказать. До тех пор, пока не пришла она. Альберт бросил листок на стойку и уверенным шагом приблизился к возлюбленной. Все замерли в ожидании, а затем, опомнившись, забегали. Йон приготовил специально для них любимые блюда Лили, обсыпая все звездочками, вырезанными из овощей. И вот вынесли десерт, так полюбившейся ей. «Темноту» подавали не вынимая из формы, в которой запекали. Аромат шоколада окутал помещение, вытесняя другие запахи. Сейчас форма имела несколько непривычный вид, но Лили не обратила на это внимание, не отводя взгляд от лица возлюбленного. Она уже запустила ложку в десерт, когда Альберт приподнял тарелку на уровень глаз. Форма стояла в обруче, таком же тонком и изящном, как ее запястье. Взгляд Лили поймал высеченную звезду. Альберт осторожно поднял форму, чувствуя как та обжигает пальцы, но не изменился в лице. Взял обруч и произнес речь. — Я не представлял, каким будет мое будущее, пока не встретил тебя. Ты только вошла в своем голубом платье, украшенном белыми лилиями, а я уже знал, что ты — та самая. Обещаю любить тебя до самого последнего вздоха, быть хорошим и верным супругом, если ты согласишься надеть этот обруч на свою руку, — он замер в ожидании, сердце было готово разорваться от волнения. Лили прорыдала всю речь. Кто знает, слушала ли вообще. Но, как только слова закончились, она подскочила со стула и притянула его к себе, впиваясь в любимые губы. Все завопили, закричали, засвистели, так и не услышав ее тихое, всхлипывающее: «Да!». Алкоголь потек рекой. Все угощали друг друга и обнимались так, будто это был их праздник. Подняв градус в крови, посетители выбрались на танцпол. Бар содрогался от энергичного топота и хохота. Через несколько песен, когда особо рьяные выдохлись, музыкантов попросили сыграть для влюбленных. Парочки сменили пьяниц на танцполе. Девушки, чьи ухажеры перебрали и распластались на диванчиках, гневно пинали тех под столом и дули губы. Альберт и Лили вышли в центр. Толпа расступилась и замерла в ожидании. На ее руке переливался обруч, а глаза блестели от неутихающих слез. Когда мелодия сменилась, и парочки решили присоединиться, вышибала покинул пост и подошел к барной стойке. Он протянул руку, а она не смогла отказать. Они двигались плавно, привычно кружась в танце. Маргарет крепче обычного сжимала его пальцы и плечо, чувствуя подступающий страх. Берн заметил ее обеспокоенность. А когда наклонился, чтобы прошептать на ухо, Маргарет вздрогнула и отстранилась. Закончив пропитанный неловкостью танец, они поклонились друг другу и разошлись. Она знала, что это их последний раз, но так и не позволила себе насладиться, заглушаемая тревожными мыслями. Альберт и Лили еще долго кружились в танце, не в силах оторваться друг от друга. От них не отставал новый предводитель Смертников со своей девушкой. Луна назначил Корсака, покидая пост. Кассиопея, по всей видимости, носила близнецов, живот был уже большим, несмотря на то, что срок родов приходился на конец весны. Так что будущему отцу пришлось отказаться от игр в вожаков и стать опорой для семьи. Корсака, ко всеобщему удивлению, власть изменила. От его застенчивости не осталось и следа: голос стал спокойным, твердым и властным, даже черты лица обострились. Взгляд, что он прятал, рассматривая свои ботинки, стал холодным. Небесно-голубые глаза будто проникали в самую суть, отчего многим становилось некомфортно. Смертник хорошо справлялся с обязанностями предводителя, стал примером для собратьев и не упустил Память, которая давно его привлекала. Он кружил ее в танце, показывая остальным, как мужчина должен вести. Мышлением Смертников, пока оно было мягким и тягучим, не до конца оправившемся от ухода Луны, можно было управлять, чем и пользовался Корсак. Память стала более уверенной в себе и теперь объясняла девушкам, как стоит вести себя, каким должен быть достойный мужчина. Смертникам же пришлось меняться, чтобы соответствовать представлениям. Они сами подходили к предводителю, чтобы тот дал совет. Даже Нежить посмотрели на них по-другому. Этим было еще далеко до цивилизованного мира. Неизвестно, что же такого должно было произойти, чтобы они изменились. Оболочка Нежити не давала открывать другие свои грани, поэтому сущность приходилось закапывать глубоко. Гаур, например, прекрасно танцевал и был очень приятным собеседником, вот только, к тому же, он был самым крупным парнем на всю округу. Люди просто боялись подойти, чтобы узнать получше. Як писал невообразимо прекрасные стихи, от которых сердце трепетало, а на глазах наворачивались слезы. Издавался их под псевдонимом, в газете за много скал от дома, чтобы никто не узнал. И однажды дал прочитать Маргарет, после третьего бокала любого коктейля. Бармену многие доверяли свои секреты, такая уж должность. Она относилась к этому со всей серьезностью, не смея перебивать, поддерживая и иногда мягко подталкивая в нужном направлении. В каждом было что-то тайное, скрытое от всех, за что их могли бы полюбить, если бы не облик и желание казаться кем-то другим. Смена выдалась тяжелой, было очень много заказов. А когда еле стоящий на ногах посетитель завалился в Исповедальню, чуть не разломав ее, у бармена сдали нервы. Маргарет напала на него с такой тирадой, что тот вылупил осоловелые глаза, с десяток раз извинился и сам покинул бар. Вышибала, проводил его взглядом, подошел к Маргарет и крепко обнял, наплевав на несколько десятков вытаращенных глаз. Она замерла на мгновение, а затем прижалась крепче, обхватив руками, сминая ткань рубахи между лопаток. Уткнулась лицом в его грудь и задышала прерывисто и шумно. Понадобилась минута перед тем, как она протяжно выдохнула. От его объятий всегда становилось спокойно. Берн будто укрывал от всех проблем, от всего мира. — Спасибо, — прошептала Маргарет, когда смогла ослабить хватку, и подняла взгляд. Берн улыбнулся, увидев изумруды глаз, но тут же надел маску Орка, поняв, что все смотрят, а тишину так никто и не прервал. Он не хотел переходить границы, но понял, что это было необходимо для нее. Сирена бросила на них испепеляющий взгляд и, возмущенно бросив полотенце на столик, направилась на выход. Бар отмер, наполнился шумом, будто ничего и не произошло. Маргарет поняла, что разговора точно не получится избежать.*****
По пути домой вышибала что-то рассказывал, но ведьма не слышала, погрузившись в свои мысли. — С тобой все хорошо, Милая? — спросил Берн, притормозив у нужного дома, который они чуть не прошли. Он повернул ее к себе лицом и коснулся щеки кончиками пальцев. — Нам нужно прекратить, — ответила Маргарет, перехватив его руку за запястье. — Но что мы делаем? — улыбнулся он, возвращая за ухо прядь медных волос, выбившуюся из-под шарфа. — Мы играем в друзей по своим правилам. Так не должно быть, — голос подрагивал. — И что же нам тогда делать? — с надеждой спросил Берн, скользнув кончиками пальцев к подбородку, приподняв его и наклонившись к губам. — Не в моих силах ответить тебе: «Да!». Я не хочу истязать тебя ожиданием. Ты найдешь себе достойную супругу, — Маргарет прошептала в губы и опустила голову, принявшись расстегивать браслет. — Я его не возьму! Это подарок! — процедил сквозь зубы Берн, резко поймав руку, но тут же опомнился и ослабил хватку: — Я не прошу меня жалеть и не требую ответа сейчас. Если есть шанс, то я подожду сколько требуется. — А есть ли он? — ведьма подняла на него взгляд, глаза были полны слез. — Я лишь истязаю нас обоих, не теряя надежду, что смогу остаться. Но каковы мои шансы? Я очень боюсь, что их нет. Маргарет всхлипнула и уткнулась лбом в его грудь, давая выход слезам. Берн не понял ни слова, но донимать вопросами, когда она в таком состоянии, он не решился. Отпустил руку и обнял, положив подбородок на макушку, слушая тихие всхлипывания. — Я не отпущу тебя, слышишь? — прошептал он, нежно поглаживая по спине. Маргарет кивнула, в мыслях сказав: «Если ты узнаешь, то первым поднесешь факел». Ведьмы — самое страшное зло, что видело человечество. Хуже любых катаклизмов. Они воруют и едят детей, уводят молодых девушек глубоко в лес и топят в болотах. Насылают несчастья и проклятья. Это выродки! Нелюди! Все это Маргарет слышала не раз, особенно часто от отца, когда тот отлипал от бутылки. От чего-то он сильно злился на них, но причин не раскрывал. Что бы он сказал, узнав, что его дочь — одна из них? «Мерзкая ведьма, плоть которой надо предать огню, чтобы не переродилась». Они убьют ее, и Берн будет в первых рядах, как Эрно, сражавшийся против Кассандры. Чем такая участь — лучше отпустить, чтобы потом не было так больно. Берн бережно вытер слезы с ее лица и, дождавшись когда загорится свет в окне комнаты, побрел домой.