Каждый бродячий кот...

— Продолжим? — предложил Румпельштильцхен, когда официанты обновили им чай и закончили убирать беспорядок, устроенный землетрясением. — Продолжим, — кивнул Гарри, закидывя ногу на ногу. — Твои предложения? — Не спеши, котенок, — наклонился к столу Румпельштильцхен усмехаясь. — Ты начал этот разговор — тебе и первому ставку называть. Гарри сверкнул глазами, растянул губы в улыбке, обнажившей слишком крупные клыки. Наклонился над столом уже со своей стороны, и, глядя глаза в глаза Румпельштильцхену, выдохнул: — Конечно, как я мог забыть. — Гарри втянул шумно ноздрями воздух, миг даже наслаждаясь тонким мятным запахом, исходящим от Румпельштильцхена. Откинулся, нарочно расслабленный: — Я собираюсь найти мать. И ты, Румпельштильцхен, в этом поможешь. Твоя цена? Или предлагаешь мне сразу все карты на стол выложить? — Мой сын… — тоже откинулся на диван Румпельштильцхен, поиграл пальцами в воздухе. — Где-то в этом мире. И ты поможешь мне его найти. Поиск на поиск — максимально честные ставки. Более того, котенок, я даже играю на твоей стороне, ведь измерение, в котором сейчас находится мой сын, точно известно. — Какие тайны мироздания-то открываются от простой беседы, — хмыкнул Гарри и, выпрямившись, по столу толкнул в сторону Румпельштильцхена телефон с открытой заметкой. — Мои требования. — Честная бумага уходит в прошлое, — провел по экрану Румпельштильцхен, поморщившись. — А лучше натуральный пергамент из телячьей кожи, не так ли? — Совместная работа, клятва о непричинении вреда, доступ ко всей информации… — зачитал негромко Румпельштильцхен, пробежав перед тем по тексту глазами. — Перестраховываешься, котенок? — Предпочитаю учиться на чужих ошибках, свои всегда успею совершить. — Хорошо, — толкнул к Гарри его телефон Румпельштильцхен. — При условии взаимности всех требований — пойдет. Сыграем в открытую, — обнажил в улыбке кривые зубы. Насмешка и предвкушение. Одинаковы с двух сторон. Гарри облизался, прикрыв глаза. А затем встряхнулся, махнул рукой, подзывая официанта: — Счет, пожалуйста. — В ломбарде будет идеально, — вышел из-за стола Румпельштильцхен, опираясь на трость. — Котенок же умеет заключать договора? — Оставим «коленки» и «спины» до следующего раза, — усмехнулся Гарри, расплачиваясь за свою часть чека. В ломбард поехали по отдельности — оказалось, что у великого и ужасного мистера Голда в Сторибруке был личный водитель. В самом ломбарде Румпельштильцхен повел Гарри куда-то в глубины служебных помещений, только и захватив из основного зала сверкающий самоцветами на рукояти нож. — Прошу, — протянул его Гарри Румпельштильцхен, когда они зашли в небольшую комнату, большую часть которой занимал широкий стол с лампой и системой увеличительных стекол. Гарри покрутил нож кистью, привыкая к весу. Подкину в воздух, откровенно красуясь… Ловко поймал вновь правой рукой и сразу же резанул по левой ладони. — Кровь на клинке лишь жидкость, более силу не несущая, — проговорил Гарри, протягивая лезвие обратно Румпельштильцхену. Румпельштильцхен понимающе усмехнулся, принимая его. Отложил в сторону трость, оперев ту о стол, и также спокойно порезал собственную левую руку. Повторил за Гарри: — Кровь на клинке лишь жидкость, более силу не несущая, — но нож отложил. Протянул Гарри порезанную ладонь. Гарри взялся за его ладонь своей, порез к порезу, смешивая кровь — смешивая жизнь. Силу и магию, те крупицы, что всегда циркулируют в крови, каким бы безмагическим мир ни был вокруг. — Пожатием этим… — Сделку скрепляю… — Где поиск на поиск меняю… — И честным с партнером своим быть клянусь… — Информация для двоих общая будет… — И нож не обагрю в крови его… — Ни словом, ни мыслью, ни бездействием иль действием… — Покуда оба не исполним цели сделки этой, — говорили они синхронно, не отводя взгляда друг от друга. Огнем горел порез, будто кровь на нем — горящая лава. Медленно-медленно билось сердце, будто тоже прислушиваясь к словам договора. А дыхание и вовсе было не нужно — одно на двоих. Но стоило утихнуть последнему эху озвученной сделки, как магия тут же развеялась. Ее и было-то, той магии… Но внутреннего резерва Гарри и неотъемной Тьмы Румпельштильцхена хватило для заключения договора по всем правилам. И следить теперь за его соблюдением будет сам мир. Румпельштильцхен, стоило им разъединить руки, стал платком, вытянутым из кармана пиджака, старательно вытирать кровавые разводы на коже. Гарри же поступил проще — широко лизнул собственную ладонь, собирая кровь и «запечатывая» слюной порез. — Как для Темного, ты удивительно вкусен, — усмехнулся, закончив, Гарри. — Котенок не наелся? — саркастично приподнял брови Румпельштильцхен и оперся двумя руками на подобранную трость. — Первое, что требуется, — впустить в этот мир магию. — И твой план? — Какая сила самая могущественная? — вопросом на вопрос ответил Румпельштильцхен. И действительно — вопрос был риторическим. Ведь весь их мир… Тот самый мир, откуда они родом, был построен на одной единственной силе… — Любовь. Истинная пара… Счастливый финал любой сказки. — Гарри усмехнулся. — Хотя будь главной Власть, думаю, многие были бы куда довольнее. — Но нам всем не повезло, поэтому работаем с чем есть, — откинул с глаз упавшие волосы Румпельштильцхен. — Любовь наложила заклятие, любовь способна его снять, и любовь же может насытить мир магией, достаточной для комфортного колдовства. Гарри в любопытстве наклонил голову набок, готовый слушать, что же там такого Румпельштильцхен придумал. И где собирается взять явно необходимый концентрат Истинной Любви.

***

Когда Гарри оказался снаружи, на город уже опускался вечер. В кармане лежали ключи от снятой квартиры, а Эмма так и не написала, освободилась она уже или еще где-то там с шерифом развлекается. Гарри чуть прошел до машины, оперся на капот, не спеша садиться — несмотря на приближающийся ноябрь, осень будто все еще не вступила в свои права: теплый вечер, легкий ветерок и никакого дождя. — Привет, что ты там как? — мурлыкнул Гарри в телефон, набрав Эмму. — Хочу упасть и задрать ноги — это к какой категории усталости относится? — Эмма ответила почти сразу, на фоне играла легкая мелодия и шумел двигатель. — Но мы почти закончили осматривать город после землетрясения, так что кидай адрес нашего нового пристанища — ну или хотя бы где сейчас стоит твоя машина. — Сейчас пришлю смской адрес квартиры, — хмыкнул Гарри и поднял глаза, отвлекаясь от разговора — мимо, сосредоточенно сопя, прошла какая-то девушка. И все бы ничего, но густое волнение, вкупе с последним сроком беременности, не могло не привлечь внимание. — Возможно, я даже успею к твоему приезду сделать какао… А может, и нет. — Девушка, придержав дверь, скрылась в ломбарде. Ситуация становилась во много раз интереснее. — Что-то случилось? — даже по голосу было слышно, как нахмурилась Эмма. Попросила куда-то в сторону от телефона: — Сделай тише музыку, пожалуйста. — Пока еще не знаю, — наклонил голову к плечу Гарри. — Я перезвоню. Тихо-тихо изнутри здания раздался звон — человек бы и не услышал, но Гарри не человек. Мобильник он спрятал в задний карман, а сам, мягко шагая, вернулся к ломбарду… Дверь которого весьма настойчиво попыталась изменить форму его носа — спасли отменные рефлексы. Они же позволили схватить смутьянку, пытающуюся сбежать куда подальше — и это после столь подозрительного шума. — Юная миссис, — пользуясь преимуществом в силе и росте, прижал к себе молча вырывающуюся девушку Гарри, — лучше прекратите брыкаться, подумайте о ребенке, право слово, — успокаивающе мурлыкнул он ей на ухо; и тут же отклонил голову назад, спасаясь от чужого затылка. — Я и думаю!.. — сквозь зубы выдохнула девушка, не прекращая попыток вырваться. А стоило вдалеке раздаться сигналу спецмашины — стремительно приближающемуся сигналу, — как попытки вырваться стали еще ожесточеннее, хотя, казалось, куда еще. Гарри было не то чтобы тяжело ее сдерживать, нет, он все же оборотень, в физической силе людям никогда не превзойти его вид, но ведь любопытство, любопытство… Румпельштильцхен все не появлялся из ломбарда, а ведь прошло уже пару минут так точно. Еще и легкий запах крови… Но отсутствие запаха смерти — не хотелось терять союзника, только его обретя, какая-то совсем смешная ирония вышла бы. Машина шерифа подъехала меньше, чем за минуту, — именно ее сигналки Гарри и слышал. Первой выскочила из автомобиля Эмма, почти сразу же за ней шериф. — Что случилось? — Проникновение и нападение, — придержал враз ослабшую при виде шерифа девушку Гарри. — Возможно, еще и кража, не знаю. Но проверьте пока мистера Голда, подозреваю, ему помощь нужна куда больше моего: еще несколько минут ее я точно удержу. Да и не будешь ты больше сопротивляться, не так ли? — Эшли? — подошла к ним Эмма. — Не буду. — Вот и отлично, — кивнул Гарри. — Тогда заберите вашу подозреваемую, шериф, ей явно не очень легко уже стоять прямо. — Да-да, конечно, — подхватил бережно девушку шериф и отвел к машине, с редкой ловкостью одной рукой открыв ту за секунду. — Пошли глянем, как наш квартировладелец поживает, — пропустил Эмму перед собой Гарри. — Буду рад помощи, — в ответ раздалось саркастичное и приглушенное из глубины магазина. Эмма тут же сорвалась с места, поэтому, когда Гарри подошел, она уже придерживала Румпельштильцхена за плечи и аккуратно вытирала ему лицо каким-то платком. Его, Гарри, платком; он хлопнул ладонью по карману, убеждаясь, что не показалось — Эмма действительно, пробегая мимо, стянула его платок. Как чувствовала, что понадобится, однако. — Найди чистую воду, — кинула ему Эмма не глядя. — И желательно стерильную ткань какую… Платок уже в крови, а надо еще глаза дополнительно промыть. — Яволь, моя грозная леди, — протянул Гарри, оглядываясь по сторонам. Но вокруг были сплошные артефакты и ничего похожего. Пришлось идти в лабиринты внутренних помещений, хотя бы туалет с раковиной там же должен найтись? По пути Гарри еще чашу какую-то прихватил с собой, не в руке же воду нести. Но найдя уборную с рукомойником, Гарри нашел и более-менее чистые тряпки — полотенца; судя по запаху, совсем недавно постиранные. Отлично. — Еще указания будут? — с улыбкой спросил Гарри, поставив рядом с Эммой чашу с водой и держа полотенце в руках. — Смочи кончик и подай мне, — скосила на него взгляд Эмма, аккуратно заправляя за уши волосы Румпельштильцхена. Гарри послушно сделал, что велено, но не спешил отходить. Так и остался сидеть на корточках, наблюдая за осторожными движениями Эммы. Женщина… Румпельштильцхен явно млел под ее прикосновениями, чего стоит только его неравномерное дыхание… Как интересно. Вот только Эмма его. Коты очень не любят делиться… И Гарри самую малость приподнял губу, демонстрируя клык. Но затем моргнул и выровнял выражение лица. Не стоит… Уж явно не сейчас. Ведь усилившийся от Румпельштильцхена запах мяты, вкупе с расслабленным лицом, не мог не волновать. Почему-то. — Спасибо, — стоило Эмме закончить и самую малость отстраниться, поблагодарил Румпельштильцхен, словив ее ладонь и легко сжав. — Поможете встать? Моя трость где-то здесь… — Да, конечно, — улыбнулась Эмма, придерживая его. — Гарри? Он, хмыкнув, встал, огляделся, ища запропастившуюся трость. Все же заметил ту под одним из шкафов, опять присел, вытаскивая. — Держи, — торжественно вручил Румпельштильцхену трость Гарри. Шагнул, не разжимая ладони, вперед, шепнул ему: — И не теряй. Отпустил наконец-то трость и равнодушно отошел в сторону, прогуливаясь среди стеллажей. Пока не вышел на улицу, чтобы увидеть, как машина шерифа скрывается за поворотом. — И куда это твой новый начальник так сорвался? — обернулся Гарри к как раз подошедшим Эмме с Румпельштильцхеном. — Написал, что в больницу, у Эшли начались схватки. Мистер Голд, ничего не было украдено? Поедете с нами в участок, или может больницу? — Украден был лишь один контракт. Будто у меня нет копий, что за глупое дите, — вздохнул Румпельштильцхен. — Давайте поедем в больницу, думаю, там и сможем решить данную ситуацию. — Так это с вами Эшли заключила договор?.. — еле заметно качнула головой Эмма, будто в голос вторя каким-то мыслям. — Гарри, поможешь, пожалуйста? — Прошу, — кивнул на свою машину Гарри, брелком ту открывая. В больнице суета закрутила их, Эмма почти сразу куда-то делась, и остался Гарри вдвоем с Румпельштильцхеном проверять на мягкость диванчик и на отвратность — кофе из местного автомата. — И зачем тебе опять младенец? — скривившись от вкуса кофе, покосился на Румпельштильцхена Гарри. — Универсальная валюта, всегда в цене, — хмыкнул тот, покачивая стаканчиком. — А еще, — протянул с улыбкой, как и Гарри, заметив Эмму, — идеальный предмет торга. Мисс Свон. — Мистер Голд. И чего же вы желаете за этот контракт? — покрутила в воздухе свернутые в свиток бумаги Эмма. Гарри фыркнул, прикрыл ладонью рот, так и норовивший расползтись в улыбке. Уж слишком точно подобрала Эмма слова, идеально будто чувствуя и суть Румпельштильцхена, и саму ситуацию. — Обожаю сделки, — чуть наклонился вперед Румпельштильцхен. — Договора и контракты держат весь мир в своих руках… — А торговля детьми запрещена законом. — Так вроде речь о торговле и не идет, лишь о лучшей жизни… — В системе. — Но даже там кому-то да везет. Эмма покачала головой, вздохнула: и устало, и где-то даже со смешком. Сплошные грани и тонкости. — Чего вы хотите, мистер Голд? — Что бы вы назвали меня по имени? — с несерьезным лицом склонил голову к плечу Румпельштильцхен. — Ну или же… услугу. Когда-нибудь я вас попрошу — и вы не откажете. Ничего сложного ведь? — Спрятать труп или убить кого-то, украсть что-то или пойти вместо вас под суд — тоже ведь услуги. А имени вашего я не знаю… Не помню, чтобы его и вовсе хоть кто-то в этом городе упоминал. — Эмма сложила руки на груди, смотря спокойно с легкой усмешкой. Гарри и сам наклонился вперед, подобрался, с восторгом следя за их разговором. Буквально танец — перетягивание сабли, право слово. — Могу помочь с именем, дорогая, — мурлыкнул Гарри, вставая и подходя к Эмме, приобнимая ее со спины. — Заключим новый договор? — Моя жизнь явно набирает все новых и новых красок… И сделок, — вздохнула Эмма. Откинулась назад, опираясь на Гарри, повернула голову, губами касаясь теперь его щеки. — Я согласна, — выдохнула. — Румпельштильцхен, — шепнул, улыбаясь, Гарри ей на ухо. — Румпельштильцхен, — повторила Эмма, только чуть дернулись в удивлении брови. — Контракт ваш… мисс Свон, — прикрыл глаза в явном наслаждении Румпельштильцхен. Где-то вдалеке закричал новорожденный.