***
В лесу Генри сам привел Гарри к давешнему колодцу. И совсем не удивился, обнаружив там Августа — в отличие от Гарри. Но он только дернул щекой в секундной гримасе, почти сразу за тем натягивая легкую улыбку. — Удивительная встреча, — чуть качнул головой Гарри. — Мистер Август, не так ли? — Мистер Эванс, — одарил Август его столь же “экономным” приветствием. — Можно просто Гарри, — будто они на каком-то торжественном рауте, повел рукой в воздухе Гарри, внимательно отслеживая малейшие изменения в мимике собеседника — контроля тому явно не хватало. Но тот пытался, поэтому и кивнул нарочито-торжественно… совсем не в тему: — Аналогично — просто Август. Но ведь Гарри и так называл его по имени — смешно. Выходцы из низов часто так — вроде и пытаются соответствовать, но все невпопад. Им тесно в этом костюме из изысканных манер и полутонов, когда и правды, и лжи бесконечно много и бесконечно мало — вместе и по раздельности. Банальнейшая проверка, а столько сразу новых фактов о чужой биографии. — Гарри, — дернул его за руку Генри, привлекая внимания, — мы с Августом обсудили операцию “Кобра” и теперь нам нужна твоя помощь. Ты же поможешь? — Вы будете варить приворотное зелье? — Гарри с улыбкой наклонил голову к плечу, полностью игнорируя Августа и разговаривая только с Генри. — Нет! Хотя… — Генри почесал макушку и почти прошептал: — А ты можешь? — Лучше — я знаю того, кто может, — фыркнул Гарри и легонько щелкнул Генри по носу. — Вопрос один — зачем? — Поэтому про приворот никто речь и не ведет, — влез Август, сложив руки на груди и опершись о достаточно высокую стену колодца. — Я бы даже сказал, что пока все молчат — ведь конструктива я так и не услышал, — тонко улыбнулся Гарри. — Нам необходимо заставить Эмму поверить в чудеса, а значит, нужны такие обстоятельства, чтобы иного выхода у нее не было. — Можно смертельно ранить Генри — прости, малыш, — пожал плечами Гарри. — Чтобы только чудо могло его излечить… Единственный стопроцентный метод уверовать — гарантирую. Вот только точно все на него согласны? — Я не согласен! — замахал руками Генри. — Я, кхм, тоже, — покачал головой Август, но глаза у него были задумчивые. Миленько. Значит, дети для него все же табу… Но непрочное, скорее наносное “должно и недопустимо”, а не внутреннее. А тем временем Август продолжал, распаляя сам себя, будто прячась от “недостойных” мыслей: — Речь вообще не шла о смерти! Нужно всего лишь придумать причину, интерес… — замахал он рукой, пытаясь подобрать слова, — чтобы она пришла сюда и выпила воды из колодца. Загадала желания и тогда!.. Это ведь Колодец Желаний! — Гениально, — закивал Гарри. — Только магии нет — не в этом мире. И колодец — упс — не работает. — Как?.. — споткнулся Август, растерянно провел по волосам, оглянулся на колодец… — Молча, — улыбаясь, развел руками Гарри. — С чего вы вообще так зациклились на этой вере? Генри? — Я помню, да, но… — почесал мальчик бровь. — Эмма меня и так любит, и даже мама… А проклятие все не снимается! — А сам-то ты точно хочешь, чтобы оно снялось? Любишь ли ты их также, как и они тебя? — Проклятие снимется и зло будет наказано… — Иногда ответ находится не здесь, — ткнул для наглядности в его голову Гарри, — а здесь, — и вновь ткнул, только уже в сердце. — А пока нам пора возвращаться. Думаю, мистер Август и сам найдет дорогу до своего мотоцикла, а тебе, Генри, самое время показать, чему же мне удалось тебя научить. Кто первый до машины? У тебя фора в десять ударов сердца. — Пока! — махнул Генри Августу и побежал через лес, достаточно правильно побежал и даже почти не шумел в процессе. — Зачем тебе это нужно? — стоило Генри скрыться за деревьями, спросил Август. — Преследую собственные интересы, — оскалился насмешливо Гарри. — Как и все здесь. И побежал вслед Генри.***
— Насколько мое присутствие необходимо? — Гарри задумчиво мерил шагами комнату; телефон с включенной громкой связью лежал на кровати, и в ту сторону он пытался даже не смотреть. — Ну где-то как присутствие главного представительного лица. Как факт признания и уважения — сам же эти приколы знаешь. — Ладно. Хорошо, тогда поступим так. Где и когда встреча? — Первого числа, прием в Бостонском музее, начало в десять. — Я буду — и сделка будет заключена со мной. Но дальнейшее все взаимодействие — по нашей схеме. — Это французы, могут быть недовольны. — Значит, сделка заключена не будет. Ты же подготовил соответствующую кампанию на данный случай? — Да. — Тогда внеси некоторые изменения, поставив акцент на отказе из-за слишком высокого уровня безопасности, который предлагала наша сторона. Нет ли в этом намека игры на совсем ином поле? Ведь конфиденциальность… — Принято, босс. Еще указания будут? — Подготовь мне костюм для приема. — Есть. До встречи, босс. — Удачи. Телефон коротко пискнул, сигнализируя об окончании звонка, и только тогда Гарри замер. С силой потер лоб, будто столь простое движение способно упорядочить хаотический рой мыслей. Ситуация действительно патовая. Даже без французов — он должен был приехать и всем заинтересованным сторонам показать, что жив, здоров, полон сил и готов вцепиться в глотку любому, кто перейдет дорогу. Это правила мира, место в котором он так нещадно себе выгрызал. И Сторибрук, который, будто огромный лев, сонно потягивается и просыпается медленно-медленно. Где все только начинается. Эмма останется здесь, иначе уж точно не выйдет. А ведь они уже несколько лет как на все такие мероприятия ходили парой. Три дня. Двое суток. Много ли за этот срок успеет произойти? О, Гарри слишком хорошо знал это сонное сказочное болото. Тут вечно то скучно и сухо, то в мгновенье ока под ногами разверзается бездонная трясина. До первого декабря оставалась еще неделя. Тогда стоит провести ее с максимальной пользой. Например, — Гарри лукаво улыбнулся, — вынести мозг Румпельштильцхену.***
— Меня не было всего три дня, а за это время Мэри Маргарет успела убить Кэтрин Нолан? — Да. — Невероятно. Видимо, самое время идти искать играющих в ламбаду жирафов. Впрочем, приехав обратно в Сторибрук и не обнаружив в квартире Эмму — и это в три часа ночи — Гарри что-то такое и подозревал. Он и поехал сразу в участок, даже звонить не стал. Там “пропажа” и обнаружилась — во всем великолепии посеревшего от усталости лица. В компании с Грэмом, столь же серым и с дергающимся правым глазом. — Ладно, — Гарри покосился на уснувшего щекой на бумаге Грэма и стал говорить тише, — иди-ка ты тоже баиньки, причем на мягкой и теплой кроватке, а не на колченогом пластиковом столе. А я по своим каналам узнаю, что же произошло. — У Голда есть интерес, он играет в новом деле на обе стороны, — принялась растирать лицо Эмма. — Сегодня пришли имена прокурора и судьи, которые будут вести дело, но я без понятия, кто это и что это. — Ну вот я как раз и узнаю. Только имена мне шепни по дружбе, а сама давай поднимайся, красавица, поедем спатки. — И ты меня даже одеялом накроешь? — И даже сказку расскажу, да только за нее ты вовек не расплатишься, — хмыкнул Гарри, приобнимая покачнувшуюся Эмму. — А у тебя как прием прошел? — Отлично прошел, никого не пристрелили и не зарезали в процессе — только всего-то три картины украли — мелочи. — Ну вот, отличный материал для сказки, — усмехнулась сонно Эмма, откинувшись на заднем сидении машины, куда ее усадил Гарри. — Да только ты уже спишь, — еле слышно сказал, улыбнувшись, Гарри. Доехали они быстро, да и с тем, чтобы на руках донести Эмму до квартиры и дальше, проблем у Гарри не возникло. И одеялом он ее укрыть не забыл. Даже волосы собрал в легкую свободную косу. — Спи. Уже на кухне он сделал себе сперва чашку кофе и только затем заглянул в телефон. Там в непрочитанных от Эммы одно за другим были указаны два имени: Альберт Спенсер и Муфаса Така. Его удача как всегда поразительна. Ладно. Ладно. Но начнет он, как и собирался, — с Румпельштильцхена. Ведь в любую игру можно сыграть вдвоем. И втроем. Особенно если даже и не собираешься играть по правилам.