I'm here, I'm there, I'm evеrywhere, But you can't catch me now, No, you can't catch mе now. (Я здесь, я там, я повсюду, Но теперь тебе меня не поймать, Нет, теперь тебе меня не поймать.) Can't catch me now (Olivia Rodrigo)
Брошенный дом по-прежнему дышал; фундамент, хоть и поросший сорняками, крепко держал выцветшие кирпичи, что таили в себе мрачную историю когда-то счастливой, полной жизни обители. Опустелые лабиринты комнат утонули во мраке, некогда благоухающая клумба превратилась в затхлую гниль, словно червоточина на спелом яблоке. Покинутый дом по-прежнему дышал, но дышал тяжело, редко, превозмогая невыносимую боль — следствие чудовищных событий прошлого. Нищенское существование, в шаге от неминуемого конца. Одна-единственная тварь держала дом на плаву. Остервененная, жаждущая возмездия, она затаилась в темном углу в ожидании своего часа. Душа ее сгнила вместе с домом: не осталось ничего светлого или блаженного — все обратилось в слепую ненависть и обиду. Она наблюдала издалека, оградив себя от чужих глаз невидимым куполом. Продержаться бы еще немного, защитить то, что хранила так долго, не позволить вмешаться и уйти восвояси с выполненным долгом. И пусть только кто-то посмеет ей помешать — убьет, всех убьет без промедления. Огонь не пощадит никого. Забытый дом по-прежнему дышал, медленно, с хрипотцой, покуда дышала в грозной тени спрятавшаяся тварь.***
— Марьяна, ты весь день будешь меня игнорировать? Съемочная группа перебралась в один из домов неподалеку, любезно предоставленный невероятно гостеприимной барышней, что даже поставила на стол овощной салат, свежеприготовленный борщ и кучу сладостей, но никто так и не притронулся к угощениям. Операторы засели за протиранием объективов, девушки-ассистентки неугомонно переписывались по сенсорным телефонам последней модели, а две ведьмы закрылись в чужой спальне и по инициативе Адалин заблаговременно выдернули с себя петлички, начав серьезный разговор, где, к превеликому сожалению, была только одна заинтересованная сторона. Шаманка в очередной раз оставила вопрос без ответа, глядя опустошенным взглядом сквозь трясущуюся от переполняющих эмоций Адалин, которая уже не нервничала, а сердилась за столь неуважительное поведение. — Марьяна! — Хватит! — Вдруг взвизгнула рыжеволосая. — Я все сказала. Мой ритуал был прерван, я не успею восстановиться до конца дня, сколько еще повторять?! Тебе придется работать самостоятельно. В каждом ее слове слышался неприятный упрек в сторону Урсу. — Ты же понимаешь, что я не с плохими намерениями сделала это? — Тем не менее, результат отрицательный. — А смерть под колесами фуры — что-то положительное?! — Хотелось хорошенько встряхнуть Марьяну за подобные высказывания. — Возьми себя в руки. Давай попросим поменяться местами с Олегом и Илларионом, в чем проблема? Ада отчаянно старалась найти компромисс, однако собеседнице, кажется, было совершенно наплевать на ее попытки. — Ада, я бы с удовольствием это сделала, но мои практики настолько специфичные, что их нельзя прерывать в самой середине, иначе есть риск получить жесткий откат, который я заработала благодаря тебе. — Ты нормальная? Я спасла тебя! Следила, пока ты бегаешь как четырехлапая по земле и орешь черт пойми что! Пока другие, попрошу, блять, заметить, в наглую отвернулись! А сейчас ты просто кидаешь меня в такой ответственный момент! Как мне еще достучаться до тебя? Молчание. Липкое, тягучее, губительное. Терпение было на исходе. — Твою мать! Когда в следующий раз кинешь меня, вспомни, что я тебя спасала! В дверь постучали. Снаружи послышался взволнованный голос Ларионова: — Девочки, вы в порядке? Зайти можно? — Заходи, — буркнула Ада, скрестив руки на груди, когда тот вошел, — переубедить ее бесполезно. Уперлась, как баран, после Шепса и Купцова перепроходить тоже отказывается. Для Ильи эта новость не была настолько несправедливой и предательской, как для Адалин. Ведущий работал с экстрасенсами не первый год, поэтому был осведомлен их заскоками и конфузными ситуациями, из которых хочешь-не хочешь, а выкручиваться необходимо. Больше поражала реакция второй ведьмы, ему незнакомой — вела она себя так, будто являлась не компаньоном Романовой, а редактором проекта, уж очень сильно пеклась обо всем и брала под собственный контроль. Явно некомандный игрок. Пылкая, но старается себя контролировать, хотя интуиция подсказывает, совсем скоро сдержанность ее рухнет с оглушительным грохотом. Вопрос времени. Ну, или парочки накладок, которые всенепременно будут. — Одна сможешь все сделать? — А есть выбор? — Урсу издала истерический смешок. Да уж, заручилась помощью двух опытных ведьм. Райдос, Романова — одного поля ягоды. Первая сука, вторая психованная. И почему она думала, что будет легко? Жизнь без подлянок — явление крайне неправдоподобное. — Выбор есть всегда. Действительно. Отказаться от испытания, уйти сейчас, дабы не позориться, и на веки вечные позабыть о родовом даре. Или намотать сопли на кулак и с гордо поднятой головой наплести чепухи, авось прокатит, а после сослаться на неопытность в делах колдовских, и вообще, вон, ваша обожаемая шаманка даже попытаться во второй раз не захотела. Вот и выбирайте своего бойца. — Людям надо помочь. Ляпнула она это от балды, надеясь, что прозвучало более-менее убедительно. Здесь все так говорят, верно? «Моя главная миссия — оказать помощь пострадавшим, успокоить и рассказать самую правдивую правду из всех правд.» Не речи, а мед. — Я подышу свежим воздухом, и можно приступать. Илья с облегчением вывел Адалин на улицу. Хоть кто-то не поддался истерике и остался хладнокровен. Значит, шоу должно продолжаться. Минуя незнакомые дворы, Адалин неспешно прохаживалась вдоль тротуара в тщетных попытках унять беспокойство. Нужно было срочно что-то предпринять, помимо раскладывания Таро. Они обеспечат какое-никакое преимущество, но не смогут рассказать все дословно, а этого от нее наверняка потребуют зажравшиеся потребители того, что показывают по телевизору. Ада не общается с мертвецами, не вселяет в себя души, не проводит ритуалов на кладбищах — этого пока она не умеет и не имеет ни малейшего понятия, как навык развить. Ей необходимо остаться, задержаться в обществе экстрасенсов хотя бы на немного. Марат Башаров не упомянул, на вылет испытания или нет, поэтому, просчитав развитие событий, Адалин принялась осуществлять наиболее выгодное: получить от пострадавших как минимум пятерки, заслужить одобрение коллег за спасение Марьяны и намертво заручиться помощью другого сильного участника. Вот тогда дело пойдет в гору. Да будет так. Подошва кроссовок бесшумно ступала по протоптанной дорожке, ветерок играл с распущенными волосами. Скоро начнут сгущаться сумерки. Поторопиться бы, однако Адалин никак не могла настроиться. Перед смертью не надышишься. Девушка с задумчивым, хмурым видом бродила по местности, пока не напоролась на знакомого Купцова, в одиночестве стоявшего на перекрестке. Урсу остановилась. Илларион стоял к ней спиной и переминался с ноги на ногу то ли от скуки, то ли от стресса. Шатенка предполагала, что он с Шепсом где-то неподалеку, значит, есть вероятность встретить и Олега. При иных обстоятельствах она бы с удовольствием поискала того ради повторения душевной беседы, что случилась между ними ранее, однако сейчас настроение для диалогов напрочь отсутствовало. Адалин хотела было развернуться навстречу своей участи, как вдруг из-за поворота выскочила та самая ассистентка, которая перепутала время интервью Адалин и Влада и которая, по слухам, вообще не должна была приезжать в Георгиевск вместе с командой, ибо рады ей были даже меньше, чем Пушку. Засунув руки в карманы утепленного жилета, она галопом добралась до Иллариона и принялась безудержно тараторить. Адалин сначала подумала, это не ее дело, но интуиция, заняв противоположную позицию, умоляла остаться, чему девушка покорно подчинилась, спрятавшись за кирпичной постройкой и медленными шажками приближаясь к сомнительной компании, чтобы отчетливее слышать тему их эмоционального обсуждения. — Да никто не догадывается, — полушепотом возмущался молодой человек, — они ж тупые, как пробки, их развести — раз плюнуть. — Только давай без выкрутасов, я и так достаточно накосячила, если кто-то еще и об этом узнает, меня точно уволят. Действуй согласно плану. — Я не собираюсь тебя подставлять, Катя, все пройдет, как по маслу. Напряг уши, Адалин насупилась. «Что они задумали? Что пройдет?». Она чувствовала себя чертовым детективом. — Я еще кое-что узнала. Та бабка, в серой шапке, в молодости с темными силами пыталась работать, да не вышло у нее, потом в религию ушла. По сей день верующая. У мужика долг в сто тысяч. Короче, отличное добавление к тому, что тут все дети подохли. Пенсионеров легче легкого разговорить — вот и распизделась старушка нам на радость. Выпученные от удивления глаза норовили выпасть следом за широко раскрытой челюстью. Адалин по-прежнему притворялась невидимой, полностью погрузившись в болтовню, внезапно обретшую третьего замаскированного слушателя. — Просто песня, — довольно протянул Илларион, — Все десятки мои! С вами, Екатерина, приятно иметь дело. — Только деньги перевести не забудь. Адалин жалела лишь о вовремя не включенном диктофоне. Всем бы наверняка понравилось это представление. Ада ликовала, торжествующе подпрыгнув на месте. Вот она — удача! Оказаться в нужное время в нужном месте. Теперь она располагает такими подробностями, о которых известно только семье. Илларион прав: песня, а не информация. Вкусная, сладкая, приторная настолько, что заглушала крики совести и моральной чести. С одной стороны, поступать таким образом чудовищно неправильно; с другой, на войне все средства хороши. Здесь не дружба разворачивается, а настоящая битва. Все пришли за победой, и плевать, какую цену придется заплатить. Идею с шантажом Адалин отмела моментально: с Купцова и взять толком нечего, а ассистентка Катя — явно ненадежный и совершенно беспечный человек, с нее прока тоже не будет. Плюс, ей явно грозит отставка, и Урсу с удовольствием поспособствует ускорению данного процесса. Какой глупый и одновременно замечательный поступок. Ай да Катя, ай да молодец! Теперь можно возвращаться. Адалин, соблюдая истоптанную траекторию, победно зашагала обратно, более не беспокоясь о том, заметят ее или нет. Все перестало иметь какую-либо важность. Она первая расскажет об услышанном и завоюет всеобщее признание. Это и называется кармой. Та она еще сука, Илларион Купцов, совсем скоро убедишься. Во дворе уже стояло семейство, обратившееся в редакцию «Битвы». Несколько пар глаз исподлобья прохаживались по фигуре Ады, как бы бросая вызов: давай, покажи, на что ты способна, мы с радостью оценим твои способности. К счастью, сейчас она была как никогда уверена в себе, несмотря на безрезультатную беседу с Романовой накануне. Краем глаза Урсу заметила стоящих неподалеку Иллариона и Олега. Присоединились к команде пораньше? Что ж, так даже интереснее. Да начнется представление. Адалин для вида раскрыла книгу на рандомной странице и достала Таро. Все необходимое было известно, осталось лишь потянуть время. Она с наигранно сосредоточенным видом перемешивала карты, вытаскивая одну за одной и корча удивленное лицо. — Смерть за смертью, — таинственно прошептала девушка. Чего стоили напряженные взгляды остальных! Они разом начали глазеть друг на друга, перешептываться в предвкушении, растирать ладони. На секунду Адалин стало даже жаль это семейство: у них действительно случилась беда, они ждут помощи от ведающих, однако не получат ничего, кроме удачно полученных фактов. По крайней мере, от Адалин, у которой в приоритете личные мотивы, никак не помощь. Одна надежда на Олега — единственного профессионала среди, по-видимому, всех четверых. — Дети, — Адалин продолжала играть на замершую в ожидании публику, — с ними происходили ужасные вещи. Из колоды выпала карта Повешенного, и Ада посчитала это знаком, решив рискнуть и добавить кое-что лично от себя. Карты говорили с ней, шли на контакт, несмотря на то, какой коварный план преследовала их хозяйка. — У одного были серьезные проблемы со здоровьем. Едва держался на ногах, постоянно балансировал между жизнью и смертью. — Правильно, — прошептала на ухо ведущему старушка, — Степка наш умер от страшной болезни, весь год мучился, никакой врач не помог. Еще и ногу ломал. Оббегали все больницы — не помогли. — Ты видишь мальчика, Ада? — подал голос Илья. — Он говорит с тобой? — Со мной говорят карты, — нехотя ответила шатенка, всем видом выказывая, что Ларионов отвлекает ее от важного дела, — у меня в голове обрывки видений прошлого. — Описать внешность сможешь? — все никак не унимался ведущий. Вот уж ребус. Может, еще показать, где они заначку прячут? Урсу напрягла извилины мозга. Логика, ведьминское чутье и полученная случайным образом информация слились воедино, дополняя друг друга, точно один организм. Все родственнички были темноволосыми, малорослыми ребятами с голубыми и сероватыми глазами. Ну, прямо родовая династия. Единственный в компании мужчина казался довольно молодым, максимум до сорока лет, но уже с проблесками седины на макушке. Такое частенько случается от сильного стресса. Быть может, все эти погибшие дети — его сыновья? Звучит жутко, но вполне реально. Адалин с глубоким прищуром посмотрела на него. — На тебя похож. Темненький, бледнолицый, глаза светлые. Худенький, — в маленьком возрасте дети худые, особенно мальчишки с их бешеным метаболизмом. Мужчина нервно закивал, и Ада облегченно выдохнула. Не ошиблась. Поверни она голову чуть правее, то заметила бы, как внимательно наблюдают за ее действами Олег и Илларион. Первый то и дело норовил помочь Урсу, которая осталась без напарницы, но нельзя. Он помнил о погроме в ее номере: тактично не поинтересовавшись о причинно-следственных связях, он решил, что та просто не предусмотрела масштабов возможных последствий и последовала туда, где не сможет справиться, однако сейчас Ада вроде бы очень неплохо справлялась с поставленной задачей, поэтому вмешиваться и тревожить ее снова желания не было. — Я хочу зайти в дом. Началась импровизация чистой воды. Адалин показалось, снаружи ловить больше нечего и следует устроить перфоманс уже внутри. Девушка бродила из комнаты в комнату, играя на камеру своим задумчивым выражением лица. Толстые слои пыли и сети паутин следили за ней из каждого угла, пока она не добралась до крохотной кухни. Что-то заставило ее там задержаться. Шатенка замерла. Позади слышался надоедливый шепот: — Почему она остановилась? — Без понятия, здесь, вроде, ничего не происходило. Вдруг за выцветшей кухонной гарнитурой мелькнула крошечная тень: она появилась лишь на секунду, перепрыгнув со стенки на стенку и, казалось, осталась замеченной только Адой, которая тут же ринулась к тому месту, куда она запропастилась, вызвав искреннее недоумение остальных. Карликовая тень сбила с толку. Адалин имела при себе четкий план, а теперь все ее алгоритмы коту под хвост. Неожиданное виденье чьего-то силуэта вновь расшатало нервные клетки. Слишком много эмоциональных американских горок за один день для такого молодого организма. Что это могло быть? Домашнее животное? Нет, откуда бы им взяться в заброшенном доме? Дворняга? Духи? Тогда какого хрена они не выходят на прямой контакт? Дабы не гадать, что это и с чем это едят, Адалин выбрала действовать. Она пыталась буквально растормошить немытую тумбу, лишь бы докопаться до истины. Пусто. Свет от фонарика на телефоне также не дал результатов. Раздосадованная неудачей, Ада поджала губы, выпрямившись. Боль в спине резко дала о себе знать. — Все в порядке? — Ларионову изрядно поднадоело задавать этот вопрос. — Показалось, что нечисть бегает, — девушка усмехнулась. Галлюцинации можно с легкостью приплести к заданному тону сюжета, который она так бессовестно наметила. — А вы в прошлом ритуальной магией занимались? Духов хотели вызывать, в эзотерику уйти? — Хищный взор обратился к пугливой старушке. Женщина преклонных лет ошарашенно вылупилась на Урсу, явно не ожидая услышать подобного. Губы ее задрожали, силясь вымолвить хоть слово, однако та осталась стоять в немом ужасе. — Хорошо, что перестали: не ваше. Лучше продолжайте в церковь ходить. Бог к вам милостив. — Батюшки родимые! — Морщинистые руки накрыли обернутую серой шапкой голову. — Да откуда ж ей это ведомо? Никому никогда не рассказывала, боялась осуждения. Потом забоялась Господа: примет ли меня, такую? Вот и ушла в христианство. Адалин медленно бродила по комнатам. Безвкусно обставленные спальни, разрисованные обои… — Здесь никто не живет, — отрешенно произнесла шатенка. Одна из женщин кивнула в подтверждение. — Два года назад съехали. Побросали все, сняли квартиру в Ставрополе. И бабу Машу с собой забрали. — А чего только сейчас в программу обратились? — озадачился ведущий Илья. — Не предполагали, что в мистике дело. Сейчас задумались: может, правда во всем потустороннее вмешательство виновато? — Нет, — недовольно отмахнулась Урсу, — конкретно здесь никто не живет, — она пригладила похолодевшей ладонью простынь. В груди кольнуло странным предчувствием, отчего стало не по себе. — Зачем на мертвую энергетику живую насаживали? Адалин говорила от сердца, а не разума. Планы ее пошли насмарку, потому что она действительно начала собственным нутром ощущать неладное. Горечь от потерь, слезы, ссоры, отрицание случившегося. И самое жуткое: одновременно чужое и отчее присутствие буквально в каждом сантиметре дома, совершенно непонятно, чье именно. Трактовки были неведомы съемочной группе, в какой-то степени, даже для самой Адалин, однако семейство, кажется, всё поняло без лишних объяснений. — Ну, фактически вопрос правильный: мы после смерти первого ребенка поселили сюда новорожденного. Через пять лет он тоже скончался. — Кошмар какой… Ада вновь заметила тень на стене и как ошпаренная двинулась по ее траектории. Опять упустила. Над ней будто глумились. Злобно и коварно. Надежда, дочь той старушки в шапке, схватилась за горло и откашлялась. Ехала она сюда ради закрытия гештальта, а получила пока лишь боль от воспоминаний пережитого несчастья. Ведь ее детинки, ее кровинушки погибали один за другим по нелепым обстоятельствам. Тревога вскружила над головой, совсем как стая иссиня-черных воронов в небе. — Плохо мне, — только и смогла сказать она, — душит что-то. Делегации пришлось возвратиться на улицу. — Я больше не хочу вас мучать, — заявила Адалин твердым, непреклонным тоном, — после меня еще двоих вам придется выслушать. Встречусь с ними уже на консилиуме. Увидела я достаточно. Врала, ой, как безумно правдоподобно, не поведя и бровью, она врала. Под «увидела» подразумевалась только загадочная тень, никак не дававшая покоя. За остальное стоит сказать спасибо картам, книге, шестому чувству и болтливому языку ассистентки Катеньки. Урсу не жаль ни ее, ни Иллариона — в следующий раз подумают дважды. — Закономерная смерть детей, мальчиков. Сыновья ваши, — девушка указала на Надежду и ее мужа, — каждый гиб по разным причинам. Не исключаю возможность причастия сверхъестественного, но с точностью утверждать, увы, не могу. Кстати, вам бы, мужчина, завязывать с азартными играми. Жизнь свою проиграете. На этой пафосной ноте Ада удалилась, накрыв семью пеленой весьма смешанных впечатлений от встречи. Они условились поставить ей положительные оценки, ведь девушка правильно описала сложившуюся картину и даже добавила пару фактов, доныне неизвестных посторонним ушам. Для начинающей ведьмы она недурна, но больше все, конечно же, хотели послушать прославленного медиума Шепса-младшего, уже спешившего на съемочную площадку. Мешать Адалин своим зорким наблюдением не стала, поэтому направилась к остальным, надеясь застать Марьяну, однако ассистентки уведомили, что Романова час назад уехала на такси в сторону пригородного вокзала. Вот-те новости, подумала Адалин, подбоченившись. Пришла мириться, как кот Леопольд, мол, давай жить дружно, обиды не тая, а она деру дала. Не шаманка, а ходячий сюрприз какой-то. Ну, не получилось у тебя закончить начатое, так выйди с гордо поднятой головой и достойно признай это. Нет, нужно увиливать, не то вдруг поругают. А ведь обязательно поругают — устроят публичную порку на всеобщем собрании, мало не покажется. Детский сад, ей Богу. Время тянулось катастрофически медленно. Адалин успела поесть, потупить в стену, сделать несколько десятков кругов в замкнутом пространстве, полистать священную книгу и провести остатки вечера за игрой три в ряд. Друзей, кроме Пушка, у нее как таковых не имелось, разве что коллега из офиса, да и та была для нее не больше, чем хорошая приятельница. С матерью общаться не хотелось. Не поймет и не примет. Бабушку с даром не приняла, утверждала, та умом тронулась, а Адалин и подавно в психушку сдаст, пока, якобы, не поздно вылечиться и зажить нормальной человеческой жизнью, без вычурностей, прикрас. А что вообще такое, эта «нормальная жизнь»? Тема философская. Ада призадумалась. Для нее не существовало точной характеристики. Она всегда принимала любые изменения и не боялась перемен. Не беспокоилась о том, сделает ли что-то неправильное или нет. Ей хотелось продолжать быть независимой в вопросе собственной судьбы, однако и контакт с матерью терять не очень-то приятно. Ай, будь, что будет. Увидит она первый выпуск, и что с того? Поворчит да смирится. В лучшем случае, конечно. Телефон завибрировал. С другого конца трубки Илья Ларионов попросил девушку прийти для финальной съемки консилиума экстрасенсов. Стрелки часов перевалили за час ночи. Беззвездное небо, укутанное темными облаками, отказывалось освещать Адалин путь, поэтому пришлось довольствоваться фонарными столбами, вокруг которых хаотично летали насекомые. Вдалеке послышалось угрожающее карканье, отчего по спине пробежали мурашки. Птицы возмущаются. Недобрый знак. Обсуждение шло размеренно и местами вяло: Урсу во всем соглашалась с Шепсом (благо, версии их совпали, только Олег откопал глубже и рассказал куда больше, чего, в принципе, стоило ожидать), Купцов понуро отмалчивался, явно расстроенный. Адалин еле сдерживала злорадную ухмылку — ясновидящий Илларион, подающий огромнейшие надежды? Черта с два. Неужто огорчен, что не удалось за денежку получить место в проекте? Не бабло надо иметь, а сноровку. «Зато в команде Гриффиндора никто не покупал себе место. Всех игроков взяли за талант.» Слышал такое? — Дом нужно очистить, вобрать негатив и выплеснуть позитивную энергию. — Погоди, Олег, — насторожилась ведьма, — ты считаешь, здесь можно продолжать жить? — Нежелательно, — юноша с укором посмотрел на Адалин, как на маленького ребенка, не осознающего очевидное, — им сюда приходить не следует. Но если на этом месте захотят соорудить новую постройку, пусть не переживают, что тут бесы на чужих костях пляшут. Девушка с пониманием кивнула. Было принято решение развести небольшой костер, заточить духов в зеркало и разбить то каким-нибудь камнем поблизости. Адалин вновь вернулась в роль помощника. В темноте она отыскала булыжник и, перекидывая его из руки в руку, прохаживалась по периметру двора в ожидании, когда Шепс-младший закончит с начиткой призыва поганой нечисти. Нечто невообразимо сильно тянуло ее обратно, и она никак не могла понять, в чем дело. Ладонь ощутила прохладу кирпичей. — Подай мне знак, — отчаянно вырвалось из онемевших губ, точно мольба Всевышнему божеству. Урсу стояла напротив зашторенного окна. Внутри не горело ни единой лампы, однако глазу все равно удалось заприметить мимолетное движение, приведшее занавеску в легкое покачивание. Сердце пропустило удар: бежать, срочно бежать туда! Адалин сорвалась с места, да так, что сияли пятки и вздымался мелкий гравий позади. Девушка чудом не попалась никому на глаза. Обшаривая каждый миллиметр, в этот раз она намеревалась перевернуть кухню вверх дном, но все-таки докопаться до истины, пока не услышала четкое: — Убирайся отсюда. Грозный старческий голос раздался из-под стола, не из головы, нет, у нее точно не шизофрения. Она знала, что тень — не мираж! Время включить голову. Человек среднестатистических размеров под стол, к тому же такой низкий, вряд ли залезет, а малышу подобный баритон несвойственен. Неужели, действительно домовой? Прямо как в советских мультфильмах? Резко нагнувшись, к своему сожалению Ада не увидела ничего, кроме четырех деревянных ножек. — Убирайся, кому говорю! Иначе только пепел после себя оставишь. — Ада! Здесь нельзя находиться, я и так тебя везде ищу. Голова закружилась от потока мыслей. Обернувшись, Адалин увидела Шепса, который незамедлительно пытался ее увести, однако она мертвой хваткой вцепилась в его предплечья, едва не расцарапав острыми ногтями кожаную куртку, и с иступленным взглядом прошептала: — Олег, ты это слышишь? Медиум на пару секунд замер, глядя той прямо в древесно-карие глаза. По закону подлости, невидимая, глумливая тварь не подала ни звука. — Пойдем, — мягко произнес парень и настолько осторожно повел Аду к выходу, словно она была фарфоровой куклой. «Верно, решил, что я обезумела. Ты опытный практикум, Олег, ну твою мать! Как можешь не замечать того, что замечаю я?!» Адалин нехотя последовала за парнем. «Не поймаешь, не поймаешь меня!» — злобно гудело в сознании. По пути Олег уведомил, что чистка окончена. Он потушил костер и разбил зеркало, как договаривались. Вышло довольно интересно, ведь оно не почернело, как обычно бывает. На этом моменте он встревоженно разболтался: — У меня есть опасения, что мы неправильно установили суть проблемы. Возможно, и не было тут никакой чернухи, понимаешь? Не возникло у меня чувства успокоения. Будто не все завершено. Даже на кладбище не пришлось ехать, не тянуло туда. Обычно не так… Но люди успокоились — уже хорошо. Я бы еще сюда вернулся, ну, поизучал окрестности, что ли. Главное — отвести всех подальше отсюда. Поможешь? Куда ж Адалин денется? Тем более, опасения Олега она полностью разделяла и пропускала через себя, пожалуй, даже острее, чем он сам. Команда встретила их с распростертыми объятиями. Семейство благодарило за оказанное содействие, Ларионов по-товарищески пожал руки и похвалил Адалин за стойкость на первом в жизни испытании. — Наконец-то пришло время заслуженного отдыха, — улыбаясь, торжественно воскликнул ведущий. Надежда и ее муж сердечно поблагодарили экстрасенсов и заверили, что собираются назад в дом, дабы забрать некоторые вещи, что совсем не понравилось Адалин. Чертово плохое предчувствие — вечно не дает покоя. Она всячески старалась задержать их, предлагая узнать желаемое по картам, поговорить или просто поделиться планами о будущем, однако вскоре сдалась, понимая, что не в силах их остановить. Кое-что другое заставило замереть в абсолютном шоке: оглушительный взрыв выбившихся окон, а затем — адские языки пламени, вылезающие из щелей. Старушка в серой шапке вскрикнула. Дом, некогда переполненный смехом и радостью, теперь горел. — Вызывайте пожарных! Вот, отчего остерегал Адалин незнакомый голос, с угрозой упоминая пепел! Пожар, в считанные мгновения охвативший все жилище, взвивался ядовито-черными клубами дыма высоко вверх, горел, сопровождаемый глухим треском падающей мебели, хаотично и яростно. Мужчины в панике отводили женщин на максимально безопасное расстояние, во дворы вышли шокированные происходящим соседи. Одна Адалин застыла столбом. Кровь бурлила в жилах, закипая и паром выходя из кожи, словно внутри воспламенялся настоящий Ад. Ноги сами вели к разгорающейся катастрофе. Не обращая внимания на крики и предупреждения, Ада, переполненная непоколебимым самообладанием, приближалась к эпицентру пожара. На теле проступил пот от высокой температуры, дышать становилось все тяжелее. Отголоски здравого смысла вопили о том, какая она дура, однако мозг будто атрофировался от прочих конечностей. Наверное, это и называется — быть ведьмой. Рисковать, лишь бы добраться от истины, лезть на рожон, лгать, хитрить. Вот она — ее новая «нормальная жизнь». Олег слишком поздно заметил удаляющуюся девичью фигуру. Парень окликнул ее, разрывая голосовые связки, и ветер, подхвативший рев, унес его куда-то далеко-далеко ввысь, не доставив до адресанта. Тогда он побежал за ней, спотыкаясь. Что за неугомонная! Ворчала на Марьяну, а сама намеревается сгореть дотла! Шепс уже было добрался до входной двери, как вдруг совсем рядом грохнулся обугленный шифер, вынудив отступить. Адалин снова осталась одна. Стены, пол, потолок, лампы — все искрилось, таяло под напором ярко-оранжевого пламени. Пылало так, что не разглядеть вытянутой руки. Урсу зажала рукавом нос и на коленях ползла к кухне. На пути она напоролась на оазис стеклянных обломков, изрядно расцарапав ладонь, поэтому сейчас за ней волочился тонкий след алой крови. Рана, подпитываемая жаром огня, неистово жгла. За пылающими стенами что-то обвалилось и стучало, как от мелких взрывов, а из того места, где раньше красовались окна, бросались раскаленные угольки, бывшие предметами неуместного декора. Глаза слезились и казалось, что даже одежда начала воспламеняться. Наконец Адалин добрела до цели. — Выходи! — горло саднило, выплевывая жалкий хрип. — Бестолковая девка! Перед ней показался крохотный человечек с седой, растрепанной бородой. Одет он был как в русских народных сказках, и лицо его, как и рубаха, были испачканы въевшейся сажей. Домовой, действительно домовой! — Думаешь, пожалею тебя? Сгоришь, плоти не останется! — Расскажи мне все, — закашляла Урсу, — почему здесь дети гибнут? — Потому, что никто тут жить не должен, — сурово ответил домовой. — Дом в военное время построился, семья здесь жила, а я их сторожем обосновался. Спалили их фашисты, как ненужный скот, за отказ в содействии. Один я остался, брошенный всеми. Доживал себе спокойно, пока эти не решили тут все отремонтировать и поселиться. Вот я и мстил потихонечку: не их территория, нечего было сюда лезть! Так дом от моих деяний черной энергией напитался, уже не вычистишь. Пусть лучше сгорит вместе со мной, я свой долг выполнил. — Ты невинных убил, — Адалин возмутилась настолько, насколько хватило сил. — Детей-то зачем?! — Окровавленная рука потянулась навстречу, тужась в бестолковой попытке ухватить зачинщика проблем, но тщетно. Он по-прежнему был и везде, и нигде, наталкивая на мысль, что Аде вовеки его не поймать. — Чтоб неповадно было. Барабашка с бородой прыгнула в пламя, и след от стражника дома навсегда испарился в тлеющих руинах, бросив напоследок: «Никому обо мне не говори». Адалин не стала его останавливать. Ее неожиданно охватил неприятный страх за саму себя. Выберется ли она? Хватит ли сил докарабкаться до свободы? Нет, все не должно закончиться так! Она услышала торопливые шаги, и чьи-то сильные руки подхватили ее прежде, чем она успела распластаться на раскаленных половицах.***
— Первое в новом сезоне испытание позади. Экстрасенсы вернулись из Георгиевска в Москву, чтобы собраться в назначенное время в назначенном месте. Как оценят их собственные соперники? Встречаем, две ведьмы, медиум и ясновидящий! — С тошнотворно-наигранным величием провозгласил Марат Башаров в готическом зале. — Выпуск получился интересный и даже опасный. Ада, вы, не побоюсь этого слова, настоящая звездочка серии, прокомментируете? Урсу, прибывшая с командой в столицу тремя днями ранее, уже успела отдохнуть, переварить произошедшее и немного себя подлатать, поэтому сейчас, наряженная, она с усмешкой помахала левой кистью руки, которая на контрасте выделялась обмотанным вокруг бинтом. — Да, приключение, что надо. Детям буду рассказывать. — Так что же произошло в том доме? Почему решили вернуться, рискуя жизнью? — Не унимался Башаров, чем подтрунивал нервные клетки. — Показалось, туда собака забежала. Решила удостовериться, что все будут целы и невредимы. — Слабоватая отмазка, — сказал кто-то из шеренги. Взгляды были направлены на Адалин, не реагирующую на провокации. Она выпрямилась по стойке смирно, и единственное, что ее беспокоило — как бы не разошлись швы оттого, как сильно она сжимает кулаки за спиной. Ведьма помнила о последнем наказе домового и не спешила его выдавать. — Не собираюсь оправдываться за свои поступки, — сухо произнесла Урсу. — Тогда почему возмущалась на меня, когда сбила мою практику? — Теперь вмешалась Романова. Она с ядовитой желчью прожигала в Адалин ядерную дыру, и та совершенно не понимала, за какие такие заслуги шаманка внесла ее в черный список. Шатенка молчала в негодовании. В сотый раз объяснять, как сильно она хотела сохранить жизнь Марьяны, ей не хотелось, благо, свои пять копеек во всеобщее обсуждение вставил Череватый: — Мне кажется, Ада там увидела то, о чем говорить не хочет, вот и все объяснение ее молчанию. Я даже не осуждаю. Сам не раз сталкивался с подобным. Адалин с признательностью кивнула Владу, совсем не ожидая, что он за нее вступится. Марат снова выразил свою обеспокоенность столь загадочной натуре на проекте и перешел к следующим участникам. Когда настало время оценок, Адалин обомлела. Каждый второй из новичков-экстрасенсов поставил максимальный балл. Чертову десятку, когда она рассчитывала хотя бы на пятерку. — Меня поразило, как Ада спасла Марьяну, не побоялась проходить задание в одиночку и в горящую избу побежала. Прям настоящая русская женщина, — высказалась одна из участниц. — Я поставил восьмерку по большему счету за то, что ты могла умереть. Минус балл за неосторожность и неполноту версии произошедшего. Но держалась молодцом. Пару раз становилось по-настоящему страшно. Интересный достался кейс, даже немного завидую. Высокий средний балл получил и Олег Шепс. Довольный собой, словно только что полакомившийся отменной рыбой кот, он заулыбался и выразил благодарность Адалин за поддержку на финальной чистке пространства. Урсу усмехнулась: она-то в курсе о его беспокойстве. Но после того, как приехали пожарные и все потушили, он вроде бы немного успокоился. — Марьяна, на какие оценки рассчитываете вы? — Ни на какие, — горько усмехнулась та, — я ведь дисквалифицировалась. — Знаете, «Битва Экстрасенсов» — проект, где может случиться чудо. Давайте посмотрим, как оценят вас ваши коллеги. В случае с Марьяной, чуда и вправду не произошло. Шепсы, Райдос, Череватый, Матвеев, Гецати — все они поставили жирный крест, воздерживаясь от голосования. По лицу Марьяны невозможно было считать эмоции, однако Адалин четко понимала, что та пребывала в неистовой ярости и горечи, но Урсу никак не могла заставить себя быть солидарной к той, что буквально запоносилась в ответ на ее благородный поступок. — Знаете, я подумала, мне здесь не место. Все внимание перешло к шаманской рыжеволосой персоне. Марьяна объяснила депрессивное умозаключение следующим: она не справилась с испытанием, подорвала уважение, не оказала помощь людям, значит, ей следует покинуть «Битву». «Правильно, катись к чертям, неблагодарная», — пронеслось в мыслях Урсу. — Это ваше окончательное решение? — С обеспокоенностью спросил Башаров. Романова кивнула. — Тогда я тоже уйду. А это было и впрямь спонтанно. Илларион Купцов, коррупционная жертва, вдруг тоже решил покинуть площадку. Вечер, когда все сошли сума. Кто следующий? — Что ж, ваше намерение очень неожиданно для всех нас, — с удивлением произнес Башаров. «Не столько неожиданно, сколько приятно. Сразу минус два фрика, праздник какой-то!» — Смею спросить еще раз: это окончательное решение? — Да. — Да. — Что ж, как бы грустно не было мне это говорить, но мы прощаемся с вами на данном этапе. Марьяна, Илларион, хотите произнести речь напоследок? Купцов обреченно покачал головой. Шаманка, конечно, воспользовалась возможностью: — Не доверяйте письменам и фальшивой добродетели. Спасибо. Адалин со злостным негодованием буравила рыжую бестию. Сомнений нет, это точно адресовано ей! Да как она смеет? Наглая, беспардонная, завистливая гадина. Вдруг из другого конца линии выглянуло озадаченное лицо Череватого. Мужчина с заинтересованность разглядывал Адалин, а когда встретился с ней взглядом, быстро указал кивком в сторону выхода. Он звал ее на важный разговор.