infernalis

— Сегодня у меня для вас особенное задание. А когда, собственно, было не особенное? Тайны интересны зрителям. Они с упованием следят за действиями по ту сторону экрана, имея возможность рассуждать вместе с героями проекта, вычислять, строить свои собственные теории, постепенно приоткрывая завесу тайны. А тайны, подпитанные мистикой, интересны вдвойне. Стоящие рядом Адалин и Дима навострили уши. Доисторические настенные часы, из которых каждый час наверняка выпархивала кукушка, издавали отвратительное тиканье. Хотелось с корнем вырвать это мешающее сконцентрироваться сооружение мезозойской эры и безжалостно затоптать ногами. Чего, к сожалению, не получат теленаблюдатели, так это полного погружения в реальную обстановку. Внушительная часть звуков, разговоров, действий, которую не надобно лицезреть посторонним, подвергается умелому монтажу. Так уж сложилось — самое провокационное, несмотря на кучу сплетен и интриг, показанных в эфире, всегда остается за кадром. В этом Адалин убедилась, когда не обнаружила при просмотре одного из начальных эпизодов ссору между Матвеевым и Гецати, но не очередную, обычную, вызвавшую привыкание и не обязывающее уделять ей должного внимания, а настоящую перепалку, едва не переросшую в драку. Находившимся рядом чуть не досталось с локтя от Димы. В тот момент Адалин не глазела на вышедшую из-под контроля стычку, стараясь сохранить лицо и равнодушное спокойствие. Сами натворили — пусть сами разбираются. Урсу не видела выгоды в попытках лезть и унимать взрослых людей. Как бы сказал Шепс-младший, она — не нянька. Девушка подолгу пересматривала сцены со своим участием: определяла лучшие ракурсы, позже репетируя перед зеркалом, разбирала свою речь и по возможности тренировалась улучшению дикции по скороговоркам, в общем, делала все, чтобы преподнести себя в лучшем свете. — Вам предстоит выполнить первый этап поочередно, — загадочно, играя на камеру, продолжал ведущий Ларионов, — вдамся в подробности, когда определитесь с порядком прохождения. Кто рискнет первым? Матвеев с толикой неловкости взглянул на партнершу. — Дамы вперед? — скорее с вопросом, нежели с утверждением пробубнил парень. Смотря на бледную Урсу, он сам не был уверен, что пускать ее такую в неизвестность, к тому же первой, — отличная идея. Адалин едва заметно покачала головой. Нет, не сейчас. С горечью на душе она осознала гадкую вещь: ведьминские силы ее не слушались. Она предполагала, причина кроется в нездоровом состоянии тела, и все равно пошла на испытание. Нельзя показывать слабину, но передохнуть и собраться с мыслями все же хотелось. Матвеев с Ильей скрылись за дверью. Блондинка с гостиницы не проронила ни писка и послушно поплелась за остальными. Оставшись одной-одинешенькой выжидать в прихожей, Ада оперлась спиной к стене. Головокружение и слабость не отпускали. Чтобы хоть как-то отвлечь себя от мысленного самобичевания, ведьма со вздохом оторвалась из удобного положения и занялась рассматриванием хаотично разбросанного барахла. Она вышагивала подобно детективу, изучала каждый уголок. Помимо неинтересного мусора девушка заприметила небольшую, отвернутую фотографию в позолоченной раме на тумбе и поблизости с ней же внушительную стопку пластинок. Настоящий раритет, неужели жители настолько доверяют друг другу, что выставляют подобное на всеобщее обозрение без опасения воровства? Только вот патефона нигде не было, наверное, затерялся в лабиринтах коммуналки. Пользуясь случаем, пока Матвеев ушел на разведку интригующего задания, оставленная всеми Урсу прочитала выведенную аккуратным почерком карандашную надпись «Санкт-Петербург, Таврический сад, 2004 год», затем развернула фоторамку к лесу задом, а к себе передом и нагнулась так, чтобы ее лицо поравнялось с открывшимся изображением. Старая, немного выцветшая фотография запечатлела некое семейство на фоне солнечного сквера. Мужчина, по-видимому, отец, стоял слева и держал на плечах сынишку, справа мать одной рукой касалась крохотной руки, а другой приобнимала мужа. Посередине — девочка-подросток с мороженым и забавным высоким хвостом, украшенным замысловатыми заколками, кажется, считает себя самым счастливым человеком на Земле. Интересно узнать, что с ними стало. Ох, время, ты никого не щадишь! Какой путь им был предначертан по судьбе? Вопрос скорее саркастичный. Адалин не особо верит в предсказания и исподтишка посмеивается над заядлыми фаталистами. Каждый человек самостоятельными усилиями выстраивает свое будущее, и ничто не может повлиять. Впрочем, нечего сердиться: все мы люди, каждому человеку свойственно во что-то верить, будь то Бог, судьба, предначертанье или он сам. Женщина справа очень красива: у нее волнистые волосы, светлые глаза и летний цветочный сарафан, очень модный в те времена, когда нынешние двадцатилетние только-только учились ходить. Чувствовалась бешенная энергетика. Как она выглядит сейчас? Испортили ли ее деньги, сменился ли добрый, животрепещущий взгляд на искусственно холодный, недоброжелательный? Через стекло на Адалин смотрела идеальная семья. Даже грустно становится. Вспоминая прошлое, кажется, будто жизнь в то время была легче и счастливее. Или все это подлый мираж детского восприятия мира? Вполне возможно. Наверное, инфантильным жить гораздо проще, заключает Урсу, прежде чем внимательнее присмотреться к изображению. От осознания волосы встали дыбом. Да это та блондинка из гостиницы, только в подростковом возрасте! Черты лица те же: губы, нос, разрез глаз. Это ее родители и младший брат! Шатенка усмехнулась столь очевидной, неумело спрятанной подсказке и халатности подготовки. Думали, кишка тонка сделать пару шагов и осмотреться? Нет, теперь вошедшая во вкус ведьма как можно тщательнее обыщет пространство. В дело пошел деревянный шкаф и комод. Стараясь не наделать шуму, Ада тихонечко отворяла дверцы и устраивала беспринципный погром. Внутри обнаружилось несколько комплектов пыльного постельного белья, старый сервиз, кружки, видеокассеты с мультфильмами и три рубашки прямого кроя. Больше ничего интересного заприметить не удалось, остался разве что неухоженный фикус на полу, но и его Адалин с мыслью «Ну, а вдруг» осмотрела, подвигала и вернула, как фоторамку, на прежнее место, словно обыска вовсе не было. И как раз вовремя: дверь распахнулась, показался озадаченный Матвеев, а следом выскочила голова Ларионова. — Ада, вперед, навстречу приключениям. При одной мысли о необходимости применить колдовство к горлу поступил новый приступ рвоты. Зажмурившись, девушка сомкнула губы в борьбе с пошатнувшимся здоровьем. — Все в порядке? «Блять, вообще не в порядке! Но кто вы все такие, чтобы я плакала вам в плечо? Обойдусь без жалости. У собачки боли, у кошечки боли, у Адочки не боли, так вы мне поможете?» Как обычно: нужно было срочно что-то придумать. Ада отругала себя за слабость. Стоило только обрадоваться, что все наладилось, так нет же — получи, фашист, гранату. План необходимо было придумать за считанные секунды. Самостоятельно она предпринять ничего не успеет, необходим помощник. Но кто? Гецати — сразу нет: искать по всему Питеру мужчину не хотелось, да и весомым аргументом являлась личная неприязнь к аланскому провидцу — уж больно миролюбивым он себя презентует. Наверняка что-нибудь выкинет ближе к финалу проекта. Бородатые дяденьки в черных костюмах — тема мутная, не всегда они оказываются добродетелями-принцами из сказок. Вдруг он кровожадный волк, замаскированный под бабушку? Вот уж действительно: сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. Выбор невелик, остается Матвеев. Тоже чернокнижник, вдобавок, они в хороших отношениях — не в дружеских, но в приятельских точно. Вот только что с него взять? Подсказывать наверняка откажется, моралист крашеный. Подкупить? Чем? Вряд ли ему нужны деньги от Урсу, а делиться знаниями из книги не резон: они обещаны другому. Не будет же Ада каждому второму информацию раздаривать? Личное ведь. Ай, была не была! Главное переговорить с парнем на нейтральной территории, дальше голова, хоть и раскалывающаяся от боли, сориентируется по ситуации. — Мне нужно срочно вернуться в автобус, забыла кое-что, — поспешно бросила она и выбежала в парадную, на выход из многоэтажки, под буравящее спину недоумение команды. «Экстрасенсы хреновы, — с отчаянием подумал Ларионов, — все им неймется, вечно куда-то надо. Сидел бы сейчас с Розой, чай пил, нет же…» На улице Ада плюхнулась на холодную, потрескавшуюся лавочку. Оставалось только надеяться, что немногим позже Матвеев выйдет следом. Девушка выиграла немного времени, чтобы осмотреться: автобус припаркован в квартале от здания, идти до него недолго, но если не спеша, то пару минут дорога займет; вокруг ни души — просто чудесное стечение обстоятельств, которое обеспечит отсутствие слухов; коммуналка располагалась на пятом этаже, балкона нет, каждое из окон перекрыто слоем фольги, что только на руку: никому не взбредет полюбоваться слякотью и случайно наткнуться на болтающих ведьму и чернокнижника. Дрожащими руками Ада шерстила по карманам и достала пачку сигарет с зажигалкой. Самый качественный способ успокоиться и немного прийти в себя. На все про все, судя по расчетам, у нее примерно пятнадцать минут — оптимальное время, прежде чем ее хватится съемочная группа. Если все-таки выйдут проверить, притворится, что обронила кольцо и занята тщательными поисками в грязных сугробах. Вдруг в поле зрения появилась темная человеческая фигура. — Дима, — с облегчением и толикой радости произнесла Адалин, выдыхая сигаретный дым, — на пару слов. Она встала, выбросив бычок в хаотично выбранной траектории. Ходить вокруг да около времени не было, поэтому молниеносно выпалила все как есть, мол, плохо до ужаса, магический атрибут подводит, а испытание пройти надо, поэтому нужна подсказка, намек, наводка, хоть малость из полагаемого. В конце концов, Матвеев, как опытный колдун, должен содействовать новичку. Какая разница, индивидуальное задание или нет? Матвеев, может, и норовил перебить Адалин после каждой брошенной наспех фразы, однако полностью выслушал, помолчал, взял под локоть и отвел за угол многоэтажного здания, будто за ними велась непрерывная слежка. В условиях концепта реалити «Битвы», опасения его казались весьма резонны. — Конфиденциальность превыше всего? — С усмешкой произнесла Адалин. — В случае с тобой лучше перестраховаться, — процедил Матвеев, все еще поглядывая за девичью спину. Его нервозность и резкость воздушно-капельным путем просочились в соседнее тело, отравляя своей энергией. Теперь и Адалин злобно сощурилась, ядовито выплевывая фразу за фразой. — Моя мама, как уважаемый лингвист, позаботилась о моем образовании. Раз хочешь обезопаситься максимально, могу предложить русский, английский, китайский. Какой язык выбираешь? — Это ни к чему. Ведьма замерла, успев обрадоваться, что он поведает ей обо всех тонкостях и даст точные ответы, однако это, как она позже вразумила, было бы чересчур просто, высшие силы не позволили бы ей таким легким способом получить желаемое, поэтому ответ чернокнижника был весьма твердым, низводившим с небес на землю: — Нет, я не буду рассказывать тебе, что было. Это нечестно. — Я не прошу труп со мной закапывать, все малюсенький намек… — Аферистка ты. Все испытания подобным образом умудрилась пройти? — Какого плохого ты обо мне мнения, — губы кокетливо надулись. Не прокатило с жалостью, прокатит с флиртом. — А я ведь уважаю тебя, считаю одним из лучших и достойных… Матвеев с каменным лицом грубо остановил пальцы девушки, тянущиеся к вороту его куртки. «Откусит еще, зараза, — подумала Урсу, — нужна новая тактика. О, великие духи, мастера переговорных процессов, выручите даму в беде!» — Хватит льстить. В интонации юноши прозвучали нотки обиды и грусти, чем не могла не воспользоваться чуткая представительница ведьминского наследия. Осознав, на что следовало давить, она пуще прежнего расковыряла незажившую рану, в который раз испытывая удачу на прочность: — Я честна с тобой, — лукавый отблеск затерялся в бездне невинного взгляда, особо выделявшегося на бледном, почти побелевшем на морозе лице, — ты просто запутался. — Запутался? — Дима в непонимании нахмурил брови. Адалин кивнула, продолжая удерживать целомудренный вид. — Все из-за необоснованной критики? Ну, сначала после того, как ты, между прочим, по праву, забрал руку, тебя загнобили за незаслуженную победу, затем сложности семейной жизни в Китае. Сейчас на тебя снова льется сплошной негатив просто потому, что люди считают тебя недостойным здесь находиться, уверенные в твоей слабости и ошибки в матрице. Ты из-за злых языков изменился до неузнаваемости? Татуировки всякие, прическу поменял, гардероб обновил. Решил, запоминающаяся внешность спасет от панического страха быть в глазах окружающих лишним… ненужным… бессмысленным? Последние слова Урсу подбирала особенно скрупулезно, стараясь задеть побольнее, вывести на эмоции. И тут Матвеев, подобно хищному клыкастому зверю, добровольно усадил себя на массивную цепь, дабы не убить стоящую рядом. Буравя взглядом снег под ботинками, он изменился в лице, до боли сжал челюсть и напрягся, визуально становясь намного шире, чем есть на самом деле. — Не анализируй меня, — выпалил юноша со свирепым прищуром. — И в мыслях не было, — фальшиво возмутилась ведьма, — я лишь хочу понять, почему ты стал… таким, чтобы… — Чтобы что? — От раздражительности голос у Матвеева дрогнул. «Чтобы побыстрее выудить из тебя гребаную информацию!» Адалин вздохнула, вынуждая себя улыбнуться сквозь раздрай боли и нетерпения. — Чтобы выказать свое уважение, — она посмотрела на собеседника так, будто он был несмышленым ребенком, интересующимся, почему сахар сладкий, а соль — соленая. — Ведь ты, несмотря ни на что, из раза в раз демонстрируешь силу духа. Я поражаюсь твоему упорству. Не растеряй потенциал на идиотское стремление доказать всему миру, что ты чего-то, да стоишь. Наплевать на них! Лучше действуй, а они пусть наблюдают и захлопнут варежку. На миллисекунду Адалин даже сама поверила в свою придуманную на ходу мотивационную речь. Но главным оставалось добиться расположения Матвеева, который, по-видимому, вследствие неимения на протяжении долгого времени столь желанного одобрения, вдруг поднял на нее щенячий взгляд, похожий на тот, коим стреляют маленькие, оставленные матерью собачата в заброшенном месте, еще боязливые, робеющие, не до конца доверяющие пришедшим на подмогу людям, однако так страстно желающим обрести спокойствие и дом. Лед в сердце медленно таял. — Повторюсь: я говорю истинную правду. Верить или нет — твое дело, но я совсем не хочу, чтобы ты плохо обо мне думал. И снова — наглая ложь. Адалин находила забавным то, что совесть уже не так остро реагирует на собственное вранье, оправдывая совершаемые действия целью удержать высокую позицию в рейтинге. В чем-то они с Димой и Владом похожи: азартно желают донести всему миру свою значимость, мощь, превосходство. «Дима оказался более-менее ведом на похвалу. Интересно, а Череватый поведется на женские манипуляции?» — Приятно слышать, — чернокнижник старался быть сдержанным, по-прежнему переваривая сказанное Урсу, — и я не думаю о тебе плохо. Просто я за честную битву. «Да чтоб тебя! Я для кого распиналась?!» — Ох, понимаю. «Вот бы ударить тебя по башке!» — Но, Дим, если бы ты знал, как мне херово. Любая помощь не помешает. — Есть одна идея. С рунами знакома? — Различаю несколько, — Адалин, вспоминая, покачала головой. — Что ты задумал? — Воспользуемся ими. Проведем ритуал по передаче магической энергии. Отката не боишься? — Нет, но лучше быть в курсе, каких последствий ожидать, — с заинтересованностью ответила Урсу. — Разумно. Обычно это мигрень или признаки отравления, но так как твое самочувствие уже в шатком состоянии, можно ожидать чего угодно: от температуры до обморока. — Ну, хотя бы не летальный исход, — хмыкнула Адалин. — Умереть можно от любой болячки, — со всей серьезностью медика констатировал Матвеев, — просто не хочу напугать и мыслю позитивно. Проигнорировав реплику, Адалин взглянула на часы. — От меня что требуется? Чернокнижник не ответил. Очертил ногой небольших размеров круг на снегу, стоя внутри, завел в него покорно следовавшую безгласным требованиям девушку. — Учти: я делаю это в темпе. Ни атрибутов, ни должного настроя, ни темного времени суток — идеального для подобных обрядов. Многого не жди, эффект краткосрочный. Действуй оперативно. «Сказал про передачу энергии. Своей поделится? Глупый вопрос, как будто здесь мимоходом объявится другой экстрасенс. Ладно, была не была» — Благодарствую за инструктаж, давай приступим. На все про все оставалось пять минут. Юноша выпрямился и начал шептать неразборчивые слова на иностранном языке. Латинский, мексиканский или вообще арабский, — Адалин не было никакого дела. На съемках в полном составе парень слишком часто упоминал трюки и символы родом из абсолютно разных стран и народов. То эмблемы пиратов у него на уме, то секретный алфавит святой инквизиции, пусть делает, что пожелает. Превыше всего — результат. Когда мужские руки тактично засучили рукав куртки и принялись практически невесомыми касаниями выводить на запястье, проступившим насыщенно-синей сеточкой вен, руну за руной, по спине невольно пробежали мурашки. Матвеев выглядел куда спокойнее и сосредоточеннее Урсу. Непонятно, что именно выбило почву из-под ног: прикосновения, холод или внезапное ощущение сторонней, но от этого ни капельки не хилой, силы. Она текла тягучим инородным раствором, расползалась по органам, проникала в сосуды и дарила недолговечное, но все же положительное действие. Точно подействовавшая пилюля, крохотная часть силы чернокнижника смогла моментально перекрыть боль ноющих костей и пульсацию в висках. Адалин с облегчением выдохнула. Как здорово быть здоровым. — Есть еще один момент, — вдруг зашептал Дима, нарушив блаженную тишь, — необходим для закрепления эффекта. Шкала настроения резко начала опускаться вниз с отметки «умиротворение» на «учтиво сдержанное раздражение». — Какой? — Медленно, исподлобья спросила ведьма. — Соединение плоти, — со спокойным видом, словно это — привычная рутина, пояснил Матвеев, — такой легкий случай может обойтись одним поцелуем. Адалин уставилась на юношу с глазами по пять копеек. — Шутишь надо мной, что ли?! — Вполне серьезно говорю. — Не верю. — Без финальной части откат придет сразу. Следи по ощущениям. В боку закололо, словно воткнули иголку, маленькую, но резвую, знавшую, где будет больнее. Девушка подумала, потяни она еще немного времени, в то место, наверное безжалостно вонзится невидимый нож. Пришлось смириться с правдивостью слов Матвеева. — А окажись все сложнее, как бы закрепляли? — Лучше тебе не знать. В такой ситуации я бы предупредил. — Сейчас тоже стоило. Боль в висках резко встрепенулась, и единственное желание — покончить с этим — встало на первый план, заградив ворчание и воображение неловких последствий сие завершения ритуала. Их лица начали медленно приближаться друг к другу. Бесчувственные, холодные губы, такие же, как сам поцелуй, встретились, и в движениях не проскальзывало ни влечения, ни страсти, ни бурлящей в недрах сердца ласки, как случается с любимым человеком. Все происходило размеренно, словно в рутинной повседневности, не вызывая бабочек в животе. Раньше Адалин не приходилось целоваться без симпатии, и приобретенный опыт показался если не ужасным, то уж точно не самым приятным. Отстранившись, она даже не хотела лишний раз смотреть в глаза Матвееву, несмотря на то, что самочувствие чудесным образом улучшилось: зрение сфокусировалось, тошнота отступила, а пульсация в голове ощущалась не так остро. — У тебя в запасе пара часов прежде, чем начнется откат. «Сука, он выглядит слишком безмятежным, прям бесит! Как будто мы только что вместо поцелуя о погоде болтали!» Урсу достала из другого кармана зеркальце с помадой и быстро поправила макияж, дабы ни у кого не возникло вопросов, чем же эдаким она занималась в автобусе. Старательно вырисовывая контур красным оттенком, ведьма невольно представила диалог с шутником-ведущим: — Ада, у тебя помада стерлась. — Ой, я просто перекусила по пути. — И что ты ела? Член? Стыдоба и умора. — Чернуха не тебе мерзостная. От Влада, наверное. Умчавшись в парадную подальше от Матвеева, Адалин сделала вид, будто последнюю реплику пропустила мимо ушей, лишь бы чернокнижник не заметил дрожь в теле и щекотливых, нервных раздумий, отпечатавшихся штемпелем на лбу. «Он подумал, мы с Владом… Партнеры с привилегиями? Блять, пиздец! Нет! И много тех, кто так считает? Не буду ведь я разворачиваться и объясняться? К тому же, Дима трепать языком не будет. Наверное… Раз помог, нельзя портить с ним отношения, в будущем, если вдруг что, пригодится. Но о чем он говорил? Неужели, действительно от Череватого передалось? Быть не может, мы и вместе-то давно не практиковались. А если Дима имеет в виду того фантома из зеркала? Похоже на правду. Это существо отравляет меня? Позже поделюсь идеями с Владом. Он хотя бы не считает меня энергетической проституткой. Или считает? А-а-а, как все сложно! Ну, подчерпнула пару раз после практик, отложилось, чего сразу чернуха-то? Еще после поцелуя, блин, Дима точно уверен, что я суккуб какой-то. Где грань между профессиональной проституцией и профессиональной эксплуатацией? Все, проехали, было — и было. Да, похуй плюс похуй» Ведьма вернулась вовремя, ибо Илья Ларионов рванулся из коммуналки на поиски пропавшего экстрасенса. Увидев Адалин, он выдохнул и без лишних слов с задолбаным видом повел ее обратно. Они оказались в комнатушке, посередине которой стоял советской эпохи деревянный стол. — Итак, Ада, видишь три предмета на столе? Урсу исподлобья взглянула на ведущего. «Конечно, вижу, иллюзионист поганый! Что за дурацкие вопросы пошли? Ближе к делу, пока я не истратила подаренный лимит бодрости!» — Твоя первая задача — определить, кому они принадлежат. — Эти люди сейчас с нами? — Поинтересовалась девушка, мельком разглядывая сумбурный набор. — Не могу сказать. Усмешка и торопливый отворот-поворот выдали с потрохами. Эх, Илья, за столько лет работы на проекте ты бы хоть научился работать с эмоциями. Значит, владельцы совсем близко к Урсу. Она снова обратила взор на стоящих по ту сторону камеры. Одни выглядели скептически настроенными, другие судорожно внимали каждому действию, особенно та блондинка, что каждый раз исхитрялась увернуться от прямого зрительного контакта. Адалин наслаждалась ее припадком психоза. — Тебе нужно время, чтобы подготовиться? Ведьма по привычке не наградила Ларионова ответом, взяв в руки полупустой флакон парфюма без этикетки. Принюхавшись, она едва ли сдержала победную улыбку. Тот самый аромат из номера гостиницы этажом выше! Матвеев поделился с Адалин Жидкой Удачей, не иначе. Черные и белые полосы чередуются слишком резко и очевидно. Ада, несомненно, готова принять вызов. В голове всплыли яркие кадры чужой жизни, словно отрывки из фильма. Самый запоминающийся — больница, руки в крови, подставленные под кран. Жуткое зрелище. Хирург? Интересно… Урсу решила вернуться к этому позже, оставить вишенкой на торте, чтобы хорошенько поиграть с грубиянкой. Перейдя к следующему предмету, ведьма услышала тихий голос приставучего Ильи: — Ада, не молчи, что ты видишь? — Я вижу то, что мне не нравится, — загадочно произнесла она с толикой раздражения, — и слышу посторонние звуки. Не мешайте выполнять свою работу. Ладони потянулись к старой, педантично сложенной рубашке, которую бессовестно развернули для анализа. Явно мужская, однако эпизоды из жизни собственника вещи не появились. Адалин уже было впала в ступор, как вдруг вспомнила досконально изученную фотографию ранее. Похожая рубашка была надета на том незнакомце! И выглядит она довольно поношенной. Вот, почему рамка была отвернута! Здесь действительно плохо обстоят дела с сокрытием улик… И снова — бинго! Адалин по-прежнему молча вернула скомканный элемент гардероба на место и сконцентрировалась на заключающих цепочку очках. Первое, что ей привиделось, — буйство красок. Яркие осветленные волосы с темными корнями, замысловатая татуировка на острой скуле, желто-черная куртка, из-под рукавов которой выглядывают часы из белого золота, светло-синие джинсы и высокие красные кеды. Обладатель будто дает отпор всей серости и скучности осеннего Питера, утопающего в бесконечных моросящих дождях и грозных тучах. Урсу в сравнении с ним — темное контрастное пятно, что сливается с мрачным пейзажем. Нахмурившись, девушка поймала себя на мысли, что никогда бы не позволила себе наложить на портрет этого человека монохромный фильтр или хотя бы на единицу убавить насыщенность изображения. Следом Ада воззрела к летящему на запрещенный сигнал светофора автомобилю, и следом — бам! — стала невербальным свидетелем аварии посреди многолюдного города, где жертвой стал ребенок на пешеходном переходе. В легких перестало хватать воздуха. Очки с шумом упали на стол, чудом не разбившись, и Адалин, заглядывая в удивленные глаза каждого, поняла: вишенкой на торте будет совсем не блондинка-невежа, а виновник смерти маленькой девочки. — Что у вас за семейка такая? У первой руки по локоть в крови, второго вообще не разглядеть, третий убийца. Все молчали в ожидании продолжения диалога. Никто не решался взять на себя ответственность начать рассказ и пояснить ситуацию. В комнату забежал Миша и судорожно затряс блондинку за подол юбки: — Мама, мама, там девочка в углу стоит! — Где? — С холодным ужасом проговорила женщина. Игнорируя присутствующих, Урсу протянула руку ребенку. — Веди. Вдвоем они зашли в пустующий уголок с голыми стенами, лишенными мебели, где вправду находилось ничейное дитя с волнистыми волосами и в голубом платьице. Прямо как из видений хозяина очков, который лишил ее права на жизнь. Сомнений и без того не было — призрак. Ее полупрозрачная серая аура говорила сама за себя. Дух погибшей злобно посмотрел на живых и провел большим пальцем по своему горлу, предупреждая о последствиях. Ада напряглась: не нужно ребенку этого видеть. Потревожили и потревожили, зачем угрожать? — Ну-ка иди к маме, нет там никого, — строго выплеснула ведьма и бесцеремонно вытолкнула озадаченного мальчишку, предварительно заперев дверь. Оставаться наедине с недовольным призраком не хотелось, но чувство долга обязывало. Не зря она явилась. Кто-то вызвал ее и забыл отправить назад, поэтому она раздражена? Не оставалось ничего иного, кроме как медленно опуститься на корточки и сквозь зубы процедить серьезным тоном: — Поговорим?