********
Лололошка просыпается в своей комнате, пропитанной тишиной и призрачным лунным светом. Он ощущает, как снова и снова проносится перед его глазами видение того, чего он так страстно желает забыть. Его мозг заполняют воспоминания о том, как он совершил нечто непростительное. Он встает с постели и медленно направляется в ванную комнату, но в зеркале встречает свое отражение — глаза, испуганные и полные сожаления. Лололошка не может себе простить то, что сделал, и каждый раз, когда он видит свое лицо, его совесть накатывает на него новую волну жестоко тягостных упреков. Он идет в кухню и начинает готовить завтрак, точнее яичницу с сосисками. Шкафы, полные продуктов, напоминают ему о временах, когда он был невинной душой, не испорченной грехами. Его руки дрожат, когда он нарезает овощи и моет посуду. Лололошка старается сконцентрироваться на рутинных задачах, чтобы отвлечься от своих мыслей, но в конце концов они всегда находят его. Как далеко бы не улетала его любая мысль, она всегда падала под когтями совести. Когда он выходит из дома, всюду вокруг него кажется, что все знают его секрет. Он видит людей, которые разглядывают его с подозрением, смех, который, кажется, насмехается над ним, и шепот, который он трактует как грубую критику. Лололошка видит себя в отличии от других — горбатым, замученным и подавленным. Он жаждет искупления, желает очистить свою душу от вины, но не знает, как это сделать. Весь день Лололошку мучают мысли о том, что он мог бы изменить прошлое, если бы только сделал другой выбор. Он анализирует каждую деталь этого дня, пытаясь выяснить, что могло пойти не так. Он чувствует, что его судьба сплошная последовательность ошибок, которые он совершает снова и снова. И будет совершать до конца — Лололошка, эй Лололошка! — крик из-за спины заставил выскочить от испуга. Сан Фран радостно улыбнулся при виде Лололошки. Прямые, белые волосы, аккуратно заплетенные в хвост, добавляли ему некоторую загадочность. Казалось, что эти волосы каким-то образом символизировали его индивидуальность и отличие от окружающих. Одежда парня была немного необычной для его формы в лицее. Вместо традиционного серого или черного цвета, в ее дизайне присутствовало немало фиолетовых элементов. Благодаря этому, он выделялся в толпе одноклассников и привлекал к себе внимание. Фиолетовый цвет мог ассоциироваться с таинственностью, романтикой или даже индивидуальностью, что подчеркивало его непохожесть на других. Хотя это могло значить его предпочтения и вкус. — Знаешь… тут такое дело… ммм ну-у — было особо заметно что он волнуется или боится чего-то. БАЦ! Лололошка был в шоке, когда прочувствовал острый удар в затылок. Внезапно все затуманилось, и его сознание сгустилось в темноте. Протяжный часовой звон в ушах усиливался, причиняя ему мучительные головные боли. Тело непослушно рухнуло вниз, лишенное поддержки сознания. В голове Лололошки происходило странное перемещение в пространстве. Он поплыл сквозь бесконечный мрак, словно в океане, потеряв направление и цель. Все его мысли сливались в одну неразличимую массу, словно картина, погруженная в чернила. Быть может, это была ночь его разума, когда обычные границы реальности исчезли, а бессознательное взяло верх. Но вдруг, словно прохладный поток воздуха, коснулся его лица осторожный прикосновение. Это пробудило его ото сна, и Лололошка, ойкнув от неожиданности, медленно открыл глаза. Перед ним разверзлось подобие некоего ландшафта — тусклый свет, мерцающие отблески и неясные очертания предметов. Ощущения и восприятие мира были отрывочными и неполными. Лололошка старался сконцентрироваться и восстановить нормальное восприятие, но все его усилия оказывались напрасными. Голова по-прежнему тяжелая и гулкая, а мысли неразбериха. Прошло несколько мгновений, прежде чем Лололошка осознал, где он находится. Лололошка ощущает, как кожа его запястьев прилипает к гладкому поверхности изголовья кровати. Его руки привязаны к мягким, но прочным веревкам, не позволяя им свободно двигаться. Он ощущает на своих запястьях легкое покалывание, вызванное недостатком кровообращения. Лежа без своей одежды ему уже становилось страшно. Лололошка пытается сначала растереть руки друг о друга, освобождая их от ограничений, но безуспешно. Он чувствует, как веревки тянутся и сжимаются в ответ на его усилия. Это напоминает легкое сопротивление, которое он чувствует, когда пытается вырваться из тисков своих мыслей. Кровать, на которой привязаны руки Ло, оказывается просторной и комфортной. Она идеально поддерживает его тело, давая ощущение безмятежности и покоя. Он впивается в мягкую подушку своим лицом и наслаждается теплом, которое излучает матрас. Но, несмотря на комфорт и безмятежность, Лоша начинает чувствовать ограничения, показываясь привязанными руками. Он не может почесать свою укушенную плечо, схватиться за книгу, которая лежит на столе, или просто провести рукой по своим волосам. Это ограничение свободы движения вводит его в состояние нетерпения и чувства бессилия. Он чувствует себя заложником, пленником своих собственных рук. Вокруг него тихо. Только слабый шорох шелестит где-то в углу комнаты, напоминая о присутствии его в качестве единственного звука жизни. Но он не может дотянуться до источника шума, чтобы разглядеть его. Все, что он может делать, это смотреть перед собой, в потолок, и думать о том, как ему хочется освободить свои руки и снова почувствовать себя полноценным и свободным. Но более всего на сердце у Лололошки лежал вопрос: почему его ударили? Кто мог быть таким жестоким и бесчеловечным? Что тут происходит? Эти вопросы бурлили в его голове, словно гнездо бешеной живой улитки. Но ответа у него не было. Два силуэта появились из густой тьмы, медленно пробираясь сквозь мрак. Они двигались плавно и бесшумно, словно призраки, наводящие ужас на все, что оказывалось на их пути. — Лололошка, Лололошка как тебе наш подарок с Франом? М? — голос был бархатный, точно кошка промурчала слова. Такое присуще только Калеб. — Знаешь, ты сейчас можешь кричать, можешь бится и истерить, но это не на что не повлияет, Дейви — Калеб размеренно рассекал комнату своими шагами. Это такого направление становилось всё большое и тяжелее, словно песок в лёгких. — Ты можешь задаваться вопросами «Зачем?» «Почему?» и «За что?». Помнишь то письмишко? Мы тебя ждали! — моментом он с силой ударил кулаком в стену, явно представляя своего собеседника. Даже во тьме комнаты виднелись его злобно и покрасневшее лицо, по сей видимости от глухого гнева. — Ладно — его голос за секунду стал тагже ровный как и обычно — Томить не буду, нам нужно твоё тело, если ты понимаешь о чем я. Отказаться у тебя попусту нет возможности. Благодаря моиму гению и Франу мы узнали, то, чего ты так боишся. — и тут стало реально страшно! Лололошка смотрел на Калеба стреляя блеском глаз, наверное вот вот и пойдут слёзы! — Ты ведь их избиваешь? Не так ли? Только стоит им выйти один на один с табой, как резко все остаются дома, а те кого видели, шарахались от каждого лишнего движения. — стало ли легче от того что про изнасиловании они не знаю? Наверно? — Так что, только применишь к нам силу, то, мне придётся идти в милицейский участок и заявлением, у нас есть все доказательства — Пока это всё словно зачитывая говорил Калеб, то Сан Фран стоящий за ним потихоньку раздевался, стягивая с собой и вещи друга перед ним. Стоило речи только закончится, как Фран уже тянулся вперёд. … Лололошка уже смирившись со своим изнасилованием двумя парнями, так сказать карой за прошлых троих, был ошеломлен когда Фран садился на него, размашесто вертя бёдрами. Точно змёй старательно извивался: в самое лицо Ло показывал свои ягодицы, тряс ими издавая смешные хлопки, смотря максимально развратным и сексуальным взглядом, и дополняли всю эту картину вылизыванием своих пальцев. Сан-Фран точно умеет делать минет, просто смотря на сия действия возбудятся не только парни, но дамы! Нет ничего сексуальной чем такой гордый малодой паренёк, его светлые длинный волосы уже стали мокрыми от пота. Как можно не любить его впалый, бледный животик, как можно не любить изящные кисти рук, что были нежнее любого шелка? А чего только стоит его личико? Глаза хоть и похотливо, но бодра смотрели сверху вниз, доказывая свою доминацию и полный контроли над тобой с ситуацией. Пухленькие губки как-бы надувшись оцелолавали груди своей жертвы. Вылизывая сиськи как самый желанный леденец, оставляя мокрые следы слюней, от которого они блестели. Но только стоит дойти до сосков как желание мальца возрасло в кубических маштабах. Рукой аккуратно сжимая вторую грудь, мня и жмя её как кот мамину сьсю. Франческо сосал, скрутившись на рельефном теле, точно ожидая что вот вот пойдёт лакомое молоко. Лололошка уже не выдерживает, от таких банальных прелюдий, дрожа от перевозбуждения. Так только к нему внизу прикоснулось что то мокрое и горячее. Язык Калеба. Он начанал бережно и нежно языком захватывать кожецу, пока вторая рука гладила мошонку. Также старательно как и друг, Калеб вылизывая всё до последней капли, слово девственница впервые вкусившая все прелести. Только стоит ему насадиться до самого лобка, как он совершает обратный ход. Ничего не делая, видимо любуясь видами. Но всё же первой рукой он продолжал оглаживать яйца, а второй легонько надрачивать. И Лололошка уже пускается в стоны от этих двоих. Тем самых ещё сильнее их возбужая. Да, Ло пытался выбраться в пылу момента, но не смог. А Калеб это растолколовал как желание всё сделать самому. — Не бойся любимый, мы лучше знаем что надо делать. — сказав это брюнет посыпылся поцелуями по не побритому лобку, редко лижа места. — Да Ло-ло-ло-шка — остранившись быстро протараторил Фран, снова спускаясь к своему, по его мыслям, к самой превосходноной в его жизни роботай. Лололошка нравится когда его так оглаживают. Но неспособный на большее он громко и томно дышал, сквозь отвращение пытаясь наслаждаться этим моментом. Гладя бёдра своего возлюбленного, Калеб уже заводился сам. Замечая что на него смотрят, собачкой высовывает язык, а бёдра поднимает всё выше. В нём сейчас всё горит, но наверно ему это в кайф, ведь он продолжает с новой силой. А Ло с двигает ноги остраняясь. Как он ещё терпит? Поэтому надо переходить на новые меры. Брюнет спускается под самую мошонку, под самое основания члена, щекочя его снизу, после резко переходя на ласкание вершины. Смазка только льётся, а нуждаются в другом. Дыша опаляющим дыханием, агрегат поддрагивал пока он моментально сново спускался вниз. Лоша разочарованно выдыхает явно с сильным желанием. Но нет, это будет самая тяжёлая сладкая пытка в его жизни. — Калеб! Ну всё, я не могу сдерживать себя! Давай двигайся! — то-ли выкрикнул, то-ли проскулил Фран, полностью дрожа. — Но… Тогда я потом всю ночь с ним буду лежать! — Калеб сто процентов был обижен. Даже удивительно что минуты 4 назад он грозился судом. — Ладно. Ну всё всё давай валяй.— белобрысый проскользнул на пах мужчины внизу, вытесняя своего друга отсесть, оставляя ему только момент на дрочку. А Лололошка молчит, молчит ведь ему страшно. Такое чувство то одно лишнее движение и его желудок вылет всё своё содержимое. Настолько противно что тело откликается на ласки, такой позор. Воздух вокруг сильно расскаляется от тяжёлых дыхание. Смотря в чёрные глаза Ло, Франческо резко пролетел вперёд заводят в поцелуй. Их губы через чур близко, нижний чувствует как его тело медленно обвивают руки, пытаясь прижать к своему телу. И вот они сливаются в поцелуе, самом жарком, самом страсном и желанным, для одного, поцелуе. В голову шатена вылетают пальцы, аккуратно масирую кожу головы. Прижимаясь к телу Ло, белобрысый хорошо ощущал весь жар исходящий от своей жертвы. От этого он уже сам плавится, или нет, он горит от этого. Обычно холодные тулувеще, сейчас был горячее самого сердца солнца. Наконец отсранившись от любимых губ, он начал вырисовывать причудливые рисунки на чужом теле языком. Фран тиким градом спускался ниже и ниже, по не добрался по паха. Схватил подопечного, он начал не целовать, а уже покусывать и кусать бёдра. На что ему быстро прилётали приглушенные стоны. Обрадовывшись таким раскладом, белобрысый резко поднял голову в лицо Лололошке. Но там было только искры отвращения, которые как нестранно были расценины как желания. Что довало просто огромный крик о продолжение. Фран отталкнувшись стал на свои колени, немного возвышаясь над телом ниже. Свои же пальцы вошли в его нутро, оглаживая и тянув всё изнутри. На первый раз оказывается два пяльца это слишком много, боль была слишком сильная, не перекрываемая приятными ощущениями. Вот в такие моменты и нужен партнёр, который отвлечёт, всё равно что, хоть поцелуями хоть красными речями, главное это введение внимания, а сейчас этого нет, не только из-за связанных рук, но и в банальном нежелании. Нахмурев брови, Лололошка видемо поняв что момент может затянуться прооизнёс: — Нащупай бугорок в сторону тела, и надави, это поможет — злосно процедив это и прикрыл свои глаза, в неохоте наблюдать такое отвращение. А Франческо покорно послушавшись наказа так и сделал. Пару секунд и та самая точка была найдена, в страсти лишь оглажимая с разных сторонах. Только стоит надавить на чувствительное место как таз полетел вперёд, а остальная спина назад. Словно разноцветными иглами наслаждения на скорости и резко пробили всё тело, заставляя извиватся в конвульсиях. Вот так и боль как рукой сняло, теперь только грубое возбуждение плыло по воздуху. Видимо Ло никогда фигни не скажет. Глаза уже косились вверх отвсех ощущений. И вот, Сан фран готовый уже к началу. Он аккуратно водит головкой нижнего по своей дырочке . Резким толком он вобрал всё до основания. От Ло кого размера в глазах сильно потемнело и голова чуть ли взрывалась от напряжения, а внизу тянуло тяжёлой болью. Даже при растяжке его в буквальном смысле порвали. Кровать текла с каждой секундой всё больше и больше, слёзы с глаз тоже не отставали в объёме. Франческо откровенно начинал рыдать от боли, не это он представлял. Прошло око трех минут? У верхнего уже опухли глаза от горько ти ситуацию, но губы были прикусаны. Да это ужас но невыносимо, но чертовски сексуально! Такой человек как Лололошка тебя порвал от своего размера, не сказка ли? Он уже не мог двигаться, его ноги почти отказывались слушаться, а его мысли были замутнены от изматывающей суеты. Сан-фран прислонился к стенке кровати и закрыл глаза, пытаясь освободить свой разум и найти отдохновение. Лишь через несколько минут Сан-фран почувствовал, что тело расслаблено и ответственность с плеч его снята. Он почувствовал слабость, отдающуюся из глубины его мышц, и понял, что его организм просто исчерпан. Не в силах справиться с этой усталостью, Сан-фран медленно упал на тело внизу, мягко опираясь о лицо и грудь. Лололошка долго наверно думал, «а что дальше?» но никак не мог найти ответ. Как вдруг услышал на фоне хлюпание и тяжёлое дыхание с мимолётными стонами. Калеб ничего не стесняясь дрочил буквально в двух метрах от лежачего. Смотря на эту картину, шатена чуть не вырвало. По его мнению это хуже расстрела. Стоило пару секунд посмотреть на это, как брюнет кончил, своим семенем пачкая пол, слава богу что не на кровать. Медленно натянув боксеры, Калеб подошёл к Ло и отвязал его от кровати, давая свободы нывшим рукам. — Спокойной ночи — сказал он падая под бок к лежачему, сразу засыпая. ... Прошло уже наверно полтора часа? Ло лежал на узкой кровати, прижимаясь к одеялу на самом краю. Рядом с ним лежали двое парней, Сан-Фран и Калеб, которых он ненавидел всем сердцем. Он сжимал губы, пытаясь подавить чувства отвращения, которые охватывали его каждый раз, когда он оказывался в такой близости с ними. Его мысли были полны унижения и отвращения. Он задавал себе все те же вопросы снова и снова: почему именно он вынужден спать в одной постели с этими парнями? Почему его жизнь настолько сложилась, что он оказался в такой ситуации? И почему эти двое, из всех людей в мире, должны быть рядом с ним? Ло мучился, представляя себе, что было бы, если бы он мог уйти, уйти от этой кровати, от этих парней. Он мечтал о том, чтобы быть свободным, чтобы не чувствовать эту гнетущую атмосферу, чтобы не ощущать их рядом. Он подавлял рвотные позывы в горле, когда они двигались во сне, приставая к нему. И каждый раз, когда он слышал их дыхание или чувствовал прикосновение их тел, он чувствовал, как его тело заполняется ядом отвращения. И все же он оставался на этой кровати. Он не мог уйти, потому что был пойман в сети обстоятельств, которые он не мог контролировать. И это разъедало его изнутри, превращая его в нечто, что он не хотел быть. Ло закрыл глаза, пытаясь уйти от этих мыслей, от этой реальности. Но никакой сон не приходил. Вместо этого его разум был наполнен только унижением и отвращением. Он раздумывал о том, как можно было иначе, как можно было избежать этого. Но ответов не было. Он оставался на этой кровати, с Сан-Франом и Калебом, в этой душной комнате, с чувством постоянного унижения.********
Люциус снова слыша крики своих родителей и сильный удары, сквозь слезы прошёптал — Рома, что ты сейчас делаешь? —