РАДИ ТЕБЯ. Баки

      Начало вышеупомянутого мероприятия как-то совсем не задалось. Впрочем, Брок другого и не ожидал. Со слов высшего руководства стало понятно, что командир группы Вега… Гордон, кажется — Рамлоу только сейчас вспомнил имя этого долбоёба, и, естественно, окрестил его несколько иначе. Так вот, этот гондон попытался свалить всё произошедшее на миссии на него, то есть — на Брока: мол, хендлер Агента сам за ним не доглядел.       Рамлоу невозмутимо пожал плечами и, глядя Пирсу прямо в глаза, без обиняков высказал свою версию, сводящуюся к краткому анализу того, что представляет из себя этот гон… простите, Гордон, и куда именно следует посылать таких вот командиров. И морально приготовился отхватить пиздюлей за самовольное нарушение протоколов — так как в том, что Хоккинс уже вывалил начальству про использование дополнительной инъекции и живописно обрисовал связанные с этим риски, Брок даже не сомневался.       Но, Пирс, похоже, вызвал его совсем не за этим. Не размениваясь на всякие витиеватости, он представился новым куратором проекта «Зимний Солдат», очень тонко и доверительно намекнув, что его предшественник допустил за время своего руководства несколько весьма существенных ошибок. Последняя из которых привела к очень неприятному инциденту с Агентом. Этот лёгкий тон, хоть и отозвался довольно неприятным уколом, но позволил Рамлоу думать, что Зимнего пока не собираются списывать со счетов. Наверняка Пирс владел куда более точной и объективной информацией относительно состояния Солдата и его будущих перспектив. На душе стало чуточку, но легче.       — Противостояние здесь неизбежно, — тем временем, продолжал Пирс, явно имея в виду отстранение Карпова. — Особенно, если оно принимает форму новой идеи. Но, степень сопротивления можно уменьшить, обдумывая не только цель, но и способ подхода. Вы понимаете меня, офицер Рамлоу?       Брок кивнул, уже догадываясь, к чему затеян весь этот разговор. Во-первых, назначение другого куратора — сторонника этих самых инновационных подходов — неизбежно повлечёт за собой очередные кадровые перестановки. Во-вторых, сейчас ему в открытую предлагают выбрать, чью сторону поддержать. Пирс не был бы Пирсом, если бы между делом не намекнул, что «свои люди» требуются не только Гидре, но и ему лично. При этом, последнее явно приоритетней.       — Меня всегда привлекали возможности, скрытые в каждом новом деле. — сдержанно ответил Брок. С самого начала было очевидно, что выбора у него, в общем-то, нет. Впрочем, на выбор (вернее, его отсутствие) если честно, плевать: Рамлоу прекрасно знал, на кого работает, и не рефлексировал по этому поводу ни секунды.       Пирс улыбнулся, не скрывая удовлетворения:       — Приятно видеть, что я в вас не ошибся. Организации нужны люди, лейтенант Рамлоу, решительные и волевые. Способные не зависеть от других и быстро принимать адекватные, самостоятельные решения. Такие, как вы.       Тут Брок едва ли не присвистнул: совершенно очевидно — только что его повысили в звании. Но, на этом сюрпризы не закончились, потому как, назвав взаимодействие Страйка и Агента «в высшей степени профессиональным» и «лучшим среди других отрядов», Пирс назначил Зимнего под его единоличное командование. Ведь стабильность и эффективность работы Агента возросла прямо пропорционально уменьшению количества проколов в бытность Роуча его хендлером: ни одной травмы или, тем более — летального исхода среди обслуживающего персонала. Беспрекословное исполнение приказов командования. Безукоризненно отработанные одиночные миссии. Чёткое и слаженное взаимодействие с группами оперативников. Если, конечно, не принимать во внимание давний случай с Гарсией, но, этот идиот сам виноват — нечего было провоцировать.       Рамлоу не смог скрыть довольного оскала, даже, если бы сильно захотел. Столько хороших новостей и все сразу! Да это, никак, его персональное грёбаное рождество. Напоследок он всё же уточнил, имеет ли право, как хендлер и командир в одном лице, контролировать восстановление Актива.       — А, хотите немного охолонить Хоккинса, — тут же просёк Пирс и отчего-то рассмеялся. — Давно пора, между нами говоря.       Ну, в общем-то и всё. Брок покидал кабинет новоиспечённого руководства словно на крыльях, несмотря на усталость, недосып и пережитой стресс. В такую удачу он и поверить не мог. Ему, в прямом смысле слова, предоставили карт-бланш, вручив лично в руки любимую винтовку Гидры. А это значит, что в их дела, наконец-то не будут вмешиваться, и Зимнего перестанут передавать из рук в руки, словно новенькую пушку, из которой каждому хочется пострелять.       Приподнятое настроение было с ним ещё какое-то время, и даже заблестевшие обидой глаза Кейти, которой было отказано в доступе к телу, не смогли его испортить. Но, эти эмоции улеглись быстро, и время снова замедлило ход, напрочь игнорируя все известные законы физики. И даже то, что Рамлоу теперь в полном своём праве мог находиться в оперблоке, не делало малину слаще. Он, правда, не отказал себе в удовольствии козырнуть оттуда Хоккинсу, но получилось как-то и вовсе без огонька.       Ну, а когда выяснилось, что Солдат по всем показателям должен был уже прийти в себя, но отчего-то не приходил, сердце Брока, в буквальном смысле, пропустило удар. Халаты сновали туда-сюда, о чём-то встревоженно переговаривались, что-то решали, а Рамлоу всё думал: «блядкие инъекции». Сука, он же знал, что три — это много!       Тут уж даже Кейти сменила гнев на милость: пришла к нему с кружкой кофе и словами сочувствия — мол, всё видит и понимает. А Брок мысленно возблагодарил небеса — ну, хоть одной проблемой меньше. Хотя, до Кейти ему сейчас вообще не было дела.       Прочий персонал, как ни странно, тоже стал куда участливее. Ведь Рамлоу как бы оказался с ними в одной тарелке: его только что продвинули по службе, окрылили радужными перспективами карьерного роста. Понятное дело, что он весь словно на иголках — ждёт, как бы эти самые перспективы в лице Зимнего, не накрылись, что говорится, медным тазом.       — Давай, парень, держись. — тихо сказал Брок. — Я в тебя верю. — и осторожно убрал чуть спутанные пряди со лба Солдата, а потом несмело, словно на пробу, погладил его по голове. Наверное, он хотел этого прикосновения ещё там, в джете. А может и того раньше, просто не мог себе позволить. Не знал, что мог.       Понять бы теперь, когда всё «это» произошло? В какой момент он свернул не на ту дорожку? Ведь всё так хорошо начиналось, бодренько даже.       Он никогда не испытывал каких-либо сильных привязанностей и не пытался строить отношения. Не с его ритмом жизни, вечными командировками и откисанием в госпиталях, куда гражданских не пускают ни под каким предлогом. С годами в этот список добавились еще и ПТСР с уровнем секретности. В итоге получалось, что на постоянке ловить с Броком было попросту нечего — ни свободного времени, ни стабильности, ни поговорить. Рамлоу, к слову, не расстраивался ни секунды: он был крайне далёк от романтики и вот этого всего. Ему за глаза хватало натрахаться до потери пульса в увольнительной, выпроводить одноразовую девочку или мальчика за дверь, а потом закинуться ксанаксом* и задрыхнуть на пару суток.       Но, появился грёбаный Зимний, с этими его глазами и совершенно порнушными губами. И это всё вкупе с сильным, ахуенно проработанным телом: парня бы с руками оторвали во всяких там модельных агентствах. Кстати, о руках: бионика — просто загляденье. Технологический, мать его, венец. Как и весь форм-фактор Солдата, она восхищала Брока с первых секунд их «знакомства».       В его лице Рамлоу видел то самое легендарное и смертоносное живое оружие, которому можно делегировать как планирование совместных операций, так и спустить, словно цепного пса, в одиночную миссию, точно зная при этом, что всё будет выполнено идеально, на голом профессионализме, без единого замечания. Так что, да — изначально это было восхищение в том самом, чистейшем его виде, на которое Брок был способен. Уже после к нему примешалась элементарная жалость к существу, лишённому всяческих свобод. А ещё позже — Рамлоу узнал Зимнего ближе. И понял, что за сплетениями из колючей проволоки обнулений и директив, в нём всё ещё пробиваются робкие ростки живого и человеческого — благодарность, доверие, верность.       А потом парень поймал брюхом разрывную. И, вероятно, именно это оказалось той самой точкой невозврата. Поэтому, отвечая на самый главный свой вопрос, Брок сказал бы, что вот, наверное, часов десять назад «это» и произошло: когда он осознал, что может потерять Зимнего элементарно по щелчку пальцев.       Вместе с тем, всё это было до смешного неуместно. Рамлоу бы хохотал, будь у него на это силы: человек, всю жизнь бегающий от отношений, умудрился с разбегу вмазаться в самый неподходящий для этого вариант. Очередное туше, да? Ведь глупо даже думать о взаимности. Только не в их случае. Не в случае с Зимним Солдатом. И уж, тем более, не в случае с Гидрой. Определенно, Брок в жизни ещё не ловил такой смачный трехочковый.       Трудно сказать, сколько прошло времени. Тем более, окон в подземном бункере, где находился медблок, не было. Их никто не беспокоил, и, наверное, он, всё-таки, задремал. Но, вскинулся тут же, стоило только Солдату шевельнуться. Слава богу.       — Всё в порядке. Я рядом. — хриплым после долгого молчания голосом сказал Рамлоу и поднес к губам Зимнего стакан с трубочкой. — Пить хочешь?       Парень с трудом кивнул. Отпил несколько глотков и перевёл взгляд на Брока. Вид у командира был такой, что ему самому чего-нибудь выпить не помешало бы: то ли крепкого, то ли успокоительного. А ещё лучше — снотворного. Растрёпанный, серый от усталости, с синяками под глазами — в общем, выглядел он немногим лучше Солдата. А может, и того хуже. Но, самым главным для него сейчас было то, что Зимний наконец-то в сознании и реагирует на слова.       — Как себя чувствуешь? — спросил Рамлоу.       Солдат через силу сглотнул и хрипло произнёс своё протокольное:       — Я жду приказа.       — Значит, терпимо. — констатировал Брок с облегчением. На самом деле — с невероятным. — Отмирай, давай.       В коридоре послышалось оживлённое движение — медперсонал оперативно среагировал на изменения показателей приборов. Дверь в блок тут же открылась, впуская чуть ли не целый консилиум. Зимний дёрнулся, что-то отчаянно пиликнуло.       — Спокойно. Это обычный осмотр. Не психуй. — мягко предупредил Рамлоу и встал, освобождая место врачам. Но, далеко отходить не стал — маячил так, чтобы парень, в случае чего, мог его видеть.       На все манипуляции с ним и вокруг него ушло дохрена времени. Брок уж было подумал, что халаты не закончат вообще никогда: знал он эту породу — им только дай, как говорится, волю. Залечат до смерти. Или на анализы изведут. Ещё Кейти время от времени успевала бросать на него многозначительно томные взгляды, но Рамлоу всё же смог засунуть своё раздражение куда подальше — он был готов ждать, сколько понадобится, лишь бы Солдату стало легче.       Наконец, мужественно терпящему всю эту кутерьму Зимнему вкатили ещё обезболивающего, поставили капельницу и оставили, наконец, в покое. Дежурный медик отчитался перед хендлером по всей форме: Актив слаб, но стабилен, жизненные показатели в норме (Брок на это лишь криво усмехнулся — парня в буквальном смысле вывернуло наизнанку, какая уж тут норма), и если восстановление пойдёт по графику, то его отсоединят от приборов уже через пару суток, но вот в строй Солдат вернётся не раньше, чем через месяц или полтора.       Когда они вновь остались одни, Зимний немного расслабился, откинув голову на жёсткую подушку. Тем не менее, было видно, что парень заметно нервничает: само по себе нахождение в медицинском блоке — посреди кучи приборов, трубок и датчиков, вызывало у него стойкую неприязнь. Он вымученно покосился на иглу капельницы, вспоровшую вену, и облизал сухие, бледные губы.       Впрочем, его намерения стали понятны сразу.       — Ну, уж нет. Знаю я, что ты там удумал. — Брок хмыкнул, проследив за этим многострадальческим взглядом. — Отставить. К капельнице не прикасаться.       Он остался стоять чуть поодаль, прислонившись к стене, чтобы не нервировать Солдата — тому и так за сегодня пришлось вытерпеть слишком много нарушений личных границ. А они у него точно были — Рамлоу мог бы на библии поклясться. Хоть и иметь их парню было не положено.       Зимний вздохнул.       — Воды ещё… — он немного поёрзал, покосившись на Брока. Пластины металлической руки зашуршали. — Можно?       — Можно, но взамен ты обещаешь быть чертовски терпеливым пациентом, договорились?       Дождавшись стандартного «Принял, командир», Рамлоу снова поднес ему стакан. И даже трубочку между губ всунул. Ему нравилось, когда Солдат самостоятельно проявлял незамысловатые желания, и было по вкусу с ним договариваться, несмотря на то, что его просьбы Зимний всё равно воспринимал как приказы к действию.       Броку приносило удовольствие наблюдать, как пусть и на мгновение, но с парня слетала вся эта насильно вколоченная бесстрастность. Его долго отучали думать о том, что он может чего-то хотеть, и поначалу — Рамлоу мог бы поклясться на библии и тут — подобные вопросы пугали Солдата до смерти. Точнее, пугали мысли, которые эти вопросы провоцировали. Но, после того случая с Гарсией Зимний никогда не нарушал их договоренностей. Так что, тут можно было оставаться спокойным: конечности и прочие части тела у персонала останутся целы. Брок парню — да, пожалуй, что доверял.       Солдат пил неуверенно и жадно, мелкими глотками и тяжело дыша в перерывах, словно даже на это простое действие уходило неоправданно много сил. Он выдул весь стакан, и, по всему видать, мог бы выпить ещё парочку, но тут уж Рамлоу разумно счёл, что начинать в его положении нужно с малого. А потом он вдруг почувствовал холодные пальцы Зимнего на своём запястье.       Брок не знал, что и думать. Он бы счёл это простой случайностью, так как парня сейчас развезло под действием коктейля из снотворного и обезболивающего. С другой стороны, случайности с Солдатом попросту невозможны. А может быть, Рамлоу было приятнее думать об этом именно так. Но, в любом случае, он оценил, чего уж там — не каждый день живая винтовка трогает тебя не с целью намотать твои кишки на свой железный кулак.       Брок посмотрел на задремавшего Зимнего — пусть отсыпается и восстанавливается. А потом на него вдруг накатила такая волна усталости и облегчения, что он почувствовал, как в буквальном смысле валится с ног. Перед уходом Рамлоу принёс для Солдата еще один стакан воды, и, оставив медперсоналу и конвою рекомендации в стиле «в случае чего не пытаться успокаивать», «не пытаться применять силу или заковывать в наручники — ответственность беру на себя» и «в любое время сообщать мне», а точнее, последнее — это первое, на негнущихся ногах двинул в жилой блок. И, кажется, умудрился отключиться ещё до того, как его голова коснулась подушки. Однако, мысли о Зимнем не оставили его даже во сне.