РАДИ ТЕБЯ. Баки

      Следующие несколько месяцев выдались относительно спокойными на разного рода неожиданности. Стандартные тренировки, да несколько штатных совещаний с той и с другой стороны. И ещё столько же инструктажей по освоению приятных дальнобойных новиночек вместе с парой сверхнавороченных вертушек. В общем, живи — да радуйся, пока не припекло в очередной раз. А может Броку просто так казалось, потому что Зимний был всё время рядом и в порядке. Это успокаивало. Хотя, далеко не во всех смыслах — чего уж греха таить. Несмотря даже на то, что Рамлоу всегда был способен отделять рабочее от личного, этот нюанс можно было списать на побочку и перетерпеть. Должна же быть ложка дёгтя, в конце-то концов.       Со своей стороны, Солдат выглядел и вовсе безмятежным, а когда они с Броком и остальными разбирали новые игрушки — так и довольным даже. Физически Зимний находился сейчас на самом пике формы. Чёрт, всем бы такие способности! Правда, когда Рамлоу вспоминал, какая именно цена за это уплачена, настроение его очень быстро скатывалось в пизду.       Но, как бы там ни было, с собственным котелком парень тоже дружил больше, чем когда-либо. И Брок был уверен, что Солдат, понимая и чувствуя эту их связь, выделяет его среди остальных не только потому, что он командир. Хотя, как и всегда, Зимний никогда не позволял себе сделать шаг за установленные рамки. Ну, если только совсем чуть-чуть, когда они были наедине, но подобное теперь случалось крайне редко: с некоторых пор, это всё сильнее выбивало Рамлоу из колеи, поэтому он старался лишний раз не провоцировать.       Его стараниями Солдат проводил всё больше времени со Страйком и дрючил пацанов только в путь. Но, никто против не был — опыта у парня было хоть жопой жуй. Причем, во всём, начиная с контр-аварийного вождения и заканчивая навыками выживания в экстремальных условиях. Помимо всего прочего, польза тут явно была обоюдной. Зимний научился вести себя с ребятами вполне по-компанейски, свободно оперируя выражениями вроде «да», «нет», «херню делаешь» и «пошёл на хуй». Единственным, с кем отношения никак не складывались, оказался Роллинз, который вполне справедливо чувствовал, что его немножко «подвинули» с места заместителя. Впрочем, он всегда был достаточно умён, чтобы не ставить свои личные интересы выше интересов команды.       После того, как Брок, кивнув Солдату, встал против него без оружия и обычной, в таких случаях, защиты, прифигели все. Даже в глазах Джека ясно читалось только одно слово: «самоубийца». Всё остальное идентифицировались как сложносочинённые конструкции отборной матерщины.       Они сошлись яростно и ярко, потому как в «прощупывании» оппонента смысла не было никакого. Уловки и манеру ведения боя друг друга оба знали, пожалуй, что слишком хорошо. А ещё, Рамлоу слишком хорошо был известен уровень силы Зимнего. И всё же, тот ни разу не сорвался на максимум, чётко соизмеряя удары с возможностями своего командира. Тем не менее, легко в этом поединке не было никому: Брок был более вёртким и коварным, тогда как Солдат — мощным и практически неутомимым.       Когда, всё-таки, Рамлоу начал выдыхаться и терять темп — он же не супер навороченный солдат с сывороткой в крови — Зимний улучил момент и ловко подвёл удушающий, завалившись на спину и завалив Брока на себя. На долю секунды тот почувствовал беспомощность в ловушке титановых пластин: стоило парню надавить чуть сильнее — и досвидос. Однако, бионика даже не дрогнула.       — Всё, всё, сдаюсь. — Рамлоу легко похлопал Зимнего по руке.       Тот мгновенно разжал хватку, отпуская, и какое-то время оба беззаботно лежали на площадке: Брок восстанавливал дыхание после горячки боя, а Солдат, вероятно, просто за компанию.       — Неплохо. — одобрил Рамлоу, скорее чувствуя парня рядом, чем видя его. — Но, на сегодня, пожалуй, хватит.       На это Зимний легко боднул его головой в плечо, поднялся на ноги и… Улыбнулся. И Брок аж залип на этих губах. Впрочем, чего бы нового, но вот эта улыбка просто убила его к херам. Размазала по земле похлеще самого её обладателя. Как жаль, что Солдат не понимает, что каждым таким своим вывертом оставляет в прохудившейся броне Рамлоу очередную зияющую брешь. Тогда он, возможно, пожалел бы беднягу. Хотя, вряд ли парень вообще понимал, что такое жалость. Так что, ему осталось бы только добить. И ведь добьёт же — как раз на этот счёт у Брока сомнений не было.       Всё это становилось просто невыносимым, словно из окружающего пространства потихоньку выкачивали воздух. И совсем скоро он, воздух, закончится. А что будет с ним, с Броком — думать не хотелось вообще. С какой стороны не посмотри, он сам загнал себя в эту ловушку, и как теперь из неё выбраться — не знал. Но, он уже не представлял себя без Зимнего. Подсел на него, как правильно выразился Роллинз, словно на наркоту. И теперь отчаянно в нём нуждался. ***       Длинный, зазубренный осколок вонзился ему аккурат под ключицу, вошёл глубоко, и, сука, так болезненно-остро, что Рамлоу и сообразить-то толком ничего не успел. Правда, Джек потом рассказывал, как он даже шутить пытался — и пока его Солдат из-под завала вытаскивал, и пока на себе до транспорта тащил и, блядь, почти всю дорогу обратно, пока окончательно не вырубился от кровопотери и слабости. А после Зимний так на всех смотрел, что Роллинз всерьёз начал опасаться за их задницы. Но, придя в себя уже на больничной койке, ничего из этого Брок вспомнить не смог. Не вспомнил он и первые пару дней в госпитале. Эти фрагменты из его памяти как будто стёрли к херам.       Они уже сворачивались: зачистка прошла удачно, задание выполнено, когда сбоку, очень близко — что-то оглушительно рвануло. Осколки и арматура брызнули во все стороны. Последнее, что услышал Рамлоу, это собственный полувскрик, и тугой кулак сжатого воздуха тут же беспощадно ударил в грудь. Уже задыхаясь, он отчаянно рванул в сторону в тщетной попытке увернуться от осыпающегося бетона. Но, вот ведь как вышло — в этот раз повезло всем, кроме него. Наверное, он просто исчерпал свой лимит удачи.       Впрочем, халаты, постоянно надоедающие ему одним лишь только своим присутствием, придерживались ровно противоположного мнения. За те две недели, что он провалялся в госпитале на Базе, об этом ему не сказал разве что только ленивый или немой.       — Вам невероятно повезло, мистер Рамлоу. — прочирикал очередной хмырь в очках, с невероятно самодовольным видом изучающий очередную папку с результатами анализов. Тут каждый день одно и то же: то кровь, то какие-то высокотехнологичные пробы, то в банку плюнуть, то совсем уж не технологично поссать.       — Ещё раз мне это скажешь — пристрелю. — совершенно серьёзно процедил он.       Докторишку как ветром сдуло. Зато ему на смену сразу же пришла Кейти. Блядь, час от часу не легче. При первой же удобной возможности она постоянно оказывалась рядом. Меняла капельницы и повязки, приносила еду, ставила уколы, томно вздыхала, сочувственно гладя его по руке, и трещала без умолку. Пыталась с ложки его кормить, прости господи. В конце концов, Брок не выдержал. Бесить начал даже её запах.       — Крошка, давай договоримся. Или ты занимаешься исключительно своими прямыми обязанностями, или уёбываешь отсюда, милая.       Как ему не прилетело этой самой ложкой по лбу, оставалось только гадать. Но, уже через десять минут к Рамлоу приставили нового медбрата, а в списке препаратов появились дополнительные наименования: успокоительные. Оно и неудивительно — раздражение просто зашкаливало. И непонятно было, как только Брок за эти две недели вынужденного бездействия ещё никого тут не угандошил.       Зато теперь стало тихо, и его больше никто особо не дёргал. Появилось время спокойно всё обдумать. Если рассуждать принятыми у халатов категориями — то, может, они и правы: за свою бурную жизнь Рамлоу множество раз валялся на больничных койках и прекрасно знал, каково это — восстанавливаться после ранений. Снова и снова заставлять себя двигаться, разрабатывать и нагружать ставшее непослушным тело в попытках вернуть его в привычную форму. Но, в этот раз всё обошлось на диво легко и, что странно, почти без боли: зажило, вон, совсем как на Солдате.       Так что, к исходу второй недели Брок чувствовал себя уже вполне здоровым и окрепшим. Если бы не одно, а вернее, два небольших но: первое — подобный прогресс халаты объяснили ему применением медицинских препаратов нового поколения. Мол, своим бойцам — всё только самое лучшее. Однако, подробности сообщить отказались. Пояснили только, что это его раздражение — явление временное, всего лишь следствие нервного потрясения из-за полученной травмы. И второе: от одной лишь мысли о Зимнем хуй в штанах теперь подскакивал, словно новобранец при виде генерала, и это становилось очевидной проблемой. Потому, что не думать о парне Рамлоу попросту уже не мог, а это было крайне непрофессионально с его стороны и точно грозило вылиться в какую-нибудь херню. Впрочем, ждать себя эта херня не заставила.       — Утро, блядь, начинается не с кофе. — Роллинз раздражённо махнул рукой, заходя в палату и приветствуя друга. Брок сразу понял, что это Джек о себе: рожа у него была невыспавшаяся и помятая, как, впрочем, и настроение. Однако, Рамлоу и сам, признаться, пребывал не в самом лучшем расположении духа, и чем дальше — тем хуже. Так что, такой же дёрганый Роллинз уж точно никому из них лучше не сделал.       — Вот, гостей к тебе привёл, — продолжил Джек тем же тоном. — А то слишком буйные. И я честно предупреждаю, если ты этого кретина не успокоишь, я умываю руки. Потому, что ещё пара дней — и его отправят к херам в морозилку. За плохое поведение.       С этими словами Роллинз вернулся к двери и открыл её. За дверью, занимая собою почти весь проём, стоял хмурый Зимний.       — У тебя десять минут на инструктаж. — предупредил Джек. — И будешь мне, блядь, по гроб жизни обязан.       Брок, впрочем, и сам мгновенно просёк, чего стоило его помощнику привести сюда Солдата, и просто молча проследил за тем, как тот впускает парня в палату. Задумчиво поскрёб пальцами сколько-то-дневную щетину, чувствуя, как начинает злиться ещё сильнее.       — Ну? Чё вытворяешь-то? — и да, хорошо, что Рамлоу сейчас сидел. Потому, что одна из причин этого его плохого настроения стояла сейчас перед ним во всей своей красе. И одним только своим видом вызывала совсем не двусмысленные реакции.       Зимний отсканировал командира с ног до головы с таким пристрастием, что разве что список результатов его анализов не выдал. Потом отчеканил четыре шага до Брока и встал перед ним навытяжку. Свежий, как утренняя, блядь, роза. Роллинз с полупридушенным «ебать-полоскать» был вынужден совершить едва ли не балетный пируэт, чтобы разминуться с ним без последствий. Для себя, естественно. Солдат его вообще, похоже, не заметил. Или предпочитал не замечать в принципе.       — Командир. — как-то облегчённо проговорил Зимний, и в его голосе послышались те самые мягкие интонации, которые в последнее время уже становились для него нормой. Даже взгляд серо-голубых глаз был не таким отстранённым. Парень смотрел встревоженно: тут к гадалке не ходи — волновался. Наверняка его из-за этого и коротило — в общем, Джеку справедливо было, за что опасаться.       Вздохнув почти обречённо, Брок попытался его успокоить. Да и себя заодно:       — Всё со мной в порядке. Зажило, как на собаке. Видишь? — и он аккуратно отклеил угол пластыря под правой ключицей, давая Зимнему убедиться, что рана затянулась, и что волноваться действительно не о чем.       В то же мгновение Солдат протянул руку и коснулся его плеча. Почти погладил — он и этот жест уже почти освоил, вернее, осознал. Пальцы его были тёплыми.       — Слишком… быстро. — тихо сказал он.       От этого абсолютно невинного касания Рамлоу словно током пиздануло: будто вся кровь мгновенно прилила к лицу и в пах. Благо, на смуглой морде не видно, а стояк удачно прикрыт одеялом. И тут его накрыло по-настоящему:       — Руку, блядь, убери! — рявкнул Брок. В ушах зашумело, и он лишь усилием воли заставил себя не треснуть Зимнему по лапе. Казалось, что ещё буквально секунда таких троганий и он просто позорно спустит в штаны. — Шаг назад, Солдат! И хватит уже этой херни — давно шокером не получал? В себя приди.       Зимний вздрогнул всем телом, словно от неожиданного удара, и замер. Потом повиновался беспрекословно. Лицо его почти на глазах превратилось в отстранённую маску, а в глазах застыла даже не обида, нет — в них словно что-то треснуло и разбилось, разлетевшись на мелкие осколки. Чёрт его знает, сколько теперь придётся их собирать, да и возможно ли это. Солдат посмотрел на хендлера холодным, потухшим взглядом и сказал глухо, словно автомат:       — Принял, командир. — и совсем уж безжизненно добавил. — Я жду приказов.       Только выпроводив парня к Роллинзу и наказав слушаться его во всём, Рамлоу понял, что этот ледяной взгляд он теперь будет видеть в самых жутких своих кошмарах. И что сейчас он сам порвал ту тонкую нить (или что это там было), которую они оба так долго и осторожно тянули друг к другу. Блядь. Но, Джек прав, чёрт его подери. Это всё нужно прекращать, иначе Брок будет вынужден либо дрочить за каждым углом, либо станет и вовсе импотентом, потому что столько раз обламываться на стояке — никакое здоровье не выдержит.       Выписавшись, наконец, из госпиталя и вернувшись в привычную колею своих текущих обязанностей, Рамлоу ещё какое-то время сторонился Зимнего. Хотя тот, казалось, совсем потух и включил полнейший игнор, проявляясь только уставным «принял, командир». Но, эта вынужденная сепарация ситуацию никак не улучшала. Брок выматывался на полигоне до полного изнеможения, истязал себя в спортзале, от бессильной злости став выжимать в полтора раза больше привычной нормы. Но, если честно — фляга свистела пуще прежнего. Он даже несколько раз срывался, сваливал внепланово на поебаться в надежде, что хоть немного попустит, вот только хер бы там.       Выбрал себе однажды смазливого такого, высокого, со светлыми глазами и тёмными волосами, но манерного аж до блевоты. Когда ебешь кого-то, уткнув мордой в стену в сортире или в матрас в каком-нибудь мотеле, приказав при этом заткнуться нахрен — разницы нет. Почти. И вот в этом «почти» заложено так дохрена много, что ни одна ебля, ни один партнёр не приносили ему хоть какого-нибудь удовлетворения. Пару раз, когда после Солдата в очередной раз срывало все болты, Рамлоу, наспех найдя с кем перепихнуться, даже не смог нормально кончить. Потому что, сука, «почти».       За всё прошедшее время Зимний не дал ни одного повода в чём-либо себя упрекнуть и держался при этом так, словно был в очередной раз обнулён. Хотя, Брок точно знал — не было этого. Тем не менее, парень был теперь закрыт от него наглухо — отмороженная боевая машина: без чувств, без эмоций, без жизни. И эта огромная разница по сравнению с тем, что видел и знал Рамлоу, была поистине ужасающей. Ещё не известно, что прикончит его быстрее — безумная тяга к Солдату или же созерцание его вот таким, особенно, если прекрасно известно, кого конкретно за это благодарить. А когда Роллинз неосторожно выразил ему восхищение по результатам «инструктажа» Зимнего, Броку впервые в жизни захотелось его убить.