Луч надежды

Он жадно улыбался пока я приходил в себя. —Что скажешь? Я вновь осмотрелся вокруг. Стены. Их нет, Тут вообще ничего нет, кроме нас с ним. Бесконечный непроглядный туман расстилается далеко вперед не представляя возможным разглядеть хоть что-то дальше вытянутой руки. —Я долго ждал этого момента, твоя реакция и вправду бесценна. Я поморщился. Голова уже не болела но появилось жгучее покалывание глубоко в груди. Мы оба молчали, и я решил спросить. —Кто ты? Его кажется обрадовал этот вопрос, он откашлялся и взглянул мне в глаза. Леденящий холод тут же спустился по моему позвоночнику. —Слишком рано. Я расскажу тебе об этом позже, может быть. Я было собирался спросить что я тут делаю, но он перехватил инициативу. —Ты тут, потому что ты игнорировал меня. Я предупреждал, долго предупреждал, но тебе было плевать. Смотри куда привело тебя твое непослушание. Я начал слышать стук своего сердца. Медленный стук. Слишком медленный. Пока мое сердце не остановилось. Четырнадцатое декабря, 998 года Я всегда представлял себя солнцем, что светит лишь внутрь себя. Я так хочу добраться до звезд, чтобы одарить всех своим теплом, показать что я могу, показать что я тоже часть общества. «Сквозь тернии к звездам». Ага. Я не учел что когда поднимается солнце-звезды тут же умирают. Зима в Кантерлоте выдалась до ужаса холодной, никто не выходил на улицу, и славно. Я гулял по вымощенным дорогам сутками, отдаляясь в свои воспоминания. Когда вокруг никого нет ты отдаешься своим мыслям, ты волен творить что угодно, в пределах своей головы. Мир плывет до тех пор, пока не превращается в продукт твоего воображения. А затем ты сходишь с ума, хватаешь в руки нож или бритву и окрашиваешь снег в бордовые оттенки. Ты рисуешь, ты превращаешь, ты умираешь. Я не такой. Я держался слишком долго наедине со своими мыслями, так что либо я уже сошел с ума, либо никогда не сойду. Я давно не рисовал карты. Или правильно говорить «писал»? К счастью, у грузчиков и чернорабочих всегда нехватка кадров. Я вспомнил Валинта. Интересно, как он там? Я не видел его около полугода. Стоимость его «услуг» и проезда от Кантерлота до Мейнхеттена стали мне не по карману, надеюсь это к лучшему. Я провел у себя в голове перекличку того о чем хотел подумать, недавних событий, планов на будущее-так несерьезно что мне самому стало тошно, впервые за несколько лет я не мог думать ни о чем дольше двух минут. Ломка? Вряд ли. Я чувствую себя также, но моя голова словно пустеет. Холодно. Тело сковывает. Я хочу увидеть мир в огне. Почувствовать его тепло, вступить в этот огонь. Чтобы в этот момент я знал что я не один. Я не хочу быть один, но я не могу быть не один. Я сижу в своем номере. Однозвездочный отель, зашарпанные стены, вместо кровати-матрас. Вместо кухни-плита. Вместо мыслей-океан тишины. Как ни крути карты приносили мне больше. Как радости, так и денег. Мы работали обычно впятером, я никого из них не знал, и мне от этого было не хуже. Они иногда пытались начать со мной диалог, но я молчал, не знаю почему. Я не помню их голосов, лиц, историй. Я не помню никого, кроме старого грифона. Лет шестьдесят, не меньше. Потрепанный вид, шрам на шее, пустые глаза. Он отдал мне книгу, почти насильно. Подошел и с силой толкнул меня в грудь своей макулатурой. Его взгляд. Как мой. Я видел в нем себя, чувствовали ли мы одно и то же? Потрепанный вид, шрам на шее, пустые глаза. Я кинул ее на стол и забыл про ее существование. До этого дня. Кожаный переплет, которому по виду лет сто. Стертые края, загнутые страницы. Где он ее откопал? Я вспоминаю грифона и медленно раскрываю книгу на первой странице. Ни автора, ни названия. И я начинаю читать. … Мир ломается на трещины. Я больше не боюсь лезвия сторожащего мое горло. Мои недостатки прожигают мою плоть адским пламенем. Я возношусь и вижу все больше. Я вижу то, что никогда не видел. Глаза бегут по строчкам вызволяя то что так давно сидело глубоко во мне. Я возношусь и вижу все больше Все мое тело сковывает боль, я плавлюсь, и улыбаюсь. Я возношусь и вижу все больше Даже призраки не так пусты как я прямо сейчас. Я возношусь и вижу все больше Хватит. Книга захлопывается, как и мой разум. … Я проспал двое суток. То что я прочитал было сильнее любого наркотика что я пробовал. Я почувствовал себя.. живым. Разум наполнился мыслями, я обрел храбрость, и, себе назло, я подошел к зеркалу. Вдох, выдох, я смотрю на себя, но в отражении лишь тьма. Я слишком поздно понял в чем проблема. Отворачиваюсь и ухожу вглубь сознания Перед бурей всегда затишье, перед смертью всегда жизнь, перед приступом дереализации всегда мнимая радость. Я так хочу увидеть себя. Настоящего себя. Если раньше я не хотел-теперь я просто не могу. Смотрю на книгу-предателя. Она дарит слишком много ощущений. Я читал, но не помню содержимого, когда я начинаю читать, мир словно пропадает и я проваливаюсь в нее. Это может плохо кончится если я не оторвусь от чтения часа на два-три. Лес. Лес всегда выписывал мне чувство дежавю, как по рецепту. Он как доктор, который медленно лечил меня своим присутствием. А еще у него были помощники-поля и туманы. Они укутывали меня в свои смирительные рубашки и я чувствовал себя как дома. Я любил природу, но ненавидел зиму. Зимой год моей жизни улетает и я лишь становлюсь ближе к смерти. Мне не страшно думать об этом. Я давно принял что если я погибну никто этого не заметит. Это успокаивало, если обо мне никто не знает, то пусть все так и останется. Таинственное общество, не знающее о своем существовании сокрыто в глубинах бетонных джунглей Лас-Пегасуса. Лишь тот кто потерял все, что любил способен возродить его, ведь на это уйдет все нематериальное, что осталось. Я пытался найти этого грифона вновь, поговорить с ним. Но его будто и не было. никто его не помнит, никто его не знает. Кроме меня. Я написал письмо в местную газету. Очередная попытка вернутся к нормальной жизни. Как это жалко. И вновь я в своем номере. Ответа я ждал недолго, около двух дней. Открываю письмо и читаю первую строку. "Здравствуйте! Спасибо за ваше предложение, однако.." Глупость. Мне даже неинтересно что дальше. Сворачиваю письмо два раза и пихаю в карман. Значит дальше лишь Лас-Пегасус. Надеюсь там цены на проживание в хотя бы трехзвездочном отеле меньше чем в столице. И я засыпаю