***
Вести дела с насекомыми весьма просто — пообещай им еды или пригрози, что раздавишь их, и мелкие твари все сделают. Выполнять обещания не обязательно, для насекомых все люди на одно лицо. Энки поднялся, разминая затёкшие руки и пальцем скидывая уже бесполезного таракана. Агнес стояла рядом, что-то пытаясь ему сообщить при помощи жестов — впрочем Энки и без того понял, что скоро будет заутреня и что девочку вот-вот хватятся. К сожалению, без неё выбраться отсюда будет проблематично. Да и к тому же, судя по узелку, та что-то да прихватила с собой. Сообразительная однако. — Тут есть чёрный ход? — спросил её Энки. Судя по дому, в прошлом он явно принадлежал представителям аристократии, а те все же делали себе дополнительные пути отступления. Впрочем такое было и в домах простолюдинов, на всякий случай. Потому не было ничего удивительного, что девочка кивнула. — Показывай дорогу. И поскорее. Мешкать девочка не стала. Жаль только, что вернуть вещи не вышло — трубка, ритуальный нож, котелок, кисет, ступка с пестиком и пара книг явно были уничтожены. Особенно жаль было книги, достать Энки смог с большим трудом и не совсем честным и благородным способом. Впрочем тот одноглазый чернокожий капитан корабля давно покойник и ничего Энки сказать уже не сможет. — АГНЕС!!! Громкий крик Генриха заставил девочку вздрогнуть и испуганно сжаться. — Уже хватились, — сказал Энки больше сам себе. К магии он был более-менее способен сейчас, но тело после пыток все ещё было уязвимым. Оружия при себе у Энки не было, не считая небольшого кухонного ножа, принесённого девочкой. Отдала она его не сразу, но строгий взгляд жреца сделал своё дело. Второй крик Генриха Энки и Агнес услышали уже на полпути к заветному выходу — старик уже обнаружил, что пленник успел высвободиться. Он был почти рядом, злой и желающий теперь лишь одного — догнать беглецов. Остальные послушники не стояли без дела — и с одним из них Энки с девочкой столкнулись лицом к лицу. Молодой, но грузный мужчина, с едва растущими волосами на лице и круглым, глупым на вид лицом своим телом заслонил дверь. В крупных ладонях, больше головы Энки, он держал тесак, сам послушник недобро ухмылялся. Анкариан прищурился — кухонным ножиком этой туше большого вреда не нанесёшь, разве что удасться попасть по венам на руке или по горлу, да только это не так и просто. К тому же времени было совсем мало, каждая секунда на счету. С целой толпой фанатиков Энки не справиться. — Отец Генрих! — кричит громила, — они… Он совершил большую ошибку. Энки быстро нанёс удар, метя в горло, послушник едва закрылся рукой с тесаком, нож попал по пальцам, громила рыкнул от боли, выронив оружие, но, несмотря на ранение, это не помешало ему целой рукой схватить Энки за лицо и припечатать к стене. Жрец захрипел, выронив нож из рук. Послушник уже замахнулся, намереваясь ударом кулака выбить из Энки весь дух, но в пылу сражения он совсем забыл о Агнес, которой хватило сил подобрать нож и им нанести несильный удар по ноге. Тот взревел, выпустив Энки, жрец же, не теряя времени, схватил валяющийся на полу тесак и быстрым ударом рассек горло. Громила рухнул на пол, умер он мгновенно. Девочка зажмурилась, глядя на мертвое тело. Хоть к смертям и крови она была привычна, но все равно смотреть на это было ей неприятно. Тем временем Энки, вынув из трупа нож, осмотрел павшего врага. В его голове возникла идея, благо, что за долгие годы практики он научился оживлять мертвых почти мгновенно. И это жирное тело сейчас пригодится***
Солнце едва пробивалось сквозь густые облака, но даже так оно освещало лесную тропу, по которой шли хмурый длинноволосый блондин в чёрной мантии с тесаком за поясом и рыжая босоногая девочка в худом балахоне, в руках у неё был узелок с провизией, через плечо была перекинута фляга с водой, сама она держалась от жреца поодаль, хоть и не отставала от него. У неё перед глазами все ещё было жуткое и противоестественное зрелище, когда от быстрого заклинания жреца поднялось мертвое тело брата Литта. Ей повезло, что она ничего съесть не успела, иначе бы её стошнило. Но… сейчас Агнес некуда идти. К Генриху не вернуться, и так следы прошлого наказания не сошли ещё, а ей за побег и освобождение чародея и влетит ещё, а бежать от жреца страшно — лес кругом, заплутает ещё. Сам же Энки на идущую с ним девочку пока внимания не обращал. Его волновали иные проблемы. Он лишился практически всего инвентаря для магии, едва избежал казни и сейчас был весьма ослаблен. Благо удалось раздобыть какое-никакое оружие и погони можно было не опасаться — созданный им гуль сейчас бежал в другую сторону, на всякий случай Энки наложил на него феромоны, привлекающие внимание собак. Пока фанатики поймут, что шли по ложному следу, он будет уже далеко. По хорошему следовало бы найти какое-нибудь поселение. Сейчас у Энки не было ни гроша в кармане, но если повезёт, то он мог бы сойти там за лекаря и тем самым заработать немного монет. Там же девчонку можно будет сдать в приют, свое дело она уже сделала, а возиться с ней Энки не собирался. Хотелось курить. Потеря табака и трубки удручала сильнее всего. К дымному зелью Энки пристрастился рано, это всегда позволяло ему успокоить нервы, теперь же жрец был мрачнее тучи. Лишь бурчащий живот заставил Энки остановиться, вместе с ним замерла и девочка, непонимающе смотрящая на него. — Дождь будет, — буркнул сам себе Энки, смотря на небо, затянутое темными облаками. Он огляделся — в десяти шагах от тропы была небольшая пещера. Сгодится, чтобы переждать непогоду. Жрец сошёл с тропы, начав собирать ветки с безлистных кустарников на костёр — ночевать под открытым небом ему было не впервой. Агнес тоже не стояла в стороне — тоже начала собирать хворост. По пути попался и ягодный куст, девочка хотела было нарвать с него ягод, но Энки не позволил. — Это волчьи ягоды, — хмуро сказал он Агнес, — для людей ядовитые. Помимо хвороста нарвали и трав, срезали при помощи ножа несколько ветвей с деревьев. Костёр разжег Энки при помощи пиромантии, там же он и девочка наконец-то поели, разогрев на огне мясо, насаженное на ветки. К этому времени уже полил дождь, к счастью ветра не было, что позволило жрецу сосредоточиться на своих мыслях, велев девочке следить за костром — часть хвороста, травы и ветвей лежала рядом, на случай, если непогода будет идти долго. На свою память Энки никогда не жаловался. Он помнил всю свою жизнь от самого начала, включая и не самые приятные моменты, вроде падения в колодец, убийства сестры и наставников, пытки, неудачную попытку самоубийства и прочее. Но было в его сознания своя темная зона, некий период жизни, который он вспомнить никак не мог, словно на нем были некие чары, блокирующие воспоминания. Отчетливо помнил Энки лишь одно — он, в тёмную грозовую ночь, лежит на телеге, которую ведёт крестьянин. На уме лишь одно — бежать, прочь отсюда, нужно спасать себя, свою душу, свой разум, жрец чувствовал не страх — то был первобытный ужас, от которого вставали волосы дыбом, сердце стучало, словно бешеное, тело сжималось, словно от холода древних времён, когда вся планета была покрыта льдом. Дальше вновь темнота, Энки помнил лишь то, что очнулся он в комнате дешевого постоялого двора. Анкариан не знал, что именно в прошлом его так напугало, что он решил избавиться от этих воспоминаний? За всю жизнь Энки видел всякое — а некоторое ещё и творил своими руками — и в мире было мало чего, что могло вызвать бы у него страх. Все это вызывало любопытство и желание докопаться до сути, отменить эти сильные чары — похоже, что вместе с воспоминаниями Энки растерял и часть знаний, добытых таким непосильным трудом. Энки вздрогнул, ощутив, как его несильно дергают за руку. Он перевёл взгляд на девочку, которая что-то от него хотела, она же, взяв в правую руку обожженную палку, стала что-то писать на стене пещеры — криво, неровно, неразборчиво. — Если тебе удобнее писать левой рукой, — раздраженно сказал Энки, — то пиши левой. Она наклонила голову, немного поколебалась… но все же взяла палку в левую руку, став чертить уже более ровнее. Гра-Гарот? — вот что написала она. — Хочешь узнать про Гро-Горота? — вяло спросил Энки, на что Агнес кивнула, — ладно, все равно делать нечего, а дождь будет долгим. Слушай. Девочка подсела рядом, навострив уши. — Гро-Горот — бог смерти, разрушения и кровопролития, одна из древних сил, бывших на земле задолго до человечества. Он жесток и суров, а служба ему всегда связана с жертвоприношениями. Ему нужна кровь, любая, будь то кровь человека, ожившего мертвеца, животного или же… — Энки с этими словами закатал рукав, показывая Агнес покрытую шрамами руку, — свою собственную кровь. Но Гро-Горот щедр, он дарует своим последователям магию крови, умение воскрешать мертвецов. Надеюсь, твое любопытство удовлетворено? Вместо кивка девочка вновь стала чертить палкой по стене пещеры. Теперь там появилось новое имя: Бог Серы? — Не упоминай это божество, — нахмурился Энки, — я скажу тебе о нем лишь раз и больше никогда. Это властелин Серной ямы, там же и заточенный. У него есть свой культ, но скажу тебе — нужно быть конченным идиотом, чтобы стать последователем Бога Серы. Он тоже даёт щедрые дары, взамен на вечное рабство. Даже Луна не так ужасна, как эта тварь Агнес поежилась от голоса Энки. В нем было столько яда, столько ненависти, даже Генрих так не презирал молящихся другим богам. Но все же девочка смогла задать новый вопрос А остальные боги? — Их много, — продолжил спустя время Энки, испив из фляги воды, — истинные боги — это так называемые древние силы. Помимо Гро-Горота, это Сильвиан, богиня плодородия, любви и создательница человечества, это Винушка, бог природы, ему служат дриады, это Бог Глубин, которому поклоняются насекомые, это и Луна, божество обмана и безумия. Агнес наклонила голову, а потом вновь начертила следующий вопрос: Алл-Мер? — Про него говорить не вижу смысла, — ответил Энки, — человек, ставший богом Света и Надежды, думаю, ты знаешь про него достаточно. Скажу, что он не был последним, кто смог вознестись на новый уровень. Я слышал, что любое существо способно стать богом, но как — на этот вопрос никто не может дать ответа. Ходит одна легенда про человека, который так боялся темноты, что однажды в солнечное затмение зажег одновременно сто факелов, но даже так он не чувствовал себя в безопасности. Из-за страха того, что огонь погаснет, он переродился в Бога факелов. Но это именно что легенда. Вряд ли богом можно стать так просто. Это твой последний вопрос? Агнес хотела бы спросить жреца ещё — ей столько хотелось узнать о мире — но под взглядом Энки она стушевалась и бросила палку в костёр, кивая, словно фарфоровый болванчик с Рассветных островов.