Он лежит на полу, на белом мягком ковре и понимает,
что никогда прежде он ещё не чувствовал себя на столько свободно. В стенах этого дома, рядом с этими людьми он смог стать частью чей-то семьи,
смог стать чем-то важным. Но когда он видит, как она с любовью смотрит на малыша,
все эти чувства сменяются сильной ревностью.
Он наблюдает за ней каждый день и чувствует,
как ненависть к ней становится всё больше…
Он выключил воду в раковине и прислушался. Он услышал, как люди в гостиной громко разговаривали и смеялись с самых глупых детских шуток. Он не сразу понял, что начал улыбаться. Ему было так приятно осознавать, что сейчас было так же хорошо, как раньше, когда его взгляд на мир был очень легок, когда в голове были только невинные мысли, когда нервы были в порядке и когда в жизни ещё не было больших проблем. Такого он не чувствовал уже очень давно. Здесь, в кругу этих людей, его измученную душу притянули к груди и отогрели. Из-за собственных глубоких раздумий он поздно осознал, что в гостиной воцарилась тишина. Это заставило его напрячься. — Зачем ты здесь стоишь? — Майкл обернулся и в недоумении посмотрел на сына. — А? Я просто задумался, — он продолжил усердно вытирать вымытые тарелки небольшим полотенцем. Сириус пожал плечами. Он слегка толкнул Майкла локтём в бок, вылил в раковину воду из своего стакана и оставил его на подносе. — Ты поздоровался? — не глядя на юношу, спросил Майкл. — Ага. Чего это они к нам зачастили? — Будь вежлив с гостями, пожалуйста, — Майкл нахмурился, потому что понял, что сказал это зря. Обычно все его просьбы мальчик выполнял наоборот. Когда Сириус пропал из виду, он по-быстрому сложил посуду в шкаф и вышел в зал. — Хватит там тарелки намывать, хозяюшка, — громко усмехнулся Джереми. Похоже, он ненадолго отлучался, поэтому только-только садился на свое место за столом, — Выпей с нами. О, привет, Сириус! Мальчик молча кивнул. Его взгляд был настороженным и серьёзным. Что-то в поведении Джереми заставило его забеспокоиться. В голове появилась навязчивая мысль: «Нажаловался ли он отцу?». Так он и стоял на пороге кухни, облокотившись о стену, и наблюдал за людьми. Его взгляд на долго остановился на Фритце, и он подумал о том, что из всех присутствующих здесь почему-то выделялся именно этот простой человек. В груди его что-то беспокойно заколыхалось, когда он вдруг вспомнил, что Смит не поздоровался с ним. По спине мальчика вдруг поглаживающим движением провел рукой Майкл, и тот слегла вздрогнул от неожиданности. Он проводил отца, садящегося за стол, внимательным взглядом, а затем посмотрел на одну девушку. — Садись с нами, — любезно пригласила его Лесли. — Может быть позже, — ответил юноша, — «Эта девушка на столько добра, что уже позабыла о том, что произошло утром.» — удивленно подумал он и вышел в коридор Тогда друзья снова начали беседу. Темы из разговоров были глупыми и легкими, как раньше, когда они были совсем молодыми. Но иногда они вдруг начинали говорить о самых важных на свете вещах. Они вспоминали детские годы или рассказывали о своей жизни сейчас. Они смеялись и грустили вместе, и никто из них ни разу не пожалел о том, что приехал на эту встречу. И казалось, время пролетало незаметно. За окном быстро потемнело, но ещё никто из гостей не хотел покидать дом Майкла. Вот в гостиную пришёл Сириус. В своих руках он нес что-то. Это была деревянная рамка для фотографии. Но мальчик, даже не взглянув на гостей, сразу направился на кухню. Через секунду он вышел оттуда, в его руках появилась стеклянная стопка. Он направился к комоду, который стоял в углу комнаты, рядом с книжным шкафом. Юноша поставил на комод черно-белую фотографию. И пока все остальные украдкой пытались понять, кто был там изображен, он подошел к столу, наполнил стопку спиртным напитком и поставил на поверхность комода рядом с фотографией. — Сириус, не нужно было делать этого, — прошептал Майкл. Он, как всегда, когда его мальчик начинал делать странные вещи, стыдливо заливался румянцем. — Всё в порядке, просто кое-кто очень сильно хотел повидаться с матушкой. Мальчик, не выпуская из рук бутылку спиртного, ловко перебравшись через мягкий подлокотник, без предупреждения залез с ногами на диван. Всем сидящим там с удивленными ахами пришлось немедленно подвинуться. Сириус, притеснив возмущенного Джереми, плюхнулся на сиденье рядом с Теоной. — Что ты делаешь? — нахмурившись, поинтересовалась девушка. Но он не ответил. Когда её бокал был наполнен, Сириус, не слезая с дивана, поднялся на ноги. Все в недоумении наблюдали за ним. Майкл тоже молчал. Он сжал губы, тяжело дышал и пристально смотрел на мальчишку, желая, что бы тот взглянул на него и понял, как отец разочарован его хулиганским поведением. Он молчал и ждал, не в силах что-либо предпринять. Сириус поднял руку над головой девушки, и прежде чем она поняла, что он собирается сделать, он перевернул бутылку горлышком вниз. По завитым волосам девушки стали стекать темно-красные струйки напитка. Её белая блузка и юбка запачкались, но она сидела смирно и неподвижно, лишь слегка прикрыв глаза и крепко сжав зубы. А затем крупные капли стали падать на светлый диван. Джереми раздраженно цокнул языком. Он притянул Сириуса к себе, без труда поднял его на руки, вышел из-за стола и только тогда поставил юношу на пол. — Прошу вас, выпейте за её здоровье! — с усмешкой произнес Афтон-младший. Все всполошились. Лесли подскочила, словно только что очнулась от шока, и унеслась на кухню. Там она схватила полотенце для посуды, которое первым попалось ей на глаза, намочила его под краном теплой водой и поспешила в зал. Теона поднялась и вышла из-за стола. Она протянула руку, когда увидела Лесли. Взяла полотенце и аккуратно промокнула лицо и волосы, а затем и свою юбку. Фритц тоже зачем-то удалился на кухню, ничего никому не сказав. А Майкл всё это время оставался на своем месте. Он поднял печальные глаза, что бы посмотреть на то, что происходило вокруг него и скучающе подпер голову рукой. Казалось, все это было для него чем-то обычным, будто такое в его доме происходило каждый божий день. Он лениво потянулся к своему бокалу, сделал большой глоток, а затем слегка взболтнул содержимое стакана и с тоской подумал: «Как же жаль, что это не яд».***
Он уже долго сидел так на полу, один в темной комнате. Он внимательно прислушивался к ночным звукам из открытого окна, но вскоре это надоело ему. Мышцы спины начали болеть. К горлу подкатил ком, голова закружилась от запаха спиртного. Он прижал колени к груди и уткнулся в них носом. — Я же сказал, что уберу всё сам! В гостиной зажглась лампа. Он поднял голову, быстро заморгал и вытер мокрые глаза тыльной стороной ладони. — Что это такое? — спросил юноша, указывая пальцем на горку белого порошка на диване. — Это сода. — Это поможет? Он пожал плечами и снова спрятал лицо в колени. Мальчик опустился на пол рядом с ним и неосознанно принял ту же позу, в которой сидел мужчина. — Отец, — произнес юноша, — ты должен был сказать мне о том, что они ушли, — он подождал немного, но Майкл сидел неподвижно, — Почему ты не накажешь меня? — Сириус, — послышался грустный смех, — ты просишь о том, что бы я наказал тебя? Я отдал бы всё, что бы в детстве мой отец ко мне и пальцем не прикоснулся. — Уильям часто наказывал тебя? — тихо спросил Сириус. Майкл поднял голову и посмотрел на него. Он улыбнулся, но в ответ на это Сириус нахмурился ещё сильнее. — Ты самый глупый взрослый, которого я встречал! — прошептал он с призрением, — Я должен был убрать всё это сам, и ты должен был наказать меня за такое поведение. Ты понимаешь, как это работает? — Мне хватает того, что ты всё ещё в здравом уме, для того, что бы понять, что это был… плохой поступок, — сказал Майкл, — Ведь если бы ты не пришел сюда сам, это значило бы, что ты ничему не научился. — Ты что, правда не понимаешь? — удивился Сириус. Он был раздраженным и удивленным от такого поведения Майкла. Он думал, что когда они останутся в доме одни, между ними снова начнется ссора. Майкл будет сильно ругаться и крушить все на своем пути. Но вместо этого всего отец даже не скрывает своего нежелания говорить с ним. — Скажи мне, что я должен понять? — Я люблю тебя. — вдруг сказал Сириус, — Я знаю, это может прозвучать глупо сейчас, но я не вижу никаких причин ненавидеть тебя, — сердце в груди вдруг с бешеной скоростью стало набирать темп, — Хотя бы потому, что… Ты ведь мой отец, я не могу не любить тебя. — Сириус… — Заткнись! — выкрикнул он в ответ, снова начиная злиться, — Так сложно хоть раз заткнуться и выслушать меня? Я с тобой общаться перестал, потому что ты слушать не умеешь! Я всего лишь хотел сказать тебе, что не хочу больше ругаться, — он поднялся на ноги, почувствовав, что если останется сидеть на месте, ему не хватит сил сказать всё, что он так давно хотел произнести, — Я обещал тебе, что больше не буду всякую ерунду вытворять, и ты, наверное, подумаешь, что это пустые слова… — дыхание перехватило, а сердце стало стучать так сильно, что он начал слышать этот звук в ушах, — Но я себе тоже много чего наобещал. Но ни разу ни одно из этого списка не выполнил. Я стараюсь, правда. Но все твои действия заставляют меня идти в обратном направлении! И даже сейчас, когда ты должен был поступить как отец и наконец-то наказать меня, ты просто забил на это! — он сжал руки в кулаки. Стало невыносимо сложно смотреть в глаза Майклу, — Ты делаешь это, потому что не хочешь воспитывать меня? Тогда какого хрена ты постоянно лезешь к Уильяму? — он повысил голос, — Ты думаешь, что он плохо справляется? Но как ты можешь научить его чему-то если ты даже отругать меня как следует не в силах? Нет, не говори! — воскликнул Сириус, увидев, как мужчина стал задумчиво хмуриться, — Я сделал это не потому, что хотел добиться от тебя каких-то действий. Просто это стерва слишком сильно выбесила меня! Но ты должен знать, что перед этим я прилепил жвачку к волосам Джереми. Потому что он был сильно недоволен моей выходкой и начал качать права. И сегодняшним утром эти две девушки заблудились в лесу по моей вине! — Уже вчерашним. — Что? Майкл поднял руку и указал на настенные часы, показывающие полночь. — Я и не подозревал о том, что ты можешь так здорово озвучивать свои мысли, — сказал он. — Ты издеваешься? — спросил Сириус. Он сильно прикусил нижнюю губу и ещё сильнее сжал кулаки. Его плечи стали дрожать, глаза увлажнились. Сказать это всё оказалось слишком сложной задачей, но он справился. Его порадовало то, что сердце стало замедляться, переходя в умеренный темп. Только в груди теперь всё начало болеть. — Меня сильно радует то, что ты рассказал мне всё, — произнес Майкл, — и ещё то, что ты понимаешь, что ты делаешь. Правда, до этого момента я думал, что ты просто безрассудный. — Я не понимаю, — сдавлено произнес Сириус. — Подойди ко мне, — Майкл протянул ему руку. И мальчик, даже не сопротивляясь, пошёл ему на встречу, — От того что ты делаешь, ты не станешь хуже в моих глазах, — он заставил Сириуса сесть рядом и прижал его к груди, — Я всё ещё люблю тебя, — он усмехнулся, — Даже когда ты поступаешь очень плохо. Но я хочу, что бы ты вырос хорошим человеком. Поэтому ругаюсь, когда ты вытворяешь что-то подобное, как сегодня. Майкл замолчал. Он закрыл глаза и нахмурился, подумав, какие слова ему нужно произнести сейчас, что бы они оказались правильными. Никогда ещё он не попадал в такие ситуации, не говорил сыну подобных слов и не выглядел так по-взрослому в глазах мальчика. Своим телом он чувствовал частое дыхание сына, и кровь в его венах будто бы застывала с каждой проходящей мимо секундой тишины. До этого момента он не чувствовал всей серьёзности своего положения и такой сильной, тяжелой ответственности на своих плечах. И это немного пугало его. Он лихорадочно подбирал слова и сильно боялся сделать ошибку. Боялся отпугнуть мальчика, боялся упустить момент, боялся снова словить на себе его жестокий взгляд, по большей части принадлежащий Уильяму. — А насчет Уильяма… Между нами с ним с самого начала стоит толстая непробиваемая стена, — наконец сказал Майкл, — У меня есть желание воспитывать тебя, только Уилл думает, что это его обязанность. И все наши разборки никак не относятся к тебе, — спустя некоторое время он задал мальчику вопрос, — Сириус, я могу спросить тебя о чем-то? Что тебя напугало тогда? Это были аниматроники? — Я не хочу говорить об этом, — резко ответил Сириус, — Это уже не важно. — Ладно, — Майкл громко выдохнул и остался недоволен таким его ответом, — Это не важно только если у тебя нет никаких проблем из-за этого! Сириус промолчал. Но затем он глубоко вздохнул и уверенно произнес: — Прости меня. Майкл даже поперхнулся воздухом от удивления. Никогда раньше юноша не просил у него прощения за совершенные поступки. Это было так странно для него, что по его коже побежали холодные мурашки, а в животе приятно закололо. — Эм, ага, — неловко пробормотал он, всё ещё не зная, как реагировать. Во всяком случае, теперь он точно знал, что Сириус никогда не отказывался от общения с ним. Это сильно радовало его, — Только в следующий раз, если что-нибудь случиться, ты должен сразу же рассказать мне. — Ну уж нет! — воскликнул Сириус. — Я и без тебя со всем разобрался. — Не спорю, но… твои методы уж слишком специфичны, — сказал Майкл, — И мне не нравится то, что ты потревожил её покой ради этого. Он поднял голову и посмотрел в дальний угол комнаты. Сириус обернулся. Его взгляд остановился там же, на черно-белой фотографии. — Как думаешь, она бы считала меня плохим сыном? — Нет, Сириус. Ты был бы для неё самым лучшим человеком на свете.