***
В полутемном зале для праздников находился только один человек. Он неподвижно стоял, задрав голову вверх, и внимательно рассматривал трех старых маскотов на сцене. Казалось, он был очень увлечён этим занятием, поэтому даже не заметил, как к нему кто-то подошёл сзади и встал рядом. — Здравствуйте, сэр Смит. — О, привет, — улыбнулся Фритц. Больше они не сказали друг другу ничего. Аниматроники на сцене казались такими большими и смотрели на них сверху вниз. Их фигуры по каким-то причинам стали расплываться в полумраке. Они сливались с темнотой, и от этого рябило в глазах. Их пластиковые глаза смотрели в пустоту, зрачки блестели. Им обоим казалось, что роботы двигаются, но никто не осмеливался начать разговор. Маскоты не были включены. Сегодня не было гостей в заведении «Freddy Fazbear's Pizza». Перед сценой стояли только два человека. Они молчали и делали вид, что им интересно рассматривать грязный мех костюмов. — Я хотел извиниться за то, что вам пришлось наблюдать мою выходку вчера, — наконец, собравшись с духом, произнес Сириус, — Так же я хотел бы попросить прощение у Лесли. Но я не смог найти её. Могли бы вы передать ей мои слова? — За что ты хочешь попросить прощение у Лесли? — с удивлением спросил Фритц. — Я ведь… — мальчик сглотнул, — Из-за меня она и Теона едва ли не заблудились в лесу вчера… — Правда? — Вы не в курсе? — Нет. Мне никто ничего не рассказал, — Фритц нахмурился и усмехнулся, — Поэтому Джереми хотел поговорить с тобой? — Да, — кивнул Сириус, — Только разговор не задался. — Это странно, тебе не кажется? — вдруг проговорил Фритц, — Вчера ты вроде как обидел Теону, а извиниться хочешь только перед Лесли. — Я не хочу просить прощения у Теоны, — грубо ответил Сириус. На несколько секунд Фритц замолчал. Он сильно задумался. Что бы сказать что-то, ему нужно было время. И Сириус был готов ждать столько, сколько потребуется. «Выходит то, что важнее всего для него это прощение Лесли? — Фритц даже на секунду подумал, что по-хорошему ему стоило бы озвучить свои мысли, но он не стал этого делать, — Потому что она моя жена, верно? — он слабо улыбнулся и, наконец, взглянул на мальчика, — Этот парень неплохой, — он тяжко вздохнул, — Он даже очень милый. Ведь будь он обычным хулиганом, не стал бы он сейчас объясняться мне. Просто вся суть дела в том, что он Афтон. Да, это всё меняет». — Это было смелым поступком, — наконец сказал Фритц, — Это не значит, что я одобряю твои действия, но и презирать тебя за содеянное я ни имею ни малейшего права, верно? — По правде говоря, — прошептал мальчик, — мне было важно знать, что вы подумали по этому поводу. Фритц приоткрыл рот от удивления. В его глазах отражалось взволнованное лицо юноши, и мальчик казался ему таким невинным сейчас. Не хотелось ругать его за то, что он сделал. Хотелось сказать, что это вовсе не его вина. И снова Фритцу приходилось колебаться, метаться из угла в угол, стоять на границе, где спорили две совершенно разные стороны. Светлый разум твердил о том, что маленького негодника стоило бы хорошенько отругать, чтоб впредь такого больше он не вытворял. Но сердцу слишком сильно полюбились глаза этого юноши, и Фритц был невольно склонен с этим мириться. — Лесли считает тебя славным, — вдруг сказал мужчина и широко улыбнулся, — Она не в обиде на тебя. И я тоже. — Это хорошо. Наверное. — Да, — кивнул Фритц, и оба они снова замолчали. Странную тишину между ними прервал неизвестный мужчина, вдруг появившейся на сцене рядом с огромным аниматроником-зайцем по имени Бонни. — Сириус! Привет! — крикнул он, приветливо помахав обеими руками. Этот мужчина был в возрасте, высокий и широкоплечий, смуглый и черноволосый. Его голос звучал хрипло, но очень весело. — Кто это? — тихо поинтересовался Смит. — Этот человек ухаживает за костюмами, — ответил Сириус, — Добрый день, Картер. — Любуетесь? — мужчина на сцене глухо рассмеялся, — Вот что хочу я знать, Сириус, где твой старик? — Понятия не имею, мистер Картер! Честное слово! — воскликнул Сириус. — А, всегда ты так! — мужчина разочаровано махнул рукой и скрылся где-то за занавесом. Он спустился по лестнице вниз и подошёл к людям, — Хочу у Уильяма насчет вот этих спросить, — он кивнул в сторону маскотов. — С ними что-то не так? — спросил Фритц. — Да, — протянул Картер, задумчиво почесав свой затылок, — По-секрету скажу, — прошелестел он сквозь зубы и поманил их рукой к себе. Фритц и Сириус переглянулись и приблизились к мужчине. Тут же в нос ударил сильный замах масла и чего-то горелого, — В последнее время они начали странно вести себя. Ну, знаете, вроде выключены, но все еще в рабочем состоянии. — Это как? — не понял Сириус. — Говорят что-то неразборчивое, обрывки фраз каких-то. Вот, думаю, может, что заклинило, — мужчина цокнул языком и покачал головой из стороны в сторону. — А что они говорят? — шепотом спросил Сириус. — Да разве их поймешь? — пожал плечами Картер, — Про маленьких детей или вроде того. — Ерунда какая-то, — Сириус нахмурился. — А я о чем! — подхватил мужчина и громко хлопнул себя рукой по колену, — Чертовщина творится! Это неудивительно, конечно, что они ломаться начали. Не новые, в конце концов, но как вспомню о том, что подобные фразы они никак говорить не должны, так страх берёт! — Да, надо сказать Уильяму, — Сириус выпрямился и стал задумчиво грызть ноготь своего пальца, — И как давно это происходит? — Дня три назад я первый раз услышал, — сказал Картер, — Ну ладно, молодые, меня работа ждет. Вы здесь долго не задерживайтесь, — он положил свою тяжелую мозолистую руку на голову мальчика и взъерошил его волосы, — Удачи тебе, Сайрен. — Моё имя Сириус. — буркнул мальчишка в ответ, но сотрудник уже успел исчезнуть, так и не услышав этих важных слов. — Пойдем отсюда? — предложил Фритц. Он протянул руку и осторожно, едва касаясь пальцами, пригладил волосы на голове мальчика, — Не нравится мне вся эта история с аниматрониками… — он помолчал минуту, а затем развернулся и не спеша направился к выходу. Сириус молчал и не двигался, а только смотрел ему вслед. Он улыбнулся и с умилением подумал о том, каким же все-таки Фритц был хорошим. Он прикусил губу, смущено опустил голову вниз и провёл носком ботинка по блестящей кафельной плитке. «Малыш… Наш малыш» Он резко обернулся. В венах на висках громко застучала кровь. Он поспешно зачесал волосы назад, задрал голову вверх и пристально посмотрел на сцену. Но все было так, как и прежде. Там все ещё стояли три аниматроника. И они всё ещё не двигались. — «Конечно же вы начали говорить после того, как Картер рассказал мне об этом. А как же могло быть иначе? — подумал он, попытавшись убедить самого себя в том, что все это всего лишь жестокие игры его разума, — Вы трое не говорите. Я точно знаю это. — Сириус обернулся на секунду и обеспокоенно пробежал глазами по всему праздничному залу, — Это просто бред больного человека, который страдает недосыпом, то есть меня».***
Дверь комнаты скрипит. Он заглядывает в щель и видит её маленькую фигуру. Она, облокотившись о деревянную спинку кроватки, склоняется над младенцем. Свисающие вниз локоны её светлых русых волос закрывают её милое детское лицо, и он тихо фыркает, недовольный тем, что не может видеть её эмоций. Она говорит что-то ребёнку. Её голос, как всегда звучит сладко, нежно и тихо. Она напевает мелодию, невольно улыбается и ни о чем не подозревает. — Дорогая, — тихо произносит он, — позволь мне зайти. — Конечно, мистер Афтон, — не поднимая глаз, отвечает она. — Как ты себя чувствуешь сегодня? — — Всё отлично. Как всегда, — отвечает она своим тонким ангельским голоском. Она тянется рукой к ребенку и гладит его по мягким волосам. Затем выпрямляется, опирается двумя руками о бортик кроватки и медленно поворачивает голову в сторону мужчины. — Уильям, — внезапно в её светлых добрых глазах появляется странный нехороший огонёк. Её голос моментально холодеет, — Вы что-то прячете за спиной? — Пф, — он усмехается, пытаясь выглядеть более непринужденно. В груди его сердце резко сжимается об одной мысли о том, что эта женщина оказывается не такой простой на самом деле. — С чего ты так подумала, душа моя? — он широко расставляет ноги и неуклюже и забавно, будто дурачась, медленно шагает вперёд, — Я пришёл для того, что бы поинтересоваться, как у тебя дела. — Ах, ну конечно! — смущено вздыхает она, опускает голову вниз и закрывает глаза. Через секунду она делает шаг вперед и, опираясь на детскую кроватку, закрывает её своим телом, — Вы выглядите неважно. Вас что-то тревожит, мистер Афтон? — Думаю да, — отвечает он, — я немного нервничаю. — Расскажите мне, о чем вы беспокоитесь? — спрашивает она. — Тебе не кажется это немного нечестным? — мужчина останавливается в трех шагах от неё и виновато опускает голову вниз. — О чём именно вы говорите? — Я понимаю, что ты мать этого ребёнка. Ты для него самый близкий человек, не так ли? — Уильям морщится, будто каждое сказанное им слово доставляет ему боль, — Но тебе не кажется, что ты проводишь с ним слишком много времени? Меня беспокоит то, что ты не даешь мне права находиться с ним так же долго, как и ты. — Это звучит странно, — говорит она, — Что вы чувствуете, Уильям? — Я думаю, я чувствую сильную ревность, — он поднимает глаза и неловко краснеет. — Вы хотите сказать, что ревнуете Сириуса ко мне? — непонимающе спрашивает она с невинным выражением лица. Уильям глухо усмехается. — Наверное, я не должен был говорить этого, — он чувствует, как ему становиться тошно от её притворства, — Я напугал тебя таким поведением, верно? Я прошу прощения. — Что Вы! Всё в порядке! — она одаривает его своей самой нежной улыбкой, от которой он моментально теряет голову. Кажется, что кровь в его венах нагревается и кипит от злости. В этот момент он раз и навсегда решает, что ненавидит её присутствие больше всего на свете, — Давайте мы решим эту проблему сейчас? — предлагает она. — Да, — он глубоко вздыхает и кивает, — Позволь мне решить эту проблему самому.