Когда остаёшься один

      Несколько недель прошли для Славы в бегах по кабинетам. Везде его ждали очереди из галдящих посетителей разных возрастов и слоёв общества. До этого он и не подозревал сколько людей ежедневно что-то оформляют. Вступление в наследство затягивалось. Близился новый год и мужчина всё чаще задумывался о том, что одному вроде и неплохо, но с другой стороны, без верного человека рядом тяжело. Мама часто навещала его, как и тёща. У обеих было непреодолимое желание заботиться о нём.       — Вот и сорок дней, — Слава оперся о край высокой оградки, глядя на аккуратный холмик земли, припорошенный первым в этом году снежком, большой деревянный крест с именем, фамилией и датами рождения-смерти. — Не думал я, что останусь так рано один. Ты всегда хотела уйти первой. Вот и сбылось. А знаешь, без тебя так тихо, и теперь я жалею о том, что не выносил твоего шума. А ту, грёбаную треснутую чашку я выкинул. Вот взял и выкинул нахрен! — слезы невольно набежали на глаза. Он положил букет кроваво-красных, её любимых тюльпанов, и смахнул со щек ещё несколько слезинок, не в силах бороться с собой. На могиле уже лежали цветы, ранним утром здесь были её родные. Они не признавали оставлять еду на кладбище, только цветы.       Слава ещё немного постоял у оградки, мысленно продолжая что-то говорить, как-будто Аня стоит рядом. День был очень солнечный, морозный и совсем не грустный, в отличии от его душевного состояния. Как же часто жена любила шутить о своей смерти и всегда добавляла излюбленную фразу: «Я хочу умереть чуть-чуть пораньше, а ты чуть-чуть попозже. Ну чтобы мне не было одиноко и грустно без тебя». Кто ж мог знать, что её слова станут пророческими. Нужно было спешить, сегодня ему выходить в ночь, дежурить на электроподстанции. Потом будут отсыпной и выходной. Славик всегда был занят. Большую часть свободного времени он либо что-то паял, либо мастерил, часто Анюта ревностно относилась к его многочисленным хобби, но всегда старалась поддержать. Даже спонсировала его безумные проекты, типа покупки какого-то супер умного измерительного прибора, с непонятным названием. Так у неё была возможность быть рядом. Да и сама Аня любила эти странные приборчики: электрические отвёртки, мультиметры, осциллограф, радиопередатчики на разные волны. Любила их походы в горы, выезды на природу и поездки на ночную рыбалку. Она была лучшим другом, прекрасной любовницей, иногда капризной маленькой девочкой, но с этим можно было справиться. Славе было очень больно без неё.       Уже уходя с территории кладбища он увидел похоронную процессию. В голове мелькали мысли о том, что вот так же, однажды сюда понесут и его, как быстротечно проходит жизнь и как мало успеваешь сделать. Слава так задумался, что и не заметил как поравнялся с людьми идущими за гробом. И тут его окликнул знакомый голос из далёкого прошлого.       — Слав?! Вот это да, не думал тебя тут встретить.       — Димон? Не видел тебя с училища. Как ты?       — Да вот, папу хороним. Вчера умер.       — Я хорошо знал его, вместе на заводе работали. Очень жаль его, хороший мужик был…       — Да, очень. Постоишь со мной? Многие не приехали. Зима. Да и живут далеко. — Дима, словно оправдывался за черствость родственников. — Мы обед поминальный с мамкой заказали. Пришло на восемь человек меньше… Пойдёшь?       — Конечно. Только я отпрошусь с работы.       — Ради меня? Может не стоит?       — Ради твоего папы и моей жены. Два в одном, — Слава выдавил из себя       Дима внимательно посмотрел на одногруппника и старого друга. Только сейчас до него дошло, что просто так Слава на кладбище в будний день не пришёл бы. Запоздало он всё-таки спросил:       — Погоди. А ты как тут?       — Жена умерла, — коротко, выпустив струйку пара изо рта, ответил Слава.       — Ты был женат?! — не скрывая удивления выдал мужчина.       — Жили гражданским десять лет, восемь встречались. Вот, сорок дней было. Я ждал обеда, не хотел с её родными видеться.       Слава во все глаза рассматривал Димку, тот почти не изменился. Как-будто и не было прошедших двадцати лет. Лицо без морщинок, худой и длинный, немного нескладный, но всё такой же приятный. На вид Диме сложно было дать тридцать восемь, годы практически не коснулись его, чего не скажешь о самом Славе, всё-таки седых волос слишком много, круги под глазами стали глубже за этот месяц. Сейчас он ощутил разницу между ними.       О Димоне Слава много слышал от Павла, тот рассказывал о путешествиях сына по Европе и Азии, его работе в Москве и Голландии. Славик немного завидовал другу, столько стран повидал.       Похороны прошли довольно быстро, холод подгонял людей прощаться с умершим побыстрее. Славе стало не по себе, процесс погребения всегда сильно тяготил. После, сидя с Димоном рядом в автобусе, он много думал о случившемся. Сама судьба свела его вновь с другом. Через двадцать минут, они уже стояли у входа в ресторан. Славик в таких местах бывал редко. Дима же, не только бывал, но и работал охранником. Несмотря на его невзрачный вид, спортивный костюм и дутую курточку, Слава отметил, что вещи это непростые, а заграничные, не маде ин Тайвань. Да и весь какой-то Дима другой. Как не от мира сего. Умывшись и вымыв руки после кладбища, перешли в зал для поминальных обедов и свадеб. В зависимости от обстоятельств, там даже скатерти были особенные, двусторонние: красной стороной на свадьбу, серой на поминки клали. Увлёкшись происходящим, Слава решил позвонить Михалычу, мужик безотказный, и поменяться с ним сменами. Тот жил одиноко, и работа ему была в радость.       — Михалыч, привет. Я тут сегодня…       — Слав, а покороче!       — В общем. Ане сорок дней, выпил, не удержался.       — Ладно, подменю. Понимаю, оно бывает. Я как Любаню мою похоронил, так и… Выйду. Бывай…— на том конце пошли гудки. Уж таков Михалыч, добрый, но не выносит лишних слов. Подменит. Слава отпрашивался в крайнем случае, за это его ценили коллеги и начальник подстанции. Многие из них знали Аню и искренне переживали, произошедшее, с ними несчастье. Анюта была очень заводным и компанейским человеком, их всегда приглашали вместе со Славой, как что-то неотъемлемое и нераздельное. А какие она дни рождения мужу справляла — пальцы оближешь! Что за праздник, если во время застолья «Фестал» не едят горстями, из-за того, что ещё даже не всё попробовать смогли. Михалыч всегда говорил, что ему это напоминает пир из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».       Сейчас, сидя за столом на поминках, Славик брезгливо ковырял плохо протушенное мясо с пюрешкой — размазней. «Аня б сейчас высказалась по поводу повара этой богадельни», — с горечью мелькнуло у него в голове.       В отличии от Славика, Димон лопал за обе худые щеки, видать очень проголодался за день беготни с похоронами. На столах было вино, водка и коньяк, всё, что любил при жизни его отец.       Мать Димки сидела за другим столом со своей сестрой и её дочками, чисто по женски. Напротив Славы сидели какие-то двое незнакомых мужчин, похоже, бывшие коллеги Павла.       Дима и Слава выпили за его отца и за Аню. Помолчали немного, но потом разговорились и даже забыли, где они и, что надо скорбеть. Вместо этого они вспоминали ушедших как живых. Говорили о них так, как-будто они живы и сейчас войдут в двери ресторана. Лишь забывшись, Славик смог отпустить грызущее чувство вины за произошедшее. Ему не давало покоя то, что он попросту играл в стрелялку, как малое дитя, вместо того чтобы встретить самого дорогого человека на свете. Привык, что Аня самостоятельный и гордый человек, без изысков и соплей. Рубаха-парень в юбке и на извечных каблуках.       Подвыпившие, друзья шли по гололеду к дому Славы. Земля немного качалась под ногами, голова кружилась. Оба не очень хорошо переносили крепкие спиртные напитки. Едва вспомнив код подъезда и поднявшись на пятый этаж, Слава царапая дверь ключом, со второй попытки все-таки открыл замки. Друзья ввалились в маленькую, тёплую прихожую и, раздевшись, прошли в комнату. Почувствовав нехорошее ощущение в желудке, Дима сорвался в смежный санузел, и через пару минут содержимое его желудка ушло в канализацию. Славик испугался за друга, даже протрезвел. После вынужденного сеанса очищения, Димку развезло ещё больше, попытки помочь ему со стороны Славы ни к чему не привели. Диван был неудобным и раскладывать его сейчас не было сил. Поэтому более ничего не придумав, он оттащил мало сопротивляющегося друга в спальню. Кое-как раздел, сняв с него свитер, спортивные штаны и уложил на кровать. Дима почти не подавал признаков жизни, только тихонько сопел. Так теряла обычно контроль Аня. Так что опыт возни с пьяными у Славы, хоть и небольшой, но был. Однажды жена перебрала и даже до туалета не дошла, хорошо ещё, что её вырвало не на ковёр. Сейчас он улыбнулся с горечью, вспомнив её беспомощную и потерянную на полу в коридоре. Это были единичные случаи, когда она не контролировала себя. В последствии, он сам её контролировал, зная о её неумении пить. Постояв немного возле кровати, Слава укрыл друга одеялом, а сам решил сварить себе крепкий кофе, как обычно делал после пьянок. На кухне всё было таким родным, цветочек в горшке, Кеша, дремлющий на жердочке в клетке, спрятав голову под крыло. Только сейчас он заметил сиротливо висящий за дверью фартук Ани. Как часто его хозяюшка готовила в нём здесь завтраки-обеды-ужины, и не сосчитать. Её маленькие ручки лепили вареники-пирожки-пироги и пекли ажурные блинчики, накрывали столы на праздники. Теперь этого всего больше нет и не будет. Есть только ужасная действительность, в которой нет его жены. Через пять минут нехитрых действий, кофе был готов. Сидя за столом, мужчина смотрел, как последние лучи раннего заката превратили небо в полыхающую небесную реку. Отчего-то вспомнился другой такой день, когда они с Анютой гуляли за городом и делали селфи на морозном декабрьском закате. Они тогда очень много сняли великолепных кадров для фотоконкурса.       Голова начала безбожно болеть, как и всегда после лишнего алкоголя. Горький вкус кофе приводил его в чувства. Поначалу он думал разбудить Димона и отправить домой, но отчего-то не стал этого делать. Просто впервые за эти полтора месяца одиночества кто-то живой и тёплый лежал в их постели. Посидев за компом в городском чате и прочитав пару новостей, Слава решил лечь спать, в надежде, что во сне пройдёт головная боль. Он разделся и лёг на пустующую сторону кровати, так как на свою любезно уложил друга.       Вопреки ожиданиям, Димка даже не проснулся, спал в одном положении как солдатик. Славик прислушался пару раз к его дыханию, а вдруг тот перестал дышать. Глупо конечно, но после всего произошедшего с ним за последнее время, нужно было быть внимательнее к людям. Вина от того, что не встретил жену, опять напомнила о себе скребущей по сердцу когтистой лапой. Заснул он быстро, скорее вырубился от усталости и не до конца выветрившегося из крови алкоголя.