Steel Your Heart, I'll Be Your Guide

      – От тебя несет, будто ты несколько дней не мылся, – смущенно выпалил Афелий, пока они с Сеттом ошеломленно смотрели друг на друга.       Сетт схватился за дверную ручку и нервно сглотнул, после чего как можно тише спросил:       – Ты чего здесь делаешь?       – Мне нужно было с тобой увидеться, – собравшись с духом, честно ответил Афелий.       Сетт облокотился на дверной косяк и поджал губы, пытаясь скрыть свое беспокойство от Афелия, однако его тревога была слишком очевидна.       – Тебе надо было… увидеть меня?       – Угу.       – Ты... э… выгоняешь меня из группы? – сказал он и после небольшой паузы уточнил: - Ну типа официально…       Афелий вздохнул и невозмутимо взглянул на Сетта. Рассеянность этого парня никогда не переставала его удивлять. Он покачал головой, как бы говоря ему «нет», а затем попытался протиснуться через дверь в квартиру, но громадный Сетт не сдвигался с места.       – Не-не, тебе, наверное, лучше не заходить сейчас, – нервно начал заикаться он.       – Здесь пиздец как холодно, Сетт. Так что я зайду.       – Нет... Правда, не стоит, – попытался он возразить, но Афелий только бросил на него нетерпеливый взгляд.       Немного поразмышляв и морально подготовившись к возможным оскорблениям от Фела из-за беспорядка в квартире, Сетт вздохнул и нерешительно пропустил парня внутрь. По правде говоря, Афелия не волновало, было ли там грязно, потому что это была квартира Сетта, и в любом случае она казалась ему уютной. Когда он вошел туда вслед за Сеттом, у него словно гора свалилась с плеч, и его глаза забегали по сторонам, внимательно осматривая, в каком состоянии была квартира и что изменилось с последнего раза, как он был здесь.       – Это... да. Тяжелые были деньки, – неряшливо почесав затылок и прикусив щеку, усмехнулся Сетт, пытаясь оценить реакцию Афелия.       Афелий стоял на месте, скрестив руки на груди, и осматривал разгромленную гостиную. На прежде аккуратном кофейном столике были небрежно расставлены тарелки и стаканы. Единственное большое одеяло валялось поперек дивана, а вся комната была усеяна банками с газировкой, некоторые из которых, казалось, пролились на ковер и даже на диван.       – Этим ты занимался последние четыре дня? – безучастно произнес Афелий, однако в его голосе слышался оттенок удивления.       – Я не хотел никуда выходить, – признался Сетт.       – Очевидно.       Афелий, шаркая ногами, прошелся по гостиной, собирая пустые банки из-под газировки в руки, чем вызвал у Сетта недоумение.       – Что... что ты делаешь?       – Мы, – начал он, – немного приберемся, чтобы меня здесь не вырвало, – спокойно объяснил Афелий, хотя и ему не был так уж противен беспорядок в квартире.       – Точно, да. Я посуду помою, – пробормотал Сетт, и они вдвоем принялись за работу.       Афелий взял мусорный пакет из кладовки Сетта и с лязгом и шорохом начал складывать внутрь банки из-под газировки. Сетт же, собрав немыслимое количество тарелок себе в руки, поспешил на кухню и неуклюже поставил их в раковину одну за другой. Пятнадцать минут они вдвоем наводили порядок в гостиной, и, хотя за это время они совсем не разговаривали, им нравилась компания друг друга, несмотря на тревожное напряжение, нависшее над ними.       Как только комната стала достаточно чистой, Афелий хмыкнул и хлопнул в ладоши, осматривая гостиную и кухню, которые внезапно оказались забиты увесистыми черными мешками для мусора. За те четыре дня, что Сетт провел дома, у него накопилось очень много хлама, что даже Афелий был впечатлен.       Еще раз оглядев гостиную, Афелий подошел к Сетту. Он обхватил ладонью его подбородок и провел тонким большим пальцем по густой щетине, выросшей на его лице. Они встретились взглядами, и уши Сетта поникли от горячего прикосновения Фела. Его касание успокаивало, словно было тихим островком посреди шторма в голове.       – Ты совсем о себе не заботился?       Сетт пожал плечами и почувствовал, что прижимается к нежным пальцам Афелия, после чего пробормотал:       – Я собирался этим заняться.       – В смысле собирался? - закатив глаза, раздраженно выпалил Афелий.       – Ну… я же не собирался сидеть здесь вечно, – нерешительно ответил Сетт.       Проведя большим пальцем по колючей щетине Сетта, Афелий прищурился и вздохнул:       – Никогда не видел тебя таким.       – Как я и сказал, тяжёлые были деньки.       Афелий тут же почувствовал сдавившую грудь боль от чувства вины. Он знал, что Сетт в таком состоянии из-за него. Ему просто нужно было ответить на его сообщения или позвонить ему и сказать, что в ту роковую ночь он ни в чем был не виноват. Афелий должен был сказать ему хоть что-нибудь, а он только лишь молчал.       – Давай помогу с этим, – желая избавиться от чувства вины, выпалил Афелий и снова нежно дотронулся до густой щетины на лице Сетта.       Сетту не особо хотелось бриться из-за ужасного настроения все эти дни, однако мысль о том, что Афелий сделает это за него, вызвала странное тепло в его груди, поэтому он тут же молча кивнул.       Он провел Афелия мимо своей нетронутой спальни в ванную, где тот нашел простую бритву и маленькую баночку пены для бритья. Он усадил Сетта на край ванны, а сам пододвинул небольшой табурет, втиснутый в углу ванной, и уселся на него прямо перед парнем. Фел положил бритву на бедро Сетта и нажал на баночку с пеной для бритья, выбрызнув его себе на руку.       – Наклони голову назад, – осторожно попросил он, и Сетт повиновался, слегка раскрыв подбородок и шею для Афелия.       Он нанес пену на лицо Сетта обеими руками, нежно потирая его с обеих сторон и передвигаясь к подбородку. Афелий аккуратно распределял ее, нежно прижимаясь тонкими пальцами к грубой, колючей коже.       – Прости, Фел, – начал вдруг Сетт.       – Тсс, – лишь ответил Афелий и наклонился, чтобы взять бритву с его бедра, заранее прикидывая, с чего начать брить. – Перестань извиняться, будто ты виноват, тупица, – нежным, едва слышным даже Сетту поблизости голосом сказал он.       – Я сорвался на тебя, – пробормотал Сетт.       – Потому что я нарушил наше обещание       – Ты о нем помнишь? – спросил он, переводя взгляд на Афелия, который брил ему шею.       – Ну да, – ответил тот и принялся аккуратно и осторожно брить щетину на подбородке Сетта.       – Мама сказала, что иногда обещания рушатся.       – Когда?       – Пару дней назад.       – Ты уже об этом маме рассказал?       – Я все ей рассказываю. Ну, почти все, наверное.       На миг Афелий остановился и отвёл бритву от лица Сетта, после чего шепотом произнес:       – Тогда она, наверное, злится на меня.       – С чего бы ей злиться на тебя? – спросил Сетт, будто бы Афелий не игнорировал его почти две недели.       – Потому что я бросил тебя после того, как мы... – замолчал Афелий.       – Это я опять надавил на тебя, ты не виноват, – пожал плечами Сетт.       В ответ Афелий лишь поднял руку и щёлкнул Сетта по лбу, отчего тот лениво воскликнул:       – Ай...       – Не давил ты на меня. Боже, вот идиот. Уже второй раз мне приходится напоминать тебе, что у меня есть собственное мнение. Мне хотелось сделать это с тобой. Просто... резко появились мысли по типу: «черт, это же погубит группу» или «черт, из-за этого у Сетта будут неприятности».       Сетт молчал, пока Афелий брил его заросшее щетиной лицо, касаясь своим дыханием кожи на шее.       – Я остановился, потому что не хотел вредить группе... или тебе. Но когда я ушел и игнорировал две недели… это... – замолк Афелий, чувствуя, как тяжело ему было признавать свои слабости и говорить о них, но вскоре продолжил: – Я боялся того, что ты думал обо мне после этого. Поэтому я... я просто совсем стал избегать тебя. Это было глупо... Прости меня.       – Ну, я бы мог соврать и сказать, что меня это не задело, но… Я буду просто наслаждаться тем, что ты здесь, – запрокинув голову и обратив взгляд в потолок, вздохнул Сетт.       Афелий не знал, как ему отреагировать на такое откровенное признание, и вместо этого он решил сосредоточиться на том, чтобы не порезать кожу Сетта, проводя бритвой под его губой.       – Мой папаша ушел, когда я был маленьким. Вроде я тебе это уже рассказывал.       – Угу.       – И… из-за этого я в детстве был таким противным пиздюком. А когда вырос, то стал вспыльчивым козлом.       – Я в курсе, Сетт.       – Я просто хочу сказать, что сорвался не потому, что злился на тебя, Фел, – прогоняя беспокойство, продолжил Сетт.       – Я же говорил тебе не извиняться… – вздохнув, повторил Афелий.       – Да знаю, но я не извиняюсь. Просто пойми. Я больше не хочу кричать на тебя. Никогда, – прервал его Сетт.       Афелий закатил глаза и опустил бритву в раковину, промывая ее теплой водой из-под крана. После этого он снова приблизился к Сетту, вплотную к его лицу, и снова принялся аккуратно брить ему шею.       – Наклони, – сказал он, и Сетт откинул голову назад, чтобы Афелию было удобнее.       – Я вспомнил про него, потому что хотел убедиться, что ты понимаешь, что я на тебя никогда не буду злиться за такие глупости. Просто… ситуация… похожая была…       – Лучше бы ты злился на меня… – пробормотал Афелий себе под нос. – Ты никому не позволяешь обращаться с тобой как с дерьмом. Почему тогда со мной ты так?       – Потому что ты… – остановил себя Сетт, прежде чем ляпнуть что-нибудь опрометчивое, и вместо этого решил сказать: – Потому что с тобой все по-другому. Нет причин на тебя злиться, Фел.       Афелий разочарованно вздохнул. Он искренне желал, чтобы Сетт не прощал ему нарушенное обещание и молчание в две недели, потому что боялся, как он отреагирует на все совершенные им ошибки. А Афелию казалось, что он постоянно ошибался. И хотя он до конца этого сам не осознавал, ему очень был важен Сетт, и поэтому он никак не мог понять, почему тот все ему прощал. Даже если Афелий не намеревался причинять ему эту боль.       – Ты раньше о нем особо не рассказывал, – вернулся к разговору об отце Афелий, хотя морально он был не совсем готов услышать о тех ужасах, с которыми Сетт столкнулся в детстве из-за этого отвратительного человека.       – Я тебе говорил про шрам. И о том, что папаша нас с мамой бросил. В любом случае, это самое херовое, что сделал этот ублюдок.       – Но все-таки я хочу узнать о тебе больше. Даже то, о чем ты не хотел бы рассказывать, – внезапно честно признался Афелий.       – Я хочу рассказать тебе все.       – Даже то, о чем больно говорить вслух, – собравшись с духом, добавил Афелий.       – Тогда сделай, чтобы не было больно, Фел.       – Так, сучка, это уж слишком слащаво прозвучало, – закатив глаза, усмехнулся Афелий.       – Я не шучу. С тобой мне хорошо... Лучше, чем когда я записывал хиты или выступал на сцене в больших городах. Ты... ты в моих мыслях, и я не хочу тебя из них прогонять.       На самом деле, Афелию часто было нелегко воспринимать серьезные разговоры, но он понимал, насколько тяжело Сетту давалось раскрывать кому-то свои слабости, как это он делал сейчас. Поэтому он решил больше не язвить, а просто молча закончить брить щетину на его лице. Затем он поднялся с табуретки и взял полотенце у раковины.       – К сожалению... Думаю, что в целом чувствую то же самое, – пробормотал он.       – Мда, хуево, – с ноткой сарказма добавил Сетт.       – Ну… я имею в виду, – поправил Афелий, – мне... всегда спокойно... – изо всех сил пытался выговорить он и после небольшой паузы продолжил: - Только когда я рядом с тобой.       Афелий намочил полотенце теплой водой, выжал его, а затем подошёл к Сетту и медленно и аккуратно стал протирать его лицо от остатков пены для бритья.       – В смысле?..       – Я сам толком не знаю, – пожал он плечами. – Это и пытаюсь понять последние несколько недель. Просто... мне более-менее комфортно, когда ты рядом. Когда ты со мной.       – Это... из-за «них»? – спросил Сетт, постукивая двумя пальцами по горлу, давая понять, что он говорил про голосовые связки Афелия.       – Ну, думаю, отчасти, – тихо усмехнулся он над милой наивностью Сетта. Афелий повесил полотенце рядом с ним на краю ванны, большим пальцем вытер оставшиеся следы пены для бритья с его подбородка и добавил: – Мне просто становится не по себе, когда не слышу, как люди вокруг разговаривают или когда не играет музыка. Но в какой-то момент я заметил, что, когда я рядом с тобой, тишина меня не так сильно беспокоит.       – Впервые ты мне столько рассказываешь о том, что творится у тебя в голове.       – Просто говорю, что ты не один, кто запутался в своих чувствах, – пропустив слова Сетта, продолжил Афелий.       – Я не запутался в своих чувствах, Фел, – тихо и уверенно произнес Сетт.       – А.       «Ну, получается, в этом я один», – подумал про себя Афелий, размышляя, что же имел в виду Сетт. Но в то же время пока что ему не хотелось это знать.       Афелий постучал Сетта по колену, встал со стула и вышел из ванной, а тот хвостиком последовал за ним.       – Я пришел не только чтобы извиниться, – пробормотал Фел, в то время как Сетт шел за ним в гостиную как потерявшийся щеночек.       Афелий потянулся к блокноту, который оставил на кофейном столике, и ткнул его в грудь Сетту, смущенно произнеся:       – Вот.       – Что это?       – Просто написал какую-то идиотскую херню. Потому что я... – пожал плечами Афелий и, решив много не болтать, закончил: – Просто потому что.       Сетт в замешательстве прищурился, взял блокнот в руки и открыл его, пролистывая пустые страницы. Казалось, он был совершенно новым, и от него доносился запах свежей бумаги как от только что купленной, нераскрытой книги. Пролистав все страницы, Сетт обнаружил, что надписи были только на самом первом листе. Там, аккуратным и красивым почерком, карандашом было написано стихотворение, которое взывало к нему со страницы, словно шепотом из другого мира.       Он взглянул на Афелия, как бы спрашивая, может ли он прочесть что-то настолько личное, и тот дважды кивнул ему и помахал рукой, без слов говоря: «Давай, прочитай».       Сетт обратил взгляд обратно к блокноту и начал читать: Хочу лишь, чтобы ты увидел, Что ради нас, тебя, я кинусь. И если гнев тебя ведет, Позволь остаться все равно. Какой беда бы ни была, Я буду прежним навсегда. Услышь мой шепот, открой себя. Держись, я проведу тебя.       Взгляд Сетта не отрывался от последней строчки, казалось, целую вечность; вокруг него время словно застыло. Он был не из тех людей, которые легко читают между строк, но он знал, о чем говорит Афелий, понимал, что он хотел донести этим стихотворением. Неприступное сердце Сетта накрыло эмоциями словно водопадом, и он почувствовал, как его блаженно уносит течением, когда он наконец убедился в том, что Афелий что-то чувствует к нему.       «Я... Думаю, я ему нравлюсь», – мысленно предположил Сетт.       Афелий неловко ерзал перед Сеттом, с тревогой отмечая, что тот перестал читать стихотворение уже давно и несколько минут просто пялился на страницу. Он подумал, не закоротило ли его.       «Или, может, он ударился головой и забыл, как читать?» – задумался Афелий.       Сетт наконец поднял голову и посмотрел Афелию в глаза.       – Когда ты это написал, Фел? – смог выговорить лишь он.       – После Санта-Моники, – слегка пожав плечами, прошептал Афелий.       «Бля», – выругался про себя Сетт, осознав, что был до смерти влюблен в него.       – Можно тебя поцеловать? – стиснув зубы и собравшись с силами, пробормотал он.       Афелий отрицательно покачал головой, и это тут же сбило Сетта с толку; его уши внезапно поникли.       – Ты обещал не только мне, но и группе.       – Да... – вздохнул Сетт.       – Вы с К'Санте втянули нас всех в это дело, и я не могу... не позволю тебе об этом забыть.       «Я тебя проведу», – пробормотал Афелий про себя.       Мысли Сетта неслись со скоростью света, но он оценил, – с сомнительной уверенностью – что Афелий не отвергал его насовсем.       – Поцелуешь меня, когда вернешься в группу. И когда... наши мечты станут реальностью.       Уши Сетта поднялись от вновь обретенной мотивации; он сделает все возможное, чтобы выполнить обещание, данное группе – для себя, для своих друзей и для Афелия.       – Я сделаю это, Фел. Жизнью клянусь, что сделаю.       Афелий тихо усмехнулся его внезапному энтузиазму, и в ответ на его смешок Сетт подтвердил:       – Я серьезно.       – Я знаю, – нежно прошептал Афелий, делая шаг вперед и проводя нежными пальцами по растрёпанной, сальной челке Сетта. Он лениво откинул его волосы назад, раскрывая лоб и прикасаясь к его странным заостренным ушам. В этот момент Афелий стоял почти на цыпочках и едва ли не падал на грудь Сетта, но продолжал держаться твердо и неподвижно.       – Я знаю, что ты серьезен, Сетт.       Для Сетта Афелий в тот момент был поразительно похож на его мать: теплый, заботливый, любящий. Ощущение уюта окутало его, как мягкое шелковое одеяло, пока он наслаждался прикосновениями пальцев Афелия, запутавшихся в его волосах.       После напряженных размышлений Сетт решил попытать счастья, спросив:       – Хочешь...       – Я останусь на ночь, если ты примешь душ. От тебя воняет, – будто прочитав мысли Сетта, ответил на вопрос Афелий прежде, чем тот успел задать его.       Щеки Сетта залило румянцем от смущения, и он, заикаясь, пробормотал:       – Д-да! Да, само собой. Сейчас пойду… помоюсь. Ты просто устраивайся поудобнее, ладно? – сказал он и отшатнулся назад, чуть не споткнувшись о ковер в гостиной, и увидел, как Афелий озорно ухмыльнулся, явно наслаждаясь его смущением.       Сетт провел следующие двадцать минут, старательно отмывая каждый дюйм своего тела в обжигающе горячей воде до такой степени, что любой нормальный человек мог бы содрать с себя кожу. Он вымыл волосы, запустив в них мозолистые пальцы, сильно растирая голову. Он смыл всю грязь, что скопилась во время его депрессии, и вышел из душевой кабинки чище, чем когда-либо.       «Он не ненавидит меня», – продолжал думать про себя он.       Сетт вытерся единственным белым полотенцем и воспользовался дезодорантом, после чего голышом ввалился к себе в спальню и достал из шкафа свежее нижнее белье. Натянув его и накинув сверху шорты, он бросился обратно в гостиную, без рубашки и с мокрыми волосами; он торопился, опасаясь, что Афелий уйдет к тому времени, как он закончит принимать душ.       – Ты хоть вытерся? – недоверчиво покосился на мокрого Сетта Афелий.       – А? Ой... – поник Сетт, когда заметил, как с его волос капает вода. – Ну, я хотел по-быстрому, чтобы ты не ждал.       – Я останусь на ночь, – пожал плечами Афелий. Он пытался не обращать внимания на стекающие с волос Сетта капли, но не мог.       – Подожди, – нетерпеливо произнес Афелий и поднялся на ноги.       Он направился в ванную, схватил с пола влажное полотенце и вернулся в спальню, где Сетт стоял у двери. Афелий мимоходом заметил, что тот оставил мокрые следы на ковре в спальне, будто бы выскочил из душа и метался по комнате как бешеный щеночек.       «Как ребенок гиперактивный», – слегка раздраженно подумал про себя он.       – Садись, – похлопал он по краю кровати, после чего Сетт поспешил к нему и сел именно там, где было приказано.       – Я знаю, как позаботиться о себе, – спокойно сказал Сетт, но Афелий недовольно хмыкнул.       – Сомневаюсь, – сказал он и опустил полотенце на волосы Сетта.       Афелий встал перед ним и наклонился вперед, осторожно растирая и поглаживая его влажные волосы полотенцем. Начав с челки, он медленно продвигался назад, к макушке, за острые уши, а затем наконец к шее. В томной близости он какое-то время сушил его темно-бордовые волосы, а затем стянул полотенце с головы и бросил ему на колени.       – Не торопись так, когда принимаешь душ, идиот, – пробормотал он, находясь слишком близко к Сетту, сидящему на кровати.       – Хорошо, – кивнул в ответ тот.       Вопреки здравому смыслу Афелий решил не отстраняться от Сетта. Вместо этого он крутил между пальцев прядь его влажных волос, пока тот внимательно вглядывался в глаза Фела. Между ними возникла тишина, и Афелий сразу же заметил, что рядом с Сеттом она его не беспокоила. От его тела исходило тепло, которое он чувствовал даже через черную плотную одежду, успокаивающее его постоянное беспокойство.       – Я так поступил не только из-за группы, – произнес Афелий, все еще играя с волосами Сетта.       – Хм? – протянул тот низким и хриплым голосом, напоминающим теплый пряный мед.       – Я не разговаривал с тобой не только из-за группы, я… – остановился он, почувствовав, как у него перехватило дыхание, когда Сетт обхватил его за талию. – Я боялся.       – Что я брошу тебя? – удивленно спросил Сетт.       – Нет, нет, – взволнованно проговорил Афелий, пока Сетт притягивал его все ближе к себе крепкими руками. – Я… ну, типа того.       Афелий вывернулся из его объятий, слегка страшась такой близости, и лениво завалился в кровать на спину, оказавшись рядом с Сеттом, который не сдвинулся с места. Он принял отказ Фела от прикосновений и вместо того, чтобы продолжать, закинул ноги на постель, скрестив их, и подпер подбородок руками, слушая рассказ Афелия.       – Я боялся, что привяжусь к тебе, и… – сделал он паузу, прежде чем продолжить: – Это прозвучит чертовски глупо, но у меня был необоснованный страх, что ты исчезнешь, прямо как мой голос.       – Это не глупо, Фел.       – Глупо.       – Да нет же.       – Это я тебя игнорировал. И да, я так делал из-за группы, – заверил он. – Но... так случилось еще и по другой причине... Я хотел почувствовать, что могу контролировать свою жизнь без страха что-то потерять, хотя бы раз в жизни.       – Ты же помнишь, с кем разговариваешь, да, Фел?       – Да...       – Меня мой ебаный папаша ударил. Так что не говори, что это все необоснованный страх. Страх у тебя настоящий. И я точно знаю, каково это... Или знал, – успокаивающе произнес Сетт и мозолистой рукой осторожно взялся за руку Афелия, которая лениво игралась с простыней на постели. – Я вот что хочу сказать... Я больше не хочу видеть, как ты издеваешься над собой из-за этого. Ты сделал то, что посчитал правильным. И раз уж я на это не злюсь, то почему ты злишься на себя?       – Да потому что. Опять же, Сетт, лучше бы ты ненавидел меня за всю херню, которую я сделал.       – Но я не буду. Никогда. Так что перестань волноваться об этом.       Афелий вздохнул, закатил глаза и сильно ущипнул кожу на запястье Сетта, однако тот даже не вздрогнул. Он лишь сурово взглянул на Афелия, который лениво разлегся на простынях рядом с ним.       – Я написал парням в Дискорде, пока ты бегал голый по комнате как придурок.       – Сказал им, что я жив? – пропустив мимо ушей последние слова, спросил Сетт.       – Угу.       – Отлично.       – Они хотят назначить последнюю запись в студии Westlake. На этот раз нам придется закончить всю песню за один день.

***

      После долгих ночных разговоров в спальне Сетта Афелий решил, что ему лень выходить из комнаты, и поэтому ему пришлось завернуться в одеяло и занять правую сторону кровати Сетта. Сетт же, что неудивительно, совсем был не против. Он лег на левой половине и осторожно натянул на себя одеяло, чтобы не разбудить спящего рядом с ним Афелия.       Он устроился поудобнее и запустил руку под подушку, после чего улегся на бок и принялся рассматривать мирное лицо Фела в темноте. Он считал каждый его вдох и выдох, внимательно изучал шрам на его брови.       «Я влюблен в него, мам», – продолжало звучать в голове Сетта, пока он пристально смотрел на Афелия.       «Может быть, он это знает, а может, и нет. Но он точно знает, что я веду себя как тупой придурок, когда я рядом с ним. И он знает, как я поступаю, когда ненавижу кого-то. Он знает, как я злюсь, когда меня доебывают. Он знает, какой я, когда в ярости. Он, как и все, знает, какой я на сцене, на интервью или в социальных сетях. Но… даже более того… он знает те стороны меня, которые знаешь только ты, мам», – думал он.       Сетт вытащил свободную руку из-под одеяла и протянул ее, нежно положив мозолистую ладонь на лоб Афелия, убирая неопрятные бирюзовые пряди волос.       «Он знает те стороны меня, которые знаешь только ты. Он знает, какой я, когда счастлив – по-настоящему счастлив. Он знает, какой я, когда я не уверен в себе, когда напуган, когда волнуюсь. Он знает, как чертовски глупо и неловко мой мозг отключается, когда я… когда я влюблен. Возможно, он этого не знает, но он понимает, какой я, когда влюблен, мам. Он знает меня. Фел меня знает, мам».