Жизнь после смерти

Листья стремительно покидали дерево и устремлялись далеко во тьму, подгоняемые ветром. Буря становилась всё сильнее, но теперь она ударяла точечно – в высь холма, где находилось старое дерево. Местные уже давно слагали легенды о древе и даже присвоили ему имя – Алексиос*. Ходили слухи, как много лет назад дерево уберегло юношу под сенью своей листвы. Главный Олимпиец жаждал расправиться с бедолагой, но в последний момент ветви выстроили баррикаду вокруг молодого человека, тем самым оградив его от гибели. Одни поговаривали, что парень был Орфеем – искусным музыкантом, что смог завоевать сердце даже самой богини земли – Геи. Другие же утверждали, что никакого парня и вовсе не было – на его месте показалась душа, невольно сбежавшая из царства Аида и вовремя пойманная хозяином. Древо заслонило несчастного, и Зевс не смог найти след пребывания души на земле, тем самым обвинить владыку мёртвых в халатности. Тем не менее, древо действительно хранило множество тайн и обладало древней силой. Но даже оно в столь сложный час не смогло бы помочь Лис. Его ветви ломились под натиском ветров, а ливневая вода смывала их далеко в глубь долины. На следующий день, когда буря стихла, ветви исполина находили на другом конце Фракии. Рабы в тайне носили их за пазухой и верили в то, что такой оберег способен облегчить их учесть и уберечь от гнева Богов. Но вернёмся во тьму ночи и самый разгар бури. Молнии становились всё ближе. Лис расставила руки в стороны, запрокинула голову вверх и закрыла глаза. Она была готова к смерти. В этот момент ход времени для девушки прекратился. Она уже чувствовала, как ветер вместе с ветвями могучего Защитника уносит её душу. Мысленно она уже парила над своим родным городом, а ветер уносил её всё дальше, и вот она уже в Афинах, находится подле величественной статуи богини, что жестоко обошлась с несчастной Медузой. Ветер дул всё сильнее, и душа летела дальше – к кровавым спартанским землям. Лис уже чувствовала запах крови и пота, что пропитал эти места за долгие годы жизни народа Спарты. Ветер продолжал уносить маленькую душу всё дальше и дальше, пока не раздался крик: «Уходи!». Элисса не понимала, откуда донёсся мужской до боли знакомый голос. Ей казалось, что она его уже слышала раньше, до момента, когда прикрыла свои глаза. До момента, когда она воспарила над белым светом. «Элисса, беги!», - снова раздался голос. Девушка начинала потихоньку вспоминать и через мгновение ужас сковал её бренное тело – она поняла, кому он принадлежит. - Анаклетос! – девушка раскрыла свои большие глаза. Она была сё ещё здесь, жива. Буря не утихала, но усиливалась. Старец был практически на вершине холма. Он со страхом глядел на девушку, словно, как и она, уверовал в её смерть. - Беги скорее, иначе он уничтожит тебя! – слуга двинулся в сторону несчастной, стараясь заслонить её от гнева Верховного Бога. Старая морщинистая рука тянулась к молодой по-гречески оливковой коже девушки. Анаклетос всем своим нутром чувствовал, что его предназначение почти выполнено, осталось спрятать несчастную как можно дальше от Зевса, и тогда его душа наконец обретёт покой. Рассчитывать на пребывание в Елисейских полях не стоило, но он был так стар, что согласился бы на самые обычные бесконечные скитания по реке Стикс. - Анаклетос, уходи, он гневается на меня! Он убьёт тебя! – Элисса плакала, а дождь смывал с её молодого искусного лица слезинки. Она ощущала себя живым трупом, проходящим обряд омовения. Девушка постигла покой, но всё равно толика страха таилась в её душе и огромным камнем прижимала к земле. Внезапно ладонь девушки очутилась в руках её слуги. Он всеми силами тянул её вниз по склону холма, умолял пойти вместе с ним. Но все его слова были лишь писком птенца на фоне бури, что достигла своего пика. Тучи постепенно обретали форму и наконец в небе появилось ясное очертание мужского лица. Лис уже видела это лицо раньше и не была готова так скоро встретиться с ним вновь. Перед её мысленным взором вновь возникла сцена в храме. Девушка невольно всмотрелась во тьму и увидела слабое свечение в дали - храм горел. Пламя охватило его стены, гобелены уже давно обратились в пепел, а камень треснул от накала температуры. Резкий свет озарил округу и рядом с девушкой образовался провал. Трава вокруг начала гореть, и едкий запах гари донёсся до носа Лис. В небесах раздался рёв, затем последовал гром от которого в ушах появился звон. Анаклетос всё пытался увести за собой девушку, он не бросал попыток даже после второго удара молнии. Он уже видел это раньше и старался всеми силами защитить маленькую Лис, которая была ему как родная дочь. Но время всегда берёт своё и силы старика быстро иссякли. Попытки слуги были тщетны и это удручало его. И тогда он остановился. Анаклетос понял, что неведомые силы сохранили ему жизнь, которую он прожил в достопочтенном доме будучи свободным человеком. Как было бы жестоко обрекать на тьму пещер и дальних скитаний, страх неизвестности и одиночество молодую девушку, которую он столь преданно любил? Рёв Зевса стих и тогда в небе появилось новое свечение. Готовилась третья молния, которая должна была попасть точно в цель. Две другие были выпущены, как проверка – преклонит ли Элисса колено. Анаклетос мягко положил свою ладонь на плечо девушки, посмотрел на небосвод, а затем во тьму, где ранее виднелся чудный городок – Фракия. Молния была выпущена. Старец приготовился – нужно было точно подгадать момент. Свет молнии приближался, тьма расступилась перед двумя смельчаками, оказавшимися в её эпицентре. Старец собрал все свои силы – в этот момент он смог бы побороть даже быка, столь велика была его мощь. - Она так близко! – девушка зажмурила глаза. Но даже за закрытыми веками был виден этот ослепляющий свет. Он не оставлял ни одного тёмного уголка. Волна тепла тоже прибывала. И вот – вспышка! Грохот! А после – непроглядная тьма и мёртвая тишина. *** На следующий день после бури каждый житель Фракии был мрачнее тучи. Природа, как выразились бы современники, и Боги, как говорили тогдашние жители Греции, нанесли непоправимый ущерб каждому. Сомнений быть не могло – свадьбу необходимо отменить и перенести на неопределённый срок. Все закупленные угощения разбросало по округе из-за неприспособленных для такой погоды оконных рам. Их уничтожила первая волна ненастья, а вместе с ними в лету кануло половина украшений царской семьи, гобеленов, ковров, даже рабов. Мирные жители не досчитались сотен голов скота. Урожай был испорчен. Все готовились к голоду, а одинокие старики заказывали поминальную молитву у жрецов. Родители Элиссы горевали не меньше других. Они чувствовали, как дом внезапно опустел и уже больше никогда не наполнится радостью и светом. Внезапный груз вины опустился на их плечи. - Она же убежала из-за свадьбы, - причитала убитая горем мать. Её лицо внезапно постарело на десять лет, морщины избороздили его, как поле бороздят перед посевом, - я чувствовала, что она не хочет замуж! Отец молча взирал на свою жену. На его лице не было ни одной эмоции, он не двигался с тех пор, как обнаружилось, что комната его горячо любимой дочери пуста. Дом Элиссы больше не слышал смеха, не ощущал тепла и не дышал любовью. Мрак поселился в каждом углу здания, а скорбь въелась в его половицы. Совпадение или нет, но даже крысы оббегали его стороной, словно страшась подцепить весь этот мрак на свою шерсть. *** Через три дня после бури тело отца Лис было найдено среди скал. Чайки уже пожрали половину его лица, а мелкая рыба успела полакомиться частью его левой пятки и правого колена – ныне ставшего окончанием ноги. Мать Лис, после новости о смерти мужа, исчезла. Ходили слухи, что она отправилась к своему супругу и бросила со скалы в море. Другие же говорили, что она обратилась за помощью к Защитнику, и он любезно сокрыл её грусть и печаль среди своих ветвей, а сама женщина стала чудесным листом, украшавшим изрядно прохудившуюся шевелюру старого древа.