***
Было уже достаточно поздно и холодно, чтобы выходить на улицу, поэтому Рей облачилась в леггинсы и кроссовки и направилась в спортзал. Из комнаты Бена не доносилось ни звука, из-под двери не проникал свет, на лестнице она тоже никого не встретила — это наводило на мысль, что остальные ушли гулять по территории, может быть, даже уже катались на лыжах. Напевая себе под нос и пытаясь решить, стоит ли во время тренировки посмотреть шоу на Netflix или просто включить музыку, Рей зашла в помещение и тут же увидела его. Его. На самой дальней дорожке, движущейся со скоростью двадцать пять километров в час. Пусть он смотрел в другую сторону и сменил одежду, но Бена Соло — с его волосами, широкими плечами и мощными ногами — нельзя было спутать с кем-либо еще. Рей вспомнила утреннее многочасовое обсуждение тренировок во второй пульсовой зоне, контроля за лактатом в крови и темпового бега, и, глядя на то, как перекатываются мышцы под его футболкой, подумала, что, возможно, разговор о триатлоне Ironman не был простым хвастовством. Впрочем, уровень физической подготовки Бена был не ее делом. Рей наполнила бутылку водой из кулера, прошла к дальней от него беговой дорожке и приступила к растяжке квадрицепсов и поясницы. К счастью, зал был хорошо укомплектован и достаточно велик, чтобы они могли заниматься вдвоем, спокойно игнорируя друг друга. Или нет. Как только она запрыгнула на тренажер, Бен наконец-то ее заметил. Бросив сперва лишь мимолетный взгляд, уже пару секунд спустя он уставился на Рей широко распахнутыми глазами, словно желая убедиться, что да, она действительно только что осмелилась вторгнуться в его личное время и пространство. Мгновением позже Соло выключил свою дорожку — за пять секунд сбросив скорость с двадцати пяти до нуля, — схватил бутылку с водой и спрыгнул на пол, явно намереваясь уйти. Что… что?! — Привет! — окрикнула его Рей, тоже останавливаясь. Бен не ответил, просто вытер лицо полотенцем и направился к выходу. — Эй! Я к тебе обращаюсь, Бен. На долю секунды он замер. Хотя назвать это остановкой было бы преувеличением — скорее, он, на мгновение заколебавшись, споткнулся, и эта пауза была настолько мимолетной, что, возможно, Рей просто показалось. После чего Соло продолжил идти к двери. Нет. Ну уж нет. Так не пойдет. Рей слезла с тренажера и бросилась за ним, хватая парня за футболку. Бен мгновенно развернулся: — Что ты… — Ой! Он умеет говорить. Рей выпустила ткань из ладони и подняла на него глаза. Бен все еще тяжело дышал — его грудная клетка часто вздымалась, — и смотрел на нее даже более враждебно, чем обычно. Его скулы покраснели от физической нагрузки, а густые темные волосы на висках завились от пота. — Что тебе нужно? — У тебя что, типа временная потеря слуха? Потому что я позвала тебя, а ты полностью меня проигнорировал… Он снова попытался развернуться к двери, и Рей пришлось снова дергать его за футболку. — Эй, грубиян! Я с тобой разговариваю! Бен вздохнул, вывернувшись из ее хватки, и сделал шаг в сторону. — Ну давай, только быстро. Рей сглотнула, внезапно испугавшись этого угрюмого и вспыльчивого мужчины, который вдвое превосходил ее по размерам, а затем вспомнила, что ее было не так-то легко выбить из колеи и, уже успокоившись, спросила: — Почему ты уходишь? — Это тебя не касается, — еще сильнее нахмурился Соло. — Я знаю, но… видишь ли, твой уход случился сразу после того, как я вошла. И если это не совпадение, то должна заметить, что ты ведешь себя как ребенок-переросток. И потом, я же находилась на другом конце зала, слушала музыку в наушниках… и я пользуюсь дезодорантом… почти каждый день… А это значит, что причина твоего поспешного бегства не в том, что от меня плохо пахнет… — Ты закончила? — спросил он, скрестив руки на груди. И… да. Да, возможно, Рей закончила. Она сказала то, что хотела сказать, а именно: Бен не должен покидать помещение только потому, что в него зашла она, то есть по сути, донеся до него эту мысль, она закончила, но… теперь, когда он вот так стоял перед ней и ей наконец удалось завладеть его вниманием, она почувствовала, что не может остановиться. — Я тебе что-то сделала? — Вопрос слетел с ее губ, до того как Рей успела его осмыслить. Судя по тому, как на пару секунд расширились глаза Бена, прежде чем на его лицо вернулось привычное хмурое выражение, она застала его врасплох. — Я не знаю, о чем ты. Рей кивнула, ни на йоту ему не поверив. — Может быть, тебе не нравится, как я выполняю свою работу, и ты имеешь на это право: давать оценку сотрудникам — твоя прерогатива. Но… хотя, возможно, ты мой начальник, По — мой непосредственный руководитель, поэтому его мнение —единственное, имеющее значение. Однако твое отношение ко мне кажется мне слишком… враждебным. Если быть… Бен закатил глаза и снова крутанулся с явным намерением уйти. — Это нелепо. Да к черту все это дерьмо! Рей наклонилась вперед и снова его схватила. На этот раз ее рука коснулась руки парня, а ее пальцы сомкнулись на его запястье, пытаясь притянуть обратно. — Эй, мы тут вообще-то разговариваем. Я думаю, ты можешь уделить тридцать секунд своего драгоценного времени, чтобы выслушать… Бен, казалось, без малейших усилий выдернул руку из хватки Рей и отступил, увеличивая расстояние между ними. Он тут же принялся тереть запястье, словно ее прикосновение обожгло его кожу. На скулах заходили желваки, а в глазах полыхало… что-то. Определенно что-то нехорошее. — Не трогай меня, — прошипел он, — больше никогда в жизни. Челюсть Рей практически отвисла, когда на этих словах он развернулся и пулей вылетел из помещения, оставляя ее посреди спортзала гадать, что же она могла такого сделать, чтобы это заслужить… чтобы ее презирали, и так сильно. Она медленно выдохнула, потирая глаза большим и указательным пальцами, а затем опустила руку. Ладно. Просто… ладно. — Да пошел ты, Бен Соло! — наморщив нос, пробормотала Рей.***
Возможно, По был прав. Возможно, этот корпоратив действительно мог стать расслабляющим: без происшествий и (почти) без придурковатых инженеров-программистов. Поначалу Рей была настроена скептически, но спустя двадцать четыре часа стало ясно, что Бена и его команду интересовали только «черные» горнолыжные трассы. Они ушли с раннего утра и не возвращались до позднего обеда, вероятно, занимаясь очень важными делами: например, пытались срезать очередь к подъемникам или гонялись друг за другом до первой черепно-мозговой травмы, или затевали ссоры со сноубордистами. Рей, которая никогда раньше не каталась на лыжах и еще не совсем определилась, является ли она поклонницей какого-либо вида отдыха, завязанного на снег, провела утро, спускаясь по учебному склону вместе с Кайдел и группой восьмилетних ребят, а день, поглощая литры горячего шоколада. Свернувшись калачиком перед камином, она разглядывала маленькие зефирки в форме звездочек, плавающие по поверхности кружки, и говорила себе, что все могло быть хуже. Гораздо. Вечером они всей командой заняли одну из комнат с большим телевизором и, поедая попкорн, посмотрели подряд два фильма об Остине Пауэрсе. — Господи, — пожаловалась Роуз, взяв пригоршню у Рей. — Почему бы тебе просто не пойти и не съесть кусок соленого масла? — Эй, — возразила Рей, жуя. — Попкорн — отличная штука. Она решила пойти лечь спать до того, как начнется «Голдмембер», отмахиваясь от всеобщих протестов, что «это тот, что с Бейонсе» и «Остин — зайка!» По зевнул и присоединился к ней. Они направились к своим комнатам, оживленно споря о том, являются ли кошки породы сфинкс милыми. — Они кошмарны. — Нисколько! — Иисусе, — По выглядел как человек на грани сердечного приступа. — Эти гигантские уши и морщины… — Это как раз то, что делает их милыми. Знаешь, я не уверена, что хочу работать на человека, который не способен открыть свое сердце мистеру Бигглсворту просто потому, что тот лысый. — А я не знаю, смогу ли я работать с кем-то, кто считает, что эти хобгоблины… — По внезапно замолк и остановился. — Почему ты… — Рей проследила за его взглядом в сторону одной из небольших общих гостиных, оборудованную только телевизором, диваном и парой стульев. Сначала она решила, что в ней кто-то смотрит фильм, но через мгновение узнала на экране ковбойскую графику. — Круто! Кто-то играет в Red Dead Redemption 2?.. — Рей осеклась. Первое, что она заметила — это волосы, торчащие из-за спинки дивана: оранжево-рыжий пух, который вызывал автоматическое закатывание глаз, если попадал в поле ее зрения в коридорах офиса; второе — возвышающуюся копну темных волос на сиденье рядом с Хаксом; третье — консоль PlayStation, подключенную к LED-телевизору (ее явно захватили с собой из дома). — Отлично, — пробормотала Рей. — Полагаю, в ближайшее время мне не светит поиграть в Red Dead Redemption. — Подожди, — рассеянно произнес По, заходя внутрь. Рей прислонилась к дверному косяку, решив дождаться его возвращения: после вчерашней стычки в спортзале она совершенно не горела желанием еще раз пересекаться с Беном. Даже срок длиною в вечность казался слишком коротким промежутком времени для возобновления их общения. Вот только По, благослови Господь его доброе сердце, похоже, был с этим не согласен и жестом поманил Рей к себе. Девушка со вздохом поплелась в комнату, готовясь натолкнуться на обычную враждебность с оттенком презрения, но подойдя ближе к Хаксу и Соло, обнаружила тех… Спящими. — Почему они… — начала она шепотом, но затем ее взгляд упал на три почти пустые бутылки, валяющиеся на кофейном столике, и вопрос отпал сам собой. Она наклонилась, чтобы прочитать этикетки: водка, вермут и что-то под названием самбука — напиток, о котором Рей никогда раньше не слышала. — Твою ж мать! Это же туева хуча алкоголя! — Ага. — По сложил руки на груди, с беспокойством изучая открывшуюся перед ними картину. — Думаешь, они все это выпили? — Похоже, — пожал плечами тот. Рей присвистнула. Ни один из мужчин на диване даже не шевельнулся. — Итак, они в алкогольной отключке? И вопрос вдогонку: не будет ли дурным тоном сделать их очень компрометирующие фото? Потому что я чувствую, что нашей команде не помешают боеприпасы, когда эти придурки из программного обеспечения решат… — Он такой милашка, — пробормотал По, явно не слушая ни слова из того, что говорила Рей. Она проследила за направлением его взгляда и поняла, что тот с умилением смотрит на Хакса (Хакса (!), чей рот был приоткрыт и который явно пускал слюни на свою толстовку); на его правой щеке застыло что-то похожее на козявку, но это могла быть и бородавка, которую Рей никогда раньше не замечала. — Значит, Хакс милый, а коты-сфинксы нет? — недоверчиво уточнила она, но По, кажется, был полон решимости игнорировать ее вопросы и заняться другими, более интересными вещами, например, любовно откинуть волосы Армитажа со лба. Твою ж мать! — Нам нужно уложить их в постель, — заявил По, и Рей рассмеялась, пока не поняла, что тот не шутит. — Что? Почему? — Потому что. — Потому что «что»? Здесь тепло. И в коттедже живем только мы: их не ограбят, не похитят и не продадут в сексуальное рабство. Мы могли бы просто найти пару одеял и… — Я отведу Хакса, — По наклонился, чтобы обнять Армитажа за шею, — а ты возьмешь на себя Бена. Рей задохнулась, потеряв на мгновение дар речи — мгновение, которое длилось достаточно долго, чтобы По смог поднять Хакса и пройти половину пути к двери. — Что… Подожди минутку… Хакс весит вдвое меньше Бена. А я вешу меньше тебя, так что было бы логичнее… — Обязательно поставь ведро или что-то подобное рядом с его кроватью, — дал последнее наставление По, прежде чем свернуть за угол, — на случай, если ему ночью станет плохо. Наступила тишина, и Рей осознала, что осталась стоять, как дурочка, одна посреди комнаты. Ну, не совсем одна, конечно. Ее взгляд метнулся к Бену, и… по крайней мере, он был более эстетичным пьяницей, чем Хакс. Никаких козявок и слюней. Он просто тихо спал, его губы слегка приоткрылись, а голова склонилась к краю дивана. Не излучая злость и раздражение — впервые на ее памяти, — он выглядел вполне мирно, и Рей задумалась о плюсах и минусах того, чтобы оставить его здесь вариться в собственном этаноле. В конце концов, чашу весов перевесило то, что По — ее босс, и именно он распорядился отвести Бена обратно в комнату. — Эй, — окликнула его Рей несколько раз, и, когда ответа не последовало, принялась тыкать Бена в бицепс (по ощущениям тот действительно был похоже на мышцу человека, который безумно много тренировался). — Ты можешь… Бен? Ты… эм… слышишь меня? Его глаза с усилием моргнули и приоткрылись — обычно ярко-каряя радужка приобрела нехарактерный стеклянный блеск. — Рей, — произнес он глубоким и хриплым голосом, и та приготовилась выслушать поток оскорблений. — Да, это я. Ты вырубился на диване, так что я отведу тебя наверх, в твою комнату, ладно? Можешь встать? Я помогу тебе держать равновесие, но ты огромный и… — Рей, — повторил он, на этот раз с придыханием, и по какой-то причине она почувствовала, как ее щеки вспыхнули. Удивительно, но пьяным он был гораздо приятнее, чем трезвым. По крайней мере, пока. Согласно опыту Рей, полученному за время проживания в приемных семьях, большинство людей, злоупотребляющих алкоголем, были склонны становиться агрессивными или откровенно жестокими, но Бен, который вел себя так без всякого алкоголя, под действием его паров, наоборот, стал сговорчивым и послушным. Он весил, конечно, целую тонну, но как только Рей удалось закинуть его руку себе на плечи, процесс пошел довольно гладко. Она старалась не думать слишком много о вчерашнем дне. «Не трогай меня», — прорычал Бен. А потом добавил: «Больше никогда в жизни». Просто на всякий случай. Технически Рей его не трогала, а прикасалась к нему только через свитер, пока уговаривала подняться наверх. Он покладисто прислонился к ее боку, и она ощутила жар, исходящий от его тела. Как бы она ни ненавидела тот факт, что на нее взвалили — в буквальном смысле — стокилограммового парня, сложенного как кирпичный дом, это, несомненно, был ее самый приятный опыт общения с Беном Соло. Вероятно, потому, что тот был почти в отключке. Обстановка в его комнате в точности повторяла ее: огромная кровать с балдахином, панорамные окна в пол, ведущие на балкон, и зона отдыха с небольшим столом. Для нее не стало сюрпризом, что Бен оказался помешан на чистоте, поэтому, в отличие от комнаты Рей, его жилище не выглядело так, словно через него пронесся ураган. — Еще два шага, и мы на месте, — пообещала она, немного запыхавшись от необходимости поддерживать его вес. Бен просто что-то промычал в ответ, и когда его бедро коснулось края матраса, рухнул на кровать — черные как смоль волосы рассыпались по подушке. Рей сняла с него ботинки и закинула его ноги на покрывало. — Ты будешь мне нехило должен, — прокомментировала она, в тайне надеясь, что он ничего из этого не вспомнит. Она придвинула ближе корзину для мусора, затем зажгла прикроватную лампу и уже собиралась уйти, как вдруг его рука сжалась вокруг ее запястья, до чертиков пугая. Споткнувшись о плюшевый ковер, она потеряла равновесие и приземлилась на край кровати. — Блин, я… Пальцы Бена были теплыми и сильными. Учитывая его состояние, Рей, вероятно, могла бы высвободиться без особых проблем, но когда она взглянула на него, то обнаружила, что Бен смотрит на нее с расслабленным, задумчивым выражением лица, и решила повременить. — Ты… Тебе что-нибудь нужно? Я могу принести воды, если ты… Ее голос затих, когда он отпустил ее запястье. Она вмиг ощутила мурашки холода там, где раньше были его пальцы. Хотя, возможно, дело было не в этом. Возможно, дело было в том, что тыльная сторона его ладони скользнула вверх по ее руке — медленно, легко, целеустремленно — вызывая дрожь, пока не достигла плеча, где внезапно остановилась. — Ты, — произнес он, и Рей показалось странным, насколько трезво звучал его голос. — Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел. Рей нервно фыркнула, почувствовав, как ее окатило волной жара. — Ага. Я явно не та, за кого ты меня принимаешь, приятель, так что… Тем временем рука Бена продолжила движение вверх, от плеча к ее подбородку, и девушка снова ощутила тепло его кожи. Его большой палец прикоснулся к ее губам — она едва могла говорить с его пальцем, прижатым ко рту. — Рей, — прошептал он. Время как будто бы замедлилось. Стало плотнее и толще. Рей показалось, что из пространства между ними внезапно выкачали весь воздух, сердце заполошно забилось в грудной клетке. Бен провел большим пальцем взад и вперед по ее нижней губе, и его взгляд стал задумчивым, тоскующим, голодным — эмоции, которые Рей не вполне понимала, пока его рот не дернулся в грустной улыбке: — Я не мог думать ни о чем, кроме тебя, с тех пор, как впервые тебя увидел. После чего глаза Бена закрылись, его рука упала обратно на покрывало, и он погрузился в глубокий сон.