Дачный роман

Проснувшись утром, я была в таком трепетном ожидании поездки с Паскалычем на озеро, что совсем забыла о своих непосредственных обязанностях. И все, о чем я могла думать во время завтрака — это поиски веской причины отказаться от огородных дел, в пользу свидания (???) с горячим соседом. День обещал быть жарким, папа с мамой активно обсуждали предстоящий фронт работы, в то время как я витала в облаках. В какой-то момент меня посетила мысль о том, что лучше не придумывать никаких отмашек, а сказать как есть. Учитывая заинтересованность родителей в налаживании моей личной жизни — можно было не сомневаться, что с Паскалычем меня отпустят на все четыре стороны, но потом мне обеспечены так нелюбимые мной разговоры и любопытные расспросы. И, хоть я была на распутье, но, все же, к тому моменту, как я допивала вторую чашку кофе, во мне откуда-то появилась решимость и, набрав побольше воздуха в лёгкие, я выпалила все как есть. — У меня сегодня планы. Мы с Паскалычем едем на озеро. Мои родители, казалось, так и застыли в том положении, в котором были, будто кто-то нажал на паузу. Мама молчала чуть дольше, первым заговорил отец: — Как интересно, ты слышала? — он лукаво улыбнулся, обращаясь к зависшей маме. — Кхм, неожиданно, — только и выдохнула она. — Только, пожалуйста, не надо начинать готовиться к предстоящей свадьбе, — выпалила я, — и, избавьте, прошу, от лишних расспросов. — Мы и не думали, милая, — переполошился отец, и при этом сжал руку моей мамы, еле сдерживая довольную улыбку. Я не могла понять, с чего вдруг они так сиеминутно обрадовались, будто подростки. Уж в их-то возрасте, с таким жизненным опытом — рассчитывать, что из велопрогулки может выйти что-то серьезное — слишком наивно. Я не знаю, на что рассчитывала я сама. Сгорая от нетерпения в ожидании поездки на озеро, я не строила совершенно никаких иллюзий. Да, Паскалыч меня чертовски привлекал, но как по мне — был слишком шикарен, чтобы я могла представить себя с ним. Я никогда не была избалована мужским вниманием, а если и случалась в моей жизни особь противоположного пола, то это чаще были ни к чему не обязывающие отношения, которые заканчивались так же быстро, как и начинались. И чаще всего это происходило без особо сожаления с моей стороны. Если быть до конца откровенной — Паскалыч был настолько офигенным, что вряд ли бы он мог проявить серьёзный интерес ко мне. Казалось, что он любит шикарных женщин, к которым я себя никогда не относила. Мы договорились встретиться в полдень, у его калитки. Когда я подошла — этот мужчина уже ждал меня, придерживая свой велосипед. Он улыбался во все тридцать два, слегка осмотрел меня сквозь жёлтые стекла своих авиаторов, а затем произнёс бархатным голосом «Ну, привет!» — Привет, — машинально ответила я, скользя взглядом вниз по его прекрасному телу. Никогда ещё мужик не выглядел настолько шикарно в простой белой футболке и чёрных шортах. И как хорошо, что мои солнцезащитные очки с чёрными стёклами — могу любоваться им, не опасаясь быть застуканной на месте преступления. Он залез на свой велик и, крикнув, «догоняй!» поехал по дороге, я поспешила за ним, впервые в жизни осознав, как здорово ехать сзади и любоваться роскошным Паскалычем. Самое главное было — не свалиться по дороге в какую-нибудь канаву. Доехали до озера мы где-то минут за двадцать. Паскалыч здорово крутил педали своими красивыми, обтянутыми шортами бёдрами, то и дело шутливо подгоняя меня — но я не спешила, я не могла пропустить возможность полюбоваться его задним двориком. К озеру я уже приехала разгоряченная. Жаркое июльское солнце обжигало нас, но пламя, которое зажглось внутри меня, сжигало ещё сильнее. Я как-то упустила это из виду — не успела как следует обдумать и взвесить, как я любила. Что я буду делать, когда Паскалыч скинет с себя треклятую одежду и останется лишь в плавках. Поэтому, когда он слез у озера с велосипеда и молниеносно стянул с себя шорты и футболку — я застыла на месте с открытым ртом. Естественно, он заметил это и, не без удовольствия, хмыкнул. А затем (спасибо ему), ничего не сказав, отправился к воде. За всю свою жизнь я не видела ничего прекраснее. Паскалыч шагал к воде в чёрных плавках с чертовски красивым загаром, я с наслаждением любовалась движениями его мышц, каждое из которых, буквально завораживало меня. Кажется, в этот момент я на какое-то время перестала дышать. И в то время, пока я вспоминала заново как делать вдох-выдох, он разогнался и шумно нырнул, скрывшись под водой. Всплыл Паскалыч довольно далеко от берега, а затем, как метеор, поплыл к середине озера. Пловец из него был что надо — сразу же отметила я для себя. Внезапно, мне стало невыносимо стыдно и неудобно, потому что хоть я и умела держаться на воде, но плавала как неуклюжее бревно. Поэтому, недолго думая я, даже не раздеваясь, плюхнулась на траву на берегу, продолжая пялиться на плавающего Паскалыча, будто на какую-то невидаль сродни Лохнесскому чудовищу. На меня накатили такие переживания, что захотелось закурить, несмотря на то, что я бросила полгода назад на радость моей Лильке. Пока Паскалыч плавал, я сидела на берегу и судорожно соображала, о чем мы будем говорить, когда он вернётся. Единственное, чем мне хотелось сейчас с ним заняться — были явно не разговоры. Я поймала себя на мысли, что невольно улыбнулась и сжала бедра, ощущая зудящее тепло, разливающееся внизу живота. В тот момент я ещё не могла осознать, насколько сильно я влипла с этим Паскалычем…