Ты не настоящий..

– У меня еды нет, хотя я не помню, может все таки что-то есть. Саймон промолчал на это, а его взгляд стал пустым и будто безжизненным. В салоне машины снова нависла напряженная тишина, а Дэвид никак не мог расслабиться. Такое поведение Саймона хоть было и не в новинку, но и оставалось таким напрягающим. – .. Бро, я действительно переживаю за тебя, попробуй поверить мне. Я понимаю, что ты вряд ли уже вылечишься, но не думаю, что стоит разочаровываться в жизни и в людях.. Не весь мир такой, каким ты его видишь. – Тогда почему ты начал употреблять. Весомый аргумент, Дэвид впал в ступор. Он и сам не знает, почему приобрел эту убивающую его организм и мозг зависимость, но сейчас он был более чем трезвым. Но в ответ Саймону последовала лишь: – Извини. Далее поездка прошла в тишине и вскоре машина остановилась возле одного из многоэтажных домов. Лезерхофф вышел из машины и дождался, когда выйдет его друг. После чего парни направились к дому и поднялись на третий этаж. Дэвид достал ключи и открыл дверь. Квартира выглядела опрятно, но все так же серо, как и вечерний Стокгольм. Саймон удивлен, что спустя столько времени Дэвид решил убраться и привести квартиру в порядок, ну, кроме своей комнаты. Разувшись Дэвид сразу пошел на кухню, чтобы посмотреть, есть ли у него что-то, чтобы его друг поел, хотя сам за весь день ничего не ел. Ничего готового нет. – Саймон, будешь глазунью? За это время, как Дэвид шарился в холодильнике Хенрикссон осматривал чистую квартиру, но его внимание привлекала только спальня. Разбросанные вещи, оранжевые баночки с таблетками, которые принадлежали Дэвиду, судя по написанному имени на этикетках баночек. – Да, если настаиваешь на том, чтобы я поел. Саймон вышел из комнаты и зашел на кухню, усевшись за столом. – Расскажи, чем занимался весь день, пока я спал.. Как дела в целом? – Живу, поживаю, на самом деле, я тоже весь день спал и совсем забыл про наши планы на вечер. Хенрикссон поправил рукава, стянув их до половины кистей рук. – Я.. Не планировал ничего на сегодня. Я просто.. Хотел сбежать от заботы мамы и отдохнуть. Мне в последнее время нездоровиться и.. Ладно, забей, я просто устаю в колледже. Дэвид все это время готовил и резко остановился, повернувшись лицом к другу, наблюдая за его эмоциями и действиями рук. Немного понаблюдав Лезерхофф подошел к столу и взял Саймона на запястье, вздернув рукав вниз. Порезов с последней встречи стало только больше и они были свежими. – .. Я не знаю, что ответить тебе на этот счет. Саймон отдернул руку и сдернул рукав вниз. – Я не обязан оправдываться перед тобой за свои действия, мне не помогают терапии, а делают только хуже. У меня ужасные способы, чтобы расслабиться, но мне они нравятся. Дэвид в очередной раз вздыхает и возвращается к готовке. – Я.. Больше не буду тебя трогать по этому поводу.. Но раны надо обработать. Лезехофф поставил сковородку с яйцами готовиться, а сам ушел в ванную за аптечкой, при этом проговаривая что-то в своей голове. "Ему становится только хуже.. Последствия шизофрении? Может быть, но кто я ему, чтобы запрещать что-то делать. Он сам не понимает, как сильно это ранит его близких, точно так же, как он ранит себя. Как его мать вообще смогла допустить подобные вещи. Саймон даже не рассказывал мне про свое детство, он настолько закрыт.." Вскоре Дэвид вернулся с перекисью и сел рядом с Хенрикссоном, вновь вздернув его рукав кофты и с ужасом смотря на его красную руку. Лезерхофф слегка нахмурился от вида руки. Порезы были глубокими и было видно плазму вместе с засохшей местами кровью. От более старых ран оставались лишь рубцы, а кожа была ало-красной. Вокруг порезов красовались более красные и темные оттенки воспаления. – Ты не обязан этого делать. – Заткнись и дай мне помочь тебе. Дэвид открыл бутылочку и начал потихоньку вливать жидкость из нее в раны. Жидкость шипела и пенилась от контакта с кровью. Саймон тихо зашипел и закусил рукав на второй руке. Порезы перестали болеть уже как несколько дней, но перекись жгла сильнее, чем острый нож на руках. Запястье начало пульсировать от боли и через мгновение боль стала даже приятной. Остатки жидкость быстро стекали по руке. – У меня нет бинтов дома, не стягивай рукав пока что, дай ранам подышать, чтобы быстрей зажили. С холодом и мелким беспокойством проговорил Лезерхофф, перейдя к готовке снова. Яйца уже побелели, а желток стал более густым, глазунья готова. Дэвид достал тарелку и переложил в нее яйца, а после поставил к Саймону, который в это время наблюдал за пеной от перекиси, что стихала с каждой секундой. – Приятного аппетита. – Спасибо.. А ты не будешь? – Я не голоден, нет.. Хенрикссон взял вилку и начал трапезу, а Дэвид вышел из кухни. – Ты куда? – Да я телефон забыл в комнате. На самом деле Дэвид ушел в комнату за дозой таблеточек. Комната не убрана да. Везде валяются вещи, а где-то даже не вытерта пыль. В углу стоял комбик и гитара, что уже успела запылиться от того, как долго ее не трогали. Очередная доза из 3 таблеток. Непонятно, что это за лекарства, но Дэвид употреблял их как сахар. Может, это и есть те самые наркотики, о которых ранее говорил Саймон, а может Дэвид сидит на каких-то более тяжелых колесах. Через время мужчина вернулся к Саймону, который уже поел и даже помыл за собой посуду. – Да что ты напрягаешься, ты в гостях, я мог и сам помыть. – Мне так удобнее. – Ладно, как скажешь.. Еще рано, чтобы ложиться спать, мы могли бы заняться чем-нибудь или прогуляться, как обычно. – Я как-то.. не хочу. Если честно, я бы хотел побыть одному немного, если ты сам не против, а то я вот так пришел к тебе и сразу начинаю отшивать тебя, ну ты понимаешь. – Если тебе нужно, то нет никаких проблем, я буду в зале если что. Дэвид похлопал Саймона по плечу и мягко улыбнулся ему. Мягкая улыбка немного успокоила Саймона и его странные навязчивые мысли в тот момент, хотя он был рад, что его лучший друг понимает его и в любой момент готов помочь, даже если Саймон отнекивается и отталкивает его. – Спасибо.. После этих слов парни разошлись по комнатам: Саймон ушел в ванную, а Дэвид в зал.