Я тебя люблю.

В кухне было значительно тише. Музыка утихла, давая Харучиё услышать собственные мысли и сердце, что от чего-то билось о рёбра с неистовой силой, кажется пытаясь пробить их и выпасть на пол. Санзу поморщился этой мысли. Он просто стоял и смотрел. Смотрел, как Рюгуджи бережно выстирывает юбку от газировки. Как тонкие пальцы будто путаются в струе воды из-под крана. Смотрел и думал о том, как капитану повезло с парнем. Кен замечает пристальный взгляд. На него, сидящего на корточках, смотрел до ужаса красивый Харучиё. Его лицо освещала тусклая желтющая лампа. Хотелось встать на колени. Целовать эти маленькие худощавые руки. Уже давно хотелось. — Что такое? — смущённо говорит Санзу, поднимая взгляд на комнату. — Не. — Кен опускает взгляд на пол, потом на ноги обтянутые ботфортами. — Ничего. Все казалось странным, как в глупом подростковом сериале. Чувства из неоткуда. Или они и до этого были? — Ты знаешь где сейчас Ясухиро? — мямлит Харучиё. Мнётся, утыкается ладонь в нос, пытается унять подступающие слёзы. Обида есть. — Нет. Что-то случилось? — Рюгуджи поднимается чуть выше, к топику, выпрямляясь. Ему только немного наклонится. Даже с такого расстояния чувствуется запах Санзу. Сладкие, но не до тошноты. Что-то в меру, напоминающее весну. Харучиё включает телефон, ища нужный чат. Показывает фото Рюгуджи, тот тяжело глотает и выпрямляется, смотря на блондина. — Прости, я правда не знаю. — Тебе не за что извиняться. Это, в конце концов, не твоя проблема. — Харучиё пытается натянуть улыбку. Это только больше давит и он опускает голову, роняя большие солёные капли на пол. — Хей. Все хорошо. Мы можем побыть здесь немного, если ты хочешь. Ну знаешь, поговорить об этом дерьме. — Рюгуджи прикусывает губу, желая обнять хрупкого мальчика рядом с собой. Но не может, это плохо, так пользоваться ситуацией. — Правда? — Санзу поднимает печальный, мокрый взгляд на собеседника. — Правда. — Кен кивает, легко улыбаясь, заставляя Харучиё сделать то же самое. — Спасибо, ты правда меня очень выручил. И с юбкой. И со всем этим. — Харучиё образно показывает размер проблемы, раскидывая руки в стороны. Прошло около полутора часа. Разум туманился алкоголем. Крепким. Бьющим в голову, иногда валящим с ног. Рюгуджи невольно пьяно улыбается. Шатается, сокращая дистанцию между ним и собеседником, в лице Санзу. Утыкается к чужую шею. Запах, сладкий и такой съедобный, дурманит. Кен неуклюже ставит стакан на стол, стараясь не уронить его на пол. Обнимает крепко и за талию. Обнимает испугавшегося, как кролик, Харучиё. Тот замер, ожидая дальнейших действий. Рюгуджи по-прежнему тычется в шею. На коже чувствуется мокрое пятнышко от тёплого близкого дыхания. Или Кен плачет? — Майки бросил меня. — бормочет блондин, спуская руки чуть ниже, не позволяя себе зайти дальше положенного и дозволенного. — Как шлюху. Как использованный презерватив. Сука. — Рюгуджи жмётся ближе, хочет утонуть в чужом запахе, забыться в нем. — Оу, Кен… Это нормально чувствовать себя плохо…- Харучиё гладит по спине, успокаивающе. — Если бы. Он буквально втоптал меня в грязь, попросив «побыть его парнем в последний раз» на сегодняшней вечеринке. — Рюгуджи обнимает, обхватив руками с двух сторон. Так тепло, но немного больно. — Ну-ну, всё хорошо. Ты можешь поплакать рядом со мной. — Санзу еле ощутимо смазано целует блондина в висок. — Харучиё. — тихо мычит Кен. — Можно я тебя поцелую…? — шмыгает носом, жалобно смотрит на собеседника. — Я… Меня? — Санзу пытается понять, то ли он вообще услышал. — Да. — Рюгуджи выпрямляется, нависая над чужими губами, смотрит то на них, то в глаза. Внизу все предательски сжалось, затрепетало. Муто никогда не делал так. Он даже на минуту не заставлял Харучиё чувствовать себя уязвимо, так будто он крохотный на этой большой планете. Кен не вызывал чувства опасности, он, хоть и заставлял чувствовать себя уязвимо, словно давал понять всем собой, что сломает и вывихнет каждую кость в теле обидчика. Только ему можно вот так громоздиться над возлюбленным. Возлюбленным…? — Когда вы с Майки…расстались…? — Санзу смотрит в глаза. — Я… Неделю назад? Я не знаю. — Рюгуджи теряется, словно трезвея. — Это было недавно, да? — Ну, типо того. — повисает минутная тишина. В голове мальчика-дракона сложился пазл. — О боже! Только не говори, что я хочу заменить Майки тобой! — Это так и есть! Ты этого не понимаешь, но ты хочешь заглушить боль расставания! Я понимаю это нормально. — Харучиё выставляет руки перед собой в знак понимания. — Да не так это! Не говори глупостей! — резко выдыхает. Шепчет. — Ты мне и до этого нравился… — Да боже мой, передо мной необязательно обеляться, я все пони- Харучиё хватают за руку. Целуют. Сначало нежно. Потом углубляют поцелуй. Жадно кусая губы. Пробуя на вкус. Отстраняются. — Ты не замена. Ты просто мне нравишься. Это ещё с…с твоего вступления в Томан. — щёки Кена горят, но он говорит совершенную искренность. Чистую правду. Белёсые глаза Харучиё начинают расцветать. На щеках легкий румянец, сравнимый разве что с сакурой. Руки Санзу сложил на груди, в области сердца, словно пытаясь удержать его в грудной клетке. — Я не могу похвастаться такой долгой симпатией, прости. Но! — Харучиё поднимает указательный палец, останавливая Рюгуджи и поток его сознания. — Раз моих старых отношений больше нет, то… Почему нам не попробовать?