Маленькое сокровище

Время свадьбы подошло незаметно. В какой-то момент дворец просто наполнился предпраздничной атмосферой, полной нетерпения и суеты. Слуги непрестанно сновали туда-сюда, готовя покои для гостей, украшая сады и павильоны или проверяя уже проделанную работу. Приготовления не затронули лишь Бамбуковую рощу, все так же наполненную только лишь шелестом ветра, летней духотой и пением птиц. Ло Бинхэ стал частым гостем в уютной хижине, принося с собой еле ощутимый запах благовоний и пожара. Шэнь Цинцю было страшно. Ласковые прикосновения, тихий тон и тепло грубых ладоней - все это было лишь затишьем перед бурей, которая должна была грянуть, так или иначе, рано или поздно. И Шэнь Цзю оставался бы в счастливом неведении до последнего дня, если бы не Юань, пересказывавший ему все сплетни и собственные наблюдения. Но все равно, когда рано на рассвете к нему в дом вошли не две, а целых семь служанок в пестрых нарядах, с всевозможными шкатулками и подносами - ему едва не поплохело. Просто внезапно земля ушла из под ног, а фарфоровый чайник с громким дребезгом разбился о пол, забрызгав подол простого ханьфу кипятком. Окаменевшего Шэнь Цинцю в две руки перевели в гостиную, где невесть откуда взявшиеся евнухи уже споро раскладывали свадебный наряд, многочисленные шпильки и еще какую то дребедень в баночках. Юань совсем незаметно юркнул к нему, пристроившись у ног и почесывая сяо Ланя за ушком. Эта идиллия продлилась всего ничего. От толпы слуг отделились две служанки в персиковых платьях и отвели молодого господина в его комнату. Так и не пришедшего в себя Шэнь Цзю сопроводили в ванную, где, игнорируя слабые протесты раздели и начали приводить в порядок, втирая в кожу многочисленные масла и крема. Шэнь Цинцю от этого едва не тошнило. Касания были повсюду. Служанки почти не церемонились, вертя его так и сяк, вычесывая волосы и проделывая с ним еще какие-то странные манипуляции. Закончив с этим, они помогли бывшему пиковому лорду выбраться из ванной по размеру больше напоминавшей маленький бассейн и преподнесли нижние одежды. Шэнь Цзю едва не хватило искажение ци при их виде, он даже не знал, что его возмутило больше: почти полупрозрачная ткань или то, что крой был женским? Благо, слуги поняли его смущение, накинув ему на плечи простой халат и только так отведя обратно в гостиную. Там его сразу же обступила пара девушек с кисточками и несколькими баночками в руках. Спустя меньше чем час кропотливой работы, Шэнь Цинцю не смог узнать себя в зеркале. Глаза, подведенные черным, чуть пухлые алые губы, острые скулы, фарфоровая кожа и нарисованный на лбу лотос - это был не он. Человек, которого он видел в зеркале был кем-то другим. Он должен был быть кем-то другим. Шэнь Цзю судорожно вдохнул. Пара ловких ручек тем временем уложила волосы в высокую прическу, закрепив всю эту конструкцию каким-то маслом, чтобы ничего не выбилось и не распалось. Шэнь Цинцю с ужасом смотрел на свое, но одновременно с тем такое чужое отражение. Слуги двигались слаженно, не произнося ни единого лишнего слова. Они одели на него несколько тонких нижних халатов, с узкими рукавами и высоким воротом, за ними последовали две нижние юбки с запахом, щедро расшитые по подолу золотом и жемчугом. И лишь потом настал черед верхнего ханьфу из лучшего алого шелка и дасюшань - верхней накидки с широкими рукавами, поверх которой шел пояс. К этому времени Шэнь Цзю уже успел проклясть все и вся. Пояс был туго затянут, не давая нормально дышать. Дасюшань была слишком тяжелой из-за обилия вышивки и драгоценных камней. А ведь оставалась вуаль, которая, наверняка заберет у него последнюю возможность дышать нормально. Шэнь Цинцю почти не заметил, когда ему на голову водрузили Корону Феникса с множеством тонких цепочек, противно лезущих в глаза и мешающих обзору. Что еще хуже, так это то, что даже самое простое движение головой теперь вызывало тихий перезвон. Из-за этого приходилось все время сидеть идеально прямо, не меняя положения и не имея возможности даже размять шею, которая уже начинала побаливать от веса короны. К его ужасу издевательства на этом не закончились - на запястьях застегнулись массивные браслеты, а пальцы оказались в плену дорогих колец. Пара служанок достала из одной из шкатулок туфли, уже вполне ожидаемо, женские. В них было непривычно и неудобно, но выбора не было. Завершающим штрихом стала еще одна накидка, с широкими рукавами и длинным шлейфом, выполненная не из легкого шелка, а из более плотной парчи. Завершила все это почти непрозрачная вуаль, через которую едва-едва виднелись очертания комнаты. В это мгновение две служанки вышли из комнаты вместе с Юанем, ребенок удивленно уставился на родителя, а потом очень осторожно обнял Шэнь Цзю, протиснувшись меж кучи слуг. Его голос звучал восхищенно. - Матушка очень красивая! - Правда? - бывший пиковый лорд улыбнулся, что было почти незаметно под вуалью. - Правда-правда! - Юань закивал - Матушке очень идет красный! - Спасибо, мое маленькое сокровище. - Я надеюсь матушке понравится праздник и она расскажет мне про него завтра с утра. - Да, конечно, - Шэнь Цинцю с трудом поднял руку и потрепал сына по волосам, он ведь совсем забыл, что Юань слишком юн, чтобы участвовать в каких-либо мероприятиях - будь умницей, хорошо? - Обязательно! Вскоре Юань ушел, а тишину Бамбуковой рощи нарушил оркестр, сопровождавший паланкин. За ним вереницей тянулись служанки в праздничных платьях, евнухи, стражники и даже чиновники. Шэнь Цинцю вывели на улицу, осторожно держа за руки - сам он едва видел куда шел, и усадили в паланкин. Кто-то поправил вуаль, скрыв зелень бамбука за ярко алым шелком. От громкой музыки, постоянной качки и духоты разболелась голова, но Шэнь Цзю был вынужден сидеть, не двигаясь. Паланкин медленно пронесили через большую часть территории дворца и к нему наверняка были прикованы сотни, если не тысячи цепких глаз, готовых заметить и запомнить любой его промах. Из-за этого он даже не мог хоть немного ослабить пояс или поправить вуаль. Нельзя, невесте предписывалось сидеть, не шевелясь, тем самым выражая смирение с судьбой. Шэнь Цинцю же откровенно опасался, что если он нарушит какую-нибудь из многочисленных традиций, то это плохо скажется на нем или, что хуже, на А-Юане. К тому времени, как они прибыли к храму предков, бывшему пиковому лорду хотелось умереть. Жара и духота были невыносимы, а многослойный наряд, тяжелая прическа и неудобные туфли лишь усугубляли ситуацию. От качки к горлу давно подступила тошнота. Паланкин остановился и несколько служанок помогли ему выбратся наружу. Длинная процессия застыла позади него. Шэнь Цзю не оставалось ничего, кроме как идти вперед и надеяться, что все делает правильно. Сделав несколько десятков шагов он остановился, увидев хорошо знакомые черные сапоги, единственное, что он вообще смог разглядеть. Кажется, сейчас полагалось отвесить поклон? Шэнь Цинцю тяжело опустился на колени и поклонился, тихо буркнув приветствие. Нагретый солнцем гранит обжигал кожу даже через множество слоев ткани. Треклятые цепочки лезли в глаза, а воздух под вуалью был слишком теплым. Спустя несколько мгновений Ло Бинхэ помог ему встать, и взяв за руку повел в храм. Несколько раз Шэнь Цзю едва не споткнулся, мысленно бранясь. Да что с ним такое? Почему он чувствует себя так, словно мышцы превратились в желе? Почему он вообще так спокоен? В голове зародилась чудовищная догадка, хотя почему чудовищная? Вполне логичная. Кажется, Ло Бинхэ нагло мухлевал, используя кровяных паразитов, чтобы точно быть уверенным, что его невеста не выкинет ничего странного. Шэнь Цинцю с трудом удержался от фырканья, неужели тварь думает, что он способен сопротивляться? Или это просто лишний способ показать власть, продемонстрировать, насколько короток поводок, на который его посадили? В храме было темно и немногим лучше, чем на улице. Воздух пропитался дымом благовоний. Шэнь Цзю же видел только подол собственных одежд и белую полоску пола. Пройдя еще немного, они остановились и повернулись к алтарю. Чей-то голос громко возвещает - первый поклон Небу и Земле. Тело двигается само, повинуясь воле Императора. Кажется, Ло Бинхэ собирается лично контролировать, чтобы все прошло, как должно. Второй поклон родителям и предкам. Шэнь Цинцю чувствует, как в груди зарождается глухое отчаяние и сумасшедшая надежда, что сейчас все прекратится. Он очнется у себя на кровати в Жунсюэ, а потом к нему под бок проскользнет Юань и они пролежат так до утра, наслаждаясь родным теплом. Третий поклон друг другу. Отчаяние захлестывает с головой. Его накрывает волной страха. Жар становится почти нестерпимым, перед глазами все расплывается, то ли от слез, то ли от недостатка воздуха. Им подают вино и связывают руки красной и зелеными лентами. Шэнь Цзю подносит бокал к губам и выпивает все залпом, чувствуя горечь, оседающую на языке. Вино обжигает горло и желудок. Приходит чувство голода. В отличии от Юаня он ничего не ел с утра, а ведь уже обед. Мысли движутся вяло. Ло Бинхэ опять берет его за руку, опять ведет куда-то, а за ними тянутся придворные и чиновники. Тронный зал уже наполнен музыкой. Гости рассаживаются по местам. Шэнь Цинцю не слышит ничего, только стук крови в ушах и отвратительный по своей силе ужас. Его трясет. Дыхание давно сбилось. Он просто бессмысленно открывает и закрывает рот. Что-то течет по щекам, капая на дорогие одежды. Но невеста должна плакать, верно? Весь пир Императору нет до него дела. Он принимает поздравления и подарки, смеется над грубыми и сальными шутками, произносит тосты, флиртует с танцовщицами. Шэнь Цзю сидит, не двигаясь. Во рту давно пересохло, но он не может даже шевельнуться, чтобы хотя бы налить себе воды. О еде речи не идет - все же на свадебном пиру невесте нельзя есть вместе с гостями, она должна оставаться голодной. Интересно, зачем? Чтобы потом не иметь возможности сопротивляться, когда дело дойдет до консумации брака? Шэнь Цинцю не знает. Ему жарко. От тяжести короны болит шея и голова, от обилия браслетов ноют запястья. Он не видит почти ничего, кроме небольшой части стола, но даже этого хватает, чтобы понять - перед ним даже нет тарелки и палочек. Все же он поспешил. Он здесь даже не невеста - он просто вещь, о которой можно забыть до поры до времени. По щекам катится еще несколько слезинок. Они беззвучно падают на дорогой шелк. Шэнь Цзю молчит, лишь иногда облизывая пересохшие губы и тихонько всхлипывая. Это почти незаметно из-за шума и музыки, да и рядом с ним нет никого, кому было бы до этого дело. Он сидит в одиночестве, пока все веселятся. Шэнь Цинцю улавливает только обрывки разговоров, хотя он бы предпочёл оглохнуть. Ло Бинхэ уже флиртует с кем-то, отпуская пошлые комментарии прелестям очередной девицы. Конечно, он ведь просто вещь, а у вещи нет чувств. Вещь не может возмутиться, вещь не может уйти, ей остается только молчать. И Шэнь Цзю молчит, внутри же содрогаясь от накатывающих приступов паники. Он не знает почему, но ему больно и страшно. Рядом нет никого. Наверное поэтому он уповает на то, что сейчас к нему подойдет хоть кто-то. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... Чтобы он смог зацепиться взглядом за что-то помимо собственных исхудавших и побледневших рук, безжизненно лежащих на коленях. Чтобы почувствовать, что он не настолько чудовищно одинок и беззащитен в это страшное мгновение. Никто не подходит. Сердце продолжает всполошенно стучать в груди. Дрожь усиливается. И на какой то ужасный миг ему кажется, что он мертв, что все это всего лишь наказание, которое он проходит в одном из десяти Судилищ Диюя. Клубок из страха, боли и отчаяния медленно превращается в одну единственную мысль - хочу исчезнуть, лишь бы не чувствовать больше ничего. А потом свои когти сжимает вина. Он не может. Если он умрет, что станет с Юанем? Слезы текут сплошным потоком, перед глазами плывет. Он жалок. Пир длится вечность, не меньше. Шэнь Цинцю больше не плачет. Он сидит, зажмурившись и тяжело дыша. Каждый вздох обжигает легкие. В носу щиплет. Ло Бинхэ все еще нет, он где-то в зале, в центре веселья и интриг. Музыка и гомон голосов уже почти невыносимы, как и отвратительная смесь из пота, благовоний и запаха вина, витавшая в зале. Пьяным вусмерть гостям все равно. Они несдержанно смеются, накидываясь на все новые и новые блюда, хлопая и свистя танцовщицам и певицам, чьи песни и танцы становятся все откровенее. А потом, откуда то доносится омерзительное хлюпанье и тихие постанывания. Шэнь Цзю мутит. Он слышит все слишком отчетливо, пусть и уверен, что рядом с ним нет никого. Императорский стол давно опустел. Он все еще сидит прямо, ощущая лишь боль в затекших мышцах и тошноту. Нижние одежды липнут к телу. Это длится еще несколько шичэней, не меньше, прежде чем Ло Бинхэ, шатающийся из стороны в сторону велит готовить покои для новобрачных. Шэнь Цинцю успевает удивиться тому, сколько тварь должна была выпить, прежде чем его хватают на руки и так выносят в центр зала. Гости не скупятся на сальные комментарии, щедро раздавая советы, что и как должны с ним сделать. Шэнь Цзю страшно. Дрожь возвращается. Ему кажется, что его сейчас отдадут на потеху потной и пьяной толпе. Когда Император разворачивается, желая всем хорошего праздника он почти благодарен. Они идут по коридорам в сопровождении множества слуг. Они слишком быстро достигают императорских покоев. Его грубо опускают на кровать. Ло Бинхэ снимает с него вуаль. Комнату заполняет тревожный перезвон. Шэнь Цинцю в ужасе понимает, что Император пьян. Что ж, он знал, что брачная ночь пройдет отвратительнее некуда. В конце-концов этот месяц был лишь затишьем. Он почти готов, когда с него срывают одежды. Это немного больно. Браслеты и кольца цепляются за ткань, но Ло Бинхэ нетерпелив. Ему нравится рвать ткань, почти касаясь кожи. Ему нравится неподдельный ужас на бледном лице. О, как он желал видеть это! Шэнь Цинцю не сопротивляется, просто не может. Кровяные паразиты все еще не дают ему двигаться. Вскоре он оказывается обнаженным. Император замедляется и отходит в сторону, а потом возвращается с пузырьком с какой-то мутноватой жидкостью. Его голос сочится ядом, а черные глаза смотрят холодно и злорадно: - Из вас, Учитель, получилась просто отличная мать, так разве может этот достопочтенный растрачивать ваши таланты попусту? Первый раз я побеспокоился о том, чтобы у ребенка не было моих способностей. Мне тогда казалось, что это будет забавно, затолкать вам в глотку его гниющий труп, когда он умрет или если вы сами убьете его. Хотя каюсь, первый раз я был небрежен и не имел никакого представления, как подействует то зелье. Но не волнуйтесь, я доработал рецептуру, так что теперь вы точно родите мне наследника. А если нет, то вы попытаетесь еще раз, да, А-Цзю? Ло Бинхэ стискивает челюсть Шэнь Цинцю, вынуждая его открыть рот, а потом просто вливает туда содержимое склянки, заставляя бывшего пикового лорда проглотить все до капли. - Нет, мне не нравится, как звучит ваше имя, оно вам совершенно не подходит. Вам нужно другое, как насчет Синьлэй¹? Императрица Синьлэй, звучит гораздо лучше, нежели императрица Шэнь! Император медленно опускает руку на хрупкую шею, а потом с силой сжимает ее. Шэнь Цзю хрипит. Горло жгло после зелья. - Ах, Учитель, неужели вы даже не желаете меня отблагодарить? Этот почтенный столько сделал для вас, а вы продолжаете мучать меня своим безразличием. Возможно, мне стоит показать вам, что происходит, когда вы теряете благосклонность? Возможно тогда вы наконец поймете, как должны себя вести? Ло Бинхэ улыбается и отпускает его. На шее один за одним расцветают синяки. Дышать трудно, каждый вздох опаляет легкие. От усталости и голода кружится голова. Император поднимается на ноги и приказывает: - Пусть супруг обслужит этого господина. Шэнь Цинцю непонимающе хлопает глазами, смысл сказанного почти не доходит до него из-за шума в ушах. Ло Бинхэ теряет терпение быстрее, чем он успевает хотя бы подняться. Его хватают за запястья, едва не ломая их и бросают на пол. Удар вышибает весь воздух. Корона Феникса, которую он так и не снял отзывается тихим перезвоном. От нее отлетают несколько крупных бусин, теряясь где-то под большим ложем. - Какая жалость, я же говорил вам быть послушным. Посмотрите же, до чего вы меня вынуждаете? Я ведь хотел быть с вами нежен, но кажется вы этого так и не поняли. Теперь мне, как мужу нужно наказать вас. Шэнь Цзю опять не может пошевелиться. Пол неприятно холодит кожу. Его затаскивают на кровать и переворачивают на живот. Император садится рядом. Он чувствует запах дорогого вина и благовоний, а еще почти удушающее тепло, исходящее от зверя. Шэнь Цинцю в ужасе ощущает, как Ло Бинхэ разводит его ноги в сторону, касаясь ягодиц и скрытого меж них отверстия. Его мутит. Липкие и гадкие прикосновения опять повсюду. В голове звучит хохот Цю Цзяньло. Он опять в поместье Цю, в кабинете, лежит на полу, согнувшись и скуля от адской боли, а пара стражников издевательски пинают его в живот. Перед глазами все плывет. Слезы льются без перерыва. Макияж наверное давно размылся. Император грубо проталкивает первый палец смазанный маслом. Комнату наполняет запах хризантем. Шэнь Цзю бьет крупная дрожь, мышцы напряжены до предела. Ло Бинхэ плевать, он проталкивает еще один палец. Больно. Теперь ему больно. Но Шэнь Цинцю плевать. Эта боль его последний якорь, лишь она помогает понять, где реальность, а где лихорадочный бред. Вторая рука проходится по исхудавшей спине, в отвратительном подобии ласки. Боль становится сильнее, не помогает ни обилие масла, ни кровяные паразиты. Император готовит его быстро, не утруждая себя хоть каплей осторожности. Когда пальцы исчезают, оставляя после себя неприятное жжение, Шэнь Цзю закрывает глаза и судорожно вдыхает. Он знает, что сейчас произойдет. Но боль все еще ослепляет. Ло Бинхэ хватает его за голову, вынуждая запрокинуть ее назад и прогнуться в пояснице. Он издевательски шепчет на ухо: - Это ваша вина, Учитель, вы вынудили меня. Шэнь Цинцю почти готов ему поверить. Боль накрывает волнами. С каждым новым движением ему только хуже. Что-то течет по бедрам, пятная простыни. Грубые ладони с силой раздвигают ноги, не давая их свести. А потом терпению Императора приходит конец. Он опускает руку на лодыжку и по комнате разносится хруст. Шэнь Цзю не столько слышит, сколь чувствует его. Это почти невыносимо. Он заходится в рыданиях. Кажется, его переворачивают на спину, продолжая трахать. В голове давно помутилось. Он мечется меж реальностью и забытьем, ощущая лишь черное отчаяние. Шэнь Цинцю не осознает течение времени. Ло Бинхэ уходит, оставляя его изломанной куклой валяться на измятой постели. Приходят слуги. Они помогают ему умыться, расчесать волосы, замазать синяки и одеться в дорогое ханьфу из желтого шелка. Когда-то, при предыдущей династии существовала традиция - на следующий день посла свадьбы муж помогал жене облачится в желтое платье и заколоть волосы, тем самым утешая ее и показывая ее родителям, что их дочь в надежных руках. Кажется тварь решила соблюсти еще и это. Сломанная кость болит. Меж ягодиц противно жжет. Ходить почти невозможно, но это мало кого волнует. Его ведут куда-то по бесконечной веренице коридоров, а потом вталкивают в Тронный зал. Чиновники расступаются, открывая дорогу к трону, где уже сидит Ло Бинхэ. Шэнь Цзю хмурится, ему предстоит подать чай "мужу," хотя он и ходить толком не может. Бывший пиковый лорд до крови закусывает щеку и делает первый шаг. Он идет медленно, держа спину неестественно ровной. Ему не хватает вуали. Сейчас он чувствует на себе чужие взгляды. Они исследуют каждый цунь открытой кожи, задерживаясь на шее и кистях рук, только иногда выглядывающих из под ткани. Высокая прическа с десятком шпилек слишком громоздкая. Дорога к трону бесконечна. Шэнь Цинцю начинает рассматривать лица придворных. Кто-то из них выглядел недовольным, но большинство наоборот улыбается, пряча истинные намерения. Каждый шаг сопровождается ужасающей по своей силе болью. Шэнь Цзю не представляет, как он дошел, как заварил чай и как подал его. Когда Ло Бинхэ приглашает его сесть рядом его на жалкое мгновение накрывает благодарность. Но вскоре он отбрасывает это чувство в сторону, ужасаясь тому, как вообще мог опуститься до такого. Министры и чиновники выкрикивают поздравления, преподносят подарки и дары. Шэнь Цинцю механично кивает, растягивает губы в улыбке и благодарит. Мыслями он уже давно вернулся в тишину Бамбуковой рощи. В мыслях он сидит на мягком пуфике и вычесывает Юаня, тихо рассказывая сыну о каком-нибудь демоне или растении. Все вокруг слишком нереально. Шэнь Цзю видит себя со стороны - красивую куклу в дорогих одеяниях, и понимает, что его больше нет. Есть оболочка, она все еще существует, все еще живет, но его больше нет. Это не он. Ему следовало умереть давным давно и он умер, пусть и оставаясь живым для окружающих. Ло Бинхэ силой ткнул его в правду - он давно не человек, всего лишь вещь и всегда ею был. От осознания этой простой истины больно, но так легко. Губы опять растягиваются в улыбке. - Благодарю, министр Минь, - говорит он. А в мыслях стучит совсем другое. Он кричит от ужаса, сжимая руки в кулаки едва ли не до хруста. Молю, пусть это наконец закончится! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Он больше не выдержит, слишком больно, слишком тошно. Перед глазами опять плывет. Шэнь Цинцю запоздало понимает, он не ел и не пил ничего почти сутки. Впрочем, кому какое дело до вещи? Все прекрасно знают, что он не умрет. А его страдания, разве они трогали кого-то хоть когда-то? В зале полно людей, на Шэнь Цзю многослойный наряд, но он чувствует себя голым. Хочется забиться в угол, но нельзя. Теперь ему нельзя даже этого. 1 - добросердечный 心类 либо же уставший от мира, отрешенный 心累 эти два слова разнятся по написанию, но идентичны по произношению. * https://pin.it/1XKJHSt - Корона Феникса, которую напялили на булочку А-Цзю * https://pin.it/1W5tJEX https://pin.it/7M1Idjr - а вот это и то, что сверху свадебный наряд, есстественно такой себе могли позволить лишь самые богатые чиновники и император, но оцените количество слоев, а теперь представте, что их может быть еще больше еще на этих фото вы можете увидеть, как выглядит настоящая Корона Феникса, которую знатные женщины в Древнем Китае не только лишь на свадьбу, но и во время важных ритуалов в храмах, ну и небольшой фан факт во время правления разных династий цвет свадебного наряда вариировался от зеленого до черного и белого. *https://pin.it/7iCdLZT - а вот это туфли для А-Цзю и они слегка отличаются от тех, что носят большинство женщин в этом фф, исключая служанок. Они относятся к династии Тан, когда в Китае не существовало традиции бинтования ног, а вот туфли времен династии Цин, когда эта традиция цвела и пахла выглядят так https://pin.it/1IYtKny, в длину они, в лучшем случае не превышают 9! см и это считалось еще большим, идеалом были 7-6 см.