По знакомству

      Отойдя от шока Дима попытался прорваться внутрь, но прямо перед ним дверь заперли, а с другой стороны послышался глухой голос -Вам сюда нельзя -Подождите, не уходите, объясните же мне, - но никто больше не ответил. Вместо этого пришёл пожилой охранник и попросил не шуметь. Рот и правда, словно кто-то заклеил. Да как это так? Они с Мариной шутили, что будет двойня и вот так дошутились. -А к жене можно? - он едва сдерживался от того чтобы скатиться по стене на пол и разрыдаться, но... -Извините, сейчас нельзя, - казалось, что сам воздух вокруг вышвырнул его тогда на улицу. Невыносимо, невозможно..как, как это получилось? Он брел на ватных ногах, сам не зная куда. Почти угодил под карету скорой и сам не понял, как оказался в кабинете своего заведующего. Если бы кто-то дал ему зеркало, то Дима бы понял, почему все смотрели на него с такой тревогой. Многие даже подумали, что Марина не выжила, но сбивчивый рассказ все расставил по местам. -Так, никуда не уходи, я сейчас кое-кому позвоню, - голос начальника достигал разума очень неохотно, словно через вату. Большинство воспоминаний того дня пропали и не только у Димы. Чуть позже, когда разрешили посещения оказалось, что Марина не помнит дочь. В какой-то степени это даже хорошо. Она с такой нежностью смотрела на их сына, что у парня не повернулся язык рассказать ей правду. Но главное, что провели расследование. И обязали всех врачей использовать аппарат УЗИ. Страшная потеря обернулась увольнением врача и глубокой раной в сердце тех, кто был в курсе. Девочка была сильно недоношенной. Ей бы посидеть внутри ещё хотя бы месяц. И хотя мальчишка был в полном порядке ей, возможно, просто не повезло.       Маленький Паша смешно причмокивал, продолжая кушать, пока Марина с любовью смотрела на него. Имя пришло само собой. Они все ещё скучали по старшему из Рыковых, поэтому каждый раз произнося это имя внутренне радовались, чествуя цикличность жизни. -В комнате ремонт закончил, кроватку собрал, вещи перестирал, как ты просила, все высушил и разложил, - девушка нехотя оторвала взгляд от сына и с очаровательной улыбкой взглянула на мужа. -Какой ты у меня молодец, все сам сделал, - Дима тоже разулыбался и кивнул -Ну ничего, мы с Пашей скоро приедем и будет тебе веселее, - безмятежность на лице супруги и радовали, и душили одновременно. Она имеет право знать, но...позже, потом, когда-нибудь...парень поднялся со своего места и бесшумно придвинул стул поближе к кровати. -Как думаешь, на кого он больше похож на меня или на тебя? - девушка усмехнулась, взглянула на сына, что до сих пор не изъявил никакого беспокойства по поводу присутствия рядом кого-то кроме мамы. -Кажется на всех нас, даже что-то от твоей мамы есть, наверняка, - Дима одобрительно кивнул. К чему эти бессмысленные споры? Этот кроха заставлял сердце сжиматься от неудержимой нежности, граничащей с безумием. Парень итак прекрасно знал, что будет любить своего ребёнка, но стоило увидеть его, как все чувства стали острее стократно. Может виной была внезапная потеря, которой никак не ожидал? Рыков поднял взгляд на жену. За время беременности она вся округлилась и словно стала мягче характером. В её медленных движениях читалась забота. В осторожных прикосновениях к сыну страх и любовь вперемешку. Дима смотрел на жену и отчётливо понимал, что в эту секунду, и в следующую и после будет любить её. Может быть будут тяжёлые дни, когда захочется уйти, но в итоге они оба вернуться сюда, в этот момент счастья. Марина закончила кормить Пашу и убрала грудь под халат. Слегка смущенно улыбнулась мужу. -Сможешь переложить? Сил нет, - она хохотнула, стараясь этим скрыть нервозность. Парень тут же с готовностью забрал сына и не смог сдержать улыбки. Малыш смешно дёргал соску, то закрывая глаза, то слегка открывая. Наелся и хочет спать, но все равно борется. Зачем? Уложив засоню в кювез Дима вернулся к постели жены и ей тоже помог лечь. Она выглядела совсем уставшей. Марина протянула руку, сцепляя их пальцы. -Мне очень жаль, - шепнула она и тут же почувствовала, как муж задрожал. Он сразу понял о чем она говорила. Значит не забыла... -Не говори так, разве ты виновата? - в глазах обоих заблестели слезы. Супруг наклонился, прижался щекой и Марина сразу обняла его за шею. Это больно...очень больно. Теплые влажные капли потекли по лицам, впитывась в казенную постель. Девушка задрожала. Дима быстро отстранился, сбросил свитер и ботинки и забрался к ней в постель. Узкая кушетка неприятно скрипнула, принимая вес ещё одного человека. Марине хотелось выть, обвиняя весь мир, но в метре от неё сладко спал их маленький счастливый, ни о чем не подозревающий сын. Он заслужил этот сон, ведь сумел родиться. Девушка с силой вцепилась в руку супруга, выливая в эту хватку всю боль, накопившуюся за это короткое время. Уткнулась в плечо и тихонько, стараясь не тревожить сына заныла. Ах, как хотелось Диме разделить это, но кто-то из них должен быть сильным. Кто-то должен держаться. Марина уже не могла. От её пальцев тогда остались яркие синюшные пятна. Они не сходили довольно долго.       Первое время после выписки были особенно тяжёлыми. Покладистый и вечно сонный сын не доставлял никакого беспокойства, однако в противовес ему родители были через чур тревожными. Марине все время казалось, что вот сейчас что-то случится. Паша вдруг перестанет дышать, или у него обнаружиться неожиданная болезнь, которую все проглядели. Дима от жены не оставал и даже купил два мобильных телефона, из-за чего пришлось влезть в серьёзные долги, но это было лучше, чем все время дёргаться.       Со временем тревожность остабла и Марина даже начала выходить на работу, пользуясь помощью соседки, которую подменяла, когда та выходила на смену. Где один ребёнок, там ведь и два. Ярцевы оказались очень хорошими людьми. Даже Альберту можно было доверить малышей. Во дворе кроме них и детей-то особо не было, поэтому ребята сразу сдружились. Ходили друг за другом хвостами и вместе учились всему. Со временем стало заметно, как вечно любопытный маленький Рыков втаскивает свою подругу в неприятности. За что мальчишке частенько попадало и от своих родителей и от родителей Ди. Но ругань ничего не прекращала. Девочка была без ума от своего товарища. И это, пожалуй, могло продолжаться всю жизнь, но дом, в котором они все жили попал под расселение из-за внезапно начавшего проседать грунта. Так они и разъехались, на многие года потеряв контакт.       Но младший Рыков особо по этому поводу не переживал. К тому же проблем и без этого оказалось в достатке. Новое место принесло юному путешественнику хороший урок и травму на всю жизнь. Первый год, после автомобильной аварии приходилось заносить сына в машину в одеяле ибо у него сразу начиналась паника и истерика. Примерно в то же время Марина стала заведующей на своей подстанции и обзавелась личным автомобилем, от которого никак не получилось бы отказаться. Порядком угасший страх вернулся к обоим. Боязнь машин не сделала мальчика менее любопытным. Все дворы и крыши были им исследованы. Многие знакомые на полном серьёзе предлагали запереть ребёнка дома, чтобы точно не поранился и не влип, но как бы страшно не было такой жестокости они допустить не могли. Стараясь все проговоривать через слова, доносить свои чувства не криками, а теплом объятий и честности. И едва наступил переходный возраст, как стало понятно, что путь был верным. Паша доверял родителям свои подростковые неудобные тайны. Конечно, кое-что маме знать было не обязательно, но папа знал все и всегда старался помочь и подсказать. Так прошёл и подростковый возраст, оставив прыщавое лицо и неловко сложенное худощавое тело в прошлом. Школа пролетела незаметно. К тому же закончил её Паша очень рано. Потом был колледж и нетерпеливое: я хочу работать с тобой, пап. Армия вернула домой изрядно подросшего мальчишку со взрослым телом и озорством ребёнка. А потом вдруг...он влюбился. Дальше известное дело.       Марина прижалась к мужу всем телом. Воспоминания в конце концов привели её назад в реальность. Дима ласково поцеловал супругу в висок. Они давно не вспоминали, что у Паши могла быть сестра. Даже не говорили ему. Зачем знать о таком. Только ворошить старое, возвращая угасшую боль. Женщина завозилась и приподнялась, чтобы взглянуть мужу в лицо. Ещё утром они ссорились, а теперь опять не могли оторваться друг от друга. -Дим, а ты не жалеешь? - супруг нахмурился, протянул руку, погладил женщину по волосам. -О чем? - на языке крутилось много всего. -Ну, например, о том, что у нас больше не было детей, или о том, что нам пришлось пережить в самом начале из -за моей матери, или...- теплые пальцы накрыли мягкие губы. -Нет, ни о чем из этого, - Марина улыбнулась, слегка приподняв уголки губ, отняла руку мужа и прижала её к своей щеке -А о чем жалеешь? - Дима сделал вид, что серьёзно задумался, но глаза выдавали его -Я сожалею, что не прибрался в своих залежах раньше, до того, как ты запнулась об эту старую рухлядь, - женщина хихикнула и потерлась щекой о слегка шершавые подушечки пальцев. -Если это твоё самое большое сожаление... -Самое, - остро захотелось поцеловать его. Просто коснуться губ, замереть так. В такие моменты женщина особенно сильно чувствовала, как на самом деле любит этого невозможного порой человека. Она приподнялась и Дима быстро сдвинулся, чтобы оказался с ней на одном уровне. Губы манили, но сначала поцелуй отпечатался в уголоках глаз, туда, где собираются весёлые морщинки. Сердце колотилось, сжимаясь от томительного и сладкого ожидания. Слова не нужны, чтобы рассказать о любви. Дима слегка сжал её пальцы, медленно перебегающие от щеки к коротким волосам. -Пока ты рядом, я не смею желать большего, - и все же губы у него самые сладкие. Домашняя футболка с тихим шелестом упала на пол. Как хорошо, что дети уже уехали. Как хорошо, что не побоялась вернуться к нему тогда, что не испугалась угроз матери.       Дима навис сверху, медленно потираясь твёрдым членом. -А ты все такая же красивая, - Марина фыркнула и притянула мужа к себе за шею. -Перестань болтать, я хочу тебя...       Паша хитро улыбался, иногда поглядывая на дисплей телефона. Оля то и дело переводила взгляд с дороги на мужа. -Ты чего это? Радуешься, что родители помирились? - парень усмехнулся, кивнул и на ближайшем же светофоре отнял несколько секунд дыхания, затянув супругу в жаркий поцелуй. Она так и не поняла его странного порыва, а Паша не смог даже себе объяснить, почему чувствовал себя таким гордым за быстро помирившихся родителей.