Homo homini lupus est. — древнеримская поговорка.
Зима в этом году должна была выдаться суровой и стылой, такой, каких не было уже давно. Несмотря на то, что до холодного времени года оставался ещё месяц, всё вокруг замирало в тихой готовности к тяжёлому периоду. В малейшем движении природы это ощущалось с присущей данному месту остротой: каждая травинка, каждый лист в лесу, казалось, шептал предостережение о том, что зима будет долгой. А ещё голодной. Густые кроны исполинских деревьев, закрывавшие свет в запретном лесу, тоскливо скрипели, наполняя ночь жутковатым звуком на мили вокруг. В густых тенях меж ними, на самой границе с лесом, притаилась высокая плечистая фигура в чёрном длинном плаще с капюшоном, обитым по краю тёмно-серым мехом. Тени вокруг неё, казалось, оживали и клубились сизым маревом у самых полов, заглушая шаги и стирая следы на земле. Здесь, на границе запретного леса и земель вольных стай, воздух наполняли отдалённые, едва слышные звуки барабанов, раскатисто расползающиеся по равнине и мелколесью, добавляя в звучание ночи ритм, что странно резонировал с отголосками старой магии, вплетённой в барьеры, оставленные здесь многие века назад древними магами и колдунами. Человек в плаще презрительно хмыкнул себе под нос и развернулся на месте, исчезая в чёрных глубоких тенях деревьев, на мгновение словно в них растворяясь. Барьер сегодня был особенно тонок, ведь ночь Открытия Врат только началась, а потому в качестве временного смотрителя леса этот человек должен был проверить все границы и печати. Стаи знали, что им лучше даже не пытаться сюда подходить. Договор был подписан более трёхсот лет назад, и многие старые шаманы и вожди ещё хорошо помнили, чем чревато его нарушение, передавая в поколениях угрозу, исходившую от этого леса чёрных исполинских деревьев молчаливой и мрачной громадой замерших на границах времён и легенд. Человек вздохнул. Надобности в собственном присутствии на границе в эту ночь на самом деле не было, но долг обязывал проверить все печати барьеров за отведённое ему время до рассвета. И хотя стаи были шумными, проблем от них было намного меньше, чем от людских поселений с южной стороны леса, примыкающих к границам соседнего королевства. Вот там частенько бывали нарушители спокойствия, так что, недолго думая, человек направился в другую сторону, покинув границу ликанов. В эту ночь предстояло сделать ещё слишком многое. А пару бесполезных псин, по глупости забредших на территорию леса, ждала лишь достойная их смерть. Ведь до весны отсюда было уже не выбраться. Впрочем, самого смотрителя это не волновало. В конце концов, какая польза вообще была от того, чтобы покидать собственный дом?***
К утру, когда врата, наконец, начали закрываться, долгий путь смотрителя закончился. Лес был слишком необъятным, чтобы одно живое существо было способно за ночь обойти все границы. Благо, что для смотрителя всегда был открыт путь через тени Ихабодов, тех самых деревьев, которые вгоняли в дикий хтонический ужас нарушителей. Мало кому было известно, но эти твари были живыми, просто их восприятие времени было настолько растянуто, что потребовалось бы простоять на их корне не меньше часа, чтобы они хотя бы это заметили. Впрочем, Ихабоды были настолько древними, что ни один смотритель никогда не сомневался в том, что они были здесь задолго до появления разумной жизни в этих землях. Ночь выдалась не из лёгких, но два раза в год можно было и потерпеть, тем более, что в этом году даже обошлось без убийств. Что расстраивало, если честно. Ведь обычно всегда находилась хотя бы парочка особенно отбитых на голову представителей того или иного вида, что пытались напасть на смотрителя в такие ночи, дабы пробиться за границу леса по тем или иным причинам. В этот же раз попалась лишь пара перепуганных подростков из ближайшей деревни, которым хватило одной стрелы, выбившейся в кору дерева над их головами, чтобы вся прыть из дурных голов повыветрилась разом, и они, сверкая пятками, убрались обратно на сторону людей. Так что можно было сказать, что это была первая такая спокойная ночь Открытия Врат за последние семь лет. Можно было теперь вздохнуть с облегчением, хотя и стоило ещё днем пройтись да поискать следы вдоль границ, чтобы проверить окончательно, ведь вполне возможно, было что-то упущено. Старый дом в центре запретного леса встретил уставшего и раздраженного за ночь смотрителя запахом дыма и подгоревшей еды. Человек раздосадовано вздохнул, толкнув дверь, и моментально оказываясь в тёплом помещении, наполненном звоном посуды в столовой на первом этаже и запахами испорченной пищи. — Что он опять спалил? — слегка хриплый от холода голос, но определённо женский, раздался из-под натянутого капюшона плаща. Великим смотрителем запретного леса при ближайшем рассмотрении оказалась невысокая черноволосая девушка с двумя туго заплетёнными косами и растрёпанной чёлкой, выглядевшей лет на двадцать в лучшем случае. Она скинула капюшон, и волшебный морок рассеялся, а крупная высокая фигура, которой она казалась с виду, развеялась дымкой. Чёрный плащ с капюшоном впитал в себя оставшуюся магию и был аккуратно убран в шкаф, стоявший в коридоре, услужливо открывший хозяйке дверцы самостоятельно. Прожорливая утварь сыто рыгнула, довольно хлопнув дверцами, заставив хозяйку волшебного дома брезгливо поморщиться. — Приведи его в порядок и заряди, Гектор. Если ты опять сожрёшь пуговицы, я в следующий раз запихну в тебя мышь, — сухо бросила она шкафу, испуганно щёлкнувшему петлями и слегка затрясшемуся от ужаса. Девушка принялась снимать с себя чёрный плотный камзол до колен без рукавов, под которым была белая рубашка, на запястьях перетянутая тёмными обмотками. Она с облегчением вздохнула, скинув одежду на стул, стоявший недалеко, и осталась лишь в рубашке да тёмных штанах с широким поясом, облегающих подтянутую и аккуратную фигуру. Девушка потянулась, оглядываясь по сторонам. Тяжёлые шторы были раздвинуты, впуская в дом больше света, отчего она досадливо сморщила нос. Всё, чего ей сейчас хотелось — это выпить свой кофе и посидеть немного в тишине, но этим планам, по всей видимости, было не суждено сбыться. Со стороны столовой что-то снова грохнуло и зашипело, и девушка, закатив чёрные как бездна глаза к потолку, скинула с себя высокие сапоги того же цвета, всунув ноги в услужливо оставленные у порога мягкие тапочки, да отправилась в направлении шума. Как раз когда она завернула в арку столовой, снова что-то зашипело, а на пол упала очередная тарелка, разлетевшись на осколки. Ведьма вздохнула, сурово сдвинув брови да сложив руки на груди, и оглядела царивший в столовой бардак. По длинному столу в панике бегала бестелесная рука, покрытая шрамами и швами, пытавшаяся с помощью магического инструмента на его запястье в виде металлического браслета, инкрустированного парой фиолетовых драгоценных камней, хоть немного совладать с… готовкой? Тут и там виднелись осколки скорлупы яиц, со стола стекало жидкое и почему-то голубоватое тесто, которое ко всему прочему ещё и пыталось шевелиться, а на плите, работающей от огненного камня в глубокой сковороде, превращалось в угли очередное яйцо. Девушка потёрла пальцами переносицу и тяжело вздохнула, зажмурив на секунду глаза, в зрачках которых вспыхнули алые искры. Она повернула чёрное кольцо на своём среднем пальце красным камнем внутрь ладони и взмахнула рукой. Хаос тут же прекратился, словно замерев во времени и мгновении. Замерший в испуге живой придаток слегка попятился назад, осторожно перебирая перепачканными в муке пальцами. — Сколько раз тебе говорить, что нет необходимости в том, чтобы готовить мне завтрак? У тебя это не получается, — недовольно фыркнула она, подходя к столу и жестом руки отправляя испачканную, впоследствие кулинарных изысканий одного глумливого придатка, утварь в раковину. — Отвратительно, — она сморщила нос, косясь на пытавшееся незаметно сбежать голубоватое тесто. Чёрная бровь дёрнулась вверх, а глаза сощурились, внимательно всматриваясь в ожившую субстанцию. Она вновь взмахнула ладонью, и несчастный случайный гомункул поднялся в воздух, как и пустая банка с верхней полки посудного шкафа, стоявшего неподалёку. Через мгновение протестующая субстанция была полностью заключена в стекле, а крышку юная ведьма запечатала, взяв банку уже безбоязненно в руки. — Интересно. Что ж, посмотрим, что из тебя можно будет сделать, — девушка довольно сощурилась, отправляя стеклянную тюрьму для неудавшегося эксперимента Вещи, на дальнюю полку. Она разберётся с ним позже. Застывший на это время в расстроенных чувствах придаток вяло пошевелил пальцами, показывая жестами, что он вообще-то старался. Его хозяйка вздохнула, подходя ближе и протягивая ладонь к нему в требовательном жесте, и бестелесная рука недовольно подошёл поближе, позволяя ей снять с его запястья магический инструмент, нагло сворованный им из её лаборатории. Ну, это Вещь полагал, что ворует, а на деле ведьма просто позволяла ему это делать. — Я тебя предупреждала, что телекинез — явно не твое. Да и магией ты пользоваться не можешь, так что прекращай уродовать мне столовую каждый раз, когда я разрешаю тебе использовать это, — она потрясла зажатым между пальцами браслетом в воздухе, чем вызвала явное недовольство со стороны Вещи, который активно начал жестикулировать. — Ни слова. Лучше пойди проверь ловушки по периметру территории дома. Бестелесная рука обиженно скрипнул ногтем по каменной гладкой столешнице и спрыгнул на пол, бодро застучав пальцами в направлении лестницы на второй этаж дома, чтобы выполнить поручение его сварливой, особенно по утрам, хозяйки. Одна из половиц внизу услужливо скрипнула, подбрасывая придаток сразу на верхний пролёт, и так же вернулась на своё место, словно никогда и не шевелилась вовсе. Ведьма хмуро покосилась на улепётывающую по полу руку, подходя к плите да ставя на неё турку, и принялась готовить себе кофе, пытаясь сосредоточиться на этом занятии, а не на слегка зудящей коже на тыльной стороне левой ладони, где находилась печать, выглядевшая как разрастающийся вверх и опоясывающий предплечье узор, похожий на стебли розы с шипами и заканчивающийся, не доходя до локтя. В доме было слишком много магии, и это раздражало печать, правда, поделать с этим она ничего не могла. Лучше уж было так, чем возиться потом с огромным количеством последствий магического дисбаланса в теле. Она вздохнула, беря в руки тряпку и принявшись оттирать столешницу от беспорядка, устроенного Вещью. Когда-нибудь она или отрежет бестолковому придатку пальцы, чтобы он не бедокурил со скуки, или пришьёт дополнительные, чтобы ему было чем заняться в этой глуши. В конце концов, шёл уже девятый год их «заключения» в этом месте, а занятий тут было не так уж много. К моменту, когда бодрящий напиток уже был готов, и она успела сделать первый обжигающий глоток, по полу послышались быстрые перестукивания бегущего придатка. Она нахмурилась, понимая, что в этом звуке было что-то тревожное. Ведьма медленно повернула голову вбок как раз в тот момент, когда в арку приведённой в порядок столовой, скользя по тёмному дубовому паркету, вбежал чрезмерно возбуждённый Вещь. — Говори медленнее, я не понимаю, когда ты так быстро дёргаешь пальцами, — фыркнула она, заставив Вещь чуть замедлиться, пока он активно жестикулировал, пытаясь объяснить, что обнаружил со своего наблюдательного поста под крышей дома. — В капкан попался кто-то крупный? Интересно… Я ведь недавно обновила отводящие амулеты, — она с лёгким сожалением отставила кружку в сторону и встала со своего места, взглянув в окно. Небо начало затягивать тяжёлыми тучами, и вот-вот обещал пойти дождь, так что стоило поторопиться, чтобы забрать добычу, так милостиво решившую восполнить их запасы продовольствия. Не то чтобы в этом было много нужды, но подготовка к зиме, обещавшей быть тяжелее, чем предыдущие, не терпела отлагательств. В конце концов, во всём этом доме она была единственным человеком, которому вообще могла потребоваться пища, так что происходящее было в её личных интересах. Подхватив с вешалки темную стеганую куртку до колен, она накинула её поверх рубашки, рассчитывая долго на улице не задерживаться, и принялась обуваться. Вещь подтащил перевязь с охотничьим ножом, и ведьма ему кивнула, забирая предложенное и закрепляя его на поясе. Следовало бы взять ещё и лук со стрелами, но, судя по объяснениям придатка, идти было недалеко, значит, и бояться особенно было нечего. За внешним кругом амулетов, ограждающих её личную территорию, стоял магический туман, не пропускавший разумных существ и нежить, так что в капкан могла попасться разве что какая-то дичь. Вынырнув на улицу из тепла дома в промозглый и пахнущий холодным будущим дождем воздух, она поёжилась, запахивая куртку плотнее, и нахмурилась. Ведьма надеялась, что этот поход принесёт ей что-то полезное, а не просто какую-то мелкую дичь, ради которой из дома выходить вообще не стоило. Выйдя на улицу, под навес над крыльцом, опутанным увядающим диким виноградом, она зябко поёжилась после теплоты дома и нахмурилась, поправляя за спиной небольшой рюкзак, в котором было лишь несколько мотков прочной верёвки и свёрнутая плотная старая холщовая ткань на тот случай, если добыча окажется больше, чем она сможет унести самостоятельно, и придётся волочить её по сырой земле. Ведьма угрюмо посмотрела на тучи, налившиеся свинцом над её головой. Судя по их цвету, у неё оставалось не больше часа, чтобы успеть завершить их маленькое мероприятие. Черноглазая ведьма сморщила нос, зябко кутая руки в длинные рукава куртки. Не хватало только ещё промокнуть. Вещь, взобравшийся ей на плечо, указал пальцем на северо-восток от дома к самой кромке тумана, видневшегося вдали на границе её территории, и ведьма, вздохнув, затянула шнурок на горле куртки сильнее, пытаясь сохранить ускользающее тепло. Магический плащ компенсировал бы все перепады температур, но магия в нём за эту ночь почти истончилась, так что пришлось обходиться обычной одеждой. Ведьма раздражённо шла по тропинке в указанном её спутником направлении, не боясь ничего. Это была её территория, её земля, огороженная и отсечённая от леса так, что даже Королева Топи не смогла бы сюда прорваться, не заплутав в петле искажения, ловко запрятанной в туманной границе по периметру её земли. Ведьма по-настоящему гордилась этим своим изобретением в магии, хотя та и была чужда ей изначально по праву рождения. Тем не менее, её исследования принесли свои плоды на этом поприще, и она с готовностью могла смело утверждать, что её нововведения в изначальном барьере, установленном много веков назад предками, были лучшим из того, что вообще мог создать симбиоз из магии и колдовства в этом столетии. Поколебать петлю искажения подобного масштаба могла лишь божественная сила, а это было настолько же маловероятно, как и то, что солнце взошло бы на западе, а село на востоке. Задумавшись в очередной раз о недостижимом пока балансе двух противоборствующих, но таких близких в своей сути, сил в собственном теле, она не сразу обратила внимание на то, что придаток, сидевший на её плече, начал беспокойно барабанить её по вороту куртки, заставив ведьму озадаченно моргнуть, чтобы вернуться в реальность и оглядеть место, в которое она пришла. — Какого дьявола? — почти шипящим от раздражения голосом тихо произнесла девушка, стоя над тушей достаточно габаритного, но очень грязного волка, задняя лапа которого и угодила в капкан. Животное лежало на земле, запрокинув голову набок и вывалив язык из громадной пасти. Недалеко от него в ловчей яме Вещь обнаружил оленя, и, судя по оставленным следам, хищник гнался за ним, когда они оба угодили в ловушки, установленные смотрителем запретного леса. В отличие от волка, олень был уже мёртв, и ведьма не знала, к добру это или нет. Свалявшаяся шерсть, усыпанная грязью и листьями с ветками, была совершенно непонятного светлого оттенка, а могучая грудина время от времени медленно опускалась и приподнималась, символизируя то, что животное всё ещё было живо. Ведьма досадливо фыркнула, оглядывая свою «добычу». От волка кроме шкуры и клыков с когтями взять было особо нечего, но даже так все это было слишком затратно по усилиям и времени. Возиться со свежеванием, сушкой и выделкой было абсолютно бесполезно в её случае, учитывая дом, набитый магическими инструментами и всем необходимым, а продавать шкуру в ближайшей деревне не имело никакого смысла. Но и оставить хищника тут гнить было пустой тратой ресурсов, учитывая надвигающуюся грозу с ливнем, и риск впоследствии привлечь существ, иметь дело с которыми она бы хотела в последнюю очередь. Она вздохнула, присаживаясь на корточки возле морды волка, и внимательно принялась его рассматривать. Зверь жалобно заскулил, почувствовав рядом человека, и ведьма вздрогнула, встретившись взглядом с живыми и наполненными болью ярко-голубыми глазами. Такого цвета у диких волков не бывало в природе, и это настораживало. Она задумчиво погладила подбородок пальцами одной руки, второй ухватившись за рукоять ножа на поясе. Безопаснее всего было бы прямо тут оборвать его жизнь, избавив от мучений, но почему-то пальцы левой руки непроизвольно сжались на рукояти так, словно тело само было против этой идеи, парализованное жалостливым взглядом волка. Ведьма вздохнула, поднимаясь и выпрямляясь во весь свой невысокий рост. Она оглянулась на замершего в нерешительности придатка. — Заберём оленя и волка домой. Оленя — на мясо, — она задумчиво взглянула на скулившее у её ног животное, которое чуть повернуло голову, чтобы лучше видеть человека, стоявшего рядом с ним. Обессиленный и обескровленный волк смотрел на неё с немой мольбой, и она просто не могла заставить себя убить его. Ведьма славилась своим тяжёлым характером, но никогда не была жестокой к животным, в отличие от людей. Она вздохнула, отводя взгляд от любопытного придатка. — Волка тоже заберём. Но попробуем подлатать. Давай поторопимся, иначе скоро пойдёт дождь. Придаток радостно подпрыгнул на месте, отправившись к ловчей яме. Он бодро подтащил к её краю длинный лоскут прочной холщовой ткани, которую они с собой принесли заранее, чтобы его хозяйка могла положить в него тело оленя, дабы проще было транспортировать до жилища. С волком возни предстояло намного больше, и всё, о чём думала раздражённая ведьма, так это о том, чтобы успеть до начала дождя. Спустя почти час хозяйка колдовского дома ругалась себе под нос на всех доступных ей языках, ощущая боль в спине и руках от нагрузки. Ткани не хватило на то, чтобы переложить на неё волка, так что домой пришлось возвращаться дважды. В первый раз относительно легко она доволокла до сарая тушу небольшого оленя, а вот во второй, забрав предварительно несколько длинных жердей и топор, удалось вернуться позже уже с тушей поскуливающего хищника, кое-как уложенного на импровизированные волокуши. Переложить его на них было несложно, воспользовавшись небольшой порцией телекинеза из артефактного кольца, но вот тащить его к дому пришлось уже своими силами. Почти. Всё-таки ведьма никогда не оставалась без своих артефактов, так что благодарила духов за то, что в своё время наложила минимальные заклятия на почти всю свою верхнюю одежду просто от скуки, когда осваивала мастерство зачарования пару лет назад. Так что хоть всё это и потребовало немалых усилий, но свою миссию она завершить смогла, полностью исчерпав запас магии в сапогах и поясе, что временно увеличивали её силу и скорость. Без всех этих вещей она бы никогда не смогла доволочь такое огромное животное до дома и умудриться ещё спустить его в подвал. Благо, что с последним помог уже сам дом, услужливо распахнув перед хозяйкой боковой потайной люк и спуск, выпрямив и удлинив ступени на короткий промежуток времени, сделав их почти гладким скатом вниз, что значительно облегчило её задачу. К концу своей миссии ведьма тяжело и загнанно дышала, покрывшись потом от усилий, а волосы её были взлохмачены и торчали в разные стороны, выбившись из кос, что не придавало ей хорошего настроения. Она болезненно выпрямилась, упирая руки в поясницу, и сдавленно выдохнула, хмуро оглядывая подвал, почти ничем не занятый. Во всяком случае с тех пор, как она в порыве исследовательского интереса создала пространственный сгиб, чтобы убрать отсюда весь накопившийся за годы скарб, оставшийся ещё от предыдущих предков, проживавших когда-то в этом доме и добавлявших в него с каждым разом все больше изменений. Поэтому теперь когда-то тёмный и сырой подвал, забитый доверху всяким хламом, выглядел чистым, освещённым и пустым, если не считать его боковых комнат, которые она обустроила под свою лабораторию. — Бесполезный хлам, — брезгливо фыркнула ведьма, отбрасывая в сторону очередной свёрток из сундука с медикаментами и инструментами, предназначенными для первой помощи, когда спустя десяток минут после её прихода она копалась в пространственном сгибе, находившемся за одной из четырёх массивных дверей в подвале. Помимо повреждённой капканом задней лапы, у слишком сильно исхудавшего волка оказался пробит бок, в котором застрял обломок бивня весьма крупного кабана. Посему выходило, что где-то в туманном барьере, застилавшем собой несколько миль леса по периметру вокруг дома, бродил весьма крупный зверь, о существовании которого она не знала, и это её злило. Зверь явно был хитёр, раз до сих пор не попался в её ловушки на границе тумана, а значит, имело смысл заняться в ближайшее время охотой, утолив свой болезненный интерес, да и с практической точки зрения это имело смысл. Олень — это, конечно, прекрасно, но он был небольшим, и если удастся спасти волка, то его надо будет кормить мясом, а личными запасами на зиму, необходимыми для этого, она не обладала. Что ж, во всём была польза, ведь это в кои-то веки могло хоть немного скрасить её скучные однообразные дни. Тем временем она, наконец, нашла длинный узкий ящик, в котором тихо звякнуло стекло множества склянок с зельями, протерев пыль на крышке, она с облегчением хмыкнула, различая поясняющую надпись на ней написанную замысловатым почерком. Удовлетворённо, едва заметно улыбнувшись, она запихнула его подмышку и прихватила с собой ещё пару мешочков с травами да хирургические инструменты и отправилась обратно в подвал. Они с Вещью отнесли пострадавшее животное туда с помощью магии, из-за чего левая рука теперь у неё мелко подрагивала, а на кончиках пальцев зудели магические импульсы. Не то чтобы ей это мешало, скорее раздражало, учитывая предстоящую работу над раненым животным. Тяжело дышавший хищник чуть повернул голову в её сторону, и следом за этим послышался скрежет металла по каменному полу. Она предпочитала не рисковать, несмотря на то, что волк не проявил никакой агрессии (всё же это было дикое животное, хотя и весьма крупнее своих лесных сородичей), поэтому шею его теперь обхватывала длинная цепь, надёжно прикованная к одной из несущих каменных колон просторного подвала. Впрочем, странное животное, казалось, совсем не было против, позволив ей это без пререканий. Ведьма нахмурилась, оглядывая своё поле деятельности, и вдруг остановилась как вкопанная в паре шагов от животного, неожиданно осознав, что за странное чувство беспокойства ею овладело с того момента, как она нашла волка. Ну конечно же… — Глаза. Габариты, — она сердито ворчала себе под нос, резким шагом подходя ближе, где на лежанке из сухого сена находилось животное при смерти. Девушка отложила в сторону на стол, стоявший рядом, всю свою ношу и подошла, поднимая неповреждённую лапу животного, внимательно разглядывая подушечки, пересчитывая скрытые в шерсти пальцы. Их было пять. Ведьма медленно опустила лапу животного и тяжело вздохнула, хмуро оглядывая уже почти не скулящего хищника. Был ли смысл спасать истинного оборотня? Именно что истинного, а не этих бездарей, вроде типичных ликанов, населявших пограничье с лесом. Те могли оборачиваться лишь в одну форму, и весьма антропоморфную, нечто среднее между волком и человеком, и только в полнолуние. А то существо, что было перед ней, являлось настоящим, истинным оборотнем, способным менять форму и даже вид вне зависимости от фаз луны. Она читала о таких весьма давно, и считалось, что данная ветвь ликанов давно исчерпала себя, растворившись в генах обычных дворняг, как называла ведьма всех существ, населявших земли вольных стай не без обоснованного презрения. Она задумчиво уставилась в яркие, такие нетипичные для волков голубые глаза, не улавливая в них интеллекта. «Неужели одичал? Странно». Ведьма вздохнула, рукой раздражённо взъерошивая и так бывшую в беспорядке чёлку. — Что ж. Не попробуем — не узнаем, — сказала она, разворачиваясь и отходя к столу за вещами, что принесла сюда для лечения, пока глаза волка следили за ней неотрывно и как-то даже меланхолично. Девушка чуть криво усмехнулась, беря всё необходимое и поворачиваясь к животному. — Выбора у тебя всё равно нет. Либо у меня получится, либо ты умрёшь. Волк медленно прикрыл глаза, словно соглашаясь с этим условием и смиряясь с собственной участью, а ведьма приступила к делу, закатывая повыше рукава уже испачканной предыдущими усилиями белой рубашки. Работа предстояла нелёгкая, потому как лекарское дело не было её основной специализацией, а жизненной магией она не обладала.***
— Я не понимаю, — устало потёрла виски ведьма мокрыми руками, чувствуя, как подёргивается её левое веко от раздражения. К вечеру волк, оказавшийся волчицей, пришла в себя и теперь радостно высовывала язык из пасти и обнюхивала подвал, доверчиво заглядывая ей в глаза огромными голубыми очами, а мокрый хвост активно вилял из стороны в сторону. — Ты волк или собака, чёрт бы тебя побрал?! — устало рыкнула брюнетка, не сомкнувшая до сих пор глаз, хотя на улице уже занимался закат, а начавшийся ливень наполнял звуками дождя притихший дом. Волчица радостно высунула язык и в очередной раз попыталась лизнуть её в лицо, за что снова получила шлепок по носу, расстроенно засопев в ответ. Ведьма сама была уже мокрой с ног до головы, пытаясь вымыть излишне активное животное, чьи габариты оказались проблемой, когда встал вопрос о её чистоте. И снова пришлось использовать магию, чтобы решить эту неурядицу. Увы, но ведьма не могла позволить того, чтобы едва оправившееся от ран животное, находившееся в её доме, разносило бы на своих огромных лапах по нему грязь. Как минимум, сам дом был бы от этого не в восторге. В сущности, ей было всё равно, и она вообще намеревалась оставить волчицу в подвале до следующего утра, оставив вопрос её исцеления на участь богов или других высших сил… Но уже через несколько часов, пока она пыталась уснуть в своей комнате на втором этаже дома, ведьма уже готова была сойти с ума от постоянного доносившегося откуда-то снизу громкого скулежа и подвывания. Вещь с трудом удержал её от того, чтобы передумать в отношении сохранения жизни спасённого ими же животного, и ей пришлось спуститься вниз, чтобы проведать нарушителя спокойствия. И каково же было её удивление, когда вместо умирающего животного она обнаружила радостного, вилявшего хвостом громадного волка, что с интересом принюхивался ко всему, до чего мог добраться, учитывая длинную цепь на его шее. Поняв, что запирать животное в подвале — не решение вопроса тишины в доме, она удручённо вздохнула, оглядывая предстоящий фронт работы и успев уже трижды проклясть собственную жалость, которая не позволила ей убить его раньше. Проблема была в размерах животного и том, что собственный перфекционизм просто не позволял ей выпустить в дом грязного волка. Так что спустя полчаса ломания головы своей и бестелесной руки (если бы она конечно у него была), было принято решение сначала этот радостно урчащий комок шерсти отмыть. И вот теперь половину подвала, в котором она всегда старалась поддерживать чистоту, занимали кадки и ведра с водой, а весь пол был залит мыльным раствором и огромными грязными лужами. Ведьма закатила глаза к потолку, под которым обосновались волшебные светильники, наполненные живыми огоньками и выглядевшие так, словно в гигантской паутине застряли крохотные кусочки света, помещённые во множество банок. Она устало моргнула, возвращая своё внимание к происходящему. Большой и мокрый нос волка снова ткнул её в руку, требуя к себе внимания, и ведьма вернула свой раздражённый взгляд к этому существу. — Если ты хочешь здесь остаться, то тебе придётся вести себя прилично, ты поняла? — она вздохнула, наблюдая, как волчица недоуменно повернула голову набок, явно не осознавая её слов. «Неужели и вправду одичала?» Ну, в этом был некоторый плюс, в теории избавляя её от проблем в будущем в виде внезапно появившегося в её доме человека, находившегося в не самом дружелюбном расположении духа после обращения. К тому же, была высока вероятность того, что одичавший истинный оборотень уже никогда не вернётся к своей человеческой сущности. Ведьма раздражённо убрала мокрую чёлку в сторону, хмуро покосившись на животное. Было ли это вообще безопасно? — Хм… — она задумчиво потёрла подбородок и покосилась на Вещь, что увлечённо оттирал щёткой здоровый бок оборотня, разлёгшегося на каменном полу подвала. Придатку явно было это занятие в радость, ведь впервые за время их пребывания в этом лесу случилось хоть что-то интересное, и в доме появилось новое живое существо, кроме воронов ведьмы, гнездившихся в воронятне под крышей, которые частенько норовили его клюнуть или выкинуть за барьер шутки ради. Волчица же поначалу на него среагировала странно. Вернее, было странным наблюдать за тем, как зверь её габаритов, жалобно скуля и прижав уши к черепу, испуганно отодвигалась от живой руки, активно пытавшегося с ней познакомиться поближе. Впрочем, спустя полтора часа, оборотень уже почти никак на него не реагировала, позволяя обрадованному этим фактом придатку участвовать в процессе её помывки, чему сама ведьма была только рада. Ещё не хватало только лишний раз печься о безопасности живой руки, не зная, как в следующий раз на него среагирует хищник. Ведьма обречённо вздохнула, вновь отталкивая ладонью от своего лица любопытный нос. Похоже, она самолично создала себе проблему. И, похоже, теперь с ней придется что-то делать. Вопрос безопасности всё ещё донимал её, но при взгляде в эти огромные голубые глаза, в которых ничего кроме любопытства и щенячьего восторга не было, у неё начали появляться сомнения относительно собственного здравомыслия. Она вновь раздражённо потерла виски пальцами и серьёзно уставилась на мокрую волчицу, которая встряхнула головой, в очередной раз окатив её брызгами прямо в лицо. Ведьма закрыла глаза, мысленно сосчитав до трёх и стараясь держать себя в руках, пока с её лица стекала вода. Её веко предательски дёрнулось, когда она вновь их открыла, обнаружив прямо перед лицом любопытный нос и открытую пасть, из которой вывалился длинный язык, что намеревался вновь её облизнуть. — Да чтоб тебя! — звонкий шлепок ладонью по носу снова вызвал разочарованное ворчание, и оборотень отвернула морду в сторону, опустив голову вниз и глядя на неё из такого положения огромными жалостливыми глазами, да тихо поскуливая. Ведьма снова сдержанно вздохнула. — Ладно. Сделаем так, — она вытянула правую руку вперёд, повернув кольцо на большом пальце камнем внутрь ладони, и над её ладонью заискрились алые всполохи магии, образуя круг. Чёрные глаза сощурились, мигнув красным светом на дне зрачков, и она внимательно посмотрела на волка. — Если ты хочешь здесь остаться, тогда тебе придется мне подчиняться. Я не потерплю ситуации со змеёй, которую сама же пригрела. И поскольку ты существо разумное, в чём лично я сомневаюсь, но все признаки присутствуют, придётся заключить временный контракт слуги. Либо я запру тебя здесь, а через пару дней выпущу на волю и больше мы не встретимся. Так что выбирай с… Волчица навострила уши, повернув голову вбок, и непонимающе посмотрела на неё, заставив ведьму снова обречённо вздохнуть. Она повернула правую руку к ней, левой указав сначала на себя. — Либо подчиняешься мне, — следом её палец переместился, указывая на узкое окно подвала, находящееся под потолком, за которым шел дождь, после первого жеста заставив животное проследить за её рукой. — Либо уходишь. Всё прост… Лапа волка тут же легла на её ладонь, хотя и казалось, что оборотень ничегошеньки не поняла, но вроде догадалась, радостно снова начав вилять хвостом и разбрызгивая воду во все стороны. Веко ведьмы снова дёрнулось, заметив Вещь, уцепившегося пальцами за длинный хвост, и, по всей видимости, наслаждавшегося внезапными каруселями. Магия над её пальцами собралась в еле заметную светящуюся печать, и впиталась в лапу волка, вспыхнув напоследок, прежде чем исчезнуть, заставив ведьму поражённо приподнять брови, а волчицу удивлённо заскулить, когда она тут же начала обнюхивать свою лапу, явно не понимая, что только что произошло и куда исчезла только что светящаяся штуковина. Такая магия была простой, но откликалась на согласие или возражение в душе того, с кем заключался контракт, а это значило только то, что существо перед ней было полностью согласно с её условиями. Что уже было странным и заставило вернуться тупую боль в виски ведьмы от непонимания. — Ни черта не понимаю, — на выдохе простонала ведьма, потирая лицо ладонями. — Ладно, — она вздохнула, хмуро оглядывая беспорядок, устроенный ими в подвале. Сил проводить уборку сегодня уже не было, но не пускать же в дом мокрое животное таких габаритов, а иначе поспать ей просто не удастся. Правда, теперь этот вопрос было решить проще. Она потянулась вперёд, расстёгивая замок с цепи на шее мокрого волка, понимая, что теперь в нём нет необходимости. Ведь контракт слуги был намного надёжнее, чем это, хоть и временный. Из-за магии оборотень теперь ничего не сделает ни ей, ни дому, ни Вещи, так что вопрос безопасности был решён. Она встала и хлопнула в ладоши, сосредотачивая сырую энергию между ними и собирая воздух вокруг в набирающий скорость маленький вихрь, затем, добавив частичку огня, сделала его тёплым, и перенаправила на оборотня, чтобы высушить. Сначала волчица испуганно отпрянула в сторону, подогнув больную ногу и припадая на раненый бок, но поняв, что это не грозит ей новыми увечьями и даже приятно, стала довольно подставлять себя под поток воздуха, чем вызвала кривую ухмылку на губах ведьмы. Через несколько минут процесс был завершен, и смотрительница заколдованного леса внимательно оглядела дело своих рук. Шерсть, после помывки оказавшаяся почти что белой, но слегка золотистого оттенка, в ближайшем обозримом будущем грозила покрыть собой весь дом толстым слоем, а пушистый хвост активно вилял из стороны в сторону. Волчица, стоявшая не в полный свой рост из-за травмированной задней лапы и бока, была высотой почти с ведьму, а это значило только то, что когда она окончательно выздоровеет и сможет уверенно стоять на всех четырёх лапах, то спокойно сможет положить свою голову на её плечо, даже не напрягаясь. Хозяйка волшебного дома обречённо вдохнула, понимая, что прокормить такую громадину будет весьма сложно. С другой стороны — это был хищник, а значит и пропитание себе вполне мог добывать сам. Когда выздоровеет, конечно. Рана была тяжёлой, и, честно говоря, ведьма не рассчитывала, что её скудных познаний в целительском деле да зелий от бабушки будет достаточно, чтобы помочь. Но, как оказалось, этого хватило, чтобы подстегнуть естественную регенерацию животного, так что через пару дней, максимум — неделю, оборотень будет здорова, словно никаких ран и не было. — Всё. Моя работа тут окончена. Вещь! — она выискивала глазами глумливый придаток, который тут же показался, выкатившись по луже на полу откуда-то из-под лап волчицы, заставив ту слегка дёрнуть носом в его сторону от неожиданности. — Займись ей и отдай тушу оленя. Регенерация требует значительного количества сил. Я ухожу, — она брезгливо оттянула в сторону край грязной и мокрой рубашки и раздраженно поджала губы. Что ж, личная ванна перед сном была теперь необходимостью. Конечно же, её собственная, а не эта импровизированная купальня, которую они тут устроили. Обречённо вздохнув, девушка развернулась и направилась прочь, не обращая внимания на тут же раздавшийся ей в спину скулёж. — Тишина! — она щёлкнула пальцами, и звук тут же прекратился, заставив оборотня удивлённо и смешно округлить глаза, когда она поняла, что не может издать ни звука, что стало возможно благодаря заключённому между ними контракту. Ведьма зло обернулась на непутёвую парочку из волка и живой руки, который беспокойно замер на полу, всем своим видом демонстрируя внимание. Она не верила ему ни на йоту, раздражённо сощурившись. — Я не хочу видеть никого из вас до утра. Я ясно выражаюсь? Вещь тут же чуть склонил пальцы, а оборотень вновь вопросительно наклонила голову вбок. Ведьма закатила глаза и, фыркнув, махнула рукой, продолжив свой путь наверх. Она не собиралась больше ими обоими заниматься сегодня. Всё, чего ей хотелось — это принять горячую ванную и лечь спать. За окнами уже становилось темно, дождь успокаивающе стучал по крыше, а в доме царила приятная тишина. Она расправила плечи и устало зевнула. Всю ночь ей пришлось бегать и проверять барьеры запретного леса, а потом она даже не смогла как следует поспать из-за всего этого, так что её раздражённое сонное сознание сейчас было не в состоянии по достоинству оценить всю ту ситуацию, в которую она умудрилась попасть. Впрочем, возможно, это было и к лучшему.***
Это была крайне беспокойная неделя. Ведьма устало вздохнула, хмуро наблюдая за тем, как громадный оборотень радостно носится по участку вдоль туманной стены с Вещью на её спине, вцепившимся пальцами в светлую шерсть. Она была уверена, что если бы у придатка был рот, то тот бы сейчас непременно радостно вопил, так что в этот момент она возблагодарила великую Тьму за то, что тот был просто рукой. В доме и так стало слишком шумно с тех пор, как в нём обосновалась волчица с голубыми глазами, а если бы ещё и Вещь умел говорить, то это увеличило бы какофонию ненужных звуков в два раза или и того больше. В целом, раны волчицы затянулись достаточно быстро, несмотря на то, что она всё ещё слегка припадала на заднюю ногу, а приличного размера шрам на боку хоть и бросался в глаза, но, тем не менее, судя по всему, проблем ей не доставлял. А значит, пришло время для охоты. Ведьме уже осточертело то, что выхаживая больного зверя, ей несколько дней пришлось оперативно опустошать запасы кладовой и даже самой пару раз выйти на охоту. К великому её сожалению, охота не стала тем, в чём она преуспела, хотя в один из дней ей таки удалось подстрелить упитанного зайца, но проблема была в том, что волку этого было на один укус. Так что сегодня, наконец, выпустив приунывшее взаперти животное на улицу, она смогла в нормальной степени оценить её подвижность и пришла к выводу, что пора разобраться с тем, что бродило в тумане, дабы свершить некую месть и пополнить кладовые достаточным количеством мяса для них обеих. С остальными продуктами тоже дела шли не лучшим образом, так что ей даже пришлось расчехлить запасы в пространственном складе. Благо, что запасливая бабушка ещё летом выслала огромное количество зерна и специй своей внучке, что тогда заставило её плеваться ядом несколько часов, не понимая, с какой стати престарелая ведьма решила прислать ей еды, словно на полк солдат. Теперь же она подозрительно щурилась, когда разгребала всё это, начиная предполагать, что старая ведьма наверняка каким-то образом через свой дар знала, что этой зимой в доме у её молодого протеже поселится дополнительный проглот. Что ж, по крайней мере, от этого был толк. — Волк! — крикнула она, привлекая внимание радостно носящегося по улице оборотня. Имя она ей всё ещё не придумала, да и не знала, был ли от этого толк. Не факт, что одичавший комок шерсти вообще когда-нибудь вернётся в тело человека, но и привязываться к ней лишний раз ведьме не хотелось. Она хмуро наблюдала за тем, как парочка существ быстро приближалась к ней, и думала о том, что рано или поздно это существо тоже её покинет, так что не было смысла в имени. Ведьма поправила колчан со стрелами на поясе и проверила ножи. Всё было готово для охоты, так что оставалось дело за малым. Подбежавший к ней волк тяжело дышала, вывалив из пасти длинный язык, и весело глядела на неё с немым вопросом в голубых глазах. Ведьма на мгновение замерла, не зная, сможет ли оборотень её вообще понять, но полагалась на печать слуги. Интуитивно даже до животного должны были дойти её приказы. — Мы идем на охоту, — сварливо фыркнула черноволосая ведьма, придирчиво оглядывая небо, на котором не было ни облачка сегодня, несмотря на несколько дней проливного дождя и то, что земля всё ещё была влажной, это был первый день за неделю, когда небо не заволакивало тёмными и тяжёлыми тучами. Волчица неуверенно переминалась с лапы на лапу, еле слышно поскуливая, всем своим видом давая понять, что она не понимает, зачем им куда-то идти, заставив ведьму раздражённо сморщить нос. — Не скули. Ты сожрала уже пятую часть моих припасов. Хочешь есть — будешь охотиться, — безапелляционно заявила смотритель запретного леса, разворачиваясь на низком каблуке высоких сапог в сторону туманного барьера. Оборотень немного испуганно заскулила, но последовала за ней. Так, как она делала всю эту неделю. Волчица неотступно ходила по пятам ведьмы, суя свой любопытный нос везде, где только могла дотянуться, даже несмотря на то, что со второго этажа, где находилась спальня хозяйки дома, та её упрямо прогоняла каждый раз. Правда это не мешало оборотню вместо удобной подстилки в холле спать у неё под дверью, чем в ответ она вызывала только ещё больше раздражения в свой адрес. Потому что буквально вчера сонная с утра девушка сослепу едва не скатилась с лестницы, запнувшись о длинные вытянутые лапы аккурат у неё под дверью. Инцидента с травмами удалось избежать благодаря быстрой реакции волчицы, которая успела зубами ухватить полы длинной чёрной сорочки ведьмы и не дав ей скатиться кубарем вниз по ступенькам. Правда, приличный кусок ткани был нещадно оторван, а волшебный дом гневно скрипел половицами на нерадивое животное. Впрочем, это достаточно быстро сошло на нет за счёт того, что после первой волны гнева и испуга все осознали, что кости хозяйки дома до сих пор не сломаны только благодаря бестолковому животному. Конечно же, это не отменяло того факта, что причиной несостоявшейся трагедии была именно сама оборотень. — Не отходи от меня дальше, чем на дюжину шагов, — предупредила ведьма, бросив суровый взгляд на оборотня, которая тут же прижала испуганно уши к черепу. Смотрительница леса хмыкнула себе под нос, сощурив глаза и натянув на голову капюшон волшебного плаща. Тут же её фигуру окутали тени, изменяя её и заглушая шаги. Оборотень испуганно дёрнулась в сторону, а затем зарычала, с опаской принюхиваясь. Запах смотрителя сильно притупился, но она всё ещё его чувствовала, отчего недоуменно издала странный гортанный звук, бывший чем-то средним между рычанием и скулежом. — Такая большая, а боишься как щенок, — фыркнул незнакомый глубокий голос из теней под капюшоном, скрывавшим лицо девушки. — Это иллюзия, глупый комок шерсти. Мы идём охотиться на того, кто тебя ранил, так что осторожность не повредит. Очевидно, что оборотень ничего не поняла из её слов, но фыркнула, продолжая идти рядом, пока они не достигли края туманного барьера. Ведьма знала, что это предприятие было рискованным, ведь если неопознанная живность умудрялась существовать внутри барьера, избегая её ловушек и петли искажения, то и оставлять его в покое она не намеревалась. В конце концов, она была тут хозяйкой, и если неведомая тварь спокойно разгуливала по её территории, то она должна была принять меры, хотя бы во имя собственной безопасности. Потому что всегда — где один, там и несколько. Так или иначе. Вдвоём они прокладывали себе путь внутри тумана, в котором ведьма отлично всё видела на несколько десятков шагов вокруг благодаря колдовскому зрению, из-за чего её зрачки светились красным светом из теней под капюшоном, что создавало весь жуткий облик в целом, которого многие так боялись. Шли они тихо, стараясь не издавать лишнего шума, и внимательно оглядывались по сторонам да смотрели под ноги, выискивая следы. Вещь притаился на загривке оборотня, периодически успокаивающе похлопывая её, когда та начинала беспокойно прижимать уши, настороженно принюхиваясь. Несмотря на то, что волчица оправилась, она всё ещё была болезненно худой, и мышечной массы ей явно не доставало, тем не менее, это всё ещё был внушительных размеров волк, чьи клыки и когти недвусмысленно намекали на то, что угрозу он нести вполне может. Это в некотором роде внушало уважение. Спустя несколько часов их выслеживаний и петляний в тумане, ведьма резко остановилась, припав на одно колено и внимательно разглядывая следы на ещё влажной почве, а волк за её спиной с интересом перегнул огромную голову той через плечо, разглядывая то, что привлекло её внимание. В земле видны были глубокие и крупные следы копыт. Такие были у диких кабанов, вот только этот был, судя по размеру отпечатков, раза в три крупнее стандартной особи. «Неудивительно, что эта тварь её чуть не убила», — хмурясь, подумала ведьма, проводя кончиками пальцев в перчатке по краю следа, замечая, как внутри отпечатка понемногу скапливалась вода. А это значило, что животное прошло здесь совсем недавно. Волоски на её затылке вдруг встали дыбом. Слишком близко… Волчица за её спиной предупредительно зарычала, и ведьма резко вскинула голову, вперив взгляд туда, куда смотрела её спутница. Пальцы, которые всё ещё касались земли, почувствовали легкую дрожь, словно дальний отголосок движения. И по спине ведьмы скатилась холодная капля пота, потому что, несмотря на то, что в тумане она видела на несколько десятков шагов дальше, чем любое другое существо, попавшее в барьер, никакого движения она всё ещё не замечала. Зато услышала. А значит, этот топот, дрожь от которого передалась земле, принадлежал кому-то, кто был намного больше и тяжелее, чем она себе представляла. И этот кто-то явно набирал скорость в их сторону. — Вот же дьявол, — выругалась она, вскакивая с места и резко разворачиваясь назад, уже отчетливо слыша приближающийся тяжёлый топот и рёв. — Бежим! — скомандовала она, припуская прочь, а оборотень не отставала, хоть и старалась держаться рядом, панически подвывая и постоянно оглядываясь. Скорость человека явно не поспевала за её, оттого она начинала скулить только сильнее. Ведьма бежала со всех ног, но даже несмотря на то, что её скорость была временно повышена за счёт артефактов и плаща, она всё равно казалась сама себе слишком медленной. Непозволительно медленной. Спустя почти полчаса погони её дыхание было сбито, а сырой воздух горел в лёгких. Громовой звук за их спинами нарастал, и всё, что она сейчас могла, так это вести их обеих через туман прочь, потому что без неё волк отсюда точно уже не выбрался бы, заплутав в петле искажения. Проблема была в том, что за несколько часов блужданий они умудрились уйти достаточно далеко на восток и были ближе к внешней границе барьера, чем к внутренней, а учитывая настоящий лабиринт искажения, который она так старательно выплетала несколько лет, прорваться напрямую варианта не было. Совсем. А петлять среди видимых только её глазу границ было как минимум глупо, потому что громадный монстр, нёсшийся за ними, явно имел какую-то врождённую сопротивляемость и потому чхать хотел на все магические ловушки, которыми изнутри был до краёв набит барьер, тараня их мощными бивнями и лишь ненадолго замедляясь, разъярённо ревя. Она успела его рассмотреть. Ещё как. И от того, что она увидела, её глаза были расширены до предела. Огромный вепрь в холке футов в девять, странно искажённый, неправильный и болезненный, покрытый мхом и наростами по всей прочной шкуре, словно был частью камня или выворотня с виду, сшибал на своём пути упавшие деревья и камни, будто те были сделаны из бумаги. Только магические ловушки заставляли его замедляться, а по шкуре то и дело пробегали явно болезненные для него всполохи магии и колдовства, что распаляло гнев монстра только сильнее. Ведьма поняла, что серьёзно недооценила противника и явно переоценила их с оборотнем силы. Эту тварь им убить было явно не под силу. Во всяком случае, не тогда, когда волк едва поправилась. Возможно, будь они сейчас в полной готовности и нормальном здоровье, то им бы это удалось. Но, увы, это было не так. Мало того, что вооружение было скудным у самой ведьмы, так ещё и исхудавший оборотень всё ещё припадала на заднюю лапу, что делало её медлительнее, чем могло бы быть. Надежды на то, что они хотя бы смогут сбежать, медленно меркли вместе с горящим в лёгких воздухом и налившимися свинцом мышцами ног. Ещё немного, и ведьма свалится без сил, а оборотень, уже откровенно хромавшая и вывалившая язык из пасти, тоже далеко уйти не сможет. Нужно было принимать решение. И быстро. — В… Влево! — задыхаясь, прокричала ведьма, резко сворачивая в сторону, надеясь на то, что свирепый преследователь, как и положено разогнавшемуся кабану, потратит время на остановку своей траектории и даст им немного лишних мгновений, чтобы выбраться из барьера, внешней границы которого они почти достигли, миновав последний виток лабиринта петли. Теперь они могли двигаться по прямой, больше не тратя время и силы на то, чтобы избежать ловушек. Стена тумана резко исчезла, выпуская из своих недр волчицу и смотрителя, которая с непривычки от дневного света, не успев перейти на обычное зрение, запнулась и покатилась кубарем по влажной земле, зацепившись носком сапога за какую-то корягу и растянулась в грязи под корнями гигантского дерева. Обеспокоенная волчица тут же оказалась рядом, нервно скуля и пытаясь клыками ухватить девушку за плащ, чтобы поднять с земли. Ведьма попыталась тут же встать, несмотря на то, что воздуха в легких катастрофически не хватало, а ноги тряслись, но рухнула обратно, ощущая обжигающую боль в лодыжке после падения. Оборотень подставила ей мощную шею, чтобы та могла ухватиться, и ведьма ещё ни разу не была ей так благодарна за это время, как сейчас, судорожно хватаясь пальцами за шерсть и пытаясь себя поднять. За их спинами послышался разгневанный рёв, и обе в ужасе замерли, оглядываясь назад. Грохот копыт приближался, как и их угроза. Вещь, запутавшийся в шерсти гривы волка, начал панически хлопать своего «скакуна» по спине, и это привело её в чувства. Она предупреждающе зарычала, ухватив клыками плащ ведьмы, и потащила её за собой к корням в надежде спрятаться, стараясь не дергать слишком сильно. Ведьма сама понимала, что на месте оставаться нельзя, и быстро последовала за своим зверем, опираясь на неё и стараясь не терять скорость, злобно шипя себе под нос от боли в ноге. Она огляделась и поняла, что они вышли как раз у корней одного из Ихабодов, и это заставило её вздохнуть почти с облегчением. Теперь они смогут укрыться. Вот только образовалась проблема. — Вверх, — прохрипела она сорвавшимся от бега голосом, указывая волку на выросший перед ними выступ огромного корня на высоте дюжины футов. — Тебе нужно забраться наверх. Ты сможешь запрыгнуть. Тебе нужно спрятаться, не издавать шума и сидеть тихо. Оборотень тут же повернула к ней голову, испуганным голубым глазом уставившись на неё и заскулив, да вновь ухватив её клыками за плащ. Ведьма тут же покачала головой, у неё, в отличие от волка, был шанс упасть в тени Ихабода, хотя до темноты это и было сложно сделать. — Я не смогу забраться с такой ногой. Спрячься и не двигайся, чтобы оно тебя не заме… — её голос оборвался, потому что в этот момент из тумана на полной скорости вылетел рассвирепевший монстр. На дневном свету он выглядел ещё более устрашающим: в его боку засело несколько коряг, которые пробили его шкуру, а из ран сочилась тёмная вонючая кровь, что его не только не останавливало, но лишь добавляло ярости. Злые маленькие красные глаза уставились на них, и, едва сумев остановиться, монстр повернулся в их сторону, яростно хлестая себя по бокам длинным чешуйчатым хвостом. — Прыгай! — прорычала ведьма, отталкивая от себя оборотня и едва не упав снова на землю. Однако волк вдруг присела перед ней на лапы и зарычала на неё, подставляя спину. Ведьме не нужно было намекать дважды, и она с трудом смогла забраться на волчицу, кряхтя от боли и вцепляясь пальцами в шерсть, ведь времени думать попросту уже не было. Хромающий, исхудавший и всё ещё не до конца оправившийся оборотень прижала уши к черепу и, собрав все силы, рванула в сторону, избегая прямого столкновения с разогнавшимся монстром, что, пролетев мимо, врезался в корни гигантского дерева с оглушительным грохотом. Волчица воспользовалась заминкой и, сделав петлю, разогналась, подпрыгивая вверх и отталкиваясь лапами от спины оглушённого монстра, запрыгивая на то место, на которое ранее ей указала ведьма, едва сумев это сделать и проскользив задними лапами по самому краю. Теперь они были в безопасности. Временно. Ведьма с болезненным стоном скатилась со спины волчицы, едва та успела подогнуть лапы, чтобы девушка не упала с лишней высоты. Она тяжело дышала, переворачиваясь на бок. — Великая Тьма… Меня сейчас стошнит… — проворчала она, упираясь руками в шероховатую, покрытую мхом поверхность корня, на которую они забрались. Потребовалось несколько минут, чтобы она пришла в себя после такой неожиданной и очень резкой поездки на спине волка, когда раздавшийся вновь разъярённый рёв снизу заставил её быстро прийти в себя. Смотрительница леса села и огляделась, сощурив глаза в направлении того места, откуда доносился шум. Она снова уцепилась за гриву волка руками, и они вдвоем подкрались к краю их укрытия, чтобы своими глазами увидеть то, что происходило внизу. Огромный монстр разгневанно отходил назад, не сводя со своих жертв бешеного взгляда. Отступать он явно не собирался. И если бы тот был обычным животным, то, покрутившись вокруг, наверняка через какое-то время попросту бы ушел, но в безумных глазах явно читался разум, хоть и сильно искажённый. Ведьма сглотнула, вдруг понимая, что это вообще было и сопоставляя все факты в голове. — Химера, — сдавленно прорычала она, понимая, что за ними всё это время охотился вовсе не кабан, хотя с виду так и выглядел. Но химеры всегда могли быть самыми разными, и если не знать их природы, то можно было легко попасться в ловушку этих искажённых форм жизни. Что отличало химеру от тех же искусственных гомункулов, так это наличие собственного, извращённого магией, разума и абсолютная невозможность приручения. Ведьма устало сползла на поверхность корня, хватаясь за голову. Ну конечно. Именно в её тумане такая тварь и зародилась из-за сплетения колдовства и магии, и поэтому оно так легко таранило магические ловушки, а петля искажения его лишь замедляла. Возможно, когда-то это действительно был просто обычный кабан, но теперь стал агрессивным монстром, который нашёл своего невольного создателя и теперь просто так не отвяжется. Потому что каждая химера испытывает адскую боль от искажения своего тела, когда начинает изменяться, и точно чувствует запах энергии того, кто приложил к этому руку. И, как следствие, испытывает глубочайшую, ни с чем не сравнимую ненависть. — Это очень… Очень плохое развитие событий, — проворчала себе под нос ведьма, невольно поглаживая всё ещё находившуюся к ней вплотную волчицу и погружаясь в свои безрадостные мысли, раздумывая о текущей ситуации. Когда стемнеет, она могла бы уйти домой по теням Ихабода, на корнях которого они как раз и примостились, но плохо было то, что волчицу она с собой взять не сможет. Да и Вещь тоже. Тени пропускали только смотрителя, этот путь был предназначен только для неё, так что подобное сокращало шансы обоих выжить в разы. Плохо было и то, что они выскочили с внешней границы барьера, а не с внутренней. Там у них хотя бы был шанс добраться до дома, а уже к самому сердцу леса чёртова химера пробраться бы просто не смогла из-за границы. Если бы это был простой монстр, то волчица и Вещь могли бы уйти сами, когда стемнеет, но это была проклятая химера, и теперь в её списке личных врагов числились все трое, так что шансов тут тоже не было. Мозг ведьмы лихорадочно пытался найти выход из ситуации, но её вдруг отвлекло низкое, утробное и едва слышимое рычание, прокатившееся в грудной клетке волчицы. Чёрные глаза ведьмы удивлённо расширились, когда она проследила взглядом туда, куда уставилась пригнувшаяся оборотень, прижав уши, и тихо рычала. От увиденного по её спине вновь прошлись мурашки. Химера настороженно хрипела, злыми глазами оглядывая существ, которые медленно обходили её по периметру, беря в кольцо. Ведьма сухо сглотнула. Только их не хватало. На поляне у корней Ихабода огромного монстра окружала стая диких ликанов, некоторые из которых были больше похожи на нежить. Быстро поняв, в чём дело, и что на запах крови химеры, сюда пришла Свора, ведьма кинулась к волчице, правой рукой закрывая ей пасть и предупреждающе шипя, зубами стягивая с левой ладони перчатку и поворачивая на сразу трех пальцах кольца камнями внутрь ладони. Её зрачки вспыхнули алым, и вокруг них обеих заструились тонкие нити магии вперемешку с тенями плаща. Жаль было тратить заряд такого ценного артефакта, но выбора уже попросту не оставалось. В отличие от громоздкой и неповоротливой химеры, Свора легко могла сюда забраться, и от них бы быстро не осталось ни кусочка. Так что единственным их шансом теперь было спрятаться и стереть своё существование из реальности на какое-то время с помощью магии из артефактов. Ведьма благодарила про себя Первозданную Тьму, что вонь крови химеры явно интересовала опустевших намного сильнее чем их следы, а учитывая, что ни одна из них ранена не была (не считая повреждённой лодыжки ведьмы) и запаха крови от них не исходило, то это давало небольшой и очень призрачный, но шанс. Возможно, они смогут переждать. Правда, многое теперь зависело от того, кто выйдет победителем в этой схватке монстров. — Прошу тебя… — едва слышно прошептала ведьма на ухо волчице, заставив ту сосредоточить всё внимание на себе. — Тихо. Даже дыши через раз. Не двигайся. Иначе они нас обнаружат, — смотритель леса надеялась, что оборотень поняла её, хотя надежды было и немного. Но, кажется, её тихий шёпот, угроза, витавшая в воздухе, и рука, всё ещё сжимавшая в закрытом состоянии пасть волчицы, помогли донести её слова до мозга животного. Оборотень тихо выдохнула и прижалась к поверхности корня животом, вместе с ведьмой следя за разворачивающейся внизу бойней и стараясь быть незаметными. Бой затянулся. Из более чем полудюжины опустевших в схватке с химерой уже потеряли способность двигаться половина. Ведьма внимательно следила за обескровленными телами, переломанными куклами, валявшимися тут и там, и оставшимися в живых их собратьями. Однако химере тоже пришлось несладко: кровоточивший от впившихся в шкуру обломков деревьев бок был разодран, правая задняя нога волочилась по земле, а вся морда кабана была в крови, как его собственной, так и опустевших. Один из мощных бивней с частью челюсти отсутствовал, но и из его противников на ногах нормально стоял лишь один, остальные были в той или иной степени ранены. И именно этот уцелевший больше всего и настораживал ведьму. Он был весьма крупным, с длинными, непропорционально большими передними лапами; мощная грудина ходила ходуном, а в глазах всё ещё был заметен проблеск разума. Даже его движения казались намного более скоординированными, чем у его собратьев. Видимо, он попал через барьеры совсем недавно, и его разум ещё не истончился. Ведьма чертыхнулась себе под нос — это было её упущением. Следовало на следующий день после ночи открытия врат проверить границы ликанов, но она этого не сделала из-за того, что провозилась с раненым оборотнем. Теперь же это могло обернуться для них обеих проблемами в будущем, если этот опустевший выживет. — Дьявол… — едва слышно прошептала она себе под нос, вдруг подняв голову вверх, чтобы посмотреть на небо. Время уже шло к вечеру, и на горизонте появилась ещё совсем бледная луна. И она была полной. Самое время для Своры. И это было хуже всего. Она скосила взгляд на свою невольную спутницу, что всё так же внимательно следила за боем внизу. Ведьма всё ещё думала о том, как полнолуние повлияет на её зверя. Что могло измениться. Это был весьма будоражащий её мысли момент, но, к сожалению, крайне не подходящий, ведь если оборотень потеряет рассудок во время полнолуния, то всё закончится весьма плохо. И если она хотела выжить при подобных обстоятельствах, то ей придется уходить тенями… и бросить Вещь. А этого она уже не могла себе позволить. Времени у них так же оставалось крайне мало, не больше пары часов. Чёрные глаза опасно сузились, когда её голову начали окутывать не лучшие мысли и способы решения этой проблемы… Волчица под её руками тихо заворчала, привлекая внимание и отрывая от тревожных мыслей. Ведьма перевела взгляд вниз и удивленно приподняла брови. Бой был окончен в пользу Своры, но это была пиррова победа. Даже тот, кто выделялся из них, лежал мёртвой кучей, пронзённый в последней схватке бивнем химеры, что уже испустила дух. Двое его выживших собратьев были сильно ранены и пытались подползти к туше, чтобы сожрать хоть что-то. Девушка почувствовала подступающую к горлу тошноту. Отвратительное зрелище. Однако это был их шанс. Она потянула шерсть оборотня под своими пальцами на себя, заставляя ту повернуть голову к ней и внимательно заглядывая той в глаза. Добившись нужного внимания, ведьма отпустила её и уже начала стягивать с себя колчан да доставать лук, чудом не потерявшийся во всей этой суматохе. — У нас есть шанс, но нам придётся сразиться с ними. Их только двое, и оба сильно ранены, а я не могу нормально ходить. Я попытаюсь пристрелить одного, но второго тебе придётся взять на себя. Сможешь? — она коснулась пальцами шершавого носа волчицы, и та автоматически лизнула ей ладонь. Возможно, измученному разуму ведьмы показалось, но, кажется, в голубых глазах наконец-то мелькнула искра понимания, и в груди волчицы в ответ раздалось тихое рычание. Кивнув и откидывая капюшон с головы, тем самым рассеивая иллюзию вокруг них, смотрительница запретного леса вскинула лук, накладывая стрелу на тетиву. Руки дрожали, ведь сил за сегодня было потрачено чрезмерно. Втянув носом воздух и задержав дыхание, она сосредоточилась, пытаясь вложить в оружие крупицу собственного родного колдовства, опираясь на раздражение и злость, постёгивая скупые редкие эмоции и добиваясь резонанса энергий в груди. Кончик стрелы окутала темнота, мягким маревом покрывая острие и перекрашивая металл в непроглядный чёрный цвет. Она сощурилась, чувствуя, как рядом напряглась для броска волчица, благо, что опустевшие были заняты своей мерзкой трапезой, не брезгуя даже останками собственного родича. Стрела с тетивы сорвалась одновременно с броском волчицы, ушедшей в длинный и злой прыжок. А ведьма, едва заметив, что собственная стрела попала точно в цель, оборвав псевдо-жизнь одного из опустевших, вонзившись чётко ему в затылок и пробивая череп насквозь, восторженно наблюдала, как её спутница рычащим сгустком ярости налетела на оставшегося недобитка, который едва успел повернуть окровавленную морду в её сторону. Сцепившись в воющий и рычащий клубок, оба покатились в сторону, нанося друг другу яростные удары когтями и клыками. Но оборотень оказалась в выигрышном положении с самого начала за счёт своих размеров и того, что она, в отличие от опустевшего, не была уже и так изранена и обессилена схваткой до этого. Так что противоборство завершилось в считанные минуты победой волчицы почти без ранений, и она восторженно завыла в честь этого. Ведьма устало закатила глаза. «Ей-богу, не оборотень, а какой-то щенок». Она медленно убрала лук за спину, закрывая колчан. Теперь у них был шанс вернуться домой, хоть и не невредимыми. Однако стоило поторопиться. Смотритель с облегчением выдохнула, заметив, как её спутница забралась снова наверх, услужливо подгибая лапы, чтобы та снова могла забраться ей на спину. Ведьма поджала губы, сморщив нос от понимания, что снова придётся сесть на спину оборотня. — Прошу тебя, только не скачи, как в прошлый раз, — обречённо вздохнула она, не без помощи Вещи забираясь на спину волчице и вцепляясь в её шерсть в попытке устроиться поудобнее и вновь неудачно подставив больную ногу. Оборотень заскулила, услышав сдавленное шипение своей невольной наездницы, но тут же получила в ответ успокаивающее похлопывание ладонью по загривку. Волчица, мягко ступая большими лапами, принялась аккуратно спускаться с приютивших их корней, и когда они достигли земли, она радостно дёрнула ухом, услышав явный вздох облегчения. — А теперь пойдем домой, — криво усмехнулась ведьма, устраиваясь поудобнее и с неудовольствием понимая, что ей придётся ехать верхом всю дорогу, иначе до темноты им было не успеть, а ещё одного столкновения с кем бы то ни было они явно не переживут, учитывая, что запаса магии в артефактах осталось очень мало. Ведьма напряжённо огляделась по сторонам, когда они подошли к туманному барьеру, она махнула рукой, и туман перед ними расступился, пропуская внутрь. Однако о том, как указывать направление пути оборотню внутри тумана, сидя на её спине, она не подумала. Пожевав губу, она пришла к выводу, что был только один выход. Ну, либо ковылять пешком, опираясь на оборотня всю дорогу, и в таком случае она не была уверена, что хотя бы к рассвету они доберутся, а учитывая всё больше темнеющее небо и крадущуюся на небосклон луну, времени на раздумья не оставалось вовсе. Смотритель набрала воздуха в лёгкие и потянулась рукой к морде волка, выворачивая большим пальцем на правой ладони последнее кольцо внутрь. — Сейчас будет фокус, — вздохнула она. — Не пугайся, — её вторая рука успокаивающе поглаживала голову волка между удивлённо поднявшихся ушей, когда начала устанавливать связь с меткой слуги, делясь с оборотнем магическим зрением и передавая его ей. Её собственное зрение тут же помутнело, и очертания окружающего расплылись, сильно потеряв в цветах и чёткости, но таковы были последствия передачи. Ей осталось положиться только на оборотня и её сообразительность, которую она демонстрировала сегодня. В ответ послышалось удивлённое и напряженное поскуливание, потому что волчица наконец смогла увидеть таившиеся внутри тумана петли и ловушки, оплетавшие его так, что это больше было похоже на лабиринт или паутину. — Тебе придется идти самой, потому что я ни черта теперь не вижу, — она уткнулась носом в густую шерсть, крепко обнимая оборотня за шею, стараясь удержаться на своём месте и надеясь всей своей душой, что бестолковая волчица поймёт её, и им хватит времени добраться до дома, прежде чем последняя крупица магии в артефактном кольце истончится. Она почувствовала, как под её руками напряглись мышцы волка, и та сорвалась с места, восторженно вытянув язык из пасти и теперь четко видя, куда идти. Ведьма вздохнула, прикрывая глаза из-за тряски, надеясь удержать содержимое желудка на своём законном месте хотя бы до прибытия домой. Почему-то теперь она была уверена, что добраться вовремя они успеют. Через несколько десятков минут она поняла, что может не выдержать. Её откровенно мутило, нога начала болеть ещё сильнее, и всё, что ей оставалось — это сдавленно дышать, поэтому, кое-как открыв глаза, она пыталась сосредоточиться на шерсти перед лицом, чтобы её не укачивало так сильно. Однако тут же она удивленно моргнула, вдруг замечая, как её магическое зрение понемногу начинает проясняться, а под своими ладонями вместо шерсти она видит переплетение жизненных энергий в движущемся волке. Ведьма озадаченно нахмурилась. Нет, энергия кольца не закончилась, но было такое ощущение, словно то, что она передала волку, начало удваиваться и остаток возвращался ей, что было до крайности странно. На фоне этого она даже забыла о боли в ноге, принявшись удивлённо осматриваться. Оборотень, тем временем, не сбавляла шага, даже не обратив внимания на то, что что-то изменилось. «Какого чёрта?» — брови ведьмы сошлись к переносице, потому что взгляд её чёрных глаз, со вспыхнувшим в зрачках красным светом, сосредоточился на чёрном пятне в энергии волка, находившемся в её голове чётко в районе лба. Она озадаченно рассматривала этот странный сгусток, пытаясь понять, что это вообще такое. В её голове лихорадочно, один за другим выстраивались доводы и предположения из всего, что ведьма вообще читала за собственную жизнь или сталкивалась, но ей не удавалось вспомнить ничего похожего. По ощущениям этот сгусток явно нёс негативную энергию, но суть его действия была непонятна. Оно не расползалось и не двигалось, словно застыв на месте, застряв в переплетениях энергий, светившихся светло-голубым, чистым, не замутнённым светом с примесью золотых искр где-то в районе затылка и груди. Смотритель сощурилась, сосредотачиваясь на неопознанном объекте, пытаясь разгадать эту неожиданную загадку, которая здорово смогла отвлечь её от этого мучительного путешествия. Спустя десяток минут она напряжённо выдохнула, наконец понимая, что это было. Конечно, она не была уверена до конца, но вонь божественной энергии тут явно ощущалась. Однако она никогда не слышала о проклятиях бога, который уже сотни лет как был в забытие, а это значило, что кто-то, имеющий доступ к божественной энергии, наложил на эту волчицу проклятие. Вот только было совершенно непонятно, что оно делало, потому как оно вело себя не как типичное проклятие, которое расползалось по энергоканалам живого существа подобно заразе, а просто было статичным, не проявляло ровным счётом никакого движения, словно и не было вообще предназначено для вреда. Тогда зачем? Вопросов было слишком много, а вот ответов — ни одного. Ведьма уже чувствовала, как её голова начинает болеть от скачущих на огромной скорости сотен мыслей. «Интересно…» — подумала она, сузившимися глазами всё ещё тупо наблюдая за непонятной энергией и пытаясь сосредоточиться на ней, а не на своей боли и ощущениях. Увы, времени на это ей никто не дал. С восторженным рыком волчица одним длинным прыжком выскочила из туманного барьера, а недалеко уже виднелся дом ведьмы. Оборотень радостно тявкнула, поворачивая свою огромную голову к невольной наезднице, явно ожидая похвалы, цвет лица которой уже был очень бледным. Ведьма вымученно усмехнулась, потрепав светлую шерсть между ушей. — А теперь пойдем домой, — вздохнув, сказала она. — Только не торопись, Тьмой тебя прошу, — проворчала она, пытаясь выпрямиться и сесть, что получалось у неё плохо, так что девушка просто побеждённо вернулась в прежнее положение, обнимая оборотня за шею, а волчица неторопливо побрела к дому, стараясь идти аккуратно. Вещь, наконец, выбрался из плаща своей хозяйки и раздражённо зажестикулировал пальцами перед её лицом, на что она лишь брезгливо фыркнула. — Трус. Просидел всё это время во внутреннем кармане плаща, а теперь пытаешься меня отчитывать. Лучше помолчи, пока мы не дошли до дома, — она показательно отвернулась от него, прижимаясь щекой к густой шерсти оборотня, и вздохнула, косясь в небо на восходящую луну. Совсем скоро наступит полнолуние, и где-то под сердцем что-то болезненно кольнуло. Она обещала себе не привязываться, но похоже, что у неё не вышло. Поэтому она с содроганием ждала часа полной луны, не зная, чего вообще от этого ожидать. И, если честно, она надеялась, что ничего не изменится. Её надежды не оправдались. В полночь, когда они уже вернулись домой, сумели кое-как привести себя в порядок, очиститься и оказать первую помощь ноге ведьмы, все трое сидели в холле у камина, нервно ожидая восхода полной луны. Нервничал даже Вещь, постоянно постукивая пальцами и перемещаясь по диванчику, на котором сидела ведьма, из угла в угол, а у её ног растянулась уставшая за этот длинный день волчица, сонно моргая остекленевшими голубыми глазами. Честно говоря, девушка тоже очень хотела спать, но не могла себе позволить пропустить этот момент. Борясь со сном, она не заметила, как всё-таки задремала, но резко очнулась спустя какое-то время, от болезненного скулежа и звука ломающихся костей, доносившихся откуда-то совсем рядом. Поленья в камине почти потухли к этому моменту и в скудном освещении видно было плохо, поэтому она бросилась к стоявшему на полке у дивана канделябру, торопливо выщёлкивая пальцами магическую искру, чтобы зажечь свечи. Едва она обернулась, как увидела скрючившуюся на полу нагую худую девушку со светлыми волосами ниже плеч, что тяжело дышала, скребя пол всё ещё длинными когтями и пытаясь прийти в себя. Ведьма тяжело сглотнула, на мгновение замерев на месте, не зная, что ей стоит делать в данной ситуации, пока её внимание не привлек Вещь, показательно хлопая пальцами по раскинутому на диванчике одеялу. Она тут же кивнула, подходя и поднимая ткань, да опускаясь рядом с незнакомой девушкой и накрывая её одеялом, заставив ту испуганно дёрнуться и резко развернуться. Из-за спутанных, слегка вьющихся светлых волос на неё уставились знакомые ярко-голубые глаза… В которых не было узнавания. Смотритель запретного леса расстроенно и медленно вздохнула. Это было ожидаемо. Что ж, возможно, так было даже лучше. Она прочистила горло, откашлявшись. — Итак… Кто ты? — её голос был ровным и безэмоциональным, таким, каким она привыкла говорить с людьми, а не с животными. Блондинка озадаченно моргнула, чуть подаваясь вперёд и принюхиваясь. Её брови нахмурились, а взгляд ушёл в никуда, словно она судорожно пыталась что-то вспомнить, но не могла. — Я… Я Энид, — хрипло произнесла она, вздрогнув от звука собственного голоса, словно с непривычки. Девушка озадаченно наклонила голову набок в таком привычном жесте волчицы, что заставило ведьму чуть дёрнуть краешком губ. — Ты… Ты кажешься знакомой. Пахнешь знакомо. Я не понимаю, почему. Кто ты? Ведьма чуть слышно выдохнула через нос, вспоминая собственное имя, которое она уже очень давно не произносила вслух. — Меня зовут Уэнсдей. И ты находишься в моём доме, — она сложила руки на груди, хмуро глядя на блондинку. У неё было очень много вопросов с того самого дня, как они впервые встретились, и она намеревалась задать их все, пока луна всё ещё была на небосводе, освещая одинокий дом в глубине запретного леса.--------------------------
Небольшие пояснения (не влезло в графу примечаний): В данной истории некоторые термины, привычные жанру фэнтези, несколько изменены. Автор будет делать сноски после глав, в которых подобные отличия имеются, чтобы не вводить читателя в заблуждение. Что касается некоторых названий, то, по мере появления, всё будет объяснено, так или иначе. Часть привычных самоназваний поменяют частично свой смысл, этим и примечательно фэнтези, когда банальные вещи могут выглядеть по-другому, стоит только слегка сдвинуть угол восприятия, слегка изменив значение. 1. Ликаны и Истинные оборотни отличаются и термины в истории тут разные. Условно отличие можно сопоставить ассоциативно, как между настоящим волком и дворовой собакой. Род вроде один, а вот вид разный. И этот род, в отличие от вида, необратим. То есть, в теории, кровь ликанов — это разбавленная и ослабевшая кровь истинных оборотней, первых потомков богини луны — Селены. Поэтому да, тут есть отличия и весьма серьезные. Подробнее о них вы сможете узнать с течением истории. 2. Гомункулы — вид искусственной жизни, созданный магией. Имеют сознание, способное развиваться, но не имеют души, и вся их продолжительность псевдо-жизни целиком и полностью зависит от магии, вложенной в них на момент создания. Как правило, случайные гомункулы живут очень недолго. Эдакий побочный эффект экспериментов в магическом искусстве. 3. Химеры — форма жизни, созданная, как правило, тоже искусственно. В отличие от гомункулов, не появляются из материалов, а создаются из живых существ, а, соответственно, имеют душу. Химер невозможно контролировать и приручать, потому что существо становится таким из-за избыточного влияния магии, что причиняет ему адскую боль, наполняя сознание глубочайшей ненавистью по отношению к своему создателю. Условно говоря, химера здесь — некий магический мутант, озлобленный и ненавидящий всё живое. Также часто имеют врождённый иммунитет к той магии, благодаря которой были созданы. Химеры могут жить достаточно долго, но не настолько, чтобы пережить, например, человека. Обычно после мутации их срок жизни не длится более десяти лет. Химер, как и гуманоидных, способных к саморазвитию гомункулов, запрещено создавать на уровне законов континента. Поэтому, как правило, этот продукт магии является случайным и непреднамеренным, так как заведомо несёт в себе серьезную опасность для живых. 4. Маги и Колдуны/Ведьмы здесь — не одно и то же. И, соответственно, магия и колдовство — разные понятия. Об этом тоже подробнее будет рассказано с течением истории. И пока это всё, что я хочу о них сказать. 5. «Опустевшие» и «Одичавшие» — тоже разные термины. Одичавшие — это потерявшие разум, но не душу ликаны или народ фейри (которых тоже причисляют к изгоям), как существа имеющие максимальную близость к природе. Подобное встречается чаще всего среди ликанов в основном, но весьма редко. Они больше животные, чем гуманоиды, и потеряли свою возможность возвращаться в человеческое тело. А Опустевшие — просто оболочка без души, они почти зомби. Сознание покидает их через какое-то время, когда душа уходит. И остаётся только оболочка, наполненная инстинктами, постепенно разваливающаяся и умирающая.