Бес

Люди снуют туда сюда, не замечая на своем пути ни хромую собаку, ни просящего милостыню странного внешне старика, то и дело задевая его корзинкой или рукой. Холодный поток ветра пронёсся по земле, прихватив с собой смешанную с песком пыль, мелкие камешки и сухие листья. Сия смесь угодила прямо в глаза нищего, которому за весь день никто и корки хлеба не кинул. Хотя, ему не нужна ни корка, ни милостыня. Бесы часто развлекаются, спускаясь на землю и примеряя на себя облики детей, животных, стариков и распрекрасных девиц, от которых невозможно отвести взгляд. В этих обликах бесы заманивали особо доверчивых в ловушку и истязались над ними так, как только могли. Обычно, после подобного рода развлечений, за углами и подворотнями, в заброшенных домах и лесах находили трупы. Но бесы в развлечениях своих, честно признать, зла-то вовсе и не жаждут. Хуже того, зло, совершённое человеком, самих нечистых порой может удивлять. В такие моменты вера в людей падает в пекло, и нечисть ожесточается. Слетаются они на негатив, как мухи на мёд, и творят бесчинства. Рацион у них такой — негатив. Старик трёт глаза от пыли и открывает их, показывая жёлтые радужки. Николай уже давно не верит в людей. С каждым днём те все алчнее и жёстче, и, порой, пуще даже самих демонов, не говоря уже о простых бесах. Никто из проходящих даже не посмотрел на уже полумёртвую собаку, по которой человекоподобные существа топчатся без зазрения совести. Мерзко. Людям не до безымённой собаки: кто-то опаздывает на званый ужин, кто-то готовится к предстоящему балу, кто-то спешит закупиться сладостями. Только Николай собрался покидать землю, как завидел неподалеку идущих в его сторону высокого мужчину и мальчишку, что с важным видом шёл впереди старшего с надкусанным яблоком в руке. На вид оно зелёное и кислое, но мальчишка даже не хмурится. Судя по одежде, эти двое явно не из бедных. — Ваше Высочество, Вы не устали весь день по городу ходить? — спросил мужчина, поравнявшись с темноволосым мальчиком. Высочество? Неужто сам царский сынок? — Я никогда не устаю, — изрек, предположительно, царевич, вновь кусая яблоко. — Да что Вы? — Да, я никогда не устаю и ничего не боюсь, — мужчина хихикнул и мальчик сердито посмотрел на него, — почему ты смеёшься? Ты не веришь мне? — Да как я смею Вам не верить, Ваше Высочество? Бесы, в большинстве своём, политикой особо не интересуются. Знать, кто сейчас наследник престола или какой сейчас политический строй им так же важно, как знать, какую из ведьм сейчас сжигают на костре. «И впрямь царский сын, — подумал про себя Николай, поправив на плече тряпку, служившую ему накидкой на этот день, — чрезмерно высокомерен, небось ещё и плюнет в мою сторону.» Очнувшись от своих мыслей, Николай и не сразу заметил, что мальчик остановился напротив него и без стыда пялился, словно никогда не видел нищих. Хотя, наверняка и не видел, негоже царевичу видеть отбросов. — Ваше Высочество, отойдите от него! — гувернёр положил руку на плечо мальчику, чтоб увести прочь, — вдруг он болен и заразит Вас. Николай криво усмехнулся. Всё ровно так, как он и ожидал. Мальчишка даже не обратил внимания на старшего, смотря в упор на старика. Интересно, если б он знал, что перед ним настоящий бес, испугался бы он? Наверняка убежал бы с криками, уронив недоспелый плод в пыль. — Возьми, — царевич протянул надкусанное зелёное яблоко нищему, — это единственное, что я могу сейчас тебе дать. Завтра принесу тебе чего-то ещё, только не уходи отсюда никуда.

***

Лес тёмный и пугающий, красноватый свет рассветного солнца едва проникает сквозь густые тёмно-зелёные кроны. Стволы деревьев изгибаются во все стороны, словно их что-то мучит. Хотя, это и неудивительно, учитывая то, что здесь обитает всякая нечисть. — Ну и вонь… — царевич прижал к носу широкий рукав рубашки, пробираясь сквозь вековые заросли колючих кустов. Прохлада утра здесь совсем не ощущалась. — Вы чему-то удивлены? Вы вообще не следите за популяцией нечисти, скоро такой же запах будет под вашим окном. Редко кто решался заходить так далеко. Были же и безумцы, что головы свои сложили у Проклятого озера. Все они хотели увидеть в нём правду и вернуться домой живыми, стать героями. Увы, магическим тварям плевать на желания простых смертных. Это место принадлежит чертям и мавкам, живым тут не место. Нечисть жаждет крови, а когда получает её — оставляет обескровленные тела по всему лесу, лишь подкрепляя запах разлагающейся плоти. Кости хрустят под ногами Достоевского, носы начищенных сапог цепляются за изогнутые корни больших деревьев, от чего тот несколько раз был на грани падения. Чудом удавалось остаться на ногах, ибо не очень-то хотелось позорно валяться на земле перед слугой. Послышался тихий девичий плач, и Фёдор обернулся, пытаясь высмотреть источник звука, но был бесцеремонно повернут обратно. — Эй! — Не оборачивайтесь, Ваше высочество. — Да как ты смеешь?! Не тронь ме… — Если посмотрите в ту сторону — пропадете. Лес — обитель хитрых изворотливых существ, что любыми способами готовы заманивать добычу в свои лапы. Вам вообще опасно находиться здесь, — после этих слов шут отпустил Достоевского, но тот даже не думал оборачиваться. — Если на то пошло, то тебе тоже не стоит здесь быть. Гоголь хмыкнул и прошёл вперед. Под его ногами колючие кусты с треском ломались, хотя его обувь сложно назвать обувью. Озеро поблёскивает в пробеле густых ветвей. У самой воды расположились плетущиеся растения с кроваво-алыми цветками и ядовитые грибы. На влажном берегу можно наблюдать вмятины от чьих-то лап, борозды от чьего-то утянутого вглубь тела. — Я думал, здесь будет помрачнее, — изрек царевич, взглянув на поднимающееся солнце, — если б не запах мертвечины, это место было бы самым лучшим из всех, где я бывал за свою жизнь, — это была правда. Кроме светских мероприятий и разукрашенных богатством дворцов Фёдор не видел практически ничего. — Да, озеро с телами на дне — самое лучшее, что может быть на этой планете, — с сарказмом произнес Гоголь, усевшись на камне, — так зачем Вы привели меня сюда, Ваше Высочество? Достоевский опустился на корточки у самой воды, носы сапог едва намокли. Несмотря на идеальную гладь, отражение было мутным и размытым. — Поди-ка сюда. Николай послушно подошел к царевичу и сел рядом с ним, заглянув в озеро. — Что Вы пытаетесь там увидеть? Голос Николая вдруг отдалился, словно он стремительно отдаляется с каждой секундой, с каждым мигом. В глазах темнеет и вместо лица Гоголя Фёдор видит далеко не человечий облик. У существа в отражении изогнутые симметричные рога, длинный рот и острые зубы. Пронзительные жёлтые глаза подобны двум светлячкам, что светят максимально ярко. Бес. Глаза закрываются, переносица и лоб, кажется, горят изнутри, иначе невозможно объяснить эти ощущения. Резкая слабость обрушилась на всё тело, и Фёдор проваливается во тьму. Пустота. Так хорошо. Темно. Ни посторонних звуков, ни людей, ни чертей. Это рай? — Фёдор! Голос Гоголя вновь приближается, появляются силы открыть глаза. Взгляд Николая такой напуганный и обеспокоенный. Он невероятно красив, если не смотреть на его отражение в озере. В глазах постепенно рассасывающаяся белёсая пелена. — Ох, Ваше Высочество, Вы так меня напугали! — Не кричи, голова болит, — Фёдор приподнимается на локтях, обнаруживая, что лежит он на шутовском плаще. Набрав в левую руку немного воды из озера, он приложил ладонь ко лбу. Холодная, — как долго я был без сознания? — Солнце уже в зените, Ваше Высочество… Вы так побледнели, я уж испугался, что Вы… — Гоголь замолчал, прикусив губу. Мускулы под его рубашкой был напряжены, брови нахмурены. Об этом месте Николай знал прекрасно, но всё же совершил ошибку, не отговорив царевича от похода сюда. Ещё немного отлежавшись, царевич поднялся на ватных ногах. Пульсирующая боль в висках отдает и в веки, уши закладывает, и Фёдор едва разбирает слова шута. — Вам помочь? — Помоги, бесяра, — Николай подхватывает царевича под руку, вздыхая. — Теперь понятно, зачем Вы меня сюда потащили. — Я думал, ты изначально это понимал… — Фёдор вдруг замер, простонав от боли. — Ваше Высочество, что с Вами? — Голова… — Достоевский упирается лбом в широкое плечо, — держи меня, Николай… я сейчас… Не успел царевич договорить, как силы покинули его. Благо, хорошая реакция беса не заставила себя ждать, иначе брюнет бы уже разбил голову о камни. Подхватив Фёдора на руки, Гоголь пошел обратно во дворец.

***

Очнулся Достоевский уже в своей постели. Из окна струился алый свет, что свидетельствует о наступлении вечера. Попытавшись подняться, тот схватился за голову, смиренно ложась обратно. Чертовски сильно болит голова. — Не шевелитесь, Ваше Высочество, — вдруг послышался голос шута, — Вам лучше сейчас отдохнуть. — слова мужчины звучали серьёзно и настоятельно, без обыденного сарказма. — Что ты со мной сделал, дьявол? — прохрипел Фёдор, прикрывая рукавом ночной рубашки глаза. — Я ничего, это все проделки проклятия озера. Поднять веки кажется непосильным трудом, словно они налиты свинцом. Однако, Фёдор справляется с этой задачей, потупив взгляд серых очей на некую сущность в облике человека. — Зачем я тебе? Дверь в покои распахнулась после робкого стука, и в проеме показался светлый силуэт Гончарова. — Ваше Высочество, где Вы были весь день?.. А почему Вы все ещё в кровати? Вам плохо? — гевернёр сразу оказался возле царского ложе, обеспокоенно вглядываясь в лицо царевича, — Вы чрезмерно бледны… — тыльная сторона ладони коснулась лба и сразу же отпрянула, — так у Вас жар! О боже… — Иван обернулся к шуту, — чего ты сидишь? Быстро зови лекаря! — Где мне его найти? — В лазарете, где же ещё… — Я знаю только путь от башни до улицы, но никак не до лазарета. — Проклятье! Сиди здесь, бестолочь, — обеспокоенный и взвинченный Иван выбежал прочь из покоев на поиски лекаря. Не успела дверь со скрипом закрыться за Гончаровым, как глаза сами собой закрылись, и Фёдор словно погрузился в небытие, нечто между жизнью и смертью. Наступает тишина, редко прерывающаяся голосами гувернёра и лекаря. Запахи и звуки сменяли друг друга, холодный компресс на лбу невероятно быстро нагревался и так же быстро сменялся. Неизменным оставалось только ощущение алого бархата на руке Достоевского. Чья-то рука словно бы удерживала его в этом мире, не позволяла покинуть его. Скрипнула дверь и послышался обеспокоенный голос отца. Слов невозможно разобрать, в ушах звенит. Царевич попытался открыть глаза, но это оказалось невыполнимой задачей. Вскоре он снова провалился в темноту без звуков и температур, запахов и света. Только он, пустота и ощущение бархатистых рук на его руке.