***
Вечером Уош как обычно принёс своему подопечному ужин. Он заходил в палату один, потому что подопечный не был буйным. Уош даже к нему привязался и немного жалел: такой молоденький, а мозги совсем набекрень! Проф старается-старается, но успехов пока не видно: бедняга всё равно несёт полную чушь, заговаривается, поёт песенки и стихи читает, ну чисто городской сумасшедший. Несмотря на всё это, подопечный вёл себя вежливо, а однажды даже осведомился, как дела у мамы — мамка Уоша как раз ногу вывихнула. Откуда парень узнал насчёт ноги, Уош так и не понял, не иначе как другой санитар разболтал. По вечерам подопечный обычно лежал на кровати, не реагируя ни на какие раздражители, и его приходилось как следует расталкивать, чтобы заставить поужинать, но сегодня он сидел в углу, обхватив колени руками, и казался на удивление маленьким для такого высоченного парня. — Ну что, как у нас дела? — спросил Уош, ставя поднос на прикрученный к полу пластиковый стол. — Плохо. Я поссорился с единственным другом. Не смог ему помочь. Бедняга бредил — никакого друга у него, конечно, не было и быть не могло, но Уош не стал этого говорить. — Надо поесть, — мягко сказал он. — На голодный желудок ты точно никому не поможешь. Подопечный вздохнул, вытер показавшиеся было слёзы и слабо улыбнулся. — Да, ты прав. Спасибо, Уош… Он встал и выпрямился: несмотря на высокий рост, он не казался хоть сколько-нибудь внушительным и всем своим видом напоминал юного и очень растерянного жирафа. — Как дела с Лулу? — слегка лукаво поинтересовался он, и Уош аж попятился, недоверчиво глядя на него снизу вверх. — Ха! А про Лулу кто тебе разболтал? Они недавно познакомились, и он готов был поклясться, что никому про неё не рассказывал, опасаясь спугнуть удачу: ведь если такая девушка, как она, обратила внимание на такого, как он, то ничем кроме удачи это не объяснить. Лулу — смуглая, с крутыми бёдрами, тонкой талией; Лулу, которая закидывает голову и смеётся так заразительно, что нельзя не захохотать вместе с ней, даже если она пошутила над тобой; Лулу с её томной, почти неприличной улыбкой… Уош кашлянул, вспомнив, что он вообще-то на работе. Подопечный улыбался, глядя на поднос с едой. Наверное, ему понравился сегодняшний ужин. О чём это Уош его спросил? Ах да, откуда узнал про… — Ну брось, — сказал подопечный, загребая пластиковой ложкой кусочки варёного мяса, — у тебя на лице всё написано. Наверное, и правда написано. Уош расплылся в улыбке и сел на край кровати, потому что другого стула в палате не было. — Если хочешь знать, — заговорщицки поделился он, — в пятницу вечером мы идём выпить. — Поздравляю! — обрадовался подопечный. — У тебя всё получится, — сказал он, и Уош заухмылялся ещё шире, сразу поверив, что всё так и будет. — Уош, — подопечный слегка нахмурился, всё ещё глядя в тарелку. — А ты знаешь, что такое лоботомия? Думать о Лулу было куда приятнее, но Уош был не прочь подсказать что-то бедному свихнувшемуся жирафу. — Это операция такая. Часть мозга чик-чик… — он изобразил пальцами ножницы. — …и всё! Превращаешься в овощ. — В какой? — спросил подопечный, сосредоточенно хмурясь. — Да неважно. Просто овощ. Ну, капуста, если тебе так больше нравится. Ничего не соображаешь, сидишь и пускаешь слюну. — Но капуста не пускает… Хотя это неважно. Я до последнего надеялся. Думал, может, он меня лечит. Но нет. Он Наг. Он ест птенчиков, — забормотал подопечный. Всё-таки у бедняги мозги поджарены, он не может долго поддерживать нормальную беседу. — Ешь давай, — прикрикнул Уош с притворной суровостью — просто чтобы вернуть подопечного к реальности, но тот отложил ложку и поднял на него свои огромные глаза. — Прости меня… Уош не успел спросить, за что бедняга извиняется, потому что в следующее мгновение оказалось, что сидит он вовсе не на узкой больничной постели, а на большой и мягкой кровати в чьей-то уютной спальне. Уош заморгал и провёл рукой по пушистому тёмно-красному покрывалу, пытаясь понять, как же он здесь очутился. Вроде бы ещё секунду назад был на работе! Рядом кто-то рассмеялся самым чарующим, самым обаятельным на свете смехом. Сердце Уоша заколотилось сильнее. Обернувшись, он увидел Лулу. Кажется, она только вышла из душа, потому что на ней был только шёлковый халатик, а на смуглой коже поблёскивали капельки воды. — Ты что, сознание от счастья потерял? — промурлыкала она и провела пальцем по его руке, посылая волну мурашек по коже. Уош смог только глупо ухмыльнуться в ответ, и она опять засмеялась, запрокинув голову, и ему страстно захотелось поцеловать её в шею. — Ты такой милый дурашка! Может, снимешь эту свою робу? Уош опустил глаза и понял, что он всё ещё в синем рабочем комбинезоне. Кровь прилила к щекам: ну он и болван, раз притащился на свидание в таком виде! Как это Лулу не сбежала от него? Наверное, он и правда ей нравится. — Так что, мне раздеться? — уточнил он, чувствуя, как расцветает на лице совершенно идиотская ухмылка. — Ну, с комбинезоном я обниматься не намерена, а вот с тобой… — её палец коснулся его подбородка. Уош попытался поцеловать этот чудесный пальчик, но тот ускользнул, Лулу опять засмеялась. — Сначала сними этот ужас. Уош вжикнул молнией и неуклюже выпутался из комбинезона, представ перед Лулу в одних трусах. Правда, вместо неловкости или возбуждения он почувствовал, что не прочь вздремнуть. Красотка Лулу в одном шёлковом халатике отошла на задний план, как бы глупо это ни звучало: теперь привлекательнее всего для него выглядела широченная, мягкая кровать, удобные подушки и пушистое одеяло. — Я… кажется, устал на работе, — смущённо пробормотал он. — Бедненький, ты так много работаешь! Отдохни, милый. А когда проснёшься — я буду рядом… — Правда? Ты такая добрая, Лулу, — сказал Уош, зевая во весь рот. Он с наслаждением залез под одеяло, которое обхватило его со всех сторон и нежно убаюкало в мягчайших объятиях, и тут же заснул крепким сном.***
Санитар по имени Кевин столкнулся в коридоре с коллегой, которого раньше не встречал. Это был высокий, очень тощий парень с ёжиком светлых волос, не скрывавших шрама с левой стороны черепа. Форменный комбинезон был ему мал настолько, что казалось, будто он натянул одежду младшего брата. — Эй, погоди, — подозрительно прищурился Кевин. — Ты что, новенький? — Новенький? — рассеянно переспросил парень. — Да нет же, ты меня знаешь! «Уош», — прочитал Кевин на бейджике. Конечно он знал старину Уоша, отличный парень, компанейский такой! Только вот… — Уош, ты вроде бы… — вопрос был деликатный, и Кевин смутился, стараясь не смотреть в серые, широко раскрытые глаза. — Ты ведь… чернокожий. — Не по пятницам же, — последовал ответ. — Так сегодня среда, — пробормотал Кевин, чувствуя, что пол вроде как уходит у него из-под ног, а лампы принимаются кружиться, как пары в танце. — А кто сказал, что нет? — удивился Уош. — И правда. Ну, пока, — откликнулся Кевин. Ему страшно захотелось спать. Он огляделся вокруг и с радостью понял, что очутился у себя дома. Зевая во весь рот — как бы челюсть не вывихнуть! — он на ходу стянул комбинезон, бросил его на пол и добрался до спальни. В кровати уже спала его девушка, он пристроился к ней, уютно прижался и заснул сладким сном.***
Высокий молодой человек в слишком маленьком для него синем комбинезоне стоял посреди коридора и удивлённо оглядывался кругом. Всё было белым-бело от пронзительного света ламп-колбочек, которые тянулись под потолком. Свет их отражался в белом-белом отполированном полу. Коридор простирался в обе стороны. В нём было много одинаковых дверей и царила жуткая тишина, нарушаемая только еле слышным гудением, которое издавали те самые лампы. Молодому человеку показалось, что он очутился на операционном столе, и над ним вот-вот склонится бородатое лицо человека-в-очках. А может, он был в бескрайнем заснеженном поле, где летают безжизненные жужжащие жужелицы. Он сел на корточки и закрыл лицо руками, пытаясь спрятаться от белого света и жужжания. Он что-то должен был сделать… да, точно, он должен был помочь. По-настоящему помочь. Но как?! Он не понимал, куда идти, и так ужасно устал… Почему нельзя просто скрыться от всех, притаиться, чтобы никто не нашёл? Как в детстве, когда зажмуриваешь глаза, и никто тебя не видит… В руках у него был второй синий комбинезон. Приоткрыв глаза, молодой человек заметил на нём тёмное пятнышко. Пока он пытался понять, откуда оно взялось, рядом возникло второе. Молодой человек машинально поднял руку к носу, понял, что у него идёт кровь, и только убедился в своей мысли насчёт операционной. Он зажмурился и попытался сбежать, но быстро вспомнил, что убежища больше нет. Прятаться некуда. — Так нечестно, — пробормотал он, сжимаясь ещё больше и пряча голову между коленей. — У него были помощники, птичка, человек с ружьём и даже крыса, что крадётся вдоль стены и боится выйти на середину комнаты, так почему же я один?! В голове перекатывался тяжёлый чугунный шар, и всё, чего хотелось, так это спрятаться, и он спрятался: закрыл глаза, сжался в комок, закрыл голову руками. Он построит убежище заново. Тогда можно будет никуда не ходить. Он закроет все окна и двери, никто больше не попадёт внутрь, и… …и Ральф… тоже никогда к нему не попадёт. Они больше не увидятся. Что с ним сделают? Лоботомию? Слово звучит, будто таран, будто поезд по рельсам едет. Переедут поездом, переедут тяжёлыми колёсами, Ральфа больше нигде не будет. Нет, так нельзя. Никто больше не поможет, придётся ему самому. Других вариантов не оставалось: молодой человек открыл глаза и содрогнулся, когда белый свет снова ворвался в его мир. Но было в этом жутком белом и что-то чёрное. — Всевидящее око, — пробормотал молодой человек, глядя прямо в камеру наблюдения.***
Охранник Гарри редко поднимал взгляд на экраны. По ночам здесь ничего не происходило и произойти не могло, всех пациентов-то — один парализованный старик да двое психов, поэтому Гарри жевал прихваченные с собой сэндвичи и рассматривал каталог спортивных автомобилей. Гарри бы очень удивился, если бы взглянул на себя со стороны и увидел, как отрывает взгляд от дивных обводов ярко-жёлтого хищного мерседеса и зачем-то пялится в мониторы. Гарри непременно отметил бы, что взгляд у него сделался пустым, как у мороженой трески, а голова поворачивается механически, будто у робота. Но в тот момент Гарри не осознавал своего странного поведения. Его пустой взгляд шарил по экранам, пока не остановился на одном. В следующий момент оцепенение спало, Гарри удивлённо встряхнулся и поёжился, по спине у него пробежали мурашки. «Заснул я, что ли?» — рассеянно подумал он и мельком глянул на мониторы. Вроде всё спокойно. Гарри пожал плечами, подобрал с пола каталог автомобилей, который успел соскользнуть на пол, и снова принялся его разглядывать, хотя уже и не так внимательно, как раньше. Что-то его мучило, как мелкий камешек, попавший в ботинок. Что-то было не так.***
Кто-то звал его, вытаскивал из толщи воды. Голос становился всё громче, и Ральф очнулся, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Неужели он просто спал?.. И голос, окликающий его по имени, ему лишь приснился? Щёлкнул выключатель, палату залил свет. Ральф машинально прикрыл глаза рукой, очумело моргая и пытаясь прийти в себя. — Привет, Ральф, — сказал человек в синем комбинезоне. Синие комбинезоны не зовут его по имени. Никто здесь не зовёт его по имени. Да и весь вид человека наводил на мысли о пациенте сумасшедшего дома, который надел халат и пытается сойти за врача: блуждающий взгляд широко распахнутых глаз, жуткий красный шрам на голове, следы крови под носом. Неужто это продолжение страшного сна?.. Или… Безумная догадка прогнала остатки сонливости. — Рикки?! — ахнул он и сел в постели. Человек несмело кивнул, подходя ближе. — Я… Я рад тебя видеть... Он робко коснулся руки Ральфа. Его пальцы тоже были в крови и слегка дрожали. Ральф схватил его за тощее плечо, дотронулся до почти наголо стриженных светлых волос, мягких, как иголки новорождённого ежонка. Нет, это не выдумка, это реальность! — Но… Ты даже… ты не похож! — выдал он растерянно. — Не похож? А, ты об этом… — рассеянно ответил Рикки, прикасаясь к шраму. Он улыбался, хотя в глазах у него стояли слёзы. — Я просто нарисовал красивую картинку. — У тебя кровь, — Ральф попытался вытереть ему лицо краем простыни. — И как ты вообще сюда попал?! — О! — Рикки спохватился и сжал руку Ральфа в обеих своих. — Я вспомнил! Нам надо уходить! Я принёс тебе комбинезон! И ключ от всех дверей! — он указал на карточку-бейджик. У Ральфа голова пошла кругом. Он опять засомневался в том, что это не сон, хотя давно уже не видел снов, которые дарили надежду. Как всё это вообще возможно? Реальный Рикки? Шанс на побег? Хотя какая разница, попытка того стоит! Неужто прав рыжий гад, и он смирился с судьбой настолько, что даже во сне не может сбежать?! Он вскочил на ноги, но тут пришлось вспомнить, что теперь у него всего одна рука, да и та левая. Он неуклюже потянул вверх больничную рубашку, чтобы попытаться снять её через голову, но оказалось, что стянуть её одной рукой сложно. — Если позволишь, то я помогу. Я отвернусь и закрою глаза, чтобы тебе не было неловко, — сказал Рикки. Ральф уже и забыл о том, что ему может быть неловко — столько раз его за эти дни переодевали, трогали и переносили с места на место, как неодушевлённый предмет. Теперь он и впрямь ощутил смущение, но времени на то, чтобы разбираться с чувствами, не было. — Помоги, пожалуйста, — сдался он, и Рикки, почти забавно отворачиваясь и жмурясь, помог ему снять рубашку и влезть в комбинезон. — Зачем им твоя рука? — пробормотал он, застёгивая молнии. — А зачем они тебе шрам на голове устроили? — ответил Ральф вопросом на вопрос. Рикки поднял на него взгляд больших серых глаз, окружённых тёмными ресницами: — Чтобы выгнать живого соловья и подсадить механического. Они посмотрели друг на друга. «И на него придётся положиться, чтобы сбежать?» — мелькнуло в голове у Ральфа, и будто услышав эту мысль, Рикки шагнул вперёд и положил ладонь ему на грудь. Ральфу показалось, что он слышит, как колотится его собственное сердце. — Попробуй мне поверить, — тихо сказал Рикки. — А я попробую помочь. Повинуясь порыву, Ральф накрыл его руку своей: — Я тебе верю. Ты знаешь, куда идти? — Да, — торопливо кивнул Рикки. — Мне подсказало Всевидящее око. Идём. Тем временем охранник Гарри наконец сообразил, что за камешек был у него в ботинке: всё это время интуиция пыталась напомнить ему, что он видел нечто необычное на мониторах, и он всё же решил оторваться от каталога и повнимательнее изучить экраны. Первым делом он увидел палату, где вместо одного пациента находились двое: они спали в одной постели, крепко обнявшись. Переведя изумлённый взгляд на другой экран, Гарри заметил, что и в другой палате сегодня чрезвычайно людно... Похолодев и разом вспомнив все городские легенды про страшных сумасшедших, Гарри нажал кнопку и заговорил по громкой связи: — Внимание-внимание! Чрезвычайная ситуация! Пациенты планируют побег на втором этаже! Всему персоналу — подняться на второй этаж! Повторяю — всему персоналу… Ральф и Рикки только вышли из палаты, когда под потолком заговорил усиленный динамиком голос. Они переглянулись и машинально схватились за руки, как дети, заблудившиеся в лесу. — Мы же не сдадимся? — Чёрта с два мы сдадимся, — процедил Ральф сквозь зубы. — Бежим! И они побежали.