Только между нами

      Морозный воздух кусает открытые участки кожи, вызывая дрожь в непослушных пальцах, из-за чего Ви прикуривает только с третьего раза, прибавляя к туману собственное блёклое облачко дыма. Густой смог, спустившийся на город, травит лёгкие, оседая тяжёлым токсичным паром. Ви даже не помнит, когда в последний раз осень в Найт-Сити ощущалась как, непосредственно, осень: дождливая, холодная и серая. В пору свернуться в кровати под одеялом и никуда не выходить. Хандра, блять, та ещё.       Возможности только нет. Последнюю неделю Ви только-только начинает выбираться из канавы; пускает в оборот эдди, оставшиеся с накоплений до операции, и поднимает хоть какой-то доход. Не продохнуть: с такой осторожностью и филигранностью он теперь вертится в этом круговороте дырявой экономики Найт-Сити. Лишь бы, сука, в итоге не остаться с голой жопой. Которую по итогу, вероятно, придётся подставлять на Чпок-Стрит, если нихуя не выгорит. Впереди планы, вообще-то, куда более великие, а Ви уже потерял и смысл, и желание существовать в целом. Мрак, сука — что на улице, что на душе — однохуйственно убогий. К сожалению, у него нет и права жалеть себя.       Только и остаётся, что бесцветно уставиться на этот ненавистный город, задрав голову к затянутому туманом небу. Сигарета обжигает пальцы, на что Ви только сдавленно шипит и пытается обогреть замёрзшие руки об заглушенный, но ещё прогретый двигатель «Арча» Джеки. Тоскливо. Но красиво пиздец. Ви скривил бы душой сейчас, если бы попытался утвердить, что что-то глобально поменялось. Конкретно с точки зрения наблюдателя: ночной Найт-Сити разноцветно полыхает ярче солнца даже в густом тумане. Всё такая же громкая какофония звуков разнообразной и раздражающей своей пестротой рекламы, звенящей с каждого вендингового автомата. Всё те же самые торчки и бандиты в неприветливых переулках. Всё точно такой же несмолкающий вой полицейских сирен и грохот перестрелок на улицах.       Мир очарования. Мир выживания. Никогда Ви, сука, не думал, что за каждым углом будет подозревать и ждать опасность, грозящую прилететь ножом под ребро. Хоть глаза на затылке отрастить, да только спокойнее в любом случае не станет.       Мир обычных людей.       И среди них Ви. Немощный, хилый и болезный еблан. Со стороны вполне может сойти за того же торчка: осунувшаяся рожа, неровно отрастающий ёжик рыжих волос и бледная кожа — как визитная карточка. К таким лучше не соваться. Но выглядит он явно хуже, чем себя чувствует. В физическом плане, разумеется. Против местной недружелюбной шпаны Ви, на манер ебучего гангстера из дешёвого боевика, таскает верный Малориан прямо за поясом джинсов.       Вот Джонни поржал бы от души. В частности, над его параноидальным передвижением по парковке ко входу в мегабашню.       На неопределённое время жизнь грубым пинком спускает Ви с небес на землю. До тех пор, пока он снова что-нибудь не придумает. Выкрутится. Всегда выкручивался. А пока Ви успешно и реалистично изображает из себя какого-то невротика. Полтора месяца после возвращения в город — Ви всё чаще смотрит по сторонам. И, блять, реально избегает крупных разборок и стычек между бандами. Если пахнет жареным, порохом и кровью — лучше уёбывать. Мисти хуйню не посоветует.       И, естественно, как по заказу подслушивающей вселенной или же по судьбоносному стечению обстоятельств — классика, блять, жанра — Ви вылавливает в смоге силуэт прямиком на своём пути. Будто поджидающий у входа в мегабашню, сука, именно его — Ви. Того самого немощного, хилого и болезненного еблана. Сегодня праздник, не иначе. Но силуэт хотя бы один. Пока что. Знает он, как эти уловки работают. Не первый день живёт.       Спрятав правую руку под куртку, Ви покрепче цепляется в рукоять пистолета и напускает на себя вид хозяина положения — тупо собирается грузно протопать мимо. Кто бы там не стоял: недоброжелатель или же просто случайный хрен.       И только спустя минуту до Ви, словно озарением свыше, доходит, что хрен этот совсем не случайный — вполне даже конкретный, как бы иронично это не звучало. Хрен с именем, которое знает весь долбанный мир. Хрен, который имел счастье завязать с Ви романтические отношения два года назад.       Хрен, который, как ни в чём не бывало, подпёр спиной, наверняка сотни раз заплёванную, заблёванную и обоссанную, стенку мегабашни и самозабвенно втыкающий в телефон. В несуразно бесформенной чёрной куртке и абсолютно дурацкой кепке с натянутым поверх капюшоном. Но Ви без труда узнаёт в этой загадочной личности, косящей под среднестатистического жителя Найт-Сити, Керри Евродина. Хуёвая конспирация вышла, значит.       Вот будто и правда по заказу подслушивающей вселенной или же по судьбоносному стечению обстоятельств. Ви настолько не ожидал лицезреть подобный поворот событий, не вписывающийся в его концепцию мира, что тупо останавливается в паре шагов от фантома и приглядывается. Не видно ни черта. От оптики тоже пришлось отказаться в пользу целой нервной системы. Вместо привычного сканера теперь приземлённые глазные импланты, способные разве что зумить на три метра вперёд. Ну и прикольно подсвечиваться во время звонка.       Нет. Не глюки. А ведь Ви ни разу не удивился бы: мозги уже ни раз перемололо в мясорубке чужой памяти и личности. В пору прослыть шизофреником. Для полной картинности в стиле сбежавшего из дурки не хватает только вытянуть руку и пощупать, пуская слюни.       Блять, реально Керри. Пиздец, блять.       Керри, тем временем, видимо, почуяв изменения концентрации флюидов бреда в атмосфере, поднимает взгляд и... Неожиданно тепло и широко улыбается.       У Ви моментально скашиваются коленки и, вторя помешательству, жалобно скрипит одна из, возможно, последних здоровых извилин. Приплыли нахуй.       — Привет, дебилушка. Занятой, ёбнешься, будто из нас двоих именно ты мировая звезда нарасхват. Хрен до тебя дозвонишься. — Керри говорит беззлобно, даже с ноткой веселья и знакомой беззаботности в голосе.       Для Ви они не виделись — не общались в целом — полтора месяца или чуть больше. Для Керри же прошло целых два года и полтора месяца или чуть больше. Но говорит Евродин так, будто пиздели вот только вчера.       — Я номер сменил. — ровно произносит Ви, не придумав что ответить и не понимая чего от него вообще ждут. Не врать же. Да и на кой?       Брови Керри чуть дёргаются после этих слов, но улыбка с лица не сползает. Ви начинает ощущать себя героем плохого анекдота. Ну или плохого порно: диалоги явно написал форумный гений, косящий под Тарантино, а снимают на доисторический кирпич вместо камеры. Все схожести актёров с реальными людьми случайны.       — Сжёг мосты? Уважаю. А мы вообще-то не договорили. Ничё толком не рассказал, зашкерился. Непонятно куда делся. Я ж, блять, волновался.       Это прикол такой? Евродин волновался? За него?       Ви даже иронично и показательно громко фыркает, сам не осознавая, что делает это в абсолютной манере Джонни. Впрочем, у Керри никогда не возникало сложности в том, чтобы их различать. Теперь и вовсе не придётся.       — Не то что бы ты предоставил мне тогда возможность...       — Ну так поговорим сейчас? — совершенно нагло перебивает Керри и Ви начинает беситься. С такой беспардонности и прыти. Не нужно быть уникумом, чтобы осознать масштабы эгоистичности в натуре Евродина — Ви с самого начала всё понятно было. Но он вообще-то не думал, что эта хуйня у него прогрессирует.       — Ты меня за этим в тёмном переулке поджидаешь?       Заметно, как Керри немного теряется, но всё же утвердительно кивает.       — Не смог нарыть в какой квартире живёшь.       Поразительно нахуй.       — А иначе поджидал бы прямо в квартире? Ёбнуться можно, Кер. Тебе не приходило в голову, что мир не вращается вокруг тебя? — Ви безрадостно усмехается. Что-то подобное он говорил и Джонни когда-то. Вот только что тот, что этот — не внемлют, блять. Твердолобые рокеры, перевернувшие его жизнь к ебени матери. — Если кто-то сменяет номер и адрес, не уведомляя твоё величество — это значит, что от тебя хотят, мягко говоря, отвязаться.       Перевернуть, сука, страницу.       Этого Ви вслух не произносит — у самого ещё свежо в памяти, как он с отчаянием в мыслях и раздраем на душе после выхода из двухлетней комы цеплялся за Керри как за одного из немногих, на чью безвозмездную помощь рассчитывал. Потому что сам со всем всегда помогал ему. Потому что считал его не последним человеком в своей жизни. Да до сих пор считает, чего уж, блять.       Жалкое было зрелище: пресмыкаться, ползать и надеяться хуй пойми на что. Ждать чего-то от того самого Керри, который вместо того, чтобы уделить хотя бы пять минут на телефонный разговор выдал до тупого гениальное "неудачный момент".       Ну так и катился бы дальше по своему турне. Париж, Киев, хоть на саму Луну — Ви теперь похуй. По крайней мере, он постарается сделать вид.       В ответ Евродин заметно подтаивает, теряя свою уверенность — Ви не стыдно. Совершенно. Разве что капельку. Ту самую, которую ещё получается перетерпеть. Себя он слишком уважает, чтобы прощать подобную хуйню.       — Ви. Блять. Ты ж знаешь, я же типа никогда не стал бы тебя динамить или обижать. Намеренно, по крайней мере. Просто тогда...       — "Момент был неподходящий". Да, я помню. — Ви складывает руки на груди, осознавая, что из-за холода уже не чувствует пальцев. Его порядком заебало стоять морозить задницу. Но и здесь разговор не из лёгких намечается. Впрочем, Ви ничего не мешает просто разменяться и слиться. Это было бы честно. Так что... Хуй с ним в общем. Пускай другой хуй ищет. — Сейчас тоже не подходящий, Кер.       Скатертью по жопе.       — Нет уж, дорогой. — отзывается Евродин раздражённым рычанием, резко сменив тон голоса и выражение лица. Вот и подтягивается это первостепенное самовлюблённое эго. Будто Ви имел какую-то оправданную надежду ждать чего-то другого. — Я не для того тебя целую неделю вылавливал, чтоб ты меня сейчас слить пытался. Забери презент хотя бы.       В ночной темени парковочного закутка Ви подмечает шевеление и сразу же догадливо делает вывод, что от показавшегося бугая, передающего Керри какую-то квадратную коробку, не стоит ждать того самого ножа под рёбра — куда же Евродин без охраны? В такой неблагополучный район, как Нортсайд? С экскурсией, блять, по заброшенным фабрикам и заводам, приватизированных «Мальстрёмом»? Ещё один плохой анекдот назревает.       Керри, в свою очередь, тянет коробку Ви. Вот только он-то не настолько долбоёб, чтобы по первому призывному дуновению бабочек в животе радостно кидаться открывать подарок от симпатичного ему мужика, разжившегося паталогической эгоцентричностью и непринуждённой особенностью делать вид, будто он тут самый пиздатый. Как бы не хотелось. В частности, признавать последнее утверждение.       — Чё там?       — Долбоёб? Открой.       Ви нехотя ломается, понимая, что выглядит невероятно тупо сейчас. Но с одной стороны, ему не хочется так легко давать Керри повод думать, что это его маленькая победа и шанс поговорить через рот, как взрослые, блять, люди — с другой стороны, это просто коробка и пока что безымянный "презент", который вообще может не содержать ничего особенного. Это же, блять, Керри. Хуй его разберёт, что в этой голове творится.       И Ви всё же забирает, намереваясь покончить с этой нелепой ситуацией и отправиться, наконец, спать. Может даже получится чуть пожалеть себя перед тем, как отрубиться. Если сила воли и самоуважение вообще снизойдут до подобной возможности. Сегодня он точно этого, пожалуй, заслуживает.       Впрочем, стоит только последовать совету Евродина и приоткрыть завесу загадочности, нависшей над этой злоебучей коробкой — Ви теряется и упускает связь с любой последовательной мыслью, тупо уставившись на серый комок несуразности, пялящий на него огромными жёлтыми глазами.       — Я больше не могу жить с этим лысым чудовищем. — с наигранной раздражительностью комментирует Керри, но Ви отчётливо слышит резонанс волнения в его голосе. Даже неловкости. Будто тот впервые что-то кому-то дарит. Чёрт возьми. Этого Ви реально не ожидал. — Короче, ни за что не угадаешь, кто выкупил Гремлина на аукционе твоих вещей. Я, блять, сам не поверил, пока собственными глазами не увидел.       Ви молча достаёт из коробки Нибблза, испугано юркнувшего за пазуху к первоначальному хозяину, а затем, не желая играть по навязанным правилам, всё так же молча моргает, переводя взгляд на Евродина.       — Бестия. — так и не дождавшись реакции со вздохом произносит Керри, глядя на теперь уже пустую коробку и как-то совсем уж нервно и дёргано прикуривая сигарету. — Бывают же совпадения. Скажи?       Показательно скривив рожу на имя озвученной персоны, Ви всё же довольно быстро сдаётся и тоже тянется в карман за пачкой сигарет. Да уж, блять, два сапога пара.       — Это она тебя надоумила? — Ви в целом хотел бы забыть про существование Королевы «Посмертия». Она — точно так же — буквально в лицо сравнила его с пустым местом, прозрачно намекнув, что в клубе ему лучше не появляться. Легенда ведь рискует рассыпаться. Она ему, конечно, нихуя не должна, но всё равно, блять, неприятно.       Вот только забыть — не забудет. Ви уже наметил сырой план по помпезному возращению с того света, который обосрёт этой язве всю малину. Потому что не ей его хоронить и списывать со счетов. Никому, сука, в этом городе. Своё место в высшей лиге он заслужил.       Керри резко качает головой, будто прочитав в мыслях Ви пламя ярости, вызванное болезненными ассоциациями.       — Она помогла навести о тебе справки, я в работу фиксеров особо не вникаю. Главное я же всё таки узнал. Про кота она сама рассказала. Возможно, тоже пожалела, что вообще в свой дом это нечто запустила.       На этот раз Ви усмехается с долей непритворного веселья, невольно проникаясь аурой ужаса и трепета, которые скопил вокруг себя Нибблз ака Гремлин Лысое чудовище.       — Спасибо, Кер. — искренне благодарит Ви неожиданно для самого себя. Просто потому что когда под боком тепло и ласково мурлычет стрёмный, но любимый кот, сложно сохранять видимость неприступной скалы.       Заметно сбитый с толку Евродин нервно затягивается, рассматривая Ви с чрезмерным вниманием, и медленно выпускает дым в морозный воздух.       — Ещё у меня лежат те пушки и шмотки, которые ты ко мне перетащил. Я ничё не выкидывал.       Диалог откровенно не клеится. Тут дело сразу в двух факторах. Первый — Ви всё ещё злится, так что даже не пытается помогать ему налаживать коммуникацию. Второй — между ними пропасть в два года, как не крути. За это время Керри мог измениться. Мог, сука, трижды жениться и развестись. Или мог вообще решить, что какие-либо связи с прошлым его не интересуют.       Так что Ви выжидательно и терпеливо угукает, давая Керри возможность самому подвести этот односторонний разговор в нужное русло — сам ведь хотел поговорить, даже сталкерил его ради этого целую неделю, как выяснилось. Хорошая скандальная новость для СМИ вышла бы. Ви, к счастью, не настолько мстительный.       — Слушай, я понимаю — ты злишься. И понимаю почему ты списал меня со счетов. Я бы тоже так сделал на твоём месте, если честно. Я пиздец как проебался. Но клянусь, я приехал как только смог. — нервным щелчком пальцев Керри вышвыривает окурок в сторону и смотрит на Ви. Смотрит устало и больно. Так, как смотрят на тех, кто находится одной ногой в могиле. Ви знает такие взгляды. — Понимаешь, Ви... Два года. Я считал тебя пропавшим без вести, как минимум. Либо, что Джонни просто решил начать всё с чистого, блять, листа в своей манере. Он же вряд ли решил бы забежать, как говорится, на чаёк, если бы конкретно с тобой что-то вдруг случилось.       Тут он прав: все эти немаловажные фрагменты истории — концерт с Керри и свидание с Бестией — для Сильверхэнда было что-то сродни закрытию гештальтов. Попытка угомонить неспокойный дух с неоконченными делами и сделать хоть что-то правильное для небезразличных людей. У Джонни и Керри пропасть была в пятьдесят ёбанных лет, но даже так они... Могли перетереть о былом, попиздеть о старых временах. Их взаимоотношения стали пережитком прошлого. Ви не хотел, чтобы с ним случилось так же. Два года или пятьдесят лет — в рамках цикличных изменений этого вечно куда-то спешащего мира, почти равноценный срок. По крайней мере, Ви до сих пор ощущает себя лишним в Найт-Сити и в обществе в целом. Погано, блять, ощущает.       Но сейчас, наблюдая открытого и раскаивающегося Керри, Ви вдруг понимает, что, возможно, хотя бы один из новых знакомых не повернулся к нему жопой. Сам ведь, сука, нашёл, выследил, подловил и принёс этого бесконечно дебильного кота. Просто, чтобы увидеться с Ви.       Это уже много значит. Может хотя бы ещё один друг в этом городе у него всё же будет.       — Продолжай. — подбадривает Ви, когда отчётливо видит, что Евродин стопорится, аккуратно подыскивая слова и нервно теребя серьгу в ухе.       Но если сейчас из чужого потока мыслей всплывёт какая-нибудь очередная просьба о помощи — Ви без предупреждения заедет кулаком по роже. Для такого благородного дела и боевые импланты не будут нужны. Они все сами всегда звонили и просили помочь. Срочно и зачастую безвозмездно. Видимо, по какой-то причине коллективно решили, что он косит под блядского Робин Гуда.       — Но вдруг ты звонишь — живой, сука — и говоришь, что был в коме. У меня там же чуть сердце не отказало, блять, Ви! — Керри зачем-то хватает его за плечи и легко встряхивает, будто по-другому Ви не сможет понять о чём он толкует. — И я просто, сука, испугался. Зассал, как дитя малолетнее. Понял что второго такого раза не выдержу нахуй. Неизвестность, смирение... Похороны. Для меня это слишком, понимаешь? Поэтому и слился, как мудак полный. А потом уже догнал, что тебе ещё страшнее.       — Я, бля... — Ви трезвонит в колокол голоса разума, место которого вполне по справедливости занимал Джонни до недавнего времени. Он так и не привык к тому, что количество голосов в голове сократилось до единицы. Выдать мысленного отрезвляющего леща больше некому. А тут выясняется, что Ви, пускай и заслужил возможность обижаться до посинения, даже как-то не попытался взглянуть на ситуацию с обратной стороны. Не прикидывал что он сам бы чувствовал на месте Керри. — Я, если честно, даже не думал об этом в таком ключе.       Возможно, Керри просто заставил себя смириться и отпустить в какой-то из дней — Джонни и Ви в одном флаконе. Одновременно. Джонни, так вообще второй по счёту раз. Ёбанный пиздец.       Евродину просто нужно было время, чтобы переварить. А Ви, как тупой еблан, вычеркнул его из списка «важных» и удалил номер к чёртовой матери. Мол, с глаз долой — из сердца вон.       — Я был не прав, блять, нихуя. — резко дёргает головой Керри, смотря на Ви со всё той же томящей болью.       Два года он считал его мёртвым.       — И ради меня послал своё турне в пешее эротическое? — уже более добродушно интересуется Ви, решив закончить этот долбоебизм со своей стороны — Евродин искренне извинился. А часто ли он вообще это делает? Память Джонни о нём подсказывает, что скорее башня «Арасаки» падёт, чем Керри извинится.       Евродин, тем временем, тихо смеётся. Ви буквально видит, как тот сбрасывает с себя что-то тяжёлое, колючее. Многотонное. Груз вины и страха, вероятно. Он всё так же рассматривает его. Изучает, будто видит впервые. Ви отлично знает — зрелище такое себе.       — Залупическое, блять. В пизду это, Ви. Не последнее турне в моей жизни. Тебя увидеть важнее. — он качает головой, устало прерывая зрительный контакт, и отпускает, наконец, плечи Ви, чтобы нервно взлохматить копну своих отросших волос, — Ты помог, когда мне было плохо. Был рядом. И дело не в долге, Ви. Я сам хочу ответить тебе тем же.       — Это Джонни помог. — закономерно возражает Ви, поскольку на сто тысяч процентов, блять, уверен, что если бы не Сильверхэнд и не его завуалированная игра в "эй, Кер, а помнишь, как мы..." — Евродин не попался бы на крючок. И не предложил бы сыграть концерт. И да, возможно, застрелился бы, вместо того, чтобы дать жизнь новому альбому. Джонни умел манипулировать. Джонни умел подбирать правильные слова, когда это было нужно.       Ви же обычный неискушённый жизнью пиздюк, который просто доставлял сознание Сильверхэнда из одной точки в другую. На манер ебучего, блять, такси.       — Не, Ви. Ты. — мягко и коротко произносит Керри, даря какой-то до невозможности нежный взгляд, от чего Ви моментально путается в мыслях и забывает что вообще хотел сказать, тупо открыв рот. — И не спорь, бля. Расскажи лучше, как себя чувствуешь. Что вообще случилось. Я бы послушал. Правда.       Захлопнув рот, Ви чешет колючий затылок и прикидывает готов ли он к длинному разговору по душам. И хочет ли вообще находиться в обществе Евродина ближайшие несколько часов.       Ответ был очевиден.       Плюс общения с Керри в том, что тот отлично умеет расположить к себе. С первых минут их знакомства, тот разговаривал с Ви так, будто они дружили уже год или два и просто давно не виделись. Хотя, возможно, причина была в незримом присутствии Сильверхэнда. Евродин писал ему совершенно абсурдные вещи, говорил напрямую то, что думает и никогда не пытался скрыть эмоции: грустил — строил печальную мордашку, радовался — ржал в голос, злился — орал во весь объём своих лёгких.       И сейчас Ви в лице напротив не видит ничего, кроме тоски с какой-то доселе неиспробованной примесью счастья.       Да, Керри правда всё бросил ради Ви.       — Давай только в квартиру поднимемся. Я отморозил уже всё, что только можно.       — Отогреем. Каждую стратегически важную часть тела. — то ли шутит, то ли намекает Керри. И Ви, наконец, вспоминает какого это — просто непринуждённо болтать с Евродином. Ураган, нахуй, эмоций.       У Ви не было этих двух лет: в их взаимоотношениях лично для него ничего не менялось, а ясность по-прежнему отсутствует. Кто они друг другу? Друзья? Знакомые? Бывшие? Партнёры? Любовники?       Ви готов ёбнуться от этой палитры сомнений и томящего тепла, которыми напитывается воздух вокруг Керри. Невозможный, блять, в противоречивости сочетаний.       Уже в лифте Ви запоздало понимает, что от части ему даже стыдно приглашать Керри в свою убогую каморку. Квартира больше походит на серверную, нежели на, собственно, квартиру. Места меньше, чем в душевой в вилле Евродина. И жаль, что Ви не довелось пригласить его в гости чуть раньше — до того, как его любимую обжитую хату в мегабашне «H10» выставили на аукцион. А сейчас... Лишние эдди у него, к сожалению, не водятся. Тяжёлые времена. Главное это пережить.       Джонни иногда распалялся попиздеть с Ви о былом: рассказывал о тех далёких временах, когда «Самурай» был лишь идеей. Денег не хватало даже на струны и сомнительного вида жрачку. Джонни красочно описывал ту хату, которую они снимали всем самурайским составом и в первый же день совместного проживания чуть ли не обнулили друг друга, в попытке наладить быт. Рассказывал много всяких мелочей в их рутине с тоскливым теплом в голосе. Как Нэнси и Денни дрались за одеяло, деля одну единственную узкую кровать в комнате, в то время, как мужская часть коллектива дрыхла прямо на полу в хитросплетении проводов и мусора. Рассказывал про картонные стены, ебанутых соседей сверху и вечно ломающуюся кофеварку. Как Нэнси пыталась всех строить, как вызволяли Генри из отрезвителей, как Керри пиздил у Джонни трусы и как Денни постоянно воняла на запах сигарет. Срачи в их тесной однушке можно было снимать и выпускать на телевиденье в качестве ситкома. Ви с рассказов Сильверхэнда и в половину не было так смешно, если бы он не имел честь наблюдать трансляцию всех этих воспоминаний прямо себе в мозг.       Стоит сказать, конкретно эта — нынешняя хата Ви — куда приличнее той, что отхватили себе «Самурай», прежде чем разжились деньгами. Намного приличнее, чего уж. Но такая же тесная и в ровно таком же творческом беспорядке. И отчего-то Ви кажется, что Керри будет похуй абсолютно. Тот, может, и падок на роскошь, но точно не брезглив.       И Евродин действительно даже бровью не ведёт, когда бегло осматривается — находит кофемашину и две кружки, чтобы, пока Ви возится с котом, заварить им горячий кофе. Дерьмовый, разумеется, потому что у Ви — у главного, сука, любителя зернового — нет лишних эдди даже на подобную "роскошь".       Они долго разговаривают, вскрывая старые гнойные язвы и латая новые рубцы. Проясняя, избавляясь от недосказанности и внося ясность. Будто впервые, блять, встретились. Говорят до хрипотцы в голосе; до выжигающего болью пламени в груди. О том, как было страшно и грустно. О прошлом и настоящем. О плохом и о хорошем. Хорошего и настоящего, конечно, больше у Керри. У Ви же всё иначе, словно у выходца из прошлого века.       Сидят на одной кровати, даря друг другу случайные прикосновения и говорят, утопая в безвременье — потому что нет ни дня, ни ночи, когда открываешь душу и с чистой невинной радостью нащупываешь в чужой отклики. Керри понравился Ви как раз за это: за простоту, лёгкость, честность. За готовность встать бок о бок и разъебать что-нибудь; за готовность высказать мнение в лоб. За абсолютно ебанутый вайб; за нелепые подкаты и тёплую нежность.       А Керри, видимо, теперь вспоминал каким Ви вообще был тогда, узнавал каким может быть теперь, в отсутствии страха смерти, дышащей в спину.       Насколько это разные вещи в нынешних реалиях, когда Ви ни черта из себя не представляет — реально сложный вопрос.       Ви с удивлением обнаруживает, что Керри действительно изменился. Слушает и слышит его. И в самом деле проявляет заинтересованность. Разумеется: перебивает, тупо шутит и перетягивает одеяло — не без этого. Никто не идеален.       Как-то так вышло, что, пускай зависали они вдвоём часто два года назад, нихрена друг о друге не знали — ни о друзьях, ни о семьях, ни даже о предпочтениях в еде. И теперь навёрстывают упущенное, как будто говорят в последний раз.       Ви, если честно, не удивится совершенно, если вдруг так всё и случится. Если Керри опять укатит в своё турне и — дай, блять, благословение свыше — будет отвечать не реже, чем раз или два в месяц.       Зависнув взглядом на этом дурацком коте, обнюхивающим дурацкую гитару, которая приобреталась скорее, как дань памяти, нежели рабочий вариант в перспективе научиться чему-то новому, Ви уже понимает — глядя на Нибблза будет вспоминать Джонни. Всегда. Он и так по нескольку раз на дню о нём вспоминает. Завязывает внутренний монолог, как умалишённый. Надеется, что, постучав в опустевшие стенки черепа, кто-нибудь ему ответит. Ждёт уже породнившийся скрип помех и едкий комментарий в свой адрес.       Ви так, блять, привык к этому шуму; к маячившей на периферии бокового зрения фигуре в бронежилете. Сплавился с Сильверхэндом, как в одно, сука, целое — настолько, что без него теперь, всё равно что без правой руки. Даже отсутствие имплантов, которыми Ви начал обрастать ещё с шестнадцати, ощущается не так остро и перманентно как эта блядская пустота в голове.       — Играешь? — интересуется Керри, уловив его взгляд и участливо поддерживая разговор. Ви, кажется, где-то проебался, упустив прозвучавший в свою сторону вопрос.       — Джонни больше нет. — Ви отвечает невпопад совершенно, таким бесцветным голосом, что сам пугается. Эту тему они как-то до этого момента умудрялись обходить стороной: Ви не стремился выть о наболевшем, а Евродин... По какой-то причине и не спрашивал. Будто желал показать, что в первую очередь его интересует именно Ви.       Потому что сам долгое время считал себя блёклой тенью Джонни.       А Ви не тень — Ви жалкий огрызок. Не дополненный янем инь. Пустой, сука, и выжатый. И хрен кому расскажешь — не поймут от чего теперь кажется, что лучше было бы сдохнуть. Намного лучше, чем приносить эту неоценимую жертву. Таким лицемерным уродом Ви не чувствовал себя никогда. Именно он убил то, что их с Джонни связывало. Перекрыл воздух, переломал все кости, чтобы в итоге отодрать кусок личности и выкинуть в мусорку.       И теперь тоскует до неистового воя под рёбрами; тоскует до неистового желания вскрыть собственную черепушку и выкачать эту омерзительную пустоту.       — Не пойми меня неправильно Ви, но я это почти сразу понял. Ты... Хм. Ты теперь почти не подвисаешь. Да и его в тебе осталось намного меньше, чем ты сам думаешь. — Керри издаёт приглушённый смешок, — Как бы двусмысленно это не звучало. Надеюсь, ты понял, о чём я. Вас сложно спутать.       — Это-то и пугает... — еле получается проглотить этот прогорклый комок боли и непрошенных слёз. На Ви вообще часто накатывало. Знал бы, сука, Сильверхэнд, что о нём будут так скорбеть — наверняка ссался бы от счастья. — Мне плохо без него, Кер. Пиздец просто. Будто важный добротный кусок оторвали.       Произнести это получается куда проще, чем Ви думал. Потому что с ним и правда легко. Разумеется Джонни не было в голове Керри, но знали они друг друга куда дольше. Керри уже терял его однажды — лучшего друга, близкого человека. Того, кем Джонни стал и для Ви. Евродин, должно быть, чуть ли не единственной, кто способен хотя бы от части понять насколько хреново Ви сейчас.       — С Сильверхэндом всегда так — паразит, выгрызающий мозг всухую и без ложки. Потерпи, Ви. — Керри понимающе хмурится, чуть склонив голову и рассматривая ещё ближе чем до этого, — Или просто перестань бояться. Зачем тебе это?       Ви уже собирается уточнить что за тупой вопрос ему только что задали. А потом в момент осознаёт и на секунду даже думает, что словил какую-то извращённую форму бредовых навязчивых мыслей. Чувство дежа вю в целом было частым гостем в истерзанном двумя потоками памяти сознании.       В этот раз было по-другому. Ви медленно поворачивает лицо к Керри, который улыбается уголком губ и терпеливо выжидает, чуть прищурившись. Хитро так, игриво.       — Думаешь, сможешь разогнать эти тени? — охрипло уточняет Ви, едва уверив свой голос не дрожать в накале нервов.       Прямо сейчас они зеркалят слова друг друга из того разговора на крыше. Когда они первый раз поцеловались. Керри, как оказалось, беспросветный романтик.       Либо Ви окончательно поехал крышей и всё это себе придумал.       Развеивая любые мысли до и любые сомнения после, Керри просто тянется вперёд: неожиданно нежно проводит кончиком носа по щеке Ви. Осторожно так. Будто пытается вновь приласкать, приручить. И тихо смеётся, опаляя кожу дыханием. К тыльной стороне шеи Ви мгновенно сбегаются жгучие мурашки.       — Я пиздец как скучал по тебе, Ви.       И, пожалуй, именно эти слова разрывают струну отчаяния окончательно — оно нагнетало слишком долго. Полтора, сука, месяца. Без какого-либо понимания куда себя деть. Зато с чётким осознанием, что Ви лишний в этом ебанутом, так быстро крутящемся вокруг своей оси, мире.       Ви сам тянется поцеловать. И давится этим запахом крепкого никотина, дерьмового кофе и дорогого парфюма. Жадно тянет на себя. Вновь давится и захлёбывается, когда Керри не менее жадно кусается, так правильно и вызывающе. Рычит, когда Ви на пробу перебирает длинные пряди отросших волос и оттягивает назад.       Ви плавится в желании растянуть это мгновение в бесконечность и захлебнуться окончательно — этим теплом, запахами и нежностью. Утонуть и не всплыть. Прикоснуться и обжечься о каждый сантиметр кожи; искусать губы и шею, чтобы всем было видно. Вытрахать из друг друга тревогу, сомнения и страхи — оставить только здесь и сейчас.       Керри отстраняется первый, протестующе придавив грудь Ви ладонью.       — Так, ковбой, не всё сразу. Мне надо ещё немного к тебе привыкнуть.       Растрёпанная причёска совершенно не придаёт виду Евродина строгости, но Ви всё равно серьёзно кивает, сдерживая тупую счастливую улыбку. И просто обнимает Керри. Того, кого так неистово не хватало. При всех минусах, при всей этой сосредоточенности на себе и жажде внимания — вот он здесь, готов помочь. Ви, как будто, думал, что разочаровался уже во всём.       Но Керри не разочаровал.       Ви грустно и хорошо одновременно. Его переламывает на части в амбивалентных чувствах прямо сейчас. В скорби и воодушевлении. В тоске и надежде. Это, сука, отвратительно и одновременно прекрасно. Ви не знает разрыдаться ли ему в истерическом порыве или же восторженно завопить, чтобы весь мир услышал.       Он знает только, что ему реально нужно стиснуть зубы — тупо потерпеть. Знает, что это пройдёт. Не так скоро, как хотелось бы, но пройдёт. Призраки отступят; острые осколки, застрявшие под рёбрами, перестанут мучать кошмарами. И только от чувства вины Ви никогда не сможет избавиться. Пожалуй, на первых порах именно оно поможет восстать, сука, из пепла и продолжить двигаться вперёд.       Сегодня, например, определённо наметился прогресс — небольшой шажок навстречу к светлому будущему.       — Эй, Ви. — и Керри снова будто чувствует, в какой момент Ви застревает на замкнутом кольце дебрей о рассуждении философии вечных страданий, травя душу. Он тупо не оставляет выбора, возвращая в мир реальных, не оцифрованных людей.       — М?       — Я типа не шутил, когда мы говорили по телефону. Съездим, куда захочешь.       Чуть резче необходимого откинув голову, чтобы поймать зрительный контакт, Ви неуверенно щурится. А какой ответ тут вообще будет уместным? Пожалуй, Ви ещё никогда не был в отпуске с кем-то. Интересный опыт. Был бы. Будь Ви при деньгах.       — По моим "роскошным" апартаментам несложно догадаться, что я на мели, Кер.       — А это к чему сейчас? Я оплачиваю. На Филиппины, например? Познакомлю со своим гуру, выпьем коктейлей прикольных. Или может в Европу? Там красиво дохуя, а времени на экскурсию никогда не было.       Ви не уловил момент, с чего Керри так резко понесло. Из-за всё того же чувства вины или же просто понесло, как это иногда бывает. Ресурсов у конкретно этой звезды музыки, наверняка, хоть жопой греби, но Ви как-то не рассчитывал становиться наложницей, блять.       — Кер, стоп. Это как-то...       — Чё? Неудобно? Неправильно? Некрасиво? — Керри перебивает его уже в который раз, словив тот самый вайб тотальной самоуверенности. И при всём при этом абсолютно наглым образом развалился прямо на Ви, придавив своим напором и... Харизмой. — Только попробуй что-то из этого сказать. Это не тебе, это мне надо.       — В каком смысле? — Ви откровенно забавляется с этого вот грозного табла, которое сейчас пытается состроить Керри.       Ви, какие у тебя планы на вечер? Отменяй нахуй!       Они уже проходили через этот этап. И Ви прекрасно осведомлён, что если Керри доебался, значит проще капитулировать — на любое сопротивление и отговорку у Евродина найдётся свой козырь.       — В прямом, нахуй. Я, бля, миллион лет тебя не видел и хочу побыть с тобой. Желательно, подальше от этого гадюшника под названием Найт-Сити. Лейбл аннулировал контракты на все турне в этом году — времени у меня дохуя. Выбирай любое место и дату.       — Удиви меня, Кер.       — И всё? Никаких возражений? Ты согласен?       Ви пожимает плечами, еле умудряясь подавить смешок, а затем загадочно тянется к уху Керри, словно собираясь выдать ему секрет мирового масштаба.       — Сосать за коктейли тебе не стану.       — Блять! Я буду тебе сосать. Только соглашайся!       И вот теперь Ви, наконец, пробивает на бесконтрольный ржач. Сложно сказать впервые за какое время. Чтобы расслабиться и забыться. Хоть на пару минут. Керри и сам хрипло ржёт — скорее от вида самого Ви, нежели с этого тупого флирта.       — Ну ка, блять! — устав выжидать, Керри, всё ещё улыбаясь, хлопает ладонью по груди Ви, будто судья, призывающий к порядку.       — Тише, Кер. Как тут отказаться? Только разберусь с кое-какими делами и скатаемся обязательно. Программа минимум уже намечена. Сосать будем по очереди.       — Заебись! Вот это уже похоже на обещание.       Ви немного грустно улыбается, любуясь нависающим над ним Керри. Будто и сам миллион лет его не видел.       — Это оно и было.       В голове заедает уже знакомая пластинка — песнь о вечной красоте, которая никогда не исчезнет. Ви не знает точно кто именно из «Самурая» был автором текста. Да и вряд ли когда-нибудь спросит. Какая уже в пизду разница? Главное есть, о чём кричать. Керри действительно сумел разогнать все тени.