Только между нами

      Жить с Керри, оказывается, тоже легко. Как будто могло быть по-другому. Ви пиздец как импонирует его честность и открытость. Любые вопросы Керри решает словами, каждую возникающую проблему обсуждает сразу же в лоб и непринуждённо обозначает личные границы. Благо, никто из них двоих не требует друг от друга внимания двадцать четыре на семь. Сходятся и на этом. Ви в какой-то момент понял, что Евродин за годы своей долгой яркой жизни просто перебесился. Ухватил руль покрепче и теперь тупо кайфует: ставит чёткие цели, несмотря на ауру похуизма, витающую вокруг него. Он знает, чего хочет и всеми силами старается это получить. Переходит от эмоции к эмоции; от фиксации к фиксации — в итоге всегда добивается своего. Харизмой, воодушевляющими речами или же собственной упорностью. И это действительно вызывает восхищение и уважение. Скорее всего, потому Ви и сдался, почти что окончательно обосновавшись в Норт-Оуке. И даже Нибблз вписался: уже спустя пару дней Ви осознал, что Кер в этом кошаке на самом деле души не чает и тискает даже чаще, чем самого Ви. Вот тоже хитрый засранец.       Иногда бывает неловко и странно, но всегда страстно. Иногда бывает так, что они друг друга неимоверно выбешивают из-за откровенной хуйни. И если бы Кер не был отходчивым, то Ви наверняка задумался о собственной готовности выдержать подобный ураган. И ураган этот, сука, опасный и непредсказуемый. А ещё нельзя забывать, что Керри наглухо ебанутый. У Керри свои ритуалы, суточные запои в творчество и некоторые заёбы.       В этом Ви не видит нихрена плохого — Кер тоже с готовностью принял его вместе со всеми запертыми под потрескавшейся черепной коробкой демонами. И медленно их изучает, пробует на вкус, подбираясь всё ближе и ближе, блять, с каждым днём.       И с каждым днём самый главный волнующий вопрос о том, куда всё это ведёт возникает всё реже.       Ви приходится признать, что идея съехаться заведомо была отличной, но никогда вслух этого не скажет. У Керри и так самомнения выше естественной отметки. А Ви не нужно лишнего подтверждения о том какой он пиздатый на своём рокерском пьедестале и стиле жизни. Он сам прекрасно знает и не отрицает. Им обоим теперь не так одиноко: Керри в этой непомерно огромной хаотичной резиденции, а Ви со своей жгучей пустотой в голове.       Справляться становится намного проще. Керри откопал среди своих бесчисленных знакомых толкового психиатра, который и без доплаты не попытался задавить неудобными вопросами или влезть туда, куда не стоит. Например, о том какого хрена с Ви вообще произошло и что это за пиздец в его башке. Некоторые детали всё же вскрыть пришлось: чтобы Ви и в самом деле не заключили в конченные шизофреники.       Как минимум наличие отголосков Джонни в голове становится главной, сука, темой для обсуждения. До каждого пунктика, до каждой мелочи. И каждый раз, когда разбор острым штырём втыкается в эти потаённые болезненные потёмки, Ви самоуничтожается где-то внутри. И пытается собрать себя заново, обещая не ловить очередную паническую атаку. Но, разумеется, выходит хуёво.       Совсем не выходит.       И после очередного сеанса он надолго забивается под горячий душ и откисает на манер вываренного в бесформенную жижу овоща.       Чтобы безмолвно захлебнуться слезами, пока Кер не видит и не слышит.       Ох, сука, кто бы мог подумать, что дойдёт до такого заоблачного уровня помешательства? Ви ебать как противно от себя самого. Но, к счастью, поводы гордиться тоже имеются — он перестаёт ощущать себя неполноценным. И теперь просто упивается чувством неискупимой вины.       Ви тяжело. Пиздец, как тяжело. Настолько, что моментами кажется, будто проще сделать лоботомию, чем пытаться отрефлексировать всю эту хуйню.       Ви часто вспоминает про вентилятор в номере отеля «Пистис София». И этот самый вентилятор тихо шуршит в размазанных мозгах навязчивой мыслью, что Ви осознанно движется по той же наклонной, от которой Сильверхэнд всеми силами пытался его оградить. Если бы Джонни увидел все эти его совершенно неадекватные, блять, метания, то наверняка разочаровался бы.       Поэтому Ви снова начинает таскать врученные Джонни жетоны, грузно давящие на шею. Чтобы помнить ради чего именно они оба сражались бок о бок. Помнить об обещании.       Но никто не обещал, что будет легко. Помимо ПТСР Ви выставляют ещё несколько непонятных диагнозов, в которые, если честно, страшно вникать. Его грамотно обрабатывают, прописывают практики по управлению стрессом и чудодейственные колёса. Последние выбивают из Ви некоторую дурь и помогают немного успокоиться. По крайней мере, Ви уже не хочется вскрыть себе черепную коробку с гудящим в ней характерным низко рычащим голосом, который продолжает подъёбывать и комментировать.       Рефлексировать предстоит ещё целое дохренища.       Даже с пониманием, что это затянувшееся мероприятие необходимо, Ви начинает ненавидеть сеансы всей душой. Начинает страдать хуйнёй и придумывать отмазы, лишь бы не встречаться с мозгоправом вновь. Лишь бы не мучаться снова.       — То есть я понял. Сдаёшься? — с обидной провокационной насмешливостью комментирует Кер, когда замечает его явные увиливания уже вторую неделю. Нет, он его не контролировал — даже не пытался. Проблема лишь в том, что Ви, очевидно, без еженедельных сеансов снова становится хуже. И это, конечно же, заметно непрофессиональным взглядом. Потому что они, в конце концов, живут вместе. — Не похоже, чтобы тебя всё это дерьмо устраивало.       Ощутив прилив раздражения за уязвлённую гордость, Ви затравлено смотрит на Керри, нависшего над ним. Раздрай на душе заливается «Сенцоном». Не помогает. И в нетрезвом потоке мыслей не находится нужных слов. Правильных слов. Хочется лишь оскалиться и злобно гаркнуть. Хочется как-нибудь позаковыристее объяснить Керри, чтобы он одномоментно от него отъебался. Потому что заебало всё.       — А ты типа дохуя знаешь?       И вот эти слова как раз были неправильными.       Керри резко меняется в лице, неказисто ощериваясь в не менее злобном оскале. Контрастно расслабленно упирается ладонью о барную стойку и надменно вскидывает бровь, заставляя Ви почувствовать себя мудачьём.       — Можешь не сомневаться. Нехуй на меня огрызаться. Я, блять, конечно из всех сил стараюсь, но, если ты сам не захочешь — никто и ничего тебе не поможет.       Ох, сука, неужели? Осталось ли хоть что-то от того Ви, которому можно помочь? А нужно ли вообще?       — А какой смысл, Кер?       — Серьёзно, блять? "Какой смысл"? — срываясь на ‎громкие, рычащие тона, Керри мгновенно обретает ту самую опасную форму урагана. Моментально. И Ви буквально чуть ли не сносит в сторону от волны злости в свой адрес. Пробирает до самых костей. — Этот мир не прощает ошибок и сжирает людей заживо за любое неправильное решение, Ви. А ты выжил. С того света, мать твою, вернулся! Чтобы что? Чтобы тупо сидеть в позе мирского страдальца и бесконечно жалеть себя? Ты можешь намного больше. Ты сам, сука, об этом знаешь. Только на половине пути решил засунуть голову в жопу!       Ви, по какой-то причине, не перенимает скандального настроя — нет сил. Он тупо откидывает голову назад, рискуя свалиться с высокого шаткого стула, и протяжно выдыхает.       И нет слов, чтобы выложить душу с концами. Поймёт ли Керри?       В конкретный момент времени Ви поебать абсолютно — он устал. Устал бороться, жить и страдать. Всё по замкнутому кругу.       После всей этой истории он не более, чем выгоревший кусок дерьма. Блёклая тень того, кому в действительности должно было остаться это тело. В отличии от Ви, Джонни второй шанс действительно заслужил. Потому что оставался верен до самого конца. Верен себе, принципам и самому Ви.       — Знаю, Кер. — тихо произносит он с контрастным безразличием. И затыкается, не в силах что-то добавить. Диалог получается какой-то односторонний. Но да и хуй с ним.       Вот только Керри так просто не отстанет. Он ведь не успокоится, пока не вытрясет всю душу. Это Ви тоже знает.       Керри и правда, чуть помедлив и приценившись к состоянию Ви, всё же подходит ближе и садится рядом — крепко сжимает пальцы на его плече, перетягивая внимание, чтобы глаза в глаза.       Расфокусированной из-за алкоголя оптикой Ви выдерживает на себе внимательный и серьёзный взгляд. В горле застревает привычный, омерзительный ком.       — Ты можешь говорить со мной о чём угодно, помнишь? — на этот раз мягко и доверительно, без гневных ноток в голосе.       Ви, как и всегда, теряется от этих резких смен настроений — эмоция за эмоцией. Экспрессивность Керри периодически вводит в ступор. Ровно как и сейчас. Поэтому Ви тупо кивает, пытаясь сформировать какую-то конкретную мысль, о которой болит душа столь долгое время.       Но Керри даёт ему эту возможность, выжидая.       — Это. — заторможено подцепив пальцами цепочку на груди, Ви уже в тысячный раз всматривается в серийные номера на жетонах. Опознавательные знаки. Словно, сука, бирки для пушечных кусков мяса, набранных воевать на убой. Дань памяти тем, кто пожертвовал собой, чтобы жили другие. А у Ви не хватило смелости поступить так же. Не хватило, блять, мозгов догадаться, что он точно так же повёл Джонни на убой, когда сел в то чёртово ави. — Жетоны, которые дал мне Джонни с обещанием закрыть меня от пули, если потребуется. И я не сумел вернуть ему это обещание.       Такие моменты всё равно, что ёбанное минное поле. Для Ви, так точно. Потому что самый пиздец впереди.       — Ты не виноват, Ви. — Кер грузно выдыхает и отворачивается, чтобы потянуться к бокалу и налить себе тоже: подбирает слова, хочет добавить что-то ещё. Приободрить, должно быть, успокоить.       — Нет, я виноват. Что потащился в «Компэки плаза», грезя о славе как наивный долбоёб. Что не вытянул такой ответственности и в итоге не смог дойти до конца. — качнув головой, продолжает Ви, пока Евродин не наговорил ему красивых слов. Потому что сам Ви далеко не святой агнец, который по стечению судьбы оказался просто жертвой обстоятельств. Нихуя подобного. — Я знал, что с ним будет. Ещё до того как сесть в ави и улететь в Лэнгли. Мне сразу написали, что сохранить конструкт невозможно, что Джонни бесследно сотрут. И я тупо решил всё за нас обоих.       И вот теперь Ви реально боится посмотреть на Керри, увидеть в его глазах... Отторжение? Разочарование? Такие признания доводится слышать не каждый день. Признания о предательстве.       Керри молча тянется к сигаретам и закуривает. Тихий щелчок зажигалки давит в башке последнюю крупицу силы воли. Всё же, хорошо, что Ви решил нажраться. Так хоть немного проще — изливать слово за словом, не отдавая себе конкретного отчёта. А утро не встретит его желанным искуплением. Ви всё равно будет жалеть. Каждый день своей ёбанной жизни.       — Я не могу объяснить почему даже самому себе. Я просто устал. От его революционных лозунгов, от его непрошибаемой самоуверенности и готовности переть по головам. Устал, сука, носиться по городу и окрестностям, как в жопу ужаленный, отхаркивая в перерывах собственные лёгкие, в поисках способа спасти наши жизни. — жетоны больно впиваются в кожу, когда Ви обхватывает их в кулак и залпом вливает в себя остатки текилы на дне. Голос хрипит и звучит как-то совсем пресно. Будто он уже повторял эту мантру однажды. У себя в голове, вероятно. Раскладывал по полочкам причины и следствия своего ублюдского поступка. — Я сдался. И знаешь, в конечном итоге Джонни сдался тоже. Сказал, что иногда нужно признавать поражение. Прямо перед тем, как я вырубился на два года. А Джонни стёрли. Окончательно и бесповоротно. Потому что я это допустил.       И вот на этом всё. Точно всё. Не хватает только вбить гвозди в конечности и распять себя на кресте, на манер того же Джошуа. Вот только даже этим Ви никак не оправдает принятого решения. Не оправдает перед самим собой.       Так и всё таки: заслуживает ли Ви, чтобы ему помогали? Хоть кто-то, блять. Не заслужено ли его все бросили? Карма, штука справедливая.       Больше сказать нечего. Ви тянется за сигаретой, чтобы сжечь свой мерзкий язык дополнительной горечью, начиная уже вторую пачку за этот день. Надо же от чего-то в итоге сдохнуть, верно? Рак лёгких вполне подойдёт.       Чтобы встретить в Аду Джонни и расплатиться за грехи.       — Почему ты раньше не рассказывал?       На самом деле Ви ожидал, что Керри ему просто уебёт или, как минимум, заслужено обматерит с ног до головы. Никак не заданного вопроса, на который Ви почти истерично усмехается, подавившись дымом.       — Как думаешь, легко ли признаваться в том, что я буквально убил нашего лучшего друга?       — Я похоронил Джонни больше пятидесяти лет назад, Ви. Он был моим лучшим другом, да. Мне дорога память, но я уже давно это пережил, потому что Джонни умер в башне «Арасаки‎». Так, как сам захотел, за свои идеалы. — Керри, наконец, смотрит на него. Всё ещё внимательно и серьёзно, но с примесью знакомой боли о потери. А у Ви, кажется, перестаёт биться сердце, — И зная его, будь он не согласен с решением кануть в небытие повторно, то просто не позволил бы тебе этого сделать. Но Джонни не настолько мудак, чтобы не уважать тебя.       — Получается, мудак я, раз не смог ответить ему тем же.       — Чем? Уступить ему тело? Он мне рассказывал, что ты об этом всерьёз думал. — Керри качает головой и с какой-то особой резкостью тушит недокуренную сигарету в пепельнице. — Подумай вот о чём: он прожил свою жизнь. Пускай недолгую, но это по-прежнему был его выбор. Джонни не было бы здесь места спустя пятьдесят лет и мне кажется, что он сам это понимал. Иногда и правда нужно признавать поражение. Только ты неправильно интерпретировал эти слова.       Голову моментально ведёт в отказе обрабатывать услышанную информацию. Ви, нахмурившись, тупо смотрит перед собой, не замечая, как тлеющий окурок жжёт пальцы.       — Вы говорили об этом?       — "Даже если придётся сжечь нахер весь Найт-Сити, я вытащу пацана". — проговаривает Керри, очевидно, цитируя Сильверхэнда с довольно качественной попыткой спародировать грубый, охрипший голос.       Да, похоже на слова Джонни, который клялся, что закроет его от пули. И ведь он правда закрыл. Потому что во многом лучше него самого.       Я рад, что среди стольких голов мне повезло попасть именно в твою.       Сука...       Сейчас Ви, вероятно, должен осознать, что тяжесть вины в реальности не столь неподъёмна, какой он сам её сделал. Что Ви снова — тупой еблан, который не брал в расчёт серьёзность его слов и обещаний. Джонни был готов костьми лечь, чтобы Ви в итоге мог жить. Даже несмотря на то, что сам, при таком раскладе, ушёл бы бесследно.       Вместо осознания Ви давится воздухом и жмурится, смаргивая жар накатывающих слёз скорби, неконтролируемой волной всколыхнувшейся из глубин груди. В который раз.       — Пиздец, Кер. — на выдохе произносит Ви. Голос всё таки дрогнул. И ему опять противно от себя самого.       От всего этого блядского мира, который изначально не даёт ни единого шанса. У таких как они не бывает счастливых концовок, не бывает свободы. Финальных титров и сопливой песни, под которую два главных героя, поборовшие систему, уезжают в закат. Это ебучая трагедия. И, возможно, вместо того, чтобы принять несправедливость жизни такой, какая она есть, Ви просто придумал себе необходимость найти виноватого. В данном случае — себя самого.       Ви просто предпочёл деструктивно разлагаться в убогую гниль.       Керри своевременно тянет его ближе: подставляет плечо, позволяя спрятаться от всей хуйни. Спрятать слёзы и жалость к себе.       Как же он, блять, устал жалеть.       — Не могу представить насколько тяжело было вариться в этом так долго. Хорошо, что поговорили.       А Ви не то что бы и рад. Но ему действительно становится чуть легче. От долгожданной возможности излить, наконец, душу. Либо от пока ещё смутного понимания, что вся копившаяся в нём ненависть к самому себе и в половину не столь оправдана.       Но она, естественно, никуда не девается. Как бы Ви не старался соскрести гадское чувство собственной никчёмности пол часа спустя. Керри его откачал, привёл в чувства и сам отправил в душ взбодриться. Только вместо ледяной воды Ви врубил кипяток. Чтобы выжечь пламенем всю свою сущность, возможно. Он много хуйни в жизни пережил, но эта... Как выяснилось, Ви не такой железобетонный, каким себя считал. Его тупо, блять, размазало в грязь и пыль. В ёбанное ничто. В настолько жалкое состояние, что Ви противно само существование — омут этот бездонный, вязкий.       Как из него выбраться Ви уже не понимает. Нихуя не понимает.       И размазывает себя окончательно, когда алкоголь в крови ебёт в больную во всех смыслах бошку из-за горячей воды и отключает способность мыслить. Хотя бы на короткое мгновение. Это было неправильно, это сделает только хуже — какая уже в пизду разница?       Зато Ви спит без снов. Долгожданно долго, в тёплых правильных объятьях и постепенно отогревает колючий инфернальный огонь на сердце.       А вот утро встречает куда хуже, чем ночь без кошмаров — пробуждение знаменуется сверлящей болью в висках и тошнотой. От плейлиста песен далёких восьмидесятых, который Керри, засранец, врубил на всю хату; и сигнала входящего вызова, вибрирующего по высохшим мозгам.       У Ви, как минимум, уходит долгая минута, чтобы разлепить глаза и выпутаться из под, как обычно, выбившегося в ноги одеяла, по инерции спугивая мирно сопевшего Нибблза. Нахуя им вообще нужно одеяло? На нём только кошак и спит.       И только разобравшись с этой разозлившей до озверения проблемой, Ви, наконец, смотрит на иконку абонента, решившего до него доебаться в столь неподходящий момент.       С осознанием, что ждать каких-либо активностей впредь именно от этого контакта уже явно не стоило, Ви теряется на мгновение. Раздражение заменяется недоумением. Звонит спустя почти пять месяцев, чтобы... Ви не может прикинуть. Не тогда, когда в башке набат. Но вряд ли этот звонок нацелен на повторную историю о том, как ей хорошо живётся.       — Эй, Джудс. — привычно тянет Ви осипшим голосом, решившись всё таки ответить на звонок. В глотке просто убийственный сушняк. Это же сколько он вчера бутылок обработал?       — Ого... Что это с тобой? Бурная ночка?       Ви проводит ладонью по отросшим взлохматившимся волосам, прикидывая как вообще сейчас выглядит. От одного до десяти, должно быть, на целый ноль. Но, по крайней мере, ощущается не настолько хуёво. Всё таки, временное присутствие Джонни Сильверхэнда в теле закалило организм Ви к лютым попойкам. Иначе бы Ви тупо не выжил.       — Ага. Бурное похмельное утро.       Джуди безмятежно смеётся и Ви сам невольно улыбается в ответ. Боже, видимо, он и правда по ней скучал всё это время. Увы, судьба растаскала их по разным уголкам — Ви в кому, а Джуди в Питтсбург. Она была хорошим другом. Хотя бы потому, что адекватнее всех отреагировала на его внезапный звонок спустя два года затишья.       "Не перезвонил потому что не мог" — Альварес сумела догадаться до простой истины, до которой некоторые, увы, догадаться просто не захотели.       — Не думал, что ты позвонишь. — сразу в лоб говорит Ви.       А что ещё сказать? Он, конечно, рад её слышать. Рад её увидеть, пускай и на голограмме. Но дальше-то что? Едва ли ей было что-то от него нужно, их дорожки разошлись.       Хочет наладить общение?       Именно в подобном умозаключении Ви находит здравое зерно, так что не спешит залупаться.       — А... Да. Прости, что я так. — Джуди немного стушёвывается. Ви не чувствует никакого отклика. — Мне просто хотелось узнать всё ли у тебя в порядке.       Спустя пять месяцев? Мило.       Ви поворачивает голову на весело шлёпающего в комнату Керри, который приносит к их царскому ложу две кружки ароматного кофе и огромную тарелку тостов с сыром. Готовил Кер редко и то были совсем не кулинарные шедевры, разумеется. Но такие милые мелочи всякий раз переключали в Ви рубильник влюблённого идиота, готового отдаться за завтрак в постель. И Керри об этом знает. Романтика, пиздец.       — У меня всё в порядке. — немного холодно отзывается Ви, не забывая поддерживать с Джуди диалог.       Керри подмигивает ему и валится на кровать рядом, грациозно выставив на столик рядом своё подношение Богу похмелья. Ви не может сдержать улыбки. Жизнерадостность Евродина, лучащаяся из каждой его клеточки, порой, была заразна.       — Хм. Вижу. Расскажешь?       — Да было бы что рассказывать: встаю на ноги понемногу, покоряю новые высоты. — Ви откровенно кривит душой, не представляя насколько искренно желание Джуди узнать, что творится у него в жизни.       — Взялся за былое? — добродушно уточняет Альварес. И Ви, как бы не хотел, не может найти в этом тоне скрытого подтекста. Не доебаться.       Кер, тем временем, неуёмный любопытный индивид, дистанционно убавляет звук у колонок, чтобы, очевидно, попытаться подслушать. Потому что если бы Ви хотел, чтобы диалог оставался приватным, то свалил бы сразу. Такие у них границы.       — За всё то, что у меня получается делать. И получается просто заебись, между прочим. — горделиво и в шутливой форме произносит Ви, не соврав, впрочем. — Что на счёт тебя? Как твои дела? Всё ещё мутишь дикие вирты?       — В точку, Ви. Только немного сменила формат. Реализовала парочку идей, о которых я тебе рассказывала. Когда мы ныряли. Помнишь? Было бы здорово, если ты захочешь... Ну... Заценить?       Ви нервно теребит цепочку с жетонами и тянется за кофе, чтобы занять руки и создать для Джуди видимость, что он просто ненадолго отвлёкся, покуда в башке, блять, хаос.       Чего Джуди хочет и что вообще предлагает? Почему, блять, позвонила только спустя пять месяцев?       Возможно, потому что не смогла раньше, долбоёб?       Стоит помнить об этом метком высказывании. Пожалуй, именно потому что Джуди легко отнеслась к новости о подробностях его пропажи на целых два года, Ви не смеет возмущаться.       — Как мне расценивать это предложение? Ты хочешь встретиться? — снова прямо в лоб спрашивает Ви. Честность и открытость, которые демонстрировал Керри в общении с людьми довольно удобная вещь. Ви в целом ебал все эти недомолвки и притирания вокруг, да около.       — Я же предлагала тебе приехать к нам — в Питтсбург. Это было не ради приличия, Ви. — немного обижено проговорила Альварес, тем не менее, демонстрируя улыбку. Грустную, но улыбку. — Погостишь у нас дома столько, сколько захочешь.       — Ты тогда сказала "если будешь проездом".       Кер тут же ненавязчиво подбирается ближе, чуя назревающие разборы полётов.       — Как я и сказала: тогда у меня не было возможности тебе помочь. Правда, Ви. Мне жаль, что так вышло. И сама я не могла приехать. Но очень хочу тебя увидеть. Поддержать, в конце концов, как хороший друг, каким ты был для меня всегда.       Неожиданно горячий кофе обжигает язык, но не из-за этого у Ви выбиваются все слова из головы. Он просто не ожидал такого откровения.       — Джуди. У тебя всё хорошо? — тупо спрашивает Ви, потому что призрачные обстоятельства, за которые она так сердечно извинялась, прозвучали не очень обнадёживающе.       — О, лучше не бывает. — улыбается Альварес уже более радостно. — Наверное, я должна объяснить: у нас с Бьянкой родилась дочь, поэтому я была немного отрезана от реального мира. Но теперь, когда мы более-менее наладили новый быт, появилось время. И возможность повидаться с тобой, познакомить с семьёй. Если ты этого, конечно, захочешь.       — Хах. Охренеть, Джуди... Поздравляю! — он дарит ей в ответ не менее радостную улыбку, пускай в мировоззрении Ви Альварес почему-то никак не получалось связать с детьми. Но то была другая Джуди. У этой Джуди было целых два года не въёбанной жизни, чтобы реализовать себя и найти собственный путь. — Хочу, конечно!       — Тогда приезжай, Ви! В любое время приезжай. — от вида такой довольной Джуди, Ви мог поклясться, на душе становится тепло. И ради этого определённо стоило вкусить одиночества в мнимом ощущении ненужности. А он ещё Керри эгоистичным называл. Да уж, сука, лицемерие так и прёт. — Только предупреди за пару дней, когда выберешь дату. Адрес скину.       — Постой... — непроизвольно скосившись в сторону Евродина, который совершено плохо изображает незаинтересованность, Ви думает о том, насколько вообще нагло будет спрашивать. Но и не спросить будет некрасиво по отношению к Керри. — Я могу приехать не один? Мы снимем номер в отеле, чтобы не занимать у вас место.       — Так-так-так. — Джуди, прищурившись, заинтересовано блестит глазами. От неё явно не укралась коммуникация с Керри за границами экрана. Сама уже обо всём, вероятно, догадалась. — И кто она?       Ви мягко усмехается. Вот она — та хитрая Джуди, которую он знает. Сложно не признать. В этой мимике, в этом открытом любопытстве. Возможно, не так уж много и поменялось.       — Он.       — Хм. И? Всё серьёзно?       А вот на этом моменте мозг у Ви снова вырубается. Потому что каверзный вопрос совершенно подло ставит его в тупик и закидывает в водоворот тех самых волнующих вопросов о главном. Ставит в неловкое положение, потому что с Кером они это ещё ни разу не обсуждали, довольствуясь тем, что имеют и не видя необходимости в ярлыках.       Хотя может быть и так, что это именно Ви устраивало плыть по течению, а Керри не хотел лезть к нему с этим первым. Так, сука, и живут.       Под одной крышей, с котом и общими проблемами.       Ви снова ловит взгляд Керри: тот вопросительно и невозмутимо вскидывает брови, словно вот так резко сам захотел узнать ответ на этот вопрос. Удобно, засранец, устроился. Будто одному Ви решать. У него уже был ответ на этот вопрос. А вот представления о том, насколько это обоюдно и взаимно не было.       — Думаю, что да.       Ставки сделаны. Вскрываемся.       — Рада слышать. — кивает ему, тем временем, Джуди, а Ви уже на самом деле хочет закончить этот разговор, как бы меркантильно это не звучало. — Приезжайте. Места на вас обоих хватит, не парься об этом.       — Спасибо, Джудс.       — До встречи, Ви.       И она сбрасывает, чего Ви не сразу замечает, всё ещё тупо пялясь на Керри.       И вот теперь становится непонятно — не была ли смелость Ви излишней и не сказанул ли он лишнего.       — Как смотришь на то, чтобы смотаться со мной в Питтсбург? — интересуется Ви, играя в какую-то тупую игру "наеби ближнего своего", будто ничего важного только что не случилось. —‎ Мы же хотели съездить куда-нибудь вместе.       Евродин только усмехается и цокает языком, мягко отбирая у Ви кофе, чтобы в следующую секунду оседлать его бёдра. Колкий, игривый взгляд сверху заставляет капитулировать — в паху моментально возникает тесная реакция на намекающий блеск в глазах напротив. Кер пластично извивается подкожной змеёй, прижимается всем телом, притираясь. И целует. Так развязно и жадно, что Ви и не думает больше не о чём. Даже не дышит, а просто вжимается пальцами в спину и задницу Керри, чтобы подтянуть ближе, ещё теснее.       Кульминация не очевидна только непробиваемому имбецилу. Оторваться от Евродина сейчас точно будет настоящим преступлением. Ви и не собирается, потому что с голодным до тактильных ощущений Керри спорить невозможно.       Страсть у Евродина бурная, бесконтрольная. Почти что животная. Неукротимая, блять. Такая же, как и его музыка. Знал бы Керри, что таким образом может верёвки из него вить... Хотя Ви более чем уверен, что тот отлично знает. И хорошо, что они оба предпочитают спать в минимуме одежды — меньше лишних телодвижений.       И всякий раз Ви накрывало идиотским, но уютным ощущением какого-то бредового горячего вакуума, разделённого на двоих — внешний мир исчезал, заключая их обоих в бешенное желание. Ни света, ни звуков. Только прикосновения, дыхание и запахи.       Раньше Ви никогда не задумывался о сексе слишком долго. В конце концов, секс просто снимал напряжение и жажду. А в их реалиях; в неадекватных условиях жизни, граничащей между бездной и бездной все живут быстро, торопливо. И подыхают тоже быстро. Поэтому, все трахаются со всеми — неразборчиво и без сантиментов. И повезёт, если там попадётся какая-то симпатия, утраченная временем духовность.       А вот с Керри всё иначе. С ним хочется вдумчиво и с полной отдачей обкладывать вниманием со всех сторон. Его хочется всегда. Хочется моментально, без промедления. Вжаться, слиться и отхватить побольше. Чтобы до сорванного голоса и до сверкающего в глазах огня, застланного маревом общего безумия.       Будто первый и последний раз.       В заключении всякий раз оглушительный оргазм, сводящий мышцы и возносящий душу куда-то в ебеня. Раскалённый воздух на двоих, разбавленный сигаретным дымом, и грузная тяжесть в пустеющей башке, томно расплывающаяся по всему телу.       Пожалуй, за всю жизнь у Ви любовников и любовниц лучше не было.       Но, разумеется, не поэтому он решил для себя, что у них всё серьёзно.       — У тебя точно пунктик на собственничество. Ненасытное либидо. — лениво тянет Кер. Ворчит скорее ради приличия, нежели, из реального желания осудить. А Ви как всегда доволен своей работой. Каждым оставленным укусом, царапиной и засосом. Это же, мать его, целое филигранное искусство. Загляденье, блять.       — Кто бы чё про либидо говорил. — возвращает подъёбку Ви и нахально отбирает у него сигарету. Секс и никотин — лучшее, сука, средство от похмелья.       В конце концов, если бы Керри не нравилось или где-то жало — Ви уже был бы осведомлён и вжат лопатками в пол. Уж чего-чего, а в обиду рокер-анархист себя не даст. Хотя они и не месились никогда по-настоящему. Только тупая возня в качестве прелюдии. Только, сука, хардкор.       — В мои годы это целое достижение, согласен.       Евродин ржёт над своей тупой шуткой без задней мысли. А Ви, порой, реально забывал, что чум старше него раза так в три. С половиной. Что он зрелее, опытнее и вроде как мудрее. Хотя, вернее, Ви вообще об этом редко вспоминал. Только в такие вот проникновенные моменты, как было ночью накануне — Кер отреагировал спокойно, легко подобрал слова, а затем нежно сковырнул болячку и обработал каждый заусенец. Проанализировал, сделал выводы и просто разложил по полочкам весь страдальческий пиздец в заржавевшем сознании Ви.       Так что сам Ви теперь ощущает себя пубертатным дебилом, не способным сложить два и два. А ведь как будто всё было на поверхности.       Чё тут сказать? Кер сам вызвался разгонять мрак.       Но вот в остальное время — большую часть времени, если так подумать — Евродин вёл себя как эмоционально несформированный, инфантильный ебанат.       И эта его многогранность тоже пиздец как завлекает: в дразнящем жесте кусает за локти, взывая к необходимости изучить Керри вдоль и поперёк. Каждую неровность, каждый потаённый уголок. Слиться и никогда не отпускать.       Ви снова лезет целоваться. На этот раз вдумчиво и нежно, не торопясь. Ему всё ещё есть о чём кричать, вот только кричать уже нет сил. Зато есть язык более понятный.       Керри не одну песню ему посвятил — строчил, как одержимый, когда Ви пропал с радаров, будучи в коме. Там было так много тоски и грусти, что у него натурально кололо в груди во время прослушивания. Ви тайно лелеет и обожает каждую. Но сам вряд ли способен захуярить на гитаре что-то не менее постыдное, чем играют те же безымянные творцы на улицах города. А для звезды рока мирового масштаба это вообще недостойный уровень.       Но Ви точно так же каждую песню ему бы посвящал.       Повод задуматься и вспомнить о том бесхозном «Орфене»‎, собирающем пыль в его теперь пустой хате. Брать с собой гитару в резиденцию Керри показалось как-то... Тупо. Может оно и к лучшему — не будет позориться лишний раз.       — Мало тебе всё? — игриво шутит Кер, сыто облизывая искусанные губы, когда Ви решает отстраниться.       Ви только закатывает глаза в ответ. Знал бы он, что творится у него в башке, когда Кер просто находится рядом: там, как уж водится, полоумная обезьяна, стучащая в тарелки. Мало, конечно.       — Ну так что ты думаешь? — попиздеть о хуйне и поваляться ленивыми тюленями после секса дело, разумеется, не последнее, но Ви хочет вернуться к насущному вопросу.       — Что я думаю о чём?       — О том, что я сказал. — не унимается Ви.       — А разве до сих пор не ясно что я думаю?       Засранец. Вот как есть — бесстыдный и наглый засранец.       — Хочу услышать словами. Через рот.       — Так мы и через рот можем устроить.       После такого вполне ожидаемого заявления Ви больно кусает Керри за ключицу, чтобы не повадно дразнить было. У всего есть предел.       — Ладно-ладно. — Кер щёлкает его по носу и тянется за новой сигаретой, потирая очередную отметину, оставленную Ви, — Я хотел, чтобы у нас было серьёзно.       — И сейчас будет "но". — догадливо кивает Ви, уже предрекая себе новый развал башки. А ведь только начало хоть что-то налаживаться.       — Не. Без ‎"но". Я и хочу. — пожимает плечами Кер, щёлкая зажигалкой и передавая сигарету Ви после затяжки. Сигарет в доме больше, чем чего бы то не было, но в ритуале раскуривания в постели одной на двоих присутствует какой-то свой интимный шарм. Это у них уже какая-то негласная традиция. — Просто ты должен понимать, на что соглашаешься. Типа... Мы можем по пол года с тобой не видеться, потому что лейбл любит плотно схватить меня за яйца и гонять по турам, как заведённого болванчика. Плюс студии, коллаборации, новые альбомы и синглы...       — Я понимаю, Кер. — этого стоило ожидать. Ви уже пытался обмозговать данный момент, но в итоге не пришёл ни к какому выводу. — Карьера по-прежнему идёт в гору, пик славы. Я не претендую на её место.       — И тебя это устроит?       — Не знаю. — честно отзывается он, нервно нащупывая на простыне жетоны, слетевшие во время стихийных поползновений по кровати в сменах позиций.       Кажется, Ви сам же и поставил этот разговор в тупик.       — В том-то и проблема. — мрачно хмыкает Кер, перехватывая протянутую сигарету. — Ещё никого не устроило.       Прозвучало это тоскливо и обречённо. Ви уже успел понять, что при всей своей славе, огромном количестве знакомых, друзей и абсолютно бешенных, как и их кумир, фанатах, Евродин томится в прогорклом одиночестве. Ему сложно с кем-то сближаться так, чтобы позволить заглянуть чуть глубже поверхностного и безмятежного Керри-эгоиста, намеренно отталкивающего людей и ограждающего самого себя от болезненных разрывов. Потому что так никого и не устроила его яркая и насыщенная жизнь, в которой почти не хватает места чему-то другому, кроме музыки.       Но с Ви он сблизился. И Ви, как это говорится, с жиру бесится. Конечно, он не первый, но тем, блять, не менее... Спустя два года после того самого болезненного разрыва они снова вместе.       — Обойдёмся без сравнений.       — Может я специально? — нахально подмигивает Кер, умело скрывая то, что творится у него на душе.       — Это я понял. — фыркает Ви, нецеленаправленно повторяя угрюмый оскал Джонни. — Не обязательно пытаться всё обосрать. Я ж тебя насквозь вижу.       Керри удручённо качает головой и переводит взгляд куда-то в сторону панорамного окна, разрывая зрительный контакт. План с попыткой поддразнить, подцепить Ви на желании стать именно тем самым или же просто проверить реакцию, с треском провалился.       — И чё видишь?       — Чтобы я согласился попробовать. — Ви ласково проводит тыльной стороной ладони по щеке Керри. И ниже по разукрашенной шее. С нажимом обводит пальцем импланты, дарит нежность, что пушистым зверем довольно мурлычет в груди. Но как ещё, сука, донести до Евродина, что вот ему уж точно не о чем волноваться в этом вопросе? Такой самоуверенный во всём, но здесь и сейчас контрастно уязвимый до неузнаваемости. — И я готов попробовать.       Кер шумно и медленно выдыхает, будто отгоняя от себя морок тех самых теней смятения и тревоги. Ловит его руку, целует костяшки.       — Спасибо, Ви. Для меня это важно.       — Как и для меня.