Глава 5. Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай.
Дорогой дневник. Прошло больше двух месяцев с того момента, как я попала в Пансионат имени Марты Уэйн в Централ-Сити. Дни здесь, исключая некоторые мелочи, тянутся серо и уныло, но жаловаться на это — верх неблагоразумия. Мы сыты, одеты, нам выделяют деньги на карманные расходы, и мои силы не проявляли себя с того самого дня. Знаешь, мне очень скучно, и эту скуку скрашивают лишь наблюдения за этим непонятным мальчиком. Как сказала Элис, он действительно очень необычен. Несмотря на все его странности, он обладает своеобразным магнитизмом. Люди тянутся к нему, но… Он не подпускает их. Даже тех, кого называет своей семьёй, он держит на расстоянии, но я вижу, что Итан очень добр. Просто эту доброту он проявляет по своему, так как умеет. Как-бы объяснить… Для него любое средство оправдывает его цель. Он из тех людей, которые смягчат падение ребёнка, толкнув под него другого. Это не значит, что он идёт по пути наименьшего сопротивления, но тем не менее. Со второго дня здесь издевательства надо мной прекратились. Да, люди вокруг держатся от меня на расстоянии, стараются не разговаривать, но и вред мне никто не причиняет, это меня полностью устраивает. Не думаю, что хочу сближаться с ними. — я задумчиво закусила ручку, отодвигая полупустую чашку с супом. Каждый день я думаю об Итане. Не то, чтобы он мне нравился, но мне он интересен в том плане… Какой Итан на самом деле? Весельчак? Умный не по годам? Сноб? Драчун? Тихоня? Спортсмен? Ботаник? Душа компании? Одиночка, как я? В нём по ощущениям живёт десяток разных личностей с одними и теми же знаниями, но… Которые ведут себя по разному. Ты никогда не знаешь, что у него на уме. Отчитает ли он тебя за проступок или присоединится с задорной улыбкой? Вступится за тебя или пройдёт мимо, погруженный в свои мысли? Где настоящий Итан? Я правда хочу… — Я перевела взгляд в дальний угол столовой, где один за столом, как и я, сидела загадка, которую я хочу разгадать. Дик не появляется в сети уже месяц, надеюсь, у него всё хорошо. Он обещал заехать, как будет время, но пока чт… — поток моих слов на бумаге прервала вода, бурным единомоментным потоком заливающая мою голову и дневник. Обернувшись, я увидела перед собой низкого темнокожего парня, на лице которого сверкала едкая ухмылка. — Извини, я такой неуклюжий! — он попытался дотронуться до моих волос, но я отдернула голову. — Тебя ведь зовут Рэйчел, да? Я Грег. — парень старался говорить как можно громче, привлекая внимание окружающих. — Это ведь ты убила свою мать, да? — его глаза приняли прищуренное выражение, и он заговорил шёпотом. — Я свою тоже убил, но они ничего не смогли доказать. Понимаешь, Рэйчел, — он обвёл взглядом помещение, — я тут новенький, порядков не знаю, но знаю одно, — на его лице проскользнула мерзкая улыбочка, — что девочка, сидящая одна — идеальная жертва для утверждения своего авторитета, — он хрустнул костяшками пальцев, — так что прости, но можешь заранее начинать считать меня своим ночным кошмаром. Моё тело сжалась, не в силах пошевелиться от заполняющего меня страха. Опять… Почему они все цепляются ко мне? В монастыре, в школе, здесь. Мои кулаки сжались, а костяшки побелели. Я ничего плохого не сделала! Маму убил тот лысый мужчина! Ничего! Взгляд скользнул под ноги задиры, подмечая шевелящуюся у его ног тень. Нет, нет, нет, нет. Не сейчас! Не надо! — Надо, Рэйчел! Ты ни делала ничего плохого, а он сделал! Убей его! — в голове зазвучал противный скрипучий голос. — Какого хе… — по дредам парня медленным ручейком начала стекать алая жидкость, пачкая белоснежную майку и вырисовывая рельеф кубиков пресса на его теле, капая под его ноги, словно успокаивая незаметно двигающиеся тени. — Извини, я такой неуклюжий! — Позади него, сверкая нахальной ухмылкой, стоял Итан, продолжая наклонять пустой стакан. -Да я теб… — чернокожий начал снимать верхнюю одежду. — Извини, Друг, но я по девочкам. — я готова поклясться, в этот момент он мне подмигнул! — Но ты продолжай раздеваться, уверен, такому парню мы найдём прекрасную пару! Только позволь уточнить, ты пассив или актив? — Да я… — Головка от буя, предложения заканчивать научись, животное. — парень ещё раз перебил его, убирая очки в карман. Со страхом наблюдаю за тем, как Грег хватает его за рубашку и замахивается кулаком. — Фу, какой ты некультурный. — с громким слюрпающим звуком в лицо темнокожего впечатывается плевок. — Да я тебя, задохлика! — Вижу только тёмную спину, покрытую полосами давно затянувшихся шрамов, но уже понимаю, что лицо парня, скорее всего, искажено в гримасе ярости. Через долю секунды кулак впечатывается в нос отшатывающегося шатена. — Вы все видели, он первый полез в драку! — Парень быстро обвел взглядом помещение, утирая текущую из ноздри кровь тыльной стороной ладони. В следующее мгновение произошло примерно то, к чему и стремилась «пьеса». Резко заключив шею противника в замок и оттолкнувшись ногой, Итан с чавкающим звуком впечатал колено в лицо оппонента, заставляя того исторгнуть из носа поток алой жидкости. — Один — один, малой. (рус). — Посмеиваясь, парень бросил фразу на неизвестном мне языке. — Да я тебя, шваль… — Зажмуриваюсь, понимая, что чернокожий выхватил нож из кармана. Пожалуйста, Итан, беги! — Пытаюсь закричать, но рот исторгает лишь противный шипящий звук. Лицо шатена меняется, приобретая тревожный окрас, но в его глазах я не вижу и проблеска страха. Это не тревога. Я хорошо знаю это выражение. Он ходит с ним постоянно, день за днём, большую часть времени. Ему… Скучно? Я в ужасе, словно со стороны смотрю на Итана, запутавшегося в шнурках. Нож со свистом входит в его ладонь, рассекая податливую плоть и орошая пол каплями свежей крови. Я больше не могу. Собираясь с духом, беру в руки и со всей силы бью темнокожему по спине стулом. Словно в ужастике, он оборачивается, улыбаясь мне ртом, измазанным в крови и слюнях. В глазах ни капли сознания, лишь ярость, разбавленная первородным безумием. Его властный силуэт навис надо мной, замахиваясь окровавленным лезвием. — Мамочка… — зажмуриваюсь, пытаясь остановить слёзы, солёными струйками стекающие к губам. Больше нет сил бороться, остался только страх, чёрной тенью затопляющий сознание. Секунда тянется за секундой, но… Я уже умерла, да? — Эх, на права я сегодня видимо не сдам… — спереди прозвучал знакомый голос, окрашенный тоскливыми оттенками. Нет, не умерла. Я жива. Открываю глаза, болящие от слёз, и вижу измазанного кровью Итана, держащего ногу на голове, словно вдавленного в пол Грега. Он гордо возвышался надо мной, смотря сверху вниз. Его карие, цвета горячего шоколада глаза, наполненные жизнью, властно смотрели на меня, а вперемешку с металлическим запахом крови до меня доносился запах осени, запах песка, запах близкой охоты. Его целая рука накрыла собой порез. — Опять влипаешь в неприятности, Малышка Рэйчел? — Губы Итана слегка приподнялись в полуулыбке, и я клянусь, это была самая невероятная улыбка на свете.***
С того дня мы с Итаном много времени проводили вместе. На учёбе, в столовой, в спортзале, на крыше, ставшей для нас особенным местом. Мы говорили, ели и учились, находя своеобразное утешение в обществе друг друга. Он оказался не таким, каким показывает себя окружающим. Я разгадала загадку по имени Итан Рэдфилд. Он просто боится. Боится привязаться, боится боли, боится не смочь защитить. На деле Итан Рэдфилд оказался жутким собственником, осознанно или нет записывающий людей в свою собственность. Но если для него люди — это вещи, то Итан Рэдфилд — самый заботливый на свете хозяин, готовый рискнуть жизнью ради пуговицы от рубашки. Такие «пуговицы» он и зовёт своей семьей. Если когда-нибудь этот Шатен, вечно шатающийся с лицом рыбы, выброшенной на берег, знайте: в жизни вы устроились довольно неплохо. Иногда мне жаль, что он никогда не говорил мне этих слов. Я посильнее закуталась в фиолетовую толстовку, пропитанную въевшимся сигаретным дымом, и перевела взгляд с подаренного мне им смартфона на отжимающегося Итана. Рельефное тело парня блестело от пота, тоненькими струйками скатывающегося от основания шеи по бугрящимся мышцам спины куда-то к шортам. Закусив губу, я прижала юбку ногами, чувствуя, как внизу живота волнообразно накатывает тепло. — Рэйчи, подашь мне полотенце? — В небольшом отдалении послышался спокойный голос моего друга. — Подойди и возьми. — Я перевела взгляд обратно в твиттер. — Хах, — он усмехнулся. — Цундере. — Тупой качок. — ответила я на его шпильку. — Готка. — Псих. — Дура. — Хам. — Малышка Рэйчел. — Удар ниже пояса, Рэдфилд. — Я выключила экран и положила телефон рядом с собой. — Я старше тебя. — Как скажешь, Малышка. — он снова усмехнулся. — Можно вернуть мне мою толстовку? — Не можно. — я сильнее обхватила себя руками. — А ещё меня собственником называет… — беря полотенце, он попытался состроить грустную мордашку, но рассмеялся. — Давай Рейчи, вставай. Я разогрелся, время последней тренировки. — Не хочу… — поежившись, зажмуриваю глаза, пытаясь спрятаться в темноте от этого «монстра». — Красавица, ты сама попросила меня научить тебя драться. — на его лицо наполз звериный оскал. Ненавижу когда он так выглядит… — Я не думала, что это будет так больно… — по голове разливается тепло от треплющей волосы руки. — Да ладно тебе, Рэйчи. Последний рывок. Финальный танец между учителем и учеником, твой выпускной экзамен. — открыв глаза, ухватываюсь за протянутую руку и встаю рывком. — Пойду переоденусь, положишь мой телефон к себе в сумку? — Смотрю ему в глаза. Получив утвердительный кивок, удаляюсь в сторону раздевалки. На секунду замерев, оборачиваюсь. — Сегодня как всегда на крыше, в восемь? — вижу как на его глаза в противовес улыбке наполняются печалью. — Прости, Малышка, не сегодня. — Он отворачивается, наклоняясь к ровно сложенной мной футболке. — Сегодня особенный день. Считай, мой второй день рождения и второй день рождения одного человека, имя которого со временем прогремит на всё Централ-Сити. — Какого человека? — Пилю его взглядом, скрещивая руки на груди. — Знаешь, Рэйчи…- игнорирует он мой вопрос. — Может перенесем наш экзамен на завтра? — снова это выражение лица. Каменная маска боли, сокрытая нежной улыбкой, та же маска которую он нацепляет каждый раз, когда я пытаюсь расспросить его о том, как он попал в этот Пансионат. Иногда, я почти физически ощущаю эту боль, заполняющую каждую клетку тела, отступающую и нарастающую, как-будто он сам не может решить, больно ли ему. — Не обижайся, красавица. — маска исчезла и он тепло улыбнулся. — Завтра с меня кофе, окей? -Хорошо… — пробубнила я под нос, разворачиваясь на носочках и бредя к выходу.***
Дорогой дневник… Если бы я знала, что случится в этот день, что я натворю… Как подставлю его… То никогда бы не пошла за ним на ту злополучную крышу. Не отпустила бы… Обняла бы его в первый раз тепло, так, как может обнять только дорогой человек, и сказала бы, что всё будет хорошо. Но меня терзало ощущение, что там, наверху, находится ответ на загадку, носящую десятки масок под старыми потёртыми очками. Я ошиблась… Сильно ошиблась… На страницу начали капать слёзы. Я верну тебя… Итан, Я сделаю всё, чтобы вернуть тебя… Выйдя наверх и укутавшись поплотнее в мамино любимое клетчатое пальто, я застала Итана, стоящего ко мне спиной. Серая, покрытая лужами крыша вокруг него была усеяна десятками бычков, окружая его безмолвными павшими солдатиками. Его «Раковая гвардия». — Всё таки не сдержалась, да? — он не обернулся, продолжая смотреть куда-то вдаль. — Прости. — мои глаза виновато опустились на землю. — Всё в порядке, Рэйчел. — я неуютно поёжилась от его голоса, впервые назвавшего меня только по имени. — Присоединяйся, у нас первые ряды. — он махнул рукой на распечатанную упаковку содовой. — Первые ряды в чём? — мои слова частично заглушила запенившаяся газировка. — В спектакле. — он выпустил густой клубок дыма. — Спектакле под названием «Взрыв ускорителя частиц». — Взрыв? О чём-ты? — я непонимающе стояла и смотрела в его холодные глаза. — Эх, Рэйчел… — он кинул рядом истлевшую сигарету и зажёг новую. — Сегодня день открытия и запуска изобретения всей жизни Эоб… Харрисона Уэллса. И если я прав в своих расчётах… — на последнем слове он загадочно улыбнулся и посмотрел на часы. — то в течении десяти минут, весь Централ-Сити осветит гигантский, энергетический бадабум. — Стой, стой, стой. Если ты всё рассчитал, хоть это и звучит сомнительно, ты мог предупредить их! Если всё будет так, как ты говоришь, это унесёт десятки жизней! — я обеспокоенно посмотрела вдаль. — Сотни, Рэйчел. Сотни. Женщины, дети, старики, мужчины. Энергии плевать, чью жизни она заберёт, а чью изменит. — последние слова он выделил какой-то меланхоличной интонацией, отхлёбывая газировку. — Я хотел, пытался предупредить их. — Но кто поверит подростку без доказательств? Я пытался поговорить с доктором Кейтлин Сноу возле её дома, но она забрызгала меня перцовкой, как какого-то психа! — он с силой сжал банку. — Они слишком сильно верят в слова своего любимого Уэллса, преследующего свои цели. Он псих, знаешь? Всё что его заботит, его билет домой, его любимый и ненавистный Флэш. — закончил он свой спич. — Кто такой Флэш? — я прижалась к его плечу, стараясь согреться и почувствовала, как он обнимает меня за талию. — Спойлеры, Рэйчи. — он громко засмеялся, не понимая, что я вижу, как он незаметно смахивает скатившуюся слезу. — Рэйчел… — Итан не мигая смотрел в небо. — Да? — Скажи, могу я попросить кое о чём? — сказал он грустно. — О чём угодно. — отвечаю ему уверенно. — Стань сильнее. — Шатен сделал небольшую паузу. — Если ты когда-нибудь встретишь человека, которого полюбишь всем сердцем, сделай так, чтобы он шёл вперёд, не оглядываясь, зная, что ты в безопасности и сможешь постоять за себя. — он снял очки, продолжая смотреть как где-то вдалеке расцветает жёлтый цветок взрыва. — Уже встретила… — тихо пробубнила себе под нос, чувствуя как поднимается ветер. — Итан, мы ведь семья? — Задала я давно терзавший меня вопрос. -… — он промолчал, уклоняясь от ответа. — Знаешь, Рэйчел. Я ведь действительно люблю вас всех. И каждый раз, когда я думаю о том, что совсем скоро, меньше чем через год, мне придётся идти своей дорогой, мне становится тоскливо. Понимаешь, я совсем не умею прощаться, ха-ха-ха-ха. — он рассмеялся. — Я бы хотел уйти тихо, так, чтобы никто не просил меня остаться. — его рука легла на лицо. — Боюсь, я бы не смог отказать и застрял бы в Централ-Сити навечно. В следующее мгновение время словно застыло в густом киселе, газировка из банок начала течь вверх, и бешеный поток давления ударил мне в грудь, с бешеной силой отталкивая к другому краю крыши. Чувствую спиной, как переваливаюсь через ограждение. Мир начинает покрываться серыми красками. В замедленной съёмке вижу, как начинают танцевать тени, толкая мне навстречу Итана, который резким рывком кидает меня обратно в сторону крыши, продолжая лететь вниз. Время продолжает течь, как в песочных часах. Вижу его лицо, покрывающееся светящимися трещинами. — Мы больше чем семья… — громко произносят его губы, перед тем как окончательно распасться мириадой жёлтых осколков. Глаза щипет от жгучих слёз, гроздьями падающих на пальто. Где-то в дали, на периферии сознания слышу нарастающий злобный смех. — Малышка Рэйчел убила своего парня-игрока ХАХАХАХАХА. — Пожалуйста… — Я продолжала надеяться, что сейчас он выйдет из-за угла с одной из сотен своих дурацких улыбок, потреплет меня по голове и извинится за очередную глупую шутку. Но этого не произошло. Это был последний день, когда я видела Итана Рэдфилда. — Поставив точку, я упала лицом в дневник и громко зарыдала, захлёбываясь слезами.