You'll Never See Us Again

                   Часть I                     В детстве мне нравилась зима. Но потом, в определенный момент, я начал ее ненавидеть. Зима ассоциировалась у меня с ужасными воспоминаниями. Холод, слякоть, непредсказуемость. У нас даже не было праздничного настроения, чтобы скрыть, какими несчастными могли быть зимние месяцы. Именно зимой мы узнали о наших судьбах, и именно зимой произошла череда событий, к которым никто из нас не был готов.                     -----       В день выписки из больницы Микки был на взводе. Это была не только перспектива пойти в школу и, наконец, оказаться среди других детей, но и простой выход за территорию больницы, который заставил все его тело вибрировать от предвкушения. Он никогда не заходил дальше маленькой тропинки в глубине здания, по которой пациенты на костылях или в инвалидных колясках часто ходили или медленно катались со своей медсестрой для ежедневных упражнений.              Его беспокойство усугублялось тем фактом, что мисс Ханна не смогла сама привезти его в Марселин. Вместо этого приехала гораздо более дородная женщина в какой-то длинной черной тунике, все ее лицо обрамляла черная вуаль с белой подкладкой.              — Микки, ты можешь следовать за мной, — сказала она. — Я сестра Грейс, и я здесь, чтобы сопровождать тебя в Марселин.              Микки сидел на стуле в комнате ожидания, свесив ноги высоко над полом. У него не было с собой ничего, кроме школьной формы, которую он носил — мисс Ханна принесла ее неделю назад, и он был рад примерить форму, наконец-то избавившись от унылой больничной пижамы. В одной руке он нес альбом для рисования, а в другой пакет голландских свиных шкварок, которые медсестра купила для него в торговом автомате.              Ему пришлось слезть со стула, и он чуть не свалился на землю.              — Взволнован? — Спросила сестра Грейс.              — Да, мэм, — ответил Микки именно так, как его проинструктировала мисс Ханна.              Его отвели на парковку, где она открыла дверь маленькой красной машины и опустила переднее сиденье, показав Микки, как забраться внутрь и пристегнуть ремень безопасности. В машине стоял странный запах, с которым Микки был не знаком. Он нервно прожевал еще несколько шкварок, когда сестра Грейс завела мотор. Казалось, машина с ревом ожила, внезапно слегка затрясшись, как будто это был дремлющий зверь, который теперь полностью проснулся и разозлился из-за этого.              — Отдохни немного, поездка будет долгой, — сказала сестра Грейс, включив музыку.              Микки не понравилась музыка. Пение людей звучало так, словно они умирали, и они продолжали просить Господа спасти их, сопровождая это неприятными звуками громких орга́нов.              Прежде чем уснуть на заднем сиденье маленькой красной машины сестры Грейс, в которой пахло чем-то тяжелым и сырым, он открыл свой альбом для рисования, чтобы еще раз взглянуть на рисунок, который сделал пару дней назад.              Именно мисс Ханна предложила ему использовать свои навыки рисования, чтобы представиться. И поэтому он нарисовал себя как можно лучше, и она помогла ему написать то, что он хотел написать, буква за буквой. Она написала это первой: Привет, я ____ и Микки аккуратно вывел свое имя, чему в то время он все еще учился.              — Так они сразу узнают, кто ты такой! — сказала она ему. И он улыбнулся, надеясь, что это хотя бы произведет на всех впечатление.              -----              Йен весь день был немного на взводе, гадая, не узнали ли каким-то образом его соседи по дому о его и Микки плане побега. Но, к счастью, все они были слишком заняты своими делами: Селеста пыталась усовершенствовать «рататуй», для чего целый день трудилась на кухне, нарезая помидоры, а Хасан подшучивал над ней, пока она совсем не запретила ему появляться на кухне.              Генри, как всегда, был занят на работе. В тот день, к счастью, у него было гораздо больше забот. Единственным недостатком было то, что он взял с собой Микки, и поэтому Йен остался в коттедже днем после работы, беспокойно покачивая ногами и заглядывая в комнату Микки, просто чтобы убедиться, что его рюкзак по-прежнему лежит в углу, собранный. Это был единственный оазис покоя, который он знал — Микки последует за ним, куда бы он ни пошел.              Однако без Микки Йен весь день был на автопилоте, пока небо не начало темнеть и в доме не запахло печеным картофелем с чесноком и жареными овощами, поскольку приближалось время ужина. С кухни слышалась болтовня, все его соседи по дому были в хорошем настроении. Йен не мог не задаться вопросом, как бы они отреагировали, обнаружив на следующее утро их с Микки пустые кровати, а все их вещи упакованными и исчезнувшими.              Было жутко сидеть за обеденным столом со всеми, ковыряя картошку, пока шли минуты. Они действительно понятия не имели.              — Эй, Мик, ты не против завтра съездить на грузовике к Эйбу за зимними шинами? — Спросил Генри. — Я жду важный телефонный звонок от местного дистрибьютора, который я не могу пропустить.              — Конечно, — сказал Микки, удивив Йена тем, как легко его парень смог солгать Генри в лицо.              И когда тарелки были убраны, а яблочный сидр и карты разложены, Йен едва удержался от смеха. Они все были здесь, шутили и строили планы на следующий день, в то время как их с Микки вещи были уже упакованы наверху и готовы к отъезду.              В какой-то момент плечи Йена соприкоснулись с плечами Микки, когда он протянул руку, чтобы взять карту, и Хасан понимающе ухмыльнулся ему. Это также вызвало у Йена желание рассмеяться при мысли о том, что Хасан думал, что знает о них все настолько, чтобы обмениваться лукавыми взглядами, хотя на самом деле он вообще ничего не знал.              Микки был в таком спокойном настроении, ухмылялся, выкладывая карту за картой на стол, что Йен на мгновение забеспокоился, что его парень, возможно, забыл об их планах на эту ночь. Поэтому он почувствовал облегчение, когда в конце вечера, после того как все умылись и разошлись по своим комнатам, Микки кивнул ему, как бы говоря: Готов?              -----              Холодный воздух пронизывал, даже несмотря на то, что они вдвоем были закутаны в три слоя одежды. Гигантское пальто Микки, которое когда-то принадлежало Генри, как и многие другие предметы их одежды, казалось, поглотило его целиком.              Было слишком легко улизнуть через заднюю дверь, которая была намного легче парадного входа и не издавала таких громких скрипов. Выйдя, Йен повернулся к Микки и застегнул молнию на пальто своего парня, при этом легонько чмокнув его в лоб. Возможно, Микки покраснел от этого, но его щеки уже были красными от намека на первый снег.              Йен посмотрел на часы и увидел, что до назначенного времени оставалась четверть часа.       — Аманда сказала, что они будут здесь в полночь, — сказал он Микки, который потер руки и подул на них горячим воздухом, уже дрожа, когда они направлялись к грунтовой дорожке, ведущей ко входу на ферму.              Микки все время молчал, даже когда они сели на скамейку автобусной остановки. Любая машина, подъезжающая к ферме, должна была бы проехать мимо них, и было бы не так сложно заметить машину мистера Хамфриса, если бы он приблизился, поскольку улицы в это ночное время были совершенно пусты. Даже автобус уже не ходил.              — Нервничаешь? — Спросил Йен.              Микки засунул руки в карманы и пожал плечами.       — Не-а.              Вокруг них была тишина, ничего, кроме свиста ветра и шелеста некоторых деревьев.              — Что бы ты сделал... — начал Йен. — Если бы мы могли жить в городе так, как захотим?              Микки издал задумчивый звук, но не смог дать ответ.              — Я думаю, что хотел бы работать с животными или что-то в этом роде. Или даже стать врачом, — сказал Йен. — Жить где-нибудь в коттедже с собственным огородом и готовить все, что захочу, весь день.              — Звучит заманчиво, — ответил Микки. Но его глаза неловко бегали по сторонам, и Йен подумал, что, возможно, его парень все-таки не был в восторге от их плана побега. Не зашел ли он слишком далеко с Микки, предоставив ему выбор, который на самом деле не был выбором?              — Ты бы тоже был там, — сказал Йен, пытаясь загладить свою вину любым доступным ему способом. Он также имел это в виду. В последнее время все, о чем он мечтал — это будущее с Микки. Однако он не думал, что признает это так скоро.              — Да? — Спросил Микки. — А что бы я делал?              Йен улыбнулся.       — Я не знаю. Все, что захочешь.              — Я хорошо вожу машину и помогаю Генри вести бизнес. Возможно, я мог бы заняться чем-то подобным.              — Да, — согласился Йен. — Все было бы точно так же, как сейчас, за исключением того, что у нас были бы наши собственные деньги и наша собственная машина, и мы были бы только вдвоем.              Чем больше он говорил об этом, тем больше ему хотелось, чтобы это сбылось.              — И у нас был бы шумный секс, когда бы мы ни захотели.              Это заставило Микки рассмеяться, его первая искренняя улыбка с момента их скрытного побега.       — Что, для тебя этого недостаточно? — спросил он, имея в виду череду их тайных свиданий в коттедже.              — Нам не хватает уединения, — проворчал Йен. — У нас был секс всего дважды.              — Ты считаешь? — Микки пошутил.              — Ну, этого не трудно сделать, — усмехнулся Йен. Затем он мило пожал плечами. — Может быть, я жду день, когда я собьюсь со счета.              Микки издал короткий смешок.       — Это была единственная хорошая вещь в школе, да? Толстые стены.              -----              Они ждали, даже когда часы Йена показывали 12:10. В любом случае, он не ожидал, что их побег состоится точно в назначенный час. Несмотря на это, было холодно, и коттедж вдалеке с его обещаниями яблочного сидра и теплых простыней казался опасно заманчивым.              — Что будет со всеми остальными? — Спросил Микки, застав Йена врасплох.              — Что ты имеешь в виду?              — Все остальные. Из школы. Разве мы не должны найти способ, например, предупредить их? Или что-то в этом роде.              — И как бы мы это сделали? — Спросил Йен. Сама Аманда сказала ему, что ни одна из девушек все равно не сбежит. Хотя Йену и Микки повезло, что кто-то помогает им сбежать, это не было чем-то таким, к чему все остальные обязательно имели доступ. В таком случае, что хорошего в правде?              — Не знаю, это просто странно, — сказал Микки. — Как-то хреново. Думаешь, мисс Ханна знала?              Сердце Йена упало. Она, должно быть, знала. Он почувствовал, как внутри закипает горечь при мысли о том, что она отослала их, даже не предупредив.              — Может быть, — ответил Йен, гадая, слезятся ли у него глаза от холода или от предательства. — Все это нечестно, Микки. Это просто чертовски несправедливо.              Микки придвинулся ближе к Йену и легонько толкнул его локтем.       — Когда вообще дерьмо было честным?              Они осматривали дорогу, снова поддавшись тишине, навострив уши в ожидании любого звука далекого мотора или вспышки фар. Но все, что было перед ними — темнота.              -----              Прошел целый час, и у Йена начали неметь пальцы на ногах, когда он столкнулся с возможностью того, что Аманда и мистер Хамфрис могут никогда не приехать.              В этот момент Йен запустил руку в карман пальто Микки, и они вдвоем сидели, сцепив руки, в буквальном смысле в теплом кармане, выдыхая перед собой белые и волнистые струйки воздуха.              — А что, если они не появятся? — Спросил Йен. Вряд ли это был вопрос, поскольку они оба знали, что шансы на побег уменьшаются с каждой минутой.              — Тогда они не появятся, — прямо сказал Микки.              — Но это значит...              — Да.              -----              Они ждали до двух часов ночи. К тому времени они не столько сдались, сколько почувствовали, что если просидят там еще немного, то могут замерзнуть до смерти.              Было гораздо труднее прокрасться обратно, их руки так сильно дрожали от холода, что было трудно проявить ловкость, когда они как можно тише закрыли за собой заднюю дверь и сняли ботинки. Йен, должно быть, выглядел таким угрюмым и побежденным, что Микки последовал за ним в его комнату, где они сбросили верхнюю одежду и в тишине распаковали сумки.              Йен знал, что его глаза покраснели и опухли от слез. Они были так близки к свободе, что он мог бы почти попробовать ее на вкус. И теперь ее у них отняли без объяснения причин. Удалось ли Аманде сбежать с мистером Хамфрисом и полностью забыть о нем и Микки? Или план был полностью отменен? Отложен на другую ночь? Или, что еще хуже, их поймали?              — Эй, Йен, — сказал Микки, щелкая пальцами. — Иди сюда.              Йен последовал за Микки в свою постель и сразу же заплакал, как только его голова оказалась прижатой к груди Микки. И Микки, явно ожидавший такой реакции, просто погладил рыжего по волосам, пока слезы катились по его щекам на грудь Микки.              — Мы пытались, Йен, — тихо сказал Микки. — Это больше, чем кто-либо другой может сказать.                     Часть II                     В тот момент Йена не волновало, что Селеста или Генри каким-то образом могли заметить пустую кровать Микки и нашли бы его уютно устроившимся в постели Йена. Он знал, что они все равно никогда не проверяли их комнаты по утрам, но даже за завтраком он обнаружил, что его все меньше и меньше волнует необходимость скрывать их отношения. Возможно, это было из-за его новообретенного знания об их жизнях, которые так или иначе закончатся трагедией, или, возможно, это был его гнев по отношению к соседям по дому, который пробудил в нем некоторый бунт. Или, возможно, это было всё и сразу.              Он знал, что его глаза все еще оставались припухшими после ночи, но никто из остальных не прокомментировал это. Если у них и были какие-то подозрения о том, что произошло прошлой ночью, они этого не показали.              — Мисс Пигги по соседству забыла накрыть огород прошлой ночью, — громко жаловался Генри, ходя взад-вперед от дома к заднему двору, чтобы спасти то, что мог. — Похоже, у этой ведьмы была всего одна работа.              Селеста была слишком занята своей новой партией кофейных зерен, тщательно перемалывая их, пока они не стали идеально крупными, как она любила.              Йен не мог найти в себе сил заботиться о покрытом инеем огороде или склонностях Селесты к перфекционизму. Он просто налил себе чашку кофе из кофейника и, отпивая из нее, уставился на Селесту мертвым взглядом.              — Не пей слишком много, — предупредила она.              Йен сделал еще глоток.       — Микки, хочешь кофе?              Микки, сидевший за обеденным столом напротив Селесты, наблюдал за противостоянием между ними.       — Нет, я в порядке, — сказал он.              — Хочешь, я приготовлю тебе тосты?              — Не, все нормально, я пью чай, — сказал Микки, поднимая свою кружку — кружку, которую сделал для него Йен, из которой Микки всегда пил (и которую он даже мыл сам, чтобы она не разбилась).              — Хорошо, — сказал Йен, усаживаясь со своей чашкой черного кофе, который был таким горьким, что почти заставил его пожалеть о своем маленьком поступке. — Дай мне знать, если я смогу тебе что-нибудь приготовить. Ты должен поесть. — И с этими словами он погладил Микки по спине.              Он чуть было не добавил «детка» в конец этого предложения, просто чтобы еще больше шокировать Селесту, но решил этого не делать, поскольку существовала вероятность, что это заставит Микки сбежать от смущения.              — В любом случае, — сказал Хасан, нервно переводя взгляд. — Похоже, скоро пойдет снег. Поедешь сегодня за зимними шинами, Микки?              Микки кивнул.       — Да. Позже.              — Да, — сказал Хасан, выдавив смешок. — Ты же не захочешь застрять на летних шинах, когда выпадет снег. Позвольте мне рассказать вам, что случилось со мной однажды несколько лет назад, когда я чуть не съехал с дороги. К счастью, поблизости не было других машин, иначе кто знает, что могло случиться...              Пока Хасан продолжал бубнить без умолку, отчаянно наполняя комнату шумом, мысли Йена обратились к Аманде и тому, что произошло. Это было не то, что он мог оставить в покое. Ему нужно было выяснить, что произошло, и единственный способ сделать это — уговорить Хасана организовать еще одну поездку.              Микки уже смирился со своей судьбой, казалось, смирился с ней задолго до того, как полностью узнал правду. По его словам, он никогда не представлял себе, что у него будет полноценная жизнь и он доживет до старости. В этом было разительное отличие между ними: в том, как Йен рос, представляя себя взрослым, со взрослой работой и собственным местом. Конечно, он никогда не представлял Микки важной частью всего этого, но теперь ничто из этого не привлекало его, если Микки исчезнет.              Если будет еще один шанс сбежать, им придется им воспользоваться.               — ...И вот почему ты никогда не доверяешь парню с крысиным хвостом, — сказал Хасан, заканчивая свой рассказ, из которого Йен явно пропустил несколько ключевых частей. Не то чтобы его это волновало.              -----              Только после того, как он закончил свою работу на пастбище, он снова столкнулся с Хасаном, выходящим из сарая. Хасан был совсем один, так что пришло время спросить.              — Эй, Хасан, — сказал Йен, подходя к неряшливому мужчине.              Но прежде, чем он успел заговорить, Хасан перебил его.       — Ты чертовски напугал меня за завтраком, чувак. Зачем ты пытаешься так разозлить Селесту?              Йен моргнул.       — Все, что я сделал, это выпил немного кофе.              — Будь осторожен, Йен. Она психопатка, ты просто еще этого не видел.              Йену было любопытно, что Хасан имел в виду, но были более неотложные дела.       — Ладно, хорошо, — сказал он. — Но, возможно, найдется время посетить молочную ферму? Я вроде как хотел снова увидеть Аманду.              Хасан вздохнул.       — Я бы хотел, чтобы я мог, чувак. Просто это не так просто. Старик уже провел для меня экскурсию, и у меня возникло ощущение, что ему с самого начала не очень нравилось мое присутствие там.              — Ну, может быть, ты мог бы навестить их, создав впечатление, что тебе интересно купить молока, — предложил Йен. Увидев забавный взгляд Хасана, он добавил: — Или что-то в этом роде.              — Чувак, они, типа, не продают молоко прямо с завода.              Йен был в отчаянии.       — Послушай, мне действительно нужно ее увидеть. Я просто... — он изо всех сил пытался придумать достаточно веское оправдание. — Я просто скучаю по ней, понимаешь?              Хасан похлопал Йена по плечу.       — Может быть, когда-нибудь в будущем я смогу что-нибудь придумать, но это произойдет не скоро, если быть до конца честным. К тому же, на самом деле она даже не была твоей девушкой.              Все его попытки убедить Хасана казались тщетными. Он больше не знал, что делать.              -----              Микки вернулся откуда-то, куда ездил за зимними шинами для пикапа, а Генри вернулся в коттедж, разговаривая с кем-то по телефону о таких скучных вещах, как инвентаризация и содержание сарая. Он был напряжен все утро с тех пор, как наткнулся на беспорядок, который был в огороде.              Йен знал, что Хасан дремлет в своей комнате, поэтому он подал знак Микки пойти с ним в сарай.              Оказавшись внутри, Йен прижал Микки к стене и начал жадно целовать и посасывать его шею сбоку. Микки удивленно хмыкнул, но прошло совсем немного времени, прежде чем Йен почувствовал твердость под штанами своего парня.              — Что на тебя нашло? — спросил Микки между резкими вдохами, пока Йен продолжал оставлять маленькие синяки у него на шее. И когда Йен не ответил, Микки оттолкнул его. — Йен, какого хрена?              — Мне нужно отвлечься от всего, — безнадежно объяснил Йен. — Черт возьми, я просто хочу тебя, Микки. — Он наклонился еще раз, на этот раз прижимаясь губами к губам Микки, сильно и немного грубо. Его руки проникли глубоко под зимнее пальто Микки и начали хвататься за ткань его свитера, притягивая его ближе к себе на холоде.              Он почувствовал язык Микки на своем, отчего у него еще больше перехватило дыхание.              Микки снова оттолкнул его.       — Разве тебе не нужно идти убираться в доме той леди? — он спросил.              — Я могу немного опоздать, — сказал Йен, затаив дыхание, уже играя с ширинкой штанов Микки.              Но каким бы твердым ни был Микки, он не решался продолжать в том же духе.       — Йен, это безумие. — Все это время Йен опускался на колени. — Ты немного пугаешь меня, Йен.              Йен поднял голову, внезапно осознав собственное поведение. Он распознал намеки на замешательство и страх на лице Микки, то же самое лицо, которое он видел в Марселине, когда Микки впервые увидел, как он справляется с маниакальными и депрессивными эпизодами.              — Ты не хочешь, чтобы я отсосал тебе? — Спросил Йен, приняв это гораздо более близко к сердцу, чем следовало.              — Не здесь, нет, — ответил Микки. — И не тогда, когда ты в таком состоянии. А теперь встань, мать твою.              Йен мгновенно сделал, как ему сказали, поднявшись с колен и вскочив на ноги, ошеломленный доминирующим тоном Микки.              — Все это откровение действительно ударило тебе в голову, да? — Сказал Микки, на этот раз более мягко.              Йен уставился на своего парня.       — Я хочу прожить долгую жизнь, Микки. А ты?              Микки кивнул, но вскоре после этого пожал плечами.       — Никогда об этом не думал. — Он сглотнул и пнул деревянные щепки на земле, как будто можно было сказать что-то еще, чего он не мог выпалить.              — Ты никогда не думал об этом, но это не значит, что ты не хочешь этого сейчас, — отметил Йен.              То, что Микки сказал дальше, удивило Йена больше всего на свете — больше, чем то, что он нашел непристойный журнал Микки, больше, чем то, что Микки впервые поцеловал его, и больше, чем то, что Микки написал, что любит его в ответ.       — Однажды я пытался покончить с собой, когда мы были, типа, на восьмом году или что-то в этом роде.              Казалось, весь мир Йена перевернулся, всё перевернулось с ног на голову.       — Что?              — Да, — сказал Микки, пристально глядя в землю. — Однажды в лесу.              — Ты серьезно?              — Да, ты помнишь историю, о которой мы узнали при изучении Библии? О том пророке, который предал Давида.              — Мудрец, который повесился? — Спросил Йен, поняв, к чему он клонит.              — Да, он. Когда я впервые услышал эту историю, все, что я понял из нее, это то, насколько эффективным способом покончить с жизнью было бы повешение, понимаешь? Я мог бы взять веревку в лес и прыгнуть с высокой ветки. Не было бы крови, которую кому-то пришлось бы убирать, и, может быть, никто бы даже не нашел меня там.              Йену не нравилось слушать эту конкретную историю, но он все равно слушал, наконец-то начиная понимать степень изоляции Микки в Марселине и то, насколько это было серьезно. Ему не нужно было спрашивать почему, но он все равно спросил.              — Просто почувствовал, что мне было бы лучше умереть, — был простой ответ Микки.              — Почему ты этого не сделал? — Спросил Йен. Ему знакомо чувство желания умереть, он сам испытывал его несколько раз, хотя оно никогда не заходило достаточно далеко, чтобы выработать реальный план действий.              — Я пытался. В сарае для инструментов была веревка, я взял ее и, эм... — Микки с трудом мог смотреть Йену в глаза. — Это глупо, но я попытался повязать ее на шею, но она была чертовски толстой. А потом она оказалась недостаточно длинной, чтобы обвязать ветку. Я все равно попробовал, и она просто распустилась. В итоге я получил неприятный ожог на шее, но это было все.              Наконец, Микки встретился взглядом с Йеном.       — Я никогда никому этого раньше не говорил.              Все, что Йен смог сделать, это громко выдохнуть.       — Господи Иисусе, Микки.              — Потом я ненавидел себя несколько дней. Типа, как я мог так сильно потерпеть неудачу? И я был слишком труслив, чтобы попробовать какой-то другой метод.              — Ты все еще...              — Нет.              Йен снова шагнул вперед, сокращая расстояние между ними, и заключил Микки в теплые объятия, по крайней мере для того, чтобы спрятать их влажные глаза в воротниках свитеров друг друга.              — Это не так уж и важно, — неубедительно прохрипел Микки. — Это просто какое-то дурацкое дерьмо, которое я пробовал, когда был ребенком.              Йен знал, что это было важно, и на его сердце тяжелым грузом лежала мысль о том, что попытка самоубийства Микки могла быть вызвана постоянным остракизмом, частью которого он часто был.              — Прости, что я никогда не заступался за тебя, — прошептал он.              — Неважно, — сказал Микки. — Не то, чтобы это что-то изменило, ты тоже был в некотором роде неудачником.              — Эй! — Йен рассмеялся, хлопнув Микки по спине. — Я был крутым. Я всем нравился.              — Эх.              Йен не смог удержаться от смешка, даже когда одинокая слеза скатилась по его лицу на лацкан пальто Микки.              Им не удалось долго наслаждаться моментом, потому что после минуты стояния, крепко обнимая друг друга, послышались звуки незнакомых автомобилей, въезжающих на стоянку, а затем звуки тяжелых шагов, направляющихся к коттеджу.              — Что это за хрень? – пробормотал Микки в затылок Йена.              — Пойдем посмотрим.              -----              Прямо перед сараем были припаркованы две черные машины, по обе стороны каждой машины были надписи ПОЛИЦИЯ, а на крышах машин были установлены какие-то осветительные приборы. Йен знал, что это не к добру, особенно когда заметил целую группу офицеров, стучащих в дверь их коттеджа.              — Как ты думаешь, в чем дело? — Спросил Йен Микки, когда они медленно подходили. Несмотря на все его беспокойство по поводу ситуации той ночью на окраине города с жутким человеком по имени Бен, он надеялся, что полиция была там именно поэтому. — Это не может быть из-за прошлой ночи, не так ли?              — Откуда им знать? — Спросил Микки.              Когда Йен и Микки подошли к коттеджу, привлекая внимание офицеров, дверь распахнулась, и на пороге появилось растерянное лицо Генри.       — Офицеры, — поприветствовал он. — Чем я могу вам помочь?              Офицер впереди, который не так уж сильно отличался от остальных своими взъерошенными волосами и плотным телосложением, протянул Генри лист бумаги, который ни Йен, ни Микки не могли видеть со своего места.       — Мы расследуем похищение примерно в 20 милях к югу отсюда. Вы узнаете этих людей?              Генри покосился на листок бумаги и покачал головой.       — Никогда в жизни их не видел.              Йен почувствовал, что расслабляется.              — Нам нужно будет допросить всех в этом доме, особенно мужчину по имени Хасан Фейсал и одного из ваших жильцов по имени Йен. Мы также просим вашего разрешения провести обыск в сарае.              Генри посмотрел через плечо офицера на Йена, который неловко встал и поднял бровь.       — Э-э, да, конечно, — сказал он офицеру. — Я схожу за Хасаном. И, Э-э, Йен как раз вон там.              Офицер повернулся, чтобы посмотреть на двух мальчиков.       — Кто из вас Йен? — спросил он. И когда Йен поднял руку, офицер кивнул. Он подошел ближе и жестом приказал другим офицерам обыскать сарай, когда он и еще один офицер приблизились.              — А ты кто? — спросил офицер, глядя на Микки.              — Микки, — ответил он.              Второй офицер опустил взгляд в свой планшет.       — Второй резидент, — сказал он первому.              — А. Тогда очень хорошо, — сказал первый офицер. — Вы двое узнаете эту девушку?              Йен почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, когда офицер перевернул лист бумаги, и он увидел фотографию Аманды из 12-го класса. Рядом с ней была фотография пожилого мужчины, которого Йен помнил по экскурсии на молочную ферму в тот день, когда они посетили все рабочие места — мистера Хамфриса.              — Да, это Аманда, — сказал Микки, когда понял, что Йен не способен говорить. — Мы ходили с ней в школу. Вам-то какое дело?              — У вас были какие-либо контакты с ней в последнее время? — спросил офицер, переводя взгляд обратно на Йена, как будто он уже знал ответ.              Йен не был уверен, что правильно было сказать. Он мысленно желал, чтобы Хасан выбежал наружу и взял дело в свои руки, но мужчина не торопился. И молчание Йена только дало офицеру понять, что да, он действительно недавно общался с Амандой, и что это было сделано очень тайно.              — Сынок, когда ты в последний раз видел эту девушку? — спросил офицер.              Йена это начинало раздражать. Казалось, офицер уже знал ответ, так почему же он продолжал давить?              — Несколько дней назад, — признался Йен.              — И какова была цель визита?              — Она была моей школьной подругой. Я просто навещал ее.              Офицер бросил на Йена суровый взгляд.       — Итак, эта ваша подруга, — сказал он, произнося слово «подруга» в кавычках, — она говорила вам что-нибудь об этом человеке, мистере Хамфрисе?              Йен покачал головой.       — Нет, сэр. — Он мог только надеяться, что его выступление было убедительным.              Примерно в то время, когда коллеги-офицеры начали выходить из сарая, Хасан, наконец, вернулся. Его обычно загорелая кожа выглядела так, как будто из нее выцвели какие-то краски. Селеста и Генри стояли у дверного косяка, горя желанием услышать, из-за чего весь сыр-бор и какое это имеет отношение конкретно к Хасану и Йену.              — Мистер Фейсал, как мило с вашей стороны присоединиться к нам, — упрекнул его первый офицер.              — В чем дело, офицеры? — Спросил Хасан, медленно приближаясь. Йен никогда не видел этого человека таким робким.              — Похищение жительницы молочной фермы, на которой вы были в среду, девушки по имени Аманда.              Глаза Хасана расширились.       — Я не имею к этому никакого отношения, офицеры.              Офицер поднял руки.       — Мы знаем, что вы этого не делали. Ее забрал этот человек, мистер Хамфрис, который провел для вас экскурсию по объекту в ту среду, верно?              Хасан взглянул на бумагу, которую протянул ему офицер, и кивнул.       — Да, это верно.              — Ее похитили следующей ночью. Когда его жена, миссис Хамфрис, сообщила об этом, мы попросили ее рассказать обо всех событиях той недели. Для них все было рутиной, за исключением среды, которая, как она сказала нам, была немного другой, потому что у Аманды был особый посетитель. — С этими словами офицер повернулся к Йену. — Бывший парень, которым, должно быть, является Йен, верно?              Йен сглотнул и кивнул. Казалось, офицер к чему-то клонит, но он не мог понять, к чему именно. Еще одна мысль, промелькнувшая у него в голове, заключалась в том факте, что Аманда ушла задолго до субботы. Она ушла в следующую ночь. Он задавался вопросом, почему.              Он бросил взгляд на Селесту, которая теперь скрестила руки на груди, явно недовольная тем, что услышала.              — Говорила ли она тебе что-нибудь, что могло иметь отношение к ее связи с мистером Хамфрисом или к тому, куда он, возможно, планировал ее отвезти?              Йен никогда не был хорошим лжецом, но теперь, когда ставки были высоки, адреналин в крови зашкаливал, он слегка покачал головой.       — Нет, сэр. Мы почти не разговаривали.              Он почувствовал, как глаза Микки впились в его лицо в скрытом веселье.              Офицер поднял бровь, в то время как второй офицер ухмыльнулся.              — У меня неприятности, сэр? — Спросил Йен.              — Нет, сынок, — заявил офицер. — Мы просто пытаемся докопаться до сути. — Затем офицер протянул маленькую бумажную карточку. — Если вспомните что-нибудь, что, по вашему мнению, могло бы помочь нам в этом расследовании, просто позвоните мне.              Йен взял карточку, пытаясь скрыть, как дрожат у него руки, и наконец глубоко вдохнул, когда они с Микки были отпущены и смогли уйти.              — А теперь, мистер Фейсал, если вы не возражаете, я сам задам вам несколько вопросов, — услышал он голос офицера, за которым последовал нервный писк Хасана.              -----              Вернувшись в коттедж, Йен и Микки дали волю своим сдерживаемым нервам, маниакально расхаживая по комнате Йена.              — Твою мать, — выругался Йен. — Черт возьми.              — Блядь, чувак, — сказал Микки. — Что за хрень?              — Она, блядь, сделала это. Она, блядь, сбежала. — Йен с трудом мог в это поверить. — Я был уверен, что они знают, что я знал.              Они чуть не столкнулись, когда каждый шагнул вперед.              — Черт, это безумие, — пробормотал Йен, хватая Микки за плечи. — Она, блядь, сделала это.              — Ты чертовски хороший лжец, — сказал Микки в ответ. — То, как ты врал тем копам, было чертовски потрясающе.              Конечно, их жизни были испорчены, но после этого мучительного опыта они испытали огромное чувство облегчения. Йен слышал о копах: о том, что они носят оружие и имеют право отправлять людей в тюремные камеры до конца их жизни. Они контролировали соблюдение законов, и ложь офицеру полиции даже могла считаться незаконной. Хотя, возможно, это было не так, но это было похоже на ситуацию жизни или смерти.              Их губы соприкоснулись, кровь уже текла быстрее, чем когда-либо прежде.              Когда Йен в порыве страсти стягивал с Микки рубашку, он услышал, как его парень пробормотал «они в доме» несколько нерешительно.              — Мне, блядь, все равно, знают они или нет, — сказал Йен, толкая Микки на кровать и покрывая влажными поцелуями путь от шеи Микки и до самой груди. — В любом случае, мы облажались на всю жизнь, верно? Можно извлечь из этого максимум пользы.              Вскоре Микки снял штаны, и Йен забрался обратно на кровать, чтобы дотянуться до губ Микки своими, совершенно очарованный своим парнем.              Он остановился только для того, чтобы посмотреть Микки в глаза.       — Я, блядь, люблю тебя.              — Да, — сказал Микки, переводя дыхание. — Я тоже тебя чертовски люблю.              -----               я чертовски ненавижу аманду за то, что она уехала без нас, но я не могу не задаться вопросом, пыталась ли она вообще прийти за нами той ночью. возможно, мне следовало быть настороже каждую ночь. может, суббота просто выдалась неудачным временем. но все равно, на ее месте я бы никогда не уехал без нас. ее вообще волнует, что мы умрем? все это заставило меня осознать, что нам с микки нужен наш план. вероятно, мы могли бы сделать это сами, если бы попытались. микки умный, он мог бы что-нибудь придумать. потому что в глубине души даже я знаю, что у него больше воли к жизни, чем было                     Часть III                     Спонтанные занятия любовью. На самом деле ни один из них этого не делал. Секс для них до сих пор всегда был спланирован заранее, одной или обеими сторонами. И первые два раза разум Йена работал на сверхскорости, пытаясь определить позу, ракурс и доставить максимальное удовольствие своему партнеру.              На этот раз все было более беспорядочно, и его разум был совершенно пуст, его единственной миссией, казалось, было полностью поглотить своего парня.              Он не мог оторвать свой рот от Микки, даже когда ему пришлось залезть в рюкзак с прошлой ночи и выудить бутылочку смазки.              Микки был не менее страстным, хаотично хватаясь за Йена и опуская его вниз каждый раз, когда он поднимался, чтобы изменить положение тела.              К тому времени, как они закончили и к ним вернулась ясность, они лежали в полной тишине, прислушиваясь к звукам своих соседей по дому. Йен даже наполовину ожидал, что Селеста ворвется и начнет отчитывать их за то, что они сделали.              Но вместо этого все, что они могли слышать, были звуки тихого разговора, едва слышные.              Еще через минуту Йен натянул боксеры, затем остальную одежду.       — Что ж, пойдем посмотрим на нанесенный ущерб, — сказал он.              -----              Оказывается, никто из их соседей по дому не вернулся в дом, потому что Хасан все еще разговаривал с полицейскими снаружи, и теперь даже Селеста и Генри вмешались.              Йен и Микки просунули головы в полуоткрытую дверь навстречу прохладному ветру, прекрасно осознавая, что они зашли в дом с аккуратно причесанными волосами, а вернулись с таким видом, словно оба прошли через торнадо.              — Они все еще здесь? — Спросил Микки.              — Хм, — сказал Йен. — Может быть, они думают, что Хасан имеет к этому какое-то отношение?              Он знал, что незадолго до обеда ему нужно отправиться в дом землевладелицы, чтобы закончить свои дела по уборке. По понятным причинам он пойдет немного позже обычного.              — Ты останься и послушай, мне нужно пойти подмести несколько этажей, — сказал Йен, похлопав Микки по спине и протискиваясь мимо него.              Проходя мимо Селесты, Генри и полицейских, чье внимание было сосредоточено исключительно на Хасане, он случайно услышал обрывок разговора «А когда именно ваши родители иммигрировали в Соединенные Штаты?» Он задавался вопросом, касался ли вообще допрос Аманды. В любом случае, Хасан все еще выглядел бледным, как привидение.              -----              Первое, что заметил Йен, проходя в дом землевладельцы — это прогорклая вонь, которая тяжело висела в воздухе. Он пытался подавить кашель, проходя глубже в здание.              — Мисс? — позвал он, задаваясь вопросом, произошла ли какая-то кулинарная катастрофа, вызвавшая такой запах.              Ответа не последовало, и чем ближе он подходил к гостиной, тем сильнее, казалось, становилось раздражение.              У него не было выбора, кроме как прижимать руку к носу, когда он ходил по дому, желая подавиться и задаваясь вопросом, дома ли вообще домовладелица. Она ни за что не смогла бы сидеть здесь и терпеть этот ужасный запах.              Йен повернул на кухню, чтобы открыть окна, когда что-то привлекло его внимание. Там, на ее миниатюрном приставном столике, лежал хрустящий белый конверт с написанным на нем его именем. Рядом лежал еще один конверт, на нем вообще ничего не было написано.              Он не заметил никаких изменений в керамической миске, когда вошел, и подумал, что, возможно, она оставила ему вместо нее несколько долларовых купюр. Но все же она могла оставить деньги в миске, как делала всегда. Йен прошел мимо конверта, просто чтобы открыть окно, высунул голову и глотнул свежего воздуха.              — Господи Иисусе, — сказал он себе. — Возьми себя в руки.              Ему пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем снова противостоять вони, взять конверт и вернуться в гостиную к дивану. Его брови взлетели вверх, когда он заметил количество денег внутри, толстые пачки крупных купюр.              — Мисс? — он снова позвал, выглядывая на лестничную площадку, чтобы посмотреть, не появится ли она.              Он кашлянул и прижал рукав свитера к носу, продолжая идти к дивану. Заметив фигуру на диване, он остановился как вкопанный. На краю дивана виднелась пара босых ног, бледных и фиолетовых. Он сразу понял, что что-то не так, и пошел вперед, мгновенно пожалев об этом, когда встретился взглядом с землевладелицей, закатившей глаза и прекратившей дышать. Вокруг нее было разбросано несколько пустых бутылочек из-под таблеток, и еще более ужасным было то, что ее рот был приоткрыт, как будто она пыталась что-то сказать.              Сомнений не было, пожилая леди была мертва.              Йену потребовалось всего две секунды, чтобы осознать это, и он рванул назад, спотыкаясь, когда выбегал из дома, где, к счастью, все еще находились офицеры. Даже среди суматохи и паники у него хватило ума засунуть конверт в задний карман, удобно прикрытый длинной зимней курткой.              — Землевладелица, — выдохнул он, привлекая внимание всех снаружи. — Она... — он с трудом выговаривал слова. — Она не в порядке.              — Что происходит, сынок? — спросил первый офицер.              — Пожалуйста, — сказал Йен, пытаясь выровнять дыхание. — Пожалуйста, идите... идите, помоги ей.              Офицеры переглянулись, поняв, что в этом доме произошло что-то ужасное, и вбежали внутрь, положив пальцы на кобуры.              Йен наблюдал, как офицеры вошли в дом, видел, как они скривились и замахали руками, когда зловоние ударило им в нос.              — Йен, что случилось? — Спросила Селеста.              И отвечая, он смотрел не на Селесту, а на Микки, который неподвижно стоял у двери со спутанными волосами и красными щеками.       — Она мертва.              -----              Вскоре после того, как Йен наткнулся на мертвое тело землевладелицы, на место прибыла скорая помощь, и все они смотрели, как ее тело выкатывали в черном мешке для трупов.              Йену стало плохо, и, должно быть, у него тоже был такой вид. Селеста потерла его затылок.       — Ты в порядке? — спросила она.              Йен кивнул, но его глаза были прикованы к дому землевладелицы. Действительно ли так выглядела смерть? Так ужасно и омерзительно. Она умерла в полном одиночестве.              — Она все равно была чертовски старой, Йен, не волнуйся, — сказал Генри.              Селеста шлепнула своего парня по груди.       — Генри!              — Что? — спросил он. — Мальчик только что увидел мертвое тело, я пытаюсь поднять ему настроение.              — Ну, у тебя это ужасно получается, — огрызнулась она. — Микки! Отведи Йена в дом, пусть он выпьет воды и отдохнет.              Микки выпрямился и направился к ним, взяв Йена за руку и ведя его обратно в дом.       — Хорошо, ты слышал босса.              Как только за ними закрылась дверь, Йен рухнул на Микки, ему просто нужно было время, чтобы восстановить самообладание. Именно тогда он вспомнил о конверте, спрятанном в заднем кармане, и удивился, что совсем забыл о нем, когда он был таким плотным, что ходить с ним, спрятанным, было неудобно.              У него не было возможности упомянуть об этом Микки, потому что в этот момент Хасан решил вмешаться, дрожа от холода и радуясь тому, что находится вдали от офицеров. Однако он был не слишком взволнован, столкнувшись лицом к лицу с Йеном.              — Йен, эти копы не дают мне покоя. Чертовски подозрительно, что я отвез тебя туда, а потом случилось это. Ты уверен, что она тебе ничего не сказала?              Йен покачал головой точно так же, как он ранее сделал с офицером.       — Нет, конечно, нет. Я удивлен не меньше твоего.              — Послушай, они все думают, что она была твоей девушкой, поэтому верят всей твоей истории, но я знаю, что вы двое разговаривали. Ты должен рассказать мне, о чем был ваш разговор и почему ты хотел снова увидеть ее этим утром.              Непринужденное поведение Хасана практически исчезло. Теперь он был обезумевшим человеком, отчаянно нуждающимся в ответах.       — Послушай, чувак, теперь они изучают меня. Я мог бы... — Хасан перевел дыхание, пытаясь восстановить контроль. — У тебя не будет неприятностей, если ты предоставишь им какую-либо информацию. Они просто хотят найти ее, Йен. Вот и все.              — Почему? — Спросил Йен ледяным тоном.              — Что ты имеешь в виду, почему? — Переспросил Хасан.              — Почему они так сильно хотят ее найти?              Хасан выглядел озадаченным.       — Потому что ее похитили? Пожилой мужчина, который мог воспользоваться ею.              Внезапно Йен столкнулся с тревожным открытием, которое заставило его выбирать между двумя вариантами действий. Если верить Аманде, мистер Хамфрис был милым стариком, который хотел спасти ее от безвременной кончины. Но если он поверит Хасану, то Аманду похитили против ее воли, и это было бы формой защиты, если бы он рассказал то, что знал.              Йен посмотрел на Микки в поисках ответа, но его парень ничем не мог ему помочь.              — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, — сказал Йен Хасану. — Мы просто говорили о парнях.              -----              Это был еще даже не ужин, но день уже казался длиннее, чем любой другой. В тот момент, когда Йену дали побыть одному, он открыл конверт и еще раз заглянул внутрь. Там было так много денег, что это встревожило его. Вероятно, несколько сотен долларов, даже почти тысяча. Инстинктивно он засунул конверт под матрас, но не раньше, чем вытащил сложенный лист бумаги, который таинственным образом был вложен в толстую стопку.              Он развернул его и увидел, что это письмо, адресованное ему.              Дорогой Йен              Сначала я должна извиниться за беспорядок, который оставила у себя дома. Когда я это делала, я знала, что именно ты наткнешься на мое тело, вот почему я была уверена, оставляя тебе это письмо. Сегодня вечером я приму пузырек таблеток и погружусь в вечный сон. Я пыталась придумать разные способы, которыми я могла бы объяснить тебе, почему я это сделала, но на самом деле простого ответа нет. Я просто больше не могу жить в ладу с собой, хотя так долго пыталась игнорировать признаки.              Сейчас я говорю тебе это, потому что пришло время мне сделать что-то правильное в этом мире. Я ходила на исповедь, я раскаялась и хочу увидеть небеса, но я не могу покинуть эту Землю, пока не расскажу тебе правду о твоем предназначении              Пока Йен читал дальше, землевладелица перечисляла в точности то, что сказала ему Аманда. Это вызвало дрожь по всему его телу, активизировав его «бей или беги». Если раньше у него и были сомнения, то теперь истина была неоспорима.              Я оставила тебе достаточно денег, чтобы добраться до Иллинойса, а также номер телефона и адрес моей дочери, которая живет отдельно, они указаны на обороте этого письма. Ты не должен никому об этом рассказывать. Ни одному человеку в вашем коттедже нельзя доверять.              Уезжай, когда сможешь, и возьми грузовик, поскольку он зарегистрирован на мое имя и я оставила его своей дочери. Никто в этом доме не сможет заявить о краже, но полиция будет следить за номерными знаками, так что будь осторожен и не оставайся на дороге слишком долго.              Свяжись с моей дочерью, когда сможешь, и все объясни. Ее зовут Тереза, и она тебе поможет. И, пожалуйста, скажи ей, что я сожалею обо всем и что она была права.              С уважением,       Пегги              — Срань господня, — пробормотал Йен себе под нос.                     Часть IIII                     Микки пытался не засыпать во время поездки в машине, в основном потому, что ему было невероятно любопытно разглядывать все улицы и магазины, мимо которых они проезжали, все дома и семьи, гуляющие с большими собаками. Дети на велосипедах. Мужчина подметал тротуар возле своего ресторана. Это его завораживало.              Когда здания начали уменьшаться вдалеке и все, что осталось, это бескрайние поля, Микки начал засыпать под палящим солнцем.              Позже, когда он проснулся, он увидел вдалеке отблеск и понял, что это большой водоем. Если бы за рулем была мисс Ханна, он бы задал миллион вопросов, но в сестре Грейс было что-то серьезное, что заставило его прикусить язык.              Он смог смотреть на воду всего минуту, прежде чем сестра Грейс резко свернула в довольно лесистую местность, где нависающие деревья закрывали любой обзор.              — Уже недалеко, — сказала сестра Грейс. — Доедай свой перекус. Ты не можешь принести его с собой.              Микки сделал, как ему сказали, проглотив пакет со свиными шкварками так быстро, как только мог, наслаждаясь вкусом. Это было лучшее, что он когда-либо пробовал, и он удивлялся, почему медсестры никогда раньше не покупали ему угощения из торгового автомата. Но в этом был смысл: тот день был особенным.              Еще через десять минут езды по обсаженной деревьями дороге они, наконец, выехали на поляну, где перед машиной сестры Грейс открылось что-то вроде железных ворот. Микки мог видеть школу, какой величественной она выглядела, такой красивой и экстравагантной, с обещаниями новой жизни.              Микки стряхнул крошки со своих пальцев на сиденья машины сестры Грейс, и она посмотрела на него в зеркало заднего вида, прежде чем покачать головой.       — Мы на месте.              И Микки не знал, чего он ожидал, когда сестра Грейс помогла ему выйти из машины и повела за руку мимо колоннад и тяжелых дверей, но это определенно были не пустые залы, лишенные каких-либо признаков жизни, кроме него и сестры Грейс.              — Где все? — он осмелился спросить.              — На уроке, — ответила сестра Грейс. — Тебе придется пропустить сегодняшние занятия, но ты приступишь к ним завтра.              Микки хотел присоединиться к остальным в классе как можно скорее, но вместо этого произошла небольшая экскурсия от сестры Грейс, которая касалась не столько территории школы, сколько всех правил, которым он должен был следовать. Некоторые из них имели смысл: не драться и не причинять вреда другим, не воровать, не перелезать через забор. Другие были немного запутанными, такие как дежурство на кухне и посещение мессы в часовне.              Ему показали его комнату, где по обе стороны стояли две простые белые кровати, рядом с каждой стоял деревянный сундук, а из стены торчали две крошечные лампы. Ему также показали, как складывать форму, как правильно принимать душ, и дали расписание занятий, которые он должен был посещать.              Наконец, он услышал вдалеке звон колокола и громкий шум, заполнивший коридоры, когда дети выходили из своих классов, чтобы заняться тем, что было запланировано для них дальше.              — Обед через час, — объяснила сестра Грейс. — Сейчас перерыв. Ты можешь пойти к детям на поле, если хочешь.              И вот так просто она предоставила ему делать все, что ему заблагорассудится. Это было почти слишком свободно, и он почувствовал, как у него дрожат ноги, когда он следовал за суматохой вниз по лестнице, где вокруг него ходили большие группы учеников, едва замечая его существование.              Он заметил группу мальчиков, которые казались его ровесниками, и по рыжим волосам одного из них он понял, что это они. Один из них, мальчик со светлыми волосами, держал в руках мяч, черно-белые фигурки которого образовывали забавный узор.              Микки бесшумно приблизился, держа в руке блокнот для рисования. Он надеялся, что, может быть, если он просто присоединится к ним, они пассивно примут его существование как часть группы, и ему не придется выполнять какую-либо работу по созданию впечатления.              Это было, как он быстро понял, довольно наивно.              — Кто ты? — спросил один из мальчиков.              — Это не тот парень, который должен был прийти сегодня? — ответил другой парень.              — Ты новенький? — спросил первый мальчик.              Микки переводил взгляд, постоянно возвращаясь к рыжему, которым, он был уверен, был Йен. Он был таким веснушчатым, как и говорила мисс Ханна.              — Да, — сказал Микки, удивив самого себя тем, как кротко это прозвучало. Затем он открыл свой альбом для рисования на собственном рисунке и протянул его мальчикам.              — Зачем ты нам это показываешь? — спросил первый мальчик. — И почему у тебя изо рта так странно пахнет?              Некоторые мальчики посмеялись над этим.              — Я Микки, — заявил он, как будто это не было очевидно из рисунка. Он настолько контролировал свои выдохи, что отказался говорить, надеясь, что они не почувствуют запаха шкварок у него изо рта, который они явно сочли отвратительным.              — О'кей, Микки, — сказал мальчик. — Хочешь поиграть в футбол?              Микки понятия не имел, что это такое.       — Эм.              Пока они ждали его ответа, его встретили суровым осуждающим взглядом. Он боялся, что они снова будут смеяться над ним, если он признается, что не знает, что такое футбол.              — Мне нравится рисовать, — невинно заявил он.              — Если тебе нравится рисовать, просто присоединяйся к девочкам в комнате рисования, — ответил мальчик. — Но, если ты захочешь присоединиться к нам, мы будем на поле. — Затем он бросил мяч на землю и начал пинать его всю дорогу, в то время как остальные мальчики последовали за ним, полностью оставив Микки позади.              Йен, однако, не решался убежать с остальными.       — У меня есть бейсбольный мяч, если хочешь быть ловцом, — предложил он.              Микки тоже не знал, что такое «ловец» и что такое «бейсбол». Даже если бы он мог разобраться в этом по контекстуальным подсказкам, он даже не был уверен, что у него это получится, и боялся выставить себя дураком.              — Все в порядке, — сказал он, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. — Я просто останусь внутри.              Йен пожал плечами.       — Делай, что хочешь, я думаю! — И прежде, чем Микки успел ответить, рыжий практически исчез.