Со дня разлуки — глаз в душе моей, А тот, которым путь я нахожу, Не различает видимых вещей, Хоть я на все по-прежнему гляжу. Ни сердцу, ни сознанью беглый взгляд Не может дать о виденном отчет. Траве, цветам и птицам он не рад, И в нем ничто подолгу не живет. Прекрасный и уродливый предмет В твое подобье превращает взор: Голубку и ворону, тьму и свет, Лазурь морскую и вершины гор. Тобою полон и тебя лишен, Мой верный взор неверный видит сон.©
«Моему дорогому другу. Здравствуй, Чимин! Прости мне мою неопытность в таком деликатном вопросе - я никогда не писал писем. Но, кажется, это моя единственная возможность хоть как-то тебя коснуться. Как ты поживаешь теперь? Мы только расстались, но, кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я видел тебя последний раз. Я вернулся на фронт. Посмею сказать, что даже весьма благополучно. Благодаря твоей заботе и заботе всех сестер, я чувствую себя даже лучше, чем когда-либо. И лишь тревога и тоска не покидают мое сердце. Было так странно, проснувшись, впервые не увидеть тебя. Не услышать шаги, не почувствовать аромат. Скорее, чем ты отворишь мою дверь, знать, что ты уже здесь. Касаться твоей кожи, пусть даже и взглядом. И получать твои, такие робкие, прикосновения в ответ. Наверное, я зря пишу такие вещи, находясь с тобою в разлуке. А еще – я очень сожалею, что так и не решился рассказать о своих чувствах, пока у меня была такая возможность. Мне впервые было страшно, что их не примут. Отвергнут вместе со мной, и альфа внутри просто не сможет с таким позором жить дальше. Но теперь я далеко, и идет война, и даже не смотря на все произошедшее, я все еще растерян и все еще хочу знать – примешь ли ты мои чувства? Ответишь ли на них взаимностью? Или отвергнешь, навсегда растоптав мою душу? Я буду ждать твоего ответа, словно влюбленный – первую весну. Я знаю, что не в твоем характере играть чужими чувствами, а потому – отдаю их на твой суд. Я готов ждать вечность, хотя и сгораю от нетерпения в каждой минуте. Навеки твой,
Ч.Ч.»
Чимину хочется эти строчки выжечь на своих веках – так сильно он оказался взволнован полученным часами ранее письмом, и откровенным в нем признанием. Они расстались совсем недавно, но глупое маленькое сердце уже так сильно тосковало о возлюбленном, что полученная от Чонгука весточка, хоть и немного, но позволила ему успокоиться. Ему бы вернуться к солдатам, продолжая свою ежедневную работу, но позволяет себе еще минуту времени, вновь перечитывая откровения Чонгука. На тумбочке же так и остается нетронутым письмо от папы – он обязательно прочтет его позже, чтобы успеть с ответами к четвергу – в этот день посыльный всегда возвращается к ним за письмами. - Твои глаза сияют. Получил приятные новости? – интересуется Чжиен, моя руки после очередного осмотра. - Скорее, не получил плохих, - пожимает плечами Чимин, подавая тому полотенце. – Тебе не кажется, что есть что-то прекрасное в письмах? Наверно, в будущем человечество придумает какой-нибудь современный способ общения, но письма.. Как думаешь, они все еще будут так же востребованы? Будет ли от них исходить та же романтика? - Ты или влюбился или заболел. И я даже не знаю, что хуже, - шутит старший омега, а Чимин лишь закатывает глаза, слегка толкая его в бок. – Идем обедать, у нас слишком много скопилось дел. И это действительно оказывается правдой. Чимин возвращается в комнату поздним вечером, буквально валясь с ног от усталости, но все же сдерживает обещание и принимается за письмо от папы.«Мой дорогой сын! Одному Богу известно, как сильно я по тебе скучаю. И хотя наш дом полон людей, я отдал бы все, чтобы ты и твой отец сейчас были рядом. Как ужасно война разделила нас всех. Отец пишет крайне редко, но он хотя бы жив. Странно, не правда ли? Я так спокойно теперь пишу об этом, Каждый день, как и ты, видя, сколько мужчин больше никогда не вернутся домой. Мне остается лишь молиться за вас – моих храбрых любимых людей. Молиться, чтобы вы оставались здоровы и невредимы, и чтобы скорее вернулись в наш дом, наполнив его любовью и теплотой. Я продолжаю работать на фабрике, вместе с остальными омегами оказывая посильную помощь нашему фронту, и это уже не кажется мне, как прежде, чем-то, отнимающим силы. Я привык к тому, что теперь и я являюсь чем-то полезным для нашего общества. Буду с нетерпением ждать твой ответ. Возвращайся скорее домой!
С любовью, твой папа»
Чимин позволяет себе сквозь слезы улыбнуться, откладывая письма в специальный ящик, который запирает на ключ. Он доверяет всем, с кем живет все это время, но все еще хочет сохранить такие личные вещи подальше от любопытных глаз.***
«Здравствуй, Чонгук! Мои сердце и душа отправились вместе с тобой. Как я могу отвергнуть твои чувства, когда я всецело принадлежу тебе? Ты лишил меня сна своими откровениями, и мне теперь нестерпимо больно жить в разлуке, не имея возможности касаться. Но я всего лишь маленький и глупый омега, подаривший свое сердце такому значимому, как ты, человеку. Как бывает в романах красивых книг, такие, как ты, обычно женятся на ком-то более значимом, укрепляя такими союзами статусность государства. И хотя мой отец уже очень давно служит Королю, я все еще сомневаюсь, что имею право любить тебя. Но я люблю, а посему – безоговорочно и с трепетом принимаю твои чувства, обещая беречь их, пока ты снова не окажешься рядом. Я буду молиться о тебе каждый день, с нетерпением ожидая нашей встречи. Пожалуйста, возвращайся ко мне.
Ваш П.Ч.»
Чонгук получает ответ накануне планируемого наступления, и эти строки рождают в душе альфы так много надежды, будто цветы, взращиваемые десятилетиями, наконец, дали свои первые ростки. Он не может сомкнуть глаз, рисуя в голове образ ванильного омеги и размышляя о том, какие еще испытания предстоит им пройти. А утром, ведя вперед свою армию, запирает чувства на тысячу замков, сохраняя трезвым разум. Ему уже до того война осточертела, что он буквально в одном шаге от того, чтобы сложить оружие и сдаться, и лишь одна только мысль о том, что тогда все они потеряют свободу, не позволяет ему это сделать. Он видел, казалось, сотни и тысячи смертей, еще больше раненых, и каждая жизнь теперь отпечатается на его судьбе черной меткой, шрамами, которые никогда не заживут. Он борется за свободу, но теряет так много людей, что уже и не знает, останутся ли те, кто сможет этой свободой воспользоваться. Дни сменяют ночи, бои то стихают, то возобновляются, и месяца сменяют друг друга, и очередная весна переходит в лето, а Чонгук, из последних сил сжимая оружие, продолжает свой путь воина – будущего главы государства.«Мой милый. Мой юный. Мой прекрасный! Я могу неустанно повторять, каким прекрасным ты являешься. Могу часами говорить о твоей красоте, о твоей душевной красоте. Ведь то, что мы видим глазами, в итоге просто меркнет перед тем, что мы чувствуем душой. Моя душа впервые чувствует так много. Кажется, еще не придуманы слова, которыми я мог бы выражать свои чувства. У нас был сложный бой, но я впервые не чувствую себя уставшим из-за этого. Единственное чувство, которое теперь во мне живет – это тоска. Что поделать – мое сердце постоянно рвется к тебе, хотя мой разум понимает, что война не закончится завтра. Сейчас мы продвинулись на юг, отвоевав еще один, пусть и небольшой, кусок земли. Это вселяет надежду на победу, пусть и не скорую. Надеюсь, ты держишь свое обещание и хорошо заботишься о себе. Надеюсь так же, что ты не совершаешь таких же необдуманных поступков, что могут грозить твоей безопасности. Прости, что напоминаю об этом, просто я слишком сильно волнуюсь. Какое-то время я не смогу тебе писать, но твой ответ обязательно дойдет до меня. Не беспокойся, если я не отвечу скоро – впереди еще один важный бой, который я ни в коем случае не могу проиграть. Пожалуйста, береги себя.
Всегда твой, Ч.Ч.»
Слезы непроизвольно стекают из глаз, и Чимин, откладывая очередное чонгуково письмо, собирается с силами, чтобы отправиться с несколькими омегами на озеро, позволяя себе немного времени на отдых. Водная гладь успокаивает, играя бликами лунного света, и Чимин, осторожно ступая по песчаному дну, кончиками пальцев проводит по поверхности, вызывая тем самым небольшие волны. - Словно и нет в мире никакой войны, - Чжиен будто читает его мысли, расслабляя тело и ложась на воду. – Как же хочется домой. - У тебя есть семья? – впервые позволяет себе такой личный вопрос Чимин. - У меня нет супруга, если ты об этом. Но был жених, - Чжиен замолкает, и Чимин тяжело сглатывает, давая старшему время, чтобы собраться с мыслями. – Но я даже не знаю, жив ли он. Мы познакомились, когда я был совсем еще юным. Даже моложе тебя. Я никогда особо в истинность не верил. Но с ним пришлось. - Вы истинные? - Похоже, что так, - голос звучит все тише, и Чимин вдруг осознает, как на самом деле тяжело тому приходится. – У нас такая с ним связь, что порой мне кажется, будто я чувствую все то, что чувствует он. А еще – я очень скучаю. Когда я решил отправиться сюда, я написал ему письмо. С тех пор я получил всего лишь несколько писем от него. Они не были очень большими, но в них – весь мой смысл. Помнишь, ты как-то спросил, останутся ли письма такими же романтичными спустя годы, и знаешь, я уверен, что да. Потому что благодаря этим строчкам люди все еще могут чувствовать друг друга. Оба замолкают, позволяя каждому задуматься о таких, казалось бы, простых вещах, и Чимин, мысленно возвращаясь к письму Чонгука, благодарит судьбу за то, что встретил его. Пусть даже и в такое тяжелое время.«Мой! Тысячу раз повторяю себе, что ты мой, и никак не могу тем насытиться. Клянусь, я завидую сам себе, что позволил своему сердцу любить тебя. Ты просил не беспокоиться, если не будет скорого ответа, но как объяснить это сердцу, что неустанно болит о тебе? Я действительно хорошо о себе забочусь, и больше не совершаю опрометчивых и глупых поступков. Ведь я обещал себе тебя дождаться, а, значит, должен свое обещание сдержать. В нашем лагере сейчас не так много солдат, но я пока не понимаю, хорошие ли это новости? Или плохие? Значит ли это, что мы побеждаем, и что наши потери уменьшаются? Или теперь убитых становится гораздо больше, чем раненых? Знаю, ты не ответишь на такие мои вопросы, Но я не мог не спросить. Прости, что беспокою тебя, когда ты и так вынужден отдавать все силы ради победы. Я верю, что мы сможем. Все мы каждый день молимся о каждом солдате, и верим, что эта война не будет вечной. Береги себя и возвращайся ко мне. Хочу, чтобы следующая весна стала нашей.
С любовью, Ваш.»
***
«Здравствуй, Чонгук! Кажется, прошло так много времени с моего последнего письма, но я так и не получил от тебя ответа. Я помню о том, что ты просил не беспокоится о таком, но сердце буквально рвется на части, так сильно по тебе тоскуя. Надеюсь, эти строки долетят до тебя, где бы ты ни был, и хоть на мгновенье, но подарят тебе улыбку. Лето заканчивается, унося с собой, наконец, невыносимую жару, а, значит, скоро случится так любимая мною осень. Сезоны теперь необычайно быстро сменяют друг друга. И если раньше я всегда ждал то весну, с ее прекрасными цветениями и окончанием учебы, то зиму, с ее пушистым снегом и невероятной красотой. Сейчас же – я очень жду тебя. И мне неважно, какой из сезонов случится, Когда ты придешь. Будь спокоен, я хорошо о себе забочусь. Надеюсь, и ты остаешься невредим. Надеюсь, мы скоро обнимем друг друга.
Навеки Ваш, П.Ч.»
***
«Моему возлюбленному! Надеюсь, ты вовсе не против, Что я теперь зову тебя «возлюбленный»? Мне это слово странно и ново, но я хочу, чтобы ты знал, что именно так я могу выразить лишь малую часть всего. Вестей с фронта все больше с каждым днем, но если я не получаю плохих новостей, это позволяет мне верить и дальше, что ты в скором времени ко мне вернешься. Обнимешь крепко и больше никогда не отпустишь. Позволишь утонуть в твоем запахе, что так красиво только для меня звучит. Я буду ждать этого момента. И буду приближать нашу встречу.
Твой П.Ч.»
***
Наступила поздняя осень, а с ней и тревога в связи с долгим отсутствием новостей от альфы. До их лагеря все чаще доходили слухи, что скоро конец войне, и Чимину лишь оставалось надеяться, что Чонгук жив. - Нам осталось совсем немного, - один из солдат, попавший с серьезным ранением к ним, делился последними новостями, - если победим в боях, что вот-вот должны будут на границе пройти, то война кончится. А вместе с ней и наши тревоги, - альфа тяжело вздыхает, очевидно, изможденный после сложной операции. - Я и подумать не мог, что нам придется через такое пройти. Я чудом выжил, и то, потому что подоспели союзники. У нас, конечно, хорошее оружие, но и противник не так-то прост. Да и не ведут они честно бои. Наш Король, и его сын, а я слышал, что он всегда вместе со своими солдатами, слишком уж порядочные. На фронте уважают молодого господина, что не испугался с такими, как мы, бок о бок, и воевать и делить хлеб. До конца. Надеюсь, Династия Чон еще долго будет править. - Простите, - подает голос Чимин, - Вы что-нибудь знаете о том, где сейчас его Высочество? - Только слышал, что они воюют на юге. Там сейчас одна из самых горячих точек. Туда недавно перебросили дополнительно снаряжение да солдат, кто еще в состоянии вести бои. Силы на исходе, но мы не сдаемся, а потому и говорят, что победа за нами будет. Надо только выстоять. - Только выстоять, - повторяет одними губами Чимин, возвращаясь к раненому и продолжая перевязывать его руку. - Еще говорят, - продолжает все тот же альфа, - что пока мы тут, на войне, наши города и дома подвергаются набегам и грабежу, и не ясно теперь, друг это или враг. Наши омеги да пожилые альфы вынуждены защищать свои дома, пока мы здесь, на фронте, отдаем жизни за наши границы. Все устали, вот и говорят все время, что победа близко. Будто тем самым ее приближают. Так что и вам тут с нами возиться недолго осталось, скорее всего, вас попросят потом по горячим точкам разъехаться. Горы трупов и горы полуживых – кому-то глаза закрыть, а кому-то помочь дожить. Теперь недолго осталось. Не печальтесь. Чимину от этих слов и горько и сладостно, ведь если правда, что сказал солдат, то он всенепременно отправится к Чонгуку, чтобы быть с ним рядом в такой сложный, но в то же время важный, момент.«Моему Чонгуку! Теперь я снова шлю тебе привет, все еще не получая от тебя новостей. Но продолжаю писать тебе, будто это, хоть на мгновение, но сможет сократить наше расстояние. Сегодня я, как никогда, уверовал, что война вот-вот закончится. Я будто чувствую ее приближение, будто ощущаю победу в своих руках. Когда ты писал мне последний раз, ты говорил, что вы отправились на юг. И сегодня я твердо решил, что поеду за тобой. Мы должны будем отправиться на фронт, и я верю, что найду там тебя. Буду идти так далеко, как никто и никогда не уйдет, чтобы вновь увидеть твои глаза, и позволить себе в них утонуть. Пожалуйста, жди нашей встречи. Теперь недолго осталось.
Твой П.Ч.»
***
Чимин долго и упорно уговаривал Чжиена позволить ему отправиться на юг, что старший, в конце концов, просто сдался, поставив единственное условие – он отправится вместе с ним. Чимин не возражает, хотя и понимает, что там, куда они отправятся, все еще идут бои, и что место это все еще считается опасным. Они отбывают через несколько дней, оставляя почти все свои вещи в лагере, как и многие другие омеги, кто так же решил отправиться на фронт, дабы помогать на месте раненным. Сердце Чимина словно рвется наружу, желая поскорее увидеть своего альфу, и он, от чего-то, абсолютно уверен, что сможет его найти, не смотря ни на что. Отыщет среди сотен тысяч других, обнимет и позволит, наконец, отпустить свои страхи. - Мы скоро будем на месте, - Чжиен выводит его из размышлений своим голосом, - нас должны будут встретить наши солдаты. Я прошу тебя, - добавляет спустя время, - постарайся справиться со всем, что нам теперь предстоит пережить. Мы не знаем, сколько увидим убитых и сколько сможем спасти, но мне нужно, чтобы ты оставался в трезвом уме. - Я все понимаю, - кивает Чимин, - я обещаю, что не подведу тебя. Оба замолкают, выходя на нужной станции, после которой им предстоит еще долгий путь. - Честь имею, - молодой альфа-солдат салютует, кивая им на лошадей, которыми придется добираться до лагеря, - путь долгий, говорите, если устанете. Омеги кивают, забираясь каждый на свою лошадь, и следуют за солдатами, разглядывая по сторонам разбросанные то тут, то там, вещи. Чувство нестерпимой тоски и холода вдруг накрывает Чимина с головой, но он отгоняет его прочь, не желая позволять себе такие слабости. Ему уже не терпится про Чонгука узнать, когда вдалеке раздается взрыв, сродни тому, что он слышал тогда в своем сне, прежде чем Чонгук оказался в их госпитале. Солдат останавливает лошадь, показывая и омегам притормозить, а после кивает двум солдатам отправляться вперед, неспешно продолжая путь. - Это идут бои? – напуганным голосом уточняет Чимин. - Это то, чего не должно было произойти, - откликается солдат, не оглядываясь на них. – В прошлый раз погибло много наших, боюсь, что и сейчас ничем хорошим это не закончится. Мурашки пробегают по нежной коже, и Чимину лишь остается шептать про себя молитвы всем известным ему Богам, чтобы Чонгук оставался жив. И чтобы все остальные оставались целы и невредимы. - Бой, на нас снова напали, - один из солдат возвращается к вечеру, спешиваясь и торопясь к альфе, - но все позади. Все закончилось! Война закончилась! Слезы непроизвольно скапливаются в глазах, когда Чимин ощущает на себе теплые объятия друга. Они, не сговариваясь, подхватывают свои вещи, запрыгивая на лошадей, и направляются в лагерь. Чимину кажется, что его сердце вот-вот из груди выпрыгнет перед скорой встречей, от того гонит лошадь быстрее, не желая больше ждать. И к утру добирается к месту, которое когда-то, очевидно, было небольшим городком у границы, а сейчас превратилось буквально в пепел. Сразу за ним – поле, усыпанное телами живых и телами мертвых. Телами тех, кто все еще надеется и тех, кто больше никогда не проснется. - Господи, - Чжиен прикладывает руки ко рту, вдыхая тяжелый запах. Запах смерти и пороха. - Чонгук, - нечеловеческий крик вылетает изо рта Чимина, и тот, сам того не осознавая, срывается на бег, начиная осматривать каждого, до кого может дотянуться. Так проходят недели. Чимин продолжает искать, помогая каждому, кого еще удается спасти, но Чонгук словно исчез, даже не оставив намека о своем существовании. Война закончилась, и вместе с этим должно было прийти облегчение, но его нет. Никто не может ему ответить, где Чонгук, когда его видели в последний раз и жив ли он. Сотни и тысячи солдат, с которыми каждый день он сталкивается лицом к лицу, все еще не дают ответа на единственно важный вопрос - где отыскать его альфу? Отчаяние и страх накрывают с головой, но Чимин не сдается, продолжая смотреть навстречу новому дню, каждый день обещая себе, что обязательно найдет в нем Чонгука. .