She is beauty, she is grace

Закатное солнце лениво пробивалось через кроны деревьев, пока они шли к винокурне. Тома сидел на лошади, а Кэйя держал поводья. Основную часть пути они преодолели в тишине, словно не решаясь разрушить странное напряжение, возникшее ещё у той самой стены в городе, где Тома сдавленным голосом, совершенно не похожим на его собственный, пробормотал, что “она действительно заблудилась и ей нужно на прием к Рагнвиндрам”. - О, какое чудесное совпадение! Я как раз туда направляюсь и могу Вас сопроводить. Хоть я и не был посвящен пока что в рыцари Ордо Фавониус, уверяю Вас - со мной Вы в полной безопасности, - его голос лился сладким медом, приправленным острой улыбкой на губах, и Тома млел от всего - от взгляда, которым Кэйя окинул его фигуру, он этих улыбок в его сторону. И сжимал только сильнее свой веер - надежную защиту от нападений по пути. И только когда впереди показались освещенные только начинающими разгораться фонарями просторы винокурни “Рассвет”, он почувствовал, как сильнее забилось в груди сердце. - Томия! Мы совсем тебя заждались, как так вышло? - улыбка Джинн была искренней, но в глазах скользили легкие нотки любопытства и опасения - они ведь действительно не виделись давно. Да и Тома прибыл на праздник буквально как почетный гость - верхом на лошади, которую вел за собой Кэйя. Последний помог даме спешиться и откланялся, исчезнув где-то в предпраздничной суматохе. - Мне кажется, он ничего не заметил, - Тома говорил очень тихо, приложив к губам веер, как его учила Джинн. Та кивнула в ответ и хотела что-то сказать, но неожиданно появившийся откуда-то паренек увлек её очередной светской беседой, и юноша вновь остался один. Стоило только оглядеться, и Тома влип в очередную передрягу. - Добро пожаловать на винокурню "Рассвет", юная леди. Джинн рассказала мне о том, что Вы прибыли к ним с внезапным визитом. Как мило с Вашей стороны принять мое слегка запоздалое приглашение на прием в честь начала сезона сбора урожая. Позвольте представиться, Крепус Рагнвиндр, - статный мужчина обратился к Томе, и у последнего едва ноги не подогнулись от того, как властно, официально и вместе с тем тепло звучал его голос. - Томия. Можно просто Томия, я не люблю формальности, - он выдавил легкую улыбку, обмахиваясь веером и пытаясь замаскировать зарождающуюся внутри панику. Они с Джинн отрепетировали все - танцы, еда, напитки, но почему-то совсем не обсуждали, что они будут делать, если к Томе прицепится сам Крепус! - Мне очень льстит Ваше приглашение, я не могла пропустить его. Тем более, когда только начинается сбор урожая… Это ведь особенное событие для виноделия? Крепус мягко засмеялся, и перехватил с одного из невысоких столиков тонкий бокал, наполненный алым напитком. - Попробуйте. Это вино из винограда, собранного около двух лет назад. Я знаю, что несовершеннолетним не наливают алкоголь, но я не могу отпустить Вас, не дав попробовать вино из лучших сортов, собранных пусть и относительно недавно, но уже ставших несравненным фаворитом среди горожан, - с этими словами он протянул бокал совершенно растерявшемуся Томе. Варианта отказать этому человеку как будто не существовало, и Тома осторожно едва коснулся губами напитка. Язык обожгло фейерверком ощущений - от небольшой горечи до привкуса винограда и чего-то еще, каких-то цветов. - Ох, оно прекрасно, мастер Крепус! Хоть и немного крепко для меня, - его щеки, пусть и надежно скрытые под плотным слоем макияжа, пылали точно также, как и волосы стоящего напротив джентльмена. - Я надеюсь, что Вы задержитесь? Прием будет длиться долго - целых три дня. А потом, в последний день ровно в полночь жеребьевкой мы выберем счастливца или счастливицу, который сорвет первую гроздь винограда в этом году. Кто знает, может быть, Вам повезет? - О, без сомнения, конечно, я рада буду остаться! - Тома судорожно прикидывал - как ему себя вести в этой ситуации? Оставаться придется на винокурне? Как ему вообще тогда мыться, как запретить кому-либо входить в комнату, чтобы никто из слуг не увидел его настоящее лицо - без раскрашенных женственных губ и прочих атрибутов? Сама идея его пугала, но кто он такой, чтобы отказаться от приглашения самого Крепуса Рагнвиндра? И да, возможно, их с Джинн шутка зашла слишком далеко… - Я оставлю Вас, развлекайтесь. Ни в чем себе не отказывайте, Мондштадт - это ведь город свободы, - с этими словами красноволосый владелец винокурни удалился в толпу, навстречу новым светским беседам. Тома же присел на прохладную скамью, все еще сжимая в руках бокал с вином. Он сделал еще один глоток, чувствуя как сладковато-обжигающая жидкость льется по пищеводу, а тепло растекается по всему телу сразу. Щеки опять запылали, и именно в этот момент он услышал тихие звуки музыки, доносящиеся из залы винокурни. На улице становилось прохладно, и Тома направился внутрь - следом за высокой леди в шляпе, украшенной фиолетовыми розами. Поначалу ему казалось, что в саду было тесно и тяжело дышать. Но оказавшись внутри зала винокурни, Тома едва не задохнулся. Вокруг было много людей, много света и музыки. Повсюду сновали слуги наперевес с подносами с легкими закусками, несколько пар уже кружились в вальсе посередине комнаты, а он так и застыл, ошарашенный незнакомыми звуками и запахами. Ни Джинн, ни Барбары он не видел, потому полагаться мог только на себя и бокал недопитого вина, который все еще продолжал сжимать в пальцах, надежно скрытых тонкими кружевными перчатками. По спине пробежал холодок - Тома почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег и жадно хватающей воздух жабрами в отчаянной попытке найти хотя бы глоток живительной влаги. - Потанцуем, миледи? - Кэйя Альберих возник абсолютно из воздуха. Он присматривался к своей новой знакомой давно, вдобавок помнил наставление мастера Крепуса - всем гостям должно быть весело. И леди, которую он проводил до винокурни, сейчас явно было немного тревожно - иначе почему едва заметно побелели костяшки пальцев, сжимающие бокал вина? Он перехватил бокал и ловко поставил его на поднос какому-то юноше, проходившему мимо. А затем увлек Тому прямо в центр комнаты, крепко держа за руку. Сердце забилось еще сильнее, потому что за спинами кто-то шептался. Еще бы, не каждый день Кэйя оказывает кому-то знаки внимания! Да еще и какой-то неизвестной девушке, загадочной родственнице Джинн. Тома мечтал провалиться под землю, но помнил, что отказаться от танца он не может. И потому почти обреченно положил руку на плечо и позволил Кэйе взять его пальцы в свою. - Прошу простить меня, я ужасно танцую, - Тома почти прошептал это, потому что находились они достаточно близко друг к другу, чтобы Кэйя его услышал. В ответ же на фразу он почувствовал только усмешку где-то на мочке своего уха; и от нее по спине, которой едва-едва касались тонкие, чуть прохладные пальцы, пробежала дрожь. - Не беспокойтесь, я прекрасно умею вести, - с этими словами он увлек Тому в танец. И действительно, как бы нелепо не выходило, они ни разу не задели ни одну пару, а ноги будущего рыцаря Ордо Фавониус пострадали всего один раз - когда Тома задумался и все же наступил ему совсем немного на сапог. Но даже эту оплошность Кэйя проигнорировал и только чуть крепче прижал к себе партнера по танцам. Между ними не искрило, нет. Кэйя всматривался в эти зеленые глубокие глаза и думал - где же он их видел? И видел ли когда-то? По необъяснимой причине Томия казалась ему бесконечно знакомой, а её трогательная неловкость и даже некая умилительная неосторожность забавляли. Он вел их в танце, кружил и лишь иногда ловил будто бы неодобрительно ревнивый взгляд тяжелых алых глаз в толпе людей. Улыбался ему и кружился дальше, прижимаясь к девушке чуть ближе, чем того позволяли приличия и чувствуя всем телом её трепещущее сердечко и чуть сбившееся дыхание. В этом танце было что-то интимное, что-то понятное только им двоим. И Кэйя наслаждался этой возможностью вести, а не быть ведомым. Он чувствовал себя едва ли не всесильным под взглядами слуг и гостей, и словно бы кричал: "возможно, кто-то еще интересовался этой загадочной незнакомкой, но я был первым, кто пригласил её на танец". Даже более того, он был первым, кто встретил леди по пути сюда и спас её от неловкой ситуации. Сегодня настоящий Рыцарь - он, а не Дилюк. - Надеюсь, Вы не сочтете это за наглость, - шепнул он на ухо девушке, вновь сходясь в изящном па. - Я позволил себе потребовать награду за Ваше спасение в таком виде. Вы ведь говорили, что даже не знаете, чем мне отплатить. И снова - прикосновение к мочке уха и шепот, щекочущий нервы. Тома чуть поежился, чувствуя, как предательская краска вновь заливает ему щеки. - Да, все верно. Я рада, что Вы принимаете оплату танцем, - получилось как-то двусмысленно, но тоже шепотом, и он пожалел, что не дотягивается до ушей Кэйи, иначе бы тоже прошептал это на ухо и посмотрел на его реакцию. И только через несколько секунд остановившись, они поняли, что музыка тоже закончилась. Тома выскользнул на воздух - на небольшую террасу, где все еще стояли столики с закусками и вином. Людей здесь было меньше, разговоров - тем более. Ему нужно было собраться с силами, взять себя в руки, и может быть, прогуляться немного по территории, подышать свежим воздухом, посмотреть в конце концов на кристальных бабочек! Хотелось, конечно же, сбросить с себя неудобный корсет и туфли, опустить ноги в прохладную воду озера и остаться там ненадолго, но Тома понимал - стоит ему пропасть, да еще и потом явиться в таком виде, он точно раскроет свою личность. Спустившись по ступеням, он побрел вдоль виноградных лоз. То тут, то там шелестели крыльями бабочки, а в глубине леса неподалеку начинали петь ночные птицы. И в этой спокойной смеси природных звуков Тома вдруг услышал еще что-то. Что-то, что не относилось к лесу, озерам или винограднику. Треск разрываемой ткани и стук пуговиц по камням. Легкий смешок и влажные, нежные звуки поцелуя. - Кто бы мог подумать, что мастер Дилюк так ревнует всего лишь к одному танцу с незнакомкой? - смех Кэйи Альбериха сменился протяжным стоном и еще одним чавкающим звуком. Тома почувствовал нарастающий страх, но вместе с тем его словно за руку тянуло любопытство. Выглянув из-за одного из кустов, он увидел их. Дилюк, которого можно было узнать по его алым волосам и светлому, почти яркому в подступающих сумерках, камзолу. И Кэйя - по его тонким, но мускулистым ногам, которые этот самый камзол и обнимали, обхватывая Дилюка за талию. По его похабным, плохо различимым стонам, которые звучали так, словно ему закрывали рот - попеременно то рукой, то поцелуем. Эта сцена была настолько ужасна в своей развратности и настолько запретна, что Тома замер, не решаясь пошевелиться. Ему казалось, что сделай он хоть шаг в сторону - обязательно хрустнет ветка и эти двое его заметят, что несомненно будет концом всего. Поэтому, словно завороженный он наблюдал за тем, как Дилюк вбивается в тело Кэйи, почти рыча, а последний стонет от наслаждения, зарываясь пальцами в алые волосы. Мир вокруг как будто перестал существовать - в голове у Томы остались только шум и звуки толчков. Влажные звуки соприкосновения двух тел и тихие стоны, легкое рычание. Он выдохнул, стараясь сделать это как можно тише. Какое же счастье, что на нем облегающее белье и очень пышное платье - никто ничего не заметит. Рука словно сама опустилась на член - даже сквозь несколько слоев юбок. Тома продолжал пристально смотреть на парочку, неосознанно или осознанно двигаясь в том же темпе, что и они. Как бы он хотел сейчас быть на месте Альбериха! О, как бы он хотел стонать также, опираясь о дерево, впиваясь пальцами и царапая ногтями эту белоснежную кожу до небольших ранок, которые останутся только между ними двумя. Тома бы многое отдал, чтобы не видеть, как сейчас его же мечту воруют на его глазах, но вместо этого он выбрал не видеть, а выбрал смотреть. Представлять себя на месте Кэйи и думать, что все эти слова, шлепки и мокрые поцелуи предназначены именно ему. И в момент особенного своего наслаждения, когда его глаза наполнились слезами, а на губах застыло то самое заветное имя, Тома вздрогнул и закрыл ладонью себе рот. Тихо, стараясь себя не выдать, он выпрямился, и промокнул платком слезящиеся глаза. И в этот момент он встретился взглядом с Кэйей, который пристально смотрел на него из-за спины Дилюка.