My Succubus Husband

Это были самые длинные две недели в жизни Хэйдзо. Он почти не спит. Ежедневно он не спал всю ночь по причине, которую даже не смог бы объяснить своему терапевту. Его преследует суккуб. Он знает, насколько это невозможно. Как детектив, он поначалу был настроен очень скептически. Первые несколько ночей он объяснял это повторяющимися галлюцинациями. Все, что он мог вспомнить, это слабое удовольствие и вспышка светлых волос. Губы обхватвывали его, медленно и расчетливо, руки бродили по его телу в темноте. Но однажды утром он проснулся… а там был суккуб. Сидел прямо перед ним. Хэйдзо едва мог поверить своим глазам. Он до сих пор иногда сомневается в себе. Он никогда не верил в подобные вещи. Паранормальное, сверхъестественное… Они противоречат всякой логике. И все же, вот это существо, разрушающее все, что, по мнению Хэйдзо, он знал о мире. Этот суккуб, по общему признанию, самое красивое существо, которое Хэйдзо когда-либо видел. Шиканоин никогда не испытывал особого романтического или сексуального интереса к другим людям. Но каким-то образом этот суккуб пришелся Хэйдзо по вкусу. С головы до пят этот суккуб — по имени Казуха, как он узнал — заставляет все тело Хэйдзо полыхать от возбуждения каждый раз, когда они встречаются взглядами. Он даже задается вопросом, не влюблен ли он в Казуху. Казуха заставляет его сердце петь разными способами. Он думает о Казухе каждый раз, когда они расстаются. Он краснеет при одной мысли о нем. Он ожидает прибытия Казухи, опасаясь того дня, когда Казуха перестанет появляться. Он не уверен, искренне ли это чувство. Это так сильно, так ново для него. Всегда есть вероятность, что суккуб околдовал его. Но он не настолько заботится о том, чтобы бороться с этим. Казуха теперь его любимая часть дня. Хэйдзо просто хочет, чтобы Казуха начал появляться до того, как Хэйдзо придется идти спать. Хотя Казуха действительно красив. У него длинные светлые волосы с рыжеватой прядью на одной стороне. У него большие красные глаза, которые, кажется, светятся, когда он взволнован. Маленькие черные рожки с красными кончиками, хвост с сердцевидным концом. Он либо вообще ничего не носит, либо носит самое соблазнительное нижнее белье, которое Хэйдзо когда-либо видел. Оно идеально облегает его тело, подчеркивая каждую черту, как будто одежда была сшита специально для него — что, честно говоря, вполне возможно. Каждая часть его тела кажется такой мягкой на ощупь. У Хэйдзо еще не было возможности подтвердить эту теорию… Но искушение растет с каждым днем. Он полагает, что, должно быть, сходит с ума, потому что никогда в жизни ему так сильно не хотелось заняться с кем-то сексом. Но Казуха приходит сюда не за этим. Нет, Казуха приходит только по одной причине. Чтобы истощить Хэйдзо. Или — почти истощить его, как часто подчеркивает Казуха. И до сих пор Казуха использовал для этого только рот. Хэйдзо зевает, смахивая усталость с глаз и застегивая молнию на штанах. Он стоит в кабинке туалета на работе, слишком уставший для той вялой тишины, которую предложила ему эта смена. Его разум не получал достаточной стимуляции. По крайней мере, ничего такого, что могло бы сравниться с тем, что суккуб посещает его каждую ночь. Он немного потягивается, качая головой, избавляясь от мыслей о Казухе и раздумывая над тем, чтобы взять перерыв на обед. Сколько сейчас времени? Он смотрит на часы. Без четверти полдень. С таким же успехом он мог бы начать думать о еде. В туалете автоматически сливается вода, Хэйдзо поворачивается и открывает дверь кабинки. Он открывает ее и снова зевает, когда слышит довольный вздох прямо перед собой. — Хэйдзо! Глаза Хэйдзо распахиваются, по спине пробегает дрожь. Он смотрит в глаза злоумышленнику, потрясенный, увидев очень… раздетого Казуху. — К-Казуха! — бормочет он, жар ползет по его коже. — Т-тебе не положено здесь находиться! — Но я соскучился по тебе. — небрежно говорит Казуха, скрещивая руки. — Я не хочу ждать до вечера. Разве я не могу просто немного попробовать сейчас? — Н-нет! — Хэйдзо взволнованно направляется к двери. Если кто-нибудь войдет прямо сейчас… — Казуха, почему на тебе ничего нет?! — Ну… — Казуха хмурится, дергая пояс своего кружевного нижнего белья. — Если ты боишься, что кто-то меня увидит… то нет. Только ты можешь меня видеть. Хэйдзо фыркает, в его голове бушует битва. С одной стороны, один лишь вид Казухи приводит его тело в такое возбуждение, что это становится больно. С другой стороны… он понятия не имеет, почему Казуха появился на его работе или почему Казуха появился днем! За последние две недели Казуха приходил навестить Хэйдзо в его квартиру только посреди ночи. Так почему он здесь так рано? Неужели он действительно скучает по Хэйдзо? — Что значит, ты соскучился по мне? — спрашивает Хэйдзо, борясь с желанием затащить Казуху в кабинку и дать ему именно то, чего он хочет. Казуха улыбается, эта улыбка заставляет сердце Хэйдзо трепетать. — У тебя потрясающий вкус, Хэйдзо! Я хочу больше. Шиканоин глубоко вздохнул, сжимая ткань своих штанов. — Н-не надо, Казуха…. Не здесь. — Но ты спросил. — говорит Казуха, наклоняясь вперед и глядя на сдержанный румянец Хэйдзо. — У тебя потрясающая сперма, Хэйдзо. Не надо этого стесняться! Хэйдзо издал стон, его тело невероятно благосклонно отреагировало на эти слова. Как будто Казуха уже приучил его возбуждаться этими вещами. Он сглатывает комок в горле, глядя на Казуху прищуренными глазами. Хэйдзо действительно пытается сдерживаться. Он пытается логически обдумать это, принять во внимание риск, который может представлять для его работы быть пойманным. Но Казуха так его заводит, что он с трудом может здраво мыслить. И он не уверен, что не хочет этого. — Отлично. — шепчет он, встречаясь с темными глазами Казухи. — Иди в мой кабинет. — приказывает он, всматриваясь в сверкающие глаза Казухи. — Не позволяй никому тебя видеть. Хорошо? Казуха сияет, как солнце, и пылко кивает. — Хорошо! Понял! — Он показывает Хэйдзо два больших пальца вверх. — Никто меня не увидит, не волнуйся! — С этими словами Казуха исчезает. Казуха терпеливо ждет за столом Хэйдзо, перебирая пальцами множество безделушек. Он задается вопросом, для чего они все здесь. Там, откуда он родом, подобные предметы не разбросаны так небрежно. Он вздыхает, откинувшись на спинку стула Хэйдзо. Он становится немного беспокойным. Хэйдзо задерживается намного дольше, чем ожидал Казуха. А Казуха голоден. Сейчас Хэйдзо — его единственный источник пищи, а прошлой ночью Казуха почти не позволял себе есть. Он хотел убедиться, что на сегодня осталось достаточно. Было бы намного проще, если бы они были связаны. Казуха вздыхает еще громче, глядя на дверь. В любую минуту Хэйдзо зайдет. Казуха надеется. Проходит слишком много времени. Казуха стонет. Он расстроен. Но он готов ждать. Хэйдзо того стоит. Ему нравится, как пахнет Хэйдзо… и ему нравится его вкус. Он пристрастился к сперме Хэйдзо. Настолько, что он уже решил, что Хэйдзо — это все, что ему нужно. Сперма Хэйдзо — идеального качества. Это самый насыщенный напиток, который Казуха когда-либо пробовал, и он придает Казухе больше энергии, чем что-либо еще. Казуха — относительно молодой суккуб, посланный в царство людей на столетия раньше, чем большинство других, но он так быстро продвинулся в учебе, что старейшины сочли бессмысленным заставлять его ждать дольше. Он особенно искусен в искусстве владения оружием и соблазнения, имея 100% точность в обоих случаях. Он был более чем подготовлен к тому, чтобы рано перейти в человеческий мир. И Казуха благодарен за досрочное окончание учебы сейчас больше, чем когда-либо. Потому что он смог выйти достаточно быстро, чтобы познакомиться с Хэйдзо на ранних этапах своей человеческой жизни — достаточно быстро, чтобы Казуха смог провести с ним несколько десятилетий. Казуха встает и начинает ходить кругами. Крайне редко у суккуба развивается такая внезапная зависимость. Казуха осушил всего пятерых человек, прежде чем наткнулся на Хэйдзо. В нем так много такого, что выделяется для Казухи. Например, в отличие от предыдущих мужчин, Хэйдзо нежен с Казухой. Он принимает Казуху в его естественной форме, даже доходит до того, что хвалит ее. Хэйдзо невероятно застенчивый, но добрый, он отвечает на каждый любопытный для Казухи вопрос, даже задает Казухе собственные вопросы. Кажется, он искренне заботится о Казухе, заботясь о том, чтобы Казухе всегда было комфортно. И он кажется довольно умным, быстро схватывает вещи и делает свои собственные точные выводы. Казуха им более чем впечатлен. Хэйдзо ещё и терпелив! И удивительно прямолинеен, когда Казуха не занят его соблазнением. По всем этим причинам Казуха был в восторге, узнав, что он единственный, кому удалось попробовать Хэйдзо. Часть Казухи думает, что именно здесь возникла его зависимость. Потому что именно тогда он решил никогда не истощать Хэйдзо, наслаждаться им вечно… и быть единственным, кто сможет наслаждаться Хэйдзо. Казуха перестает ходить и смотрит в окно. Солнце светит высоко. Казуха редко видит человеческое солнце. Он внимательно наблюдает за ним, удивляясь, как солнечные лучи просачиваются сквозь большие пушистые облака. Казуха прекрасно понимает, что опасно развивать зависимость от человека, с которым он не связан, но Казуха не возражает. Он справится сам. Он не сможет полностью истощить Хэйдзо. Он просто будет пробовать один раз в день. Может быть, дважды. Или три раза. Он будет более дотошен. Даже если это только усугубит его зависимость. Но его не волнует, что его зависимость выходит из-под контроля. Если бы кто-нибудь еще попробовал Хэйдзо, он тоже стал бы зависимым. И именно поэтому Казуха должен быть единственным, кто когда-либо был у Хэйдзо. Хэйдзо просто… Глаза Казухи устремлены на дверь, его острый хвост стоит по стойке смирно. Дверь медленно со скрипом открывается, и Хэйдзо медленно входит внутрь. Казуха взрывается от волнения, мгновенно телепортируясь через комнату и сокращая расстояние между ними. — Хэйдзо! — просиял он. — Шшш. — Хэйдзо шипит, прижимая палец к губам. Казуха хмурится. — Я же тебе говорил, никто меня не видит. Они также меня не слышат. Только ты можешь. — Я знаю. — Хэйдзо говорит приглушенным тоном. — Но это все еще беспокоит меня. Казуха не понимает, чем так обеспокоен Хэйдзо, но пропускает признание. — Давай, поторопись и снимай штаны. — Казуха подбадривает. — Или, если хочешь… я могу снять их для тебя. — говорит он многозначительным тоном. Хэйдзо заметно напрягается, и это вызывает волну восторга по телу Казухи. Вот и все… Хэйдзо именно в том настроении, в котором он хотел. Чем более возбужден Хэйдзо, тем вкуснее он будет. — Ты уже взволнован… — замечает Казуха, протягивая руку вперед и прижимая руку к одетой груди Хэйдзо, потирая сосок через ткань. — Как тебе? Я знаю, как тебе нравится подобное. Хэйдзо хнычет, закрывая глаза. Он стоит неподвижно, изо всех сил стараясь не лопнуть. Но это не имеет значения. Казуха может видеть сквозь его фасад. — Нравится? — Казуха насмехается, другой рукой дергая Хэйдзо за пояс: — И что же это будет? Хэйдзо резко втягивает воздух, веки тяжелеют. — Иди сюда. — говорит он, протягивая руку Казухе. Казуха смотрит на протянутую руку и приподнимает бровь. — Что? — Возьми меня за руку. Казуха, невероятно сбитый с толку, тянется к руке Хэйдзо, тихо выдыхает, когда Хэйдзо хватает его и тащит через кабинет. Хэйдзо поспешно садится в кресло, беспорядочно помогая Казухе между ног. Казухе так тесно под этим маленьким столом. Но по какой-то причине от этого становится еще жарче. Казуха может сказать, что Хэйдзо хочет, чтобы это было как можно осторожнее, а это значит, что есть вероятность, что Хэйдзо может быть немного грубее с Казухой из-за нервозности. От этой простой мысли глаза Казухи засияли. — Под твоим столом? — Казуха дразнит. — Как непослушно. Хэйдзо выдохнул воздух, его тело немного напряглось. — Да. На случай, если кто-нибудь войдет. На двери нет замка. — он объясняет. — Так что, пожалуйста, поторопись. Казуха усмехается. — Даже лучше. Если кто-нибудь войдет, они увидят, насколько ты нуждаешься. Хэйдзо щелкнул зубами, нахмурив брови. — Я не нуждаюсь, Казуха. — утверждает он, молча расстегивая молнию на штанах. — Посмотрим. —Казуха мычит и лукаво ухмыляется. Казуха уверен, что он прав. Казуха, не теряя времени, берет член Хэйдзо в руку в тот момент, когда тот прорывается через сжимающую ткань, и трется им о его лицо, наслаждаясь ощущением его тепла. Он вдыхает приятно и глубоко. Впитывает сладкий аромат. И он высунул язык, кружа им вокруг головки Хэйдзо. Хэйдзо издает стон, приглушая себя внутренней стороной локтя. Казуха усмехается. Хэйдзо определенно не продержится долго. Казуха радостно мычит, обхватывая его губами и проталкивая глубже в рот. Он проводит руками вверх и вниз по бедрам Хэйдзо, проводя ногтями по ткани. Хэйдзо всегда так легко становится твердым. Казухе почти не нужно ничего делать, прежде чем Хэйдзо вырастает у него во рту и теперь достаточно большой, чтобы Казуха мог засунуть его в заднюю часть горла. Но он этого не делает — пока. Он отстраняется от Хэйдзо с хлюпом, поглаживая его одной рукой. — Ты же не собираешься кончить так быстро, не так ли? — спрашивает Казуха. Хэйдзо быстро качает головой, его бедра подрагивают. — Умница. — Казуха усмехается. — Знаешь, я ждал этого часами. Казуха мучительно медленно двигал рукой, крепко сжимая Хэйдзо от основания до кончика. Он хочет увидеть это — тот момент, когда с Хэйдзо начнет капать. Ему хочется попробовать первую каплю, слизать ее языком, насладиться вкусом. Он так жаждет этого, что начинает чувствовать нетерпение, его темп ускоряется, он двигает рукой так быстро, что Хэйдзо задыхается, скулит в руку, ноги подрагивают. Казуха сейчас тоже тяжело дышит, ожидая этого, выжимая из него все. Его тело жаждет этого, желудок скручивается от потребности попробовать Хэйдзо на вкус. Казуха желает, чтобы Хэйдзо поторопился. Он знает, что пришел раньше обычного, но ему это нужно. Появляется единственная капля предэякулята. Казуха пытается ускориться, но он настолько голоден, что нетерпеливо обхватывает его губами, настойчиво засасывая. Казуха удовлетворенно вздыхает. У Хэйдзо обычно выделяется очень много предэякулята. Это одна из любимых вещей Казухи — дразнить его подобным образом. Хэйдзо, кажется, не может остановиться, и когда Казуха комментирует это, он очень стесняется. — Мммммм… — Казуха облизнул губы и удовлетворенно застонал. — Так хорошо, Хэйдзо… Хэйдзо с дрожащим вздохом дёргается в его руке и теперь смотрит на Казуху с туманным выражением в глазах. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но снова закрывает его, под кожей расплываются темно-красные чернила. Он такой застенчивый. Казуха это обожает. Хэйдзо бормочет, отводя взгляд, когда рука Казухи ползет под его рубашкой, находит затвердевший бутон и начинает постепенно тереть его, набирая ритм, надрачивая Хэйдзо в том же темпе. Его движения расчетливы и точны. Он точно знает, где прикоснуться к Хэйдзо и с какой скоростью двигаться. Он сжимает сосок Хэйдзо в такт своим поглаживаниям, все тело Хэйдзо начинает дрожать, когда он подталкивает Хэйдзо все ближе и ближе к вознесению. Он наклоняется и начинает ласкать основание члена Хэйдзо, скользя языком вверх, пока не вбирает Хэйдзо в рот, дразня головку, пока его руки продолжают работать. Бусинки предэякулята начинают цвести, и Казуха деликатно обращается с каждой из них, тщательно их слизывая. Он проводит носом по коже, глубоко вдыхает и стонет, когда аромат течет сквозь него. Хэйдзо так вкусно пахнет. Он не может насытиться. Он чувствует, как Хэйдзо дрожит, дергается в его руке. — Это так грязно, Казуха… — выпалил Хэйдзо, крепко прижав руки к лицу. Он смотрит на Казуху между раздвинутыми пальцами, как будто ему невыносимо видеть, что тот делает. Казуха лишь хихикает, сжимая его кончик и кокетливо слизывая преякулятивную жидкость. Он выставляет это напоказ, показывая Хэйдзо на языке, прежде чем проглотить. Он проводит большим пальцем по тыльной стороне головки Хэйдзо, не сводя глаз с парня. — Давай, Хэйдзо. — воркует он с застенчивой улыбкой, — Сделай еще. Хэйдзо так взволнован. Он даже не может взглянуть на Казуху. — Н-не говори так… — Но у тебя такой потрясный вкус, Хэйдзо. Я хочу попробовать это снова. Казуха хмурится, щипая сосок Хэйдзо. — А-ах! П-подожди! Казуха убирает руку, просовывает ее между дрожащими бедрами Хэйдзо и тянет его обеими руками, скользя языком по нижней части головки — Еще… — С Хэйдзо снова начинает капать, и Казуха медленно облизывает его, смакуя. — К-Казуха…! — Ты когда-нибудь пробовал себя, Хэйдзо? Хэйдзо быстро качает головой. — Тебе стоит попробовать, — усмехается Казуха, — может, тогда ты поймешь, почему мне это так нравится. Хэйдзо сглатывает, начиная корчиться, — Нет, я-я… Я думаю, тебе это нравится просто потому, что ты суккуб, Казуха. — Люди тоже любят сперму. — Казуха говорит, нежно разминая яички Хэйдзо. — Никогда не узнаешь, пока не попробуешь. — Я-я пас… — отвечает Хэйдзо, нервно смеясь, — Ты почти закончил? — Тебе не весело? — Я! Просто… — он на мгновение отводит взгляд, — У тебя… у тебя, наверное, колени болят. Ну, сидя там внизу. — говорит он, фальшиво покашливая. — Мои колени? — спрашивает Казуха, глядя на землю. Его тело скрючилось под столом, колени прижаты к холодной плитке. — Они в порядке. Почему им будет больно? — П-потому что ты стоишь на коленях на твердом полу. Разве это не неудобно? Казуха на мгновение задумывается. — Думаю, немного. Но я создан для этого, Хэйдзо. Мне это нравится. — Казуха говорит с искренней улыбкой, — Пока я заставляю тебя чувствовать себя хорошо, я счастлив. Ты можешь использовать меня, как хочешь. Я никогда не буду жаловаться. — Черт… — выругался Хэйдзо, закрывая глаза, — Казуха… Казуха светится от тихого шепота, ему нравится, как Хэйдзо произносит его имя. Он быстро возвращается к доставлению удовольствия Хэйдзо, Хэйдзо дрожит, наблюдая за ним краем глаза, перегреваясь от всей этой пошлости. Казуха вылизывает языком его щель, а Хэйдзо дрожит ещё сильнее. — К-Казуха! Э-этого достаточно. — Хейзо фыркает, хватает Казуху за волосы и осторожно оттаскивает его. — Но я почти ничего не попробовал… — Казуха хмурится. — Я хочу больше. — Я не могу это контролировать, Казуха. — Хейзо заикается, его румянец настолько глубокий, что он распространяется на его руки. — Тогда мне просто придется высосать это из тебя. — Казуха вздыхает. Хэйдзо вздрагивает в предвкушении, — Н-нет! В прошлый раз это было слишком интенсивно. — Но ты сказал, что тебе это нравится. Хэйдзо стонет, тяжело сглатывая, — Архонты… Да, это так, но… — Он снова качает головой. — Я не смогу молчать, Казуха. Пожалуйста, не здесь. Казуха горестно вздыхает, — Ты такой осторожный, Хэйдзо. — Я детектив. Я должен быть. Казуха вздыхает еще громче: — Что ж, детектив, вам повезло, что я знаю так много способов доставить вам удовольствие. Они просто не такие веселые. И они тебе определенно не понравятся так сильно, как мне хотелось бы. — он ворчит. — Это было бы так хорошо. Хэйдзо издает стон, как будто воспоминания о том, как Казуха в последний раз отсасывал ему, проникли в его тело. Казуха неохотно возвращает член рот и сосет красиво и медленно. Чем больше времени проходит, тем больше он этим наслаждается. Он так методичен в этом, не торопится. Он проникает языком в щель Хэйдзо, едва позволяя преякуляту стечь, прежде чем проглотить его. Хэйдзо сейчас согнулся, чтобы сохранять спокойствие. Он прислонился к столу, ударился лбом о гладкое дерево, руки тревожно пробегали по волосам. — К-Казуха… Поторопись. Пожалуйста. — он умоляет. Он в таком отчаянии. Голос его хриплый, тело трясется. Будто бы он умрет, если Казуха это не закончит. — Ты близко. — Казуха мычит, томно посасывая его, мягкие влажные звуки срываются с его губ. — Почти здесь… Хэйдзо так громко дышит. Он расслабился, стоны начали сочиться с его губ. Он определенно ведет себя слишком громко, но Казуха не собирается его останавливать. Ему нравится слушать Хэйдзо. Хэйдзо начинает сильно дрожать, стол и стул скрипят. И затем, прежде чем Казуха успел это заметить, рука Хэйдзо крепко схватила его за волосы и врезалась в готовый рот Казухи. Казуха стонет. Громко, глаза закрываются. Он такой шумный, влажные звуки звучат каждый раз, когда Хэйдзо толкается ему в горло. Он резко вдыхает через нос, хватаясь за заднюю часть бедер Хэйдзо, чтобы стабилизироваться. Он чувствует себя таким счастливым. Хэйдзо использует его, наслаждаясь настолько, что, наконец, берет на себя управление, показывая Казухе, как именно он хочет, чтобы к нему прикасались. Хэйдзо продолжает выстанывать имя Казухи снова и снова, с его языка стекает столько желания и похоти, что Казуха практически чувствует этот вкус. Казуха не может поверить, насколько это горячо. Внутри него что-то шевелится. Он пытается подавить эмоции, он действительно это делает. Но действия Хэйдзо настолько заводят Казуху, что он инстинктивно прижимает руку к нижней части живота Хэйдзо. Он хочет, чтобы Хэйдзо был полностью в его распоряжении. Он влюблен в Хэйдзо. Он хочет чтобы Хэйдзо принадлежал ему и только ему. Только его. Только его. Его желание настолько сильно. Он больше не может этого терпеть. Он не может смириться с мыслью, что какой-то другой суккуб может спуститься в мир людей и забрать себе Хэйдзо. Он не может смириться с мыслью, что другой человек прикасается к Хэйдзо. Нет. Хэйдзо — его. Он нажимает на нижнюю часть живота Хэйдзо, бабочки кружатся вокруг его головы, когда он видит слабое сияние, расцветающее под кожей Хэйдзо. Это выглядит красиво, его уникальная метка пульсирует светом, давая Казухе понять, что Хэйдзо близок к тому, чтобы кончить. Его непрекращающиеся действия довольно быстро складываются в дающий результат эффект. Хорошо. Он не может вернуть это обратно. Но он не хочет. Его. Хэйдзо принадлежит ему. Хэйдзо теперь ускоряет темп, отчаянно толкаясь в рот Казухи. Его тело трясется, поэтому неудивительно, что его колени подгибаются, и он падает обратно в кресло, пот покалывает кожу. Казуха подается вперед, обхватывая его губами, в то время как Хэйдзо делает один слабый толчок… а затем еще один… а затем он всхлипывает, кусая руку, и, наконец, кончает. Казуха стонет от восторга, поглаживая Хэйдзо, чувствуя его пульсацию во рту. Он высасывает все до последней капли, проглатывая их с лихорадочным голодом. Потрясающий вкус. Казуха не может в это поверить. Каким-то образом возбуждение Хэйдзо сделало его вкус даже лучше, чем идеальный! Он такой милый, такой легкий на языке Казухи. Тело Казухи покрывается мурашками, он облизывает губы и пальцы, очищая их от деликатеса. Он хочет большего. Ему хотелось бы, чтобы этого было больше. Но если он возьмет еще, он высушит Хэйдзо досуха. И он не может этого сделать, если хочет снова увидеть Хэйдзо. Аура мира и безмятежности окутывает Казуху, когда Хэйдзо отходит из оргазма. Он устало выдыхает воздух, запыхавшийся, совершенно выдохшийся. Похоже, он мог бы заснуть прямо там, где находится. Казуха встает, чувствуя удовлетворение, и встречает затуманенный взгляд Хэйдзо. — Как это было? — спрашивает он, наклоняя голову. Хэйдзо слабо кивает: — Х-хорошо… — выдыхает он, поправляясь в кресле. — Прекрасно. — Отлично! — Казуха улыбается, откидываясь спиной к столу. — Спасибо за еду. — говорит он, кладя руку на живот. — Я пока сыт. Хэйдзо поморщился: — П-пожалуйста, не называй это едой… Брови Казухи хмурятся. — Но это же еда. Хэйдзо только качает головой, растянувшись на стуле. Кажется, он хочет встать, но какое-то время сопротивляется и остается сидеть. — Действительно ли безопасно для нас это делать? — спрашивает Хэйдзо. — Я чувствую себя очень усталым…. Казуха активно кивает, — К-конечно! Я бы не причинил тебе вреда! — он уверяет его, — Кроме того, я не могу причинить тебе вред сейчас, даже если бы захотел. Хэйдзо навострил уши, и прямо встретился взглядом с Казухой: — …И почему? Казуха ухмыляется, положив руки на бедра: — Теперь ты мой, детектив. — Я такой…? — Да! — Казуха восклицает, гордясь собой, — У нас образовалась связь. Ты единственный, кого я хочу, Хэйдзо. Я тебя отметил. Глаза Хэйдзо расширяются… Но Казуха чувствует, как растет его возбуждение. — Как отметил….? — Никто, кроме меня, не может тронуть тебя. Хэйдзо пробирает сильная дрожь. — П-правда…? — Да. — Казуха говорит, — Это нормально? Теперь в его поведении появилась серьезность. Он хочет, чтобы Хэйдзо понял всю серьезность происходящего. — О-определенно. Я не хочу никого другого. — поспешно говорит Хэйдзо, быстрее, чем ожидает Казуха. Казуха шокирован тем, насколько он готов. Его всегда учили, что большинство людей не согласятся так легко объединиться. Но Хэйдзо явно не похож на большинство людей. — Я тоже! Давай заключим контракт. — говорит Казуха, видя, как далеко зайдет Хэйдзо, этот необычный человек. — Контракт? — Ага! Это на всю жизнь. Для нас двоих. Даже после того, как ты уйдешь, я все равно буду связан с тобой. — говорит Казуха с блеском в глазах. Хэйдзо на мгновение замолкает. Его глаза печальны, к большому удивлению Казухи. — …Моя интуиция подсказывает мне, что это плохое решение. — Хм? Не для тебя. Кроме того, я хочу только тебя. Когда ты уйдешь, какой в этом смысл? Рука Хэйдзо дергается, — Если моя интуиция верна, ты говоришь мне, что готов умереть после того как умру я, потому что ты отказываешься питаться от кого-либо еще. Не слишком ли рано еще это решать?.. — Казуха пожимает плечами, — Не совсем. Но я уверен, Хэйдзо. Но вы не обязаны давать мне ответ сейчас! Ты уже мой. — Хэйдзо начинает отвечать, но Казуха прерывает его. — Хочешь увидеть метку, которую я оставил на тебе? Хэйдзо, кажется, немного напуган, — Это… видно? — Да! — Казуха говорит, — И это навсегда. Так что, эм… даже если тебе это не нравится… боюсь, уже слишком поздно. Хэйдзо на мгновение замолкает, прежде чем собраться с силами, чтобы ответить: — Думаю, да. Покажи мне. Казуха поднимает рубашку Хэйдзо, медленно подтягивая подол до груди. Хэйдзо выпятил живот, наблюдая, как Казуха нежно прижимает руку к месту прямо под пупком. — Там? — Хэйдзо спрашивает, — Я не вижу… Появляется знак, медленно проявляющийся на его коже, черные и жирные линии в виде символа, незнакомого человеческому глазу. Внезапно он засиял темно-красным светом, и у Хэйдзо сжался живот, от этого ощущения. — Ч-что это?! — Моя метка. — спокойно говорит Казуха. — Это специфично для меня и человека, с которым я связан. Ни у кого такого еще не было и никогда не будет. — Он уверяет, — Это предупреждение другим суккубам и инкубам никогда тебя не трогать. Хэйдзо просто смотрит, подняв руку к голове. — У меня немного кружится голова… — он стонет, — Знаешь, когда люди хотят быть с кем-то, они просто встречаются с ним. — объясняет он, теперь уже глубоко нахмурившись. — И… И они тоже сначала спрашивают. Глаза Казухи расширяются. — Я думал, ты хочешь быть моим! — Я хочу! Просто… — Хэйдзо вздыхает. — Как, черт возьми, я должен это кому-то объяснять? Я принадлежу кому-то, кого никто не может видеть…? — Ой! — Казуха сияет. — Я забыл! Теперь люди могут меня видеть! — Что? — Теперь, когда мы связаны, другие люди могут видеть меня, пока я рядом с тобой. Хэйдзо замирает. — Ч-что это значит…? Ты хочешь сказать, что если бы кто-нибудь вошел прямо сейчас, он бы тебя увидел? — Ага! — И как далеко это расстояние? Казуха пожимает плечами, — Я не уверен, насколько это соответствует человеческой системе измерений. Если тебе интересно, мы всегда можем провести тест. — …Может быть позже. — говорит Хэйдзо со вздохом. — Действительно, было бы проще для начала просто начать встречаться, Казуха. — Может быть, для людей. — Казуха усмехается. — Суккубу плевать, что мы встречаемся. В любом случае они бы тебя истощили. Это надежней. — Да, но… — Хэйдзо почесывает затылок, — Верно и обратное. Ты знаешь, что такое свидание? Казуха закатывает глаза. — Какая-то скучная человеческая штука. А что? — Ну, я просто подумал… Может быть, мы с тобой могли бы встречаться. Поскольку у нас есть этот контракт и все такое. Казуха тут же заволновался, у него в животе закружились бабочки. — Ты соглашаешься на контракт? Хэйдзо одаривает его полуулыбкой, — Похоже, у меня нет особого выбора. В любом случае, я никогда по-настоящему не интересовался кем-либо еще. Казуха наклоняется ближе, у Хэйдзо перехватывает дыхание: — Скажи мне. Что такое свидание? — А-Ах…. Хм. Хэйдзо запинается в словах, пытаясь объяснить. Казуха так же изо всех сил пытается слушать, задавая слишком много вопросов о том, почему все это существует. Чем больше Хэйдзо объясняет, тем сильнее становится румянец Казухи. Он никогда раньше не слышал о таких вещах, и они начинают вызывать у него странные чувства. Его тело горячее и покалывающее. Он чувствует себя таким застенчивым, его разум начинает угасать, вспыхивая неизлечимым желанием спрятаться. Он воображает, что делает все это с Хэйдзо, и почти умоляет Хэйдзо перестать объяснять, пока Хэйдзо не упомянет о браке, который, по его словам, является постоянным. — Брак? — выпаливает Казуха, перебивая его. — Эм, да. — Хэйдзо говорит, краснея от необходимости объяснять все тонкости человеческой романтики: — Женатые пары обычно… э-э. Подписывают контракт. Это говорит о том, что они будут вместе навсегда, пока смерть не разлучит их. Что-то вроде связи. Казуха краснеет еще сильнее, в его глазах горит огонь. — Давай сделаем это! — Ч-Что?! — Хэйдзо бормочет. — Казуха, мы едва знаем друг друга! Казуха скрещивает руки на груди. — Это не имеет значения. Ты мой. Я тоже хочу быть твоим. Навсегда. Хэйдзо встает, отходит от стола и начинает расхаживать. — «Неужели я сошел с ума?..» — он замолкает, глядя на дверь своего кабинета. — «Ни один здравомыслящий человек не согласится на это, но…» — Он снова смотрит на Казуху. — «По какой-то причине моя интуиция подсказывает мне, что это то, что я должен сделать. Каким-то образом я на правильном пути.» Хэйдзо не понимает, почему суккуб выбрал его и почему так настаивает на контракте. Он понятия не имеет, что делает его таким особенным — достаточно особенным, чтобы захотеть сблизиться и жениться. Но это ошеломляющее ощущение подсказывает ему принять это — позволить себе упасть в неизвестность, быть с этим существом, о котором он ничего не знает. Эта мысль пугает его так же, как и волнует. Он смотрит на Казуху и видит, как счастлив тот смотря на перспективу его согласия. Если бы Казуха хотел убить его, он бы сделал это две недели назад. Хэйдзо уверен в этом. И это правда… Он интересуется Казухой. Его настроенный на тайны разум жаждет узнать о нем так много всего. Сам Казуха — это дело, которое Хэйдзо отчаянно хочет распутать. Он знает, насколько это рискованно. Он полностью осознает, как долго длится вечность. Какое опрометчивое решение он принимает в отношении какой-то ранее предполагаемой вымышленной сущности, которую знает всего две недели. Но адреналин течет через него, когда он говорит — Да. — достаточно, чтобы заглушить все его мысли. Казуха сияет, как солнце, его глаза светятся ярко-красным, и внезапно он так сильно улыбается, что смеется, смывая остатки забот Хэйдзо. — Действительно?! — выпаливает Казуха. — Да. — говорит Хэйдзо, и улыбка расползается по его лицу. Казуха действительно самый красивый человек, которого он когда-либо видел. Он откашливается. — Хотя я должен упомянуть, что у нас нет никакой возможности законно пожениться. — Это нормально! — говорит Казуха, сокращая расстояние между ними. Он так счастлив, что Хэйдзо чувствует, как эмоции переливаются на него: — Теперь мы связаны узами брака! — Точно, — говорит Хэйдзо, подходя ближе. — Это делает меня твоим мужем. — Мой муж… — Казуха замолкает, переваривая информацию, — А кто я для тебя? — Эм… — Хейзо тоже задается этим вопросом. — Думаю, мой муж тоже? — Он не совсем понимает, почему Казуха называет себя суккубом, а не инкубом, но полагает, что Казуха объяснит ему это, если он захочет… во всяком случае теперь, когда они женаты. — Твой муж? — Казуха повторяет, широко раскрыв глаза: — Я муж Хэйдзо. — говорит он, повторяя эту информацию снова и снова, пока его глаза не засияют. — Я твой муж! — Д-да… — Хэйдзо усмехается, нежность зарождается в его груди. — Ты мой муж, Казуха. Ничто из этого не кажется даже отдаленно реальным. Что, черт возьми, происходит…? Улыбка Казухи такая яркая. Хэйдзо просто хочет протянуть руку и прикоснуться к нему. Несмотря на то, насколько близок был с ним Казуха, в остальном между ними все еще чувствуется океан. Он даже не знает, каково это — целовать Казуху. Он нерешительно протягивает руку, пытаясь коснуться щеки Казухи. Глаза Казухи расширяются, и как только Хэйдзо моргает, Казуха растворяется в воздухе. Сердце Хэйдзо замирает. Ой. Разве он не должен был этого делать? Он напугал Казуху? Он делает шаг назад, тишина в комнате теперь становится намного громче. Блять. Какой ужасный способ закончить сегодняшний визит. Он стоит еще некоторое время, просто глядя на то место, где раньше был Казуха. Он полагает, что ему пора вернуться к работе… Тук-тук-тук. — Детектив Шиканоин? Глаза Хэйдзо расширяются. Он быстро натягивает штаны до упора, застегивает их и застегивает на талии. Он приглаживает волосы, громко откашливается и направляется к двери. — Секундочку! — говорит он с легкой дрожью в голосе. Дерьмо. Возможно, именно поэтому Казуха ушел. По крайней мере, он надеется. Он открывает дверь, удивлённый, увидев Кудзё Сару. — Кудзё Сара? — он спрашивает. Сара разводит руки, кивает ему, на ее лице написано подозрение. — Я удивлена, обнаружив вас в вашем офисе. — О-о! Да. Расследование дела. — говорит он, прочистив горло. — Вам что-нибудь нужно? Она смотрит на него мгновение, прежде чем кивнуть. — Я хочу, чтобы ты кое-что рассмотрел для меня. Идём. Хэйдзо не мог испытывать большего облегчения, вернувшись домой. Он так измотан. Какой невероятно длинный день. Он захлопывает дверцу машины, ударяется лбом о металл и глубоко вздыхает. Он продолжает думать об этом. Выражение лица Казухи, когда он пытался прикоснуться к нему. Он сожалеет, что даже попытался. Ему следовало спросить для начала. Что, если это было что-то крайне оскорбительное для суккубов? Что, если бы Казуха пострадал от действий Хэйдзо? Хэйдзо стонет, снова ударяясь лбом о металл. Какой смысл иметь невидимого мужа, если он даже не может прийти к нему домой в конце долгого дня? Что-то внутри него жаждет присутствия Казухи. Он никогда не думал, что будет так относиться к кому-то. Тем более не так быстро. В Казухе есть что-то невероятно искреннее. И тот факт, что Казуха предпочел его кому-либо еще в мире, заставляет Хэйдзо краснеть так сильно, что это жжет. Казуха. Его рука опускается к животу, большой палец проходит по метке. Он полагает, что сможет увидеть это только тогда, когда Казуха покажет ему это. Часть его хотела бы увидеть это прямо сейчас. Он смутно обеспокоен тем, что позволяет подобное таинственной сущности одержимой им, но не может заставить себя вести себя так, как будто ему не все равно. В конце концов, Казуха его муж. Он усмехается. Казуха его муж? Суккуб — его муж? Во что, черт возьми, он ввязался? Теперь он смеется от души, направляясь к входной двери. Это так смешно. Но он не будет притворяться, что это не пронзило его волнением. Он с улыбкой открывает входную дверь. Он сразу чувствует, что что-то не так. Он осторожно открывает дверь. Он бесшумно передвигается, когда входит. Он крадётся по темному коридору, его внимание сосредоточено на каждом малейшем шуме в квартире. Он следует за звуком дыхания — мягким сопением — и дрожь пробегает по его спине. Кто мог вломиться в его дом?! Кто вообще знает, где он живет? Когда Хэйдзо вошел, не было никаких признаков взлома, так что тот, кто это сделал, должно быть, был весьма опытным взломщиком. Он прослеживает звук до своей спальни. Свет приглушен, и из дверного проема он видит комок под одеялом. Он вытаскивает свое оружие, медленно входит в комнату, включает свет и целится в кровать. Все тело Хэйдзо расслабляется, когда он видит эту красную полосу, проступающую сквозь беспорядочные блондинистые пряди, разбросанные по наволочке. Казуха. Он подходит ближе, теперь полностью глядя на Казуху. Казуха крепко спит, на нем нет ничего, кроме рубашки Хэйдзо, которую он, должно быть, взял из шкафа Хэйдзо. Все тело Хэйдзо покрывается мурашками, когда он представляет, как аромат Казухи остается на его рубашке, на всех простынях. Казуха так вкусно пахнет. Ему интересно, чувствует ли Казуха то же самое — не является ли его собственный запах причиной того, что Казуха вообще залез в его кровать. Розовые губы Казухи приоткрыты, глаза закрыты, на виду длинные ресницы. На его щеках светлые веснушки, которые видны только тогда, когда Хэйдзо подходит так близко. Его рука раскинута до другого конца кровати, лежа на боку. Одеяло накрывало его до талии, рубашка Хэйдзо задралась ровно настолько, чтобы обнажить подтянутый живот Казухи. Хэйдзо задается вопросом, носит ли он нижнее белье. Он хочет протянуть руку и прикоснуться к Казухе. Он жаждет этого. Даже если это просто аккуратное убирание волос с лица. Но он сдерживает себя. Вместо этого он снимает с себя униформу и быстро принимает душ. Он смывает дневной стресс, испытывая облегчение от того, что не спугнул Казуху. Вода из душа струится по его спине, горячие струи разминают его больные плечи. Он вдыхает запах своего мыла, задаваясь вопросом, используют ли суккубы тоже мыло. Если да, будет ли Казуха принимать душ вместе с Хэйдзо? Будет ли он использовать мыло Хэйдзо? Или ему захочется собственного мыла? А как насчет шампуня…? Может ли Хэйдзо вымыть волосы Казухи? Запустите его пальцы в эти длинные светлые локоны, почувствовать, как мокрые волосы вьются вокруг его пальцев, когда он наклоняется и нежно целует эти манящие губы? Хэйдзо выбирается из душа и закрывает воду. Он спешит обратно в спальню, с облегчением увидев, что Казуха все еще спит, и тихо заползает в кровать, ложась рядом с ним. Он так много хочет спросить у Казухи. Он так много хочет сделать. Но сейчас его это более чем устраивает. Это гораздо больше, чем он ожидал, когда припарковался на подъездной дорожке. Он может слушать негромкое дыхание Казухи, чувствовать тепло Казухи под одеялом. Идеально. Он закрывает глаза, надеясь, что проснется и Казуха все еще здесь. Завтра суббота, у Хэйдзо выходной. Он очень хочет снова увидеть Казуху завтра. Как только Хэйдзо засыпает, он вздрагивает, чувствуя, как что-то касается его. Он открывает глаза и смотрит вниз, сердце замирает, когда он видит, как рука Казухи касается его. — Возьми меня за руку. — шепчет Казуха, как сказал ему сегодня Хэйдзо. Его глаза едва открыты, он моргает, чтобы не заснуть. Хэйдзо осторожно протягивает руку, свободно переплетая их пальцы. Он открывает рот, чтобы что-то сказать… но глаза Казухи закрываются. Хэйдзо закрывает рот, улыбка растекается по его лицу настолько широко, что остается там всю ночь. Завтра.